Гуру Говинд Сингх - реформатор сикхизма (В. И. Кочнев)

В конце XV - начале XVI в. в Индии возник ряд новых социально-религиозных учений, известных под общим названием бхакти. Идеология бхакти выражала интересы как индусов, недовольных социальной и религиозной приниженностью, так и обездоленных слоев мусульманского населения города, которые были в основном выходцами из коренного населения и подвергались не меньшей феодальной эксплуатации, чем индусы.

Одним из первых крупнейших идеологов бхакти был Кабир (1440-1518), родившийся в Бенаресе (Варанаси). Он исповедовал ислам и принадлежал к касте ткачей. В проповедях и поучениях, записанных его учениками, Кабир отвергал кастовые различия, религиозную обрядность и многобожие, утверждал, что все равны перед богом - высшие и низшие, мусульмане и индусы.

В этих проповедях нашел выражение протест ремесленников и крестьян против нарастания феодального гнета и невыносимых условий кастового строя в стране. Кабир и его ученики сыграли большую роль в развитии религиозно-сектантских движений в Северной Индии.

Возникновение движения бхакти в Махараштре связано с именами двух поэтов - Намдева (1270-1350) и Тукарама (1608-1649). В Бенгалии реформатором выступил сын брахмана Чайтанья (1486-1534). Как в Махараштре, так и в Бенгалии реформация проходила под лозунгом возрождения вишнуизма.

Идеологи бхакти утверждали, что "спасение" человека заключается не столько в знании "высших истин" и строгом выполнении обрядов, сколько в беспредельной "любви к божеству". Все толки бхакти провозглашали следующие основные принципы: религиозное единение всех индийцев, признание единого бога, борьба против кастового неравенства и отношение к людям в зависимости от их личных заслуг, а не кастовой принадлежности.

Несмотря на религиозно-мистическую оболочку, на внутреннюю противоречивость, на существование в бхакти различных течений и оттенков, это движение в целом было антифеодальным. Идеологи бхакти (по крайней мере в Северной Индии) принадлежали главным образом к ремесленным и торговым кастам. В новой идеологии нашел отражение протест торгово-ремесленных слоев города и отчасти крестьян против нарастания феодального гнета и социально-кастовой приниженности.

Высшим обобщением идеологии феодального строя по характеристике Ф. Энгельса была церковь, что влекло "верховное господство богословия во всех областях умственной деятельности". Ф. Энгельс писал также, что "при этих условиях все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все революционные - социальные и политические - доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси". Он также отмечал, что "революционная оппозиция феодализму проходит через все средневековье. Она выступает, соответственно условиям времени, то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания"^*.

^* (Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии,- К. Марксич. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 7, стр. 360-361. )

Это высказывание Ф. Энгельса в отношении религиозной реформации в Западной Европе в средние века, несомненно, применимо и к Индии, и в первую очередь к сикхизму^* в Панджабе, что лишний раз доказывает общность исторического процесса на Западе и Востоке. Конечно, это не исключает того, что в каждой стране были свои специфические особенности.

^* (Слово сикх происходит от санскритского "шишья", что означает "ученик, последователь".)

Для того чтобы полностью понять и оценить реформаторскую деятельность десятого и последнего Гуру Говинд Сингха (1675-1708), нам представляется необходимым дать характеристику сикхизма на раннем его этапе.

Основатель секты сикхов Нанак родился 15 апреля 1469 г. в деревне Талванди, расположенной в 70 км от Лахора. Теперь эта деревня в честь Нанака переименована в Нанкана Сахиб, а храм, сооруженный в ней, собирает паломников-сикхов из всех уголков мира.

Родители Нанака исповедовали индуизм. Его отец Мехта Калу был зажиточным деревенским торговцем и принадлежал к касте торговцев-кхатриев.

Нанак получил многостороннее начальное образование. Первым его домашним учителем был брахман, который дал ему основы знаний индуизма, затем с другим учителем он занимался арабским и персидским языками. Следует, однако, отметить, что в дальнейшей своей проповеднической деятельности Нанак пользовался одним из народных языков Северной Индии, известным под названием "садху бхаша". Его школьное образование, как отмечают биографы, продолжалось не особенно долго. Нанак не проявлял никакого желания следовать по стопам своего отца, т. е. заниматься торговлей. Он отправился путешествовать, чтобы не только узнать жизнь других народов, но и побывать в основных религиозных центрах. Нанак посетил Бенгалию, Ассам, гималайские районы, позднее, согласно вызывающей сомнение сикхской традиции, побывал в странах Ближнего Востока: в Турции, Иране, Афганистане, в Мекке, Медине и Багдаде.

Нанак исходил вдоль и поперек весь Панджаб. Долгое время он беседовал с суффийскими деятелями в Мултане и Пак Паттане, изучал индусские и мусульманские священные книги.

Умер Нанак 22 сентября 1539 г. Он пользовался уважением как среди индусов, так и среди мусульман. Легенда гласит, что перед смертью Нанак завещал, чтобы представители обеих общин распорядились его телом согласно своим обычаям. И вот останки Нанака накрыли куском ткани и множеством цветов. На следующее утро собравшиеся, к своему удивлению, обнаружили лишь одни цветы.

Религиозная система, созданная Нанаком, явилась в определенной мере сложным синтезом индуизма и ислама, точнее, различных учений бхакти и суфиев. Об этом свидетельствует тот факт, что в основную священную книгу сикхов "Грантх Сахиб" вошли произведения Кабира и шейха Пак Паттаны Фаридиддина Шакаргунджа.

Необходимо хотя бы вкратце остановиться на основных положениях религиозных воззрений гуру Нанака. В своих многочисленных высказываниях он подчеркивал, что бог никогда и никем не создан, только сам бог знает, как он велик^*.

^* (Gopal Singh, Guru Nanak, New Delhi, 1967, стр. 73.)

Бог в сикхизме - Вахегуру - неперсонифицированное божество: он везде и повсюду, он начало всему, а все остальное производное от него, он един и неделим. Таким образом, сикхизм едва ли не единственная в мире монотеистическая религия. В одном из своих высказываний Нанак, не отрицая влияния индуизма, отрицает решающую роль индусской троицы (Брахмы, Вишну и Шивы) в сотворении мира. Учение Нанака внешне несколько напоминает пантеизм в его религиозно-мистическом оформлении.

Бог, по учению Нанака,- наивысший моральный критерий, источник всего, что есть в человеке. Без бога человек бессилен. Никто не может сказать, что он в состоянии что-либо сделать независимо от бога.

Нанак осуждал многобожие, индусскую и мусульманскую обрядность и провозглашал широкую веротерпимость. В раннем сикхизме обрядово-ритуальная сторона религии была сведена до минимума. Сикхи подымались до рассвета, омывались холодной водой и собирались в храме. Здесь они по ламяти читали молитву и пели гимны. Служба заканчивалась после восхода солнца, и все расходились, направляясь заниматься своими мирскими делами. Вечером сикхи каждого прихода вновь собирались, читали молитвы и пели гимны. После службы они совместно обедали в храме и после краткой молитвы расходились на ночь по домам^*.

^* (Khushwant Singh, A History of the Sikhs, Princenton, vol. I, стр. 36.)

Очень расплывчаты высказывания Нанака относительно .основных положений ортодоксального индуизма: о майе (т. е. нереальности, иллюзорности существующего мира), карме, сансаре и перевоплощениях человека (равно как и всех живых существ). Его учение гласит, что человек родится в высокой или низкой касте в зависимости от своей греховности или благодетельности в предыдущем существовании, что социальное положение людей определяется их заслугами или проступками в их прежних воплощениях.

Нанак, например, писал, что, появляясь на свет, человек начинает жизнь с определенным капиталом. Он наследует тело от родителей, но у него уже имеются божественные задатки-импульсы, позволяющие поддерживать связи с богом. В человеке есть также злые тенденции, которые он получает от прежних жизней; они разъединяют его с богом или даже приводят к нравственной гибели^*.

^* (Teja Singh, The Sikh Religion, an Outline of its Doctrines, Amritsar, 1956, стр. 16.)

Из этого высказывания видно, что Нанак не порвал окончательно с учением о карме и сансаре. Правда, он и не претендовал на создание своей особой религии и не считал свое вероучение особым, полностью отличным от индуизма. Но, в отличие от других сектантских учений в индуизме, Нанак постоянно подчеркивал необходимость беспрекословного подчинения рядовых сикхов своему гуру. Это сплачивало сикхов и вело к созданию сильной общины, связанной крепкой внутренней дисциплиной.

Необходимо подчеркнуть, что не изменения в идеологии ортодоксального индуизма привлекли в ряды последователей учения гуру Нанака широкие массы панджабцев, это сделало его учение о том, что все люди равны перед богом. Постепенно оно привело в ряды сикхов и наиболее обездоленные слои населения города, в основном ремесленников, которые истолковывали и понимали это учение как равенство всех людей на земле. Приведем, например, несколько высказываний Нанака о кастах: "Каждый, кто смотрит на всех людей как на равных,- верующий", "Каста - бессмысленна, как бессмысленна титулованная слава"^*.

^* (Amrik Singh, Guru Nanak's Religion, Ludhiana, 1952, стр. 1, 21. )

Гуру и его последователи осуждали деление на касты и кастовые различия и в своей повседневной жизни мало придерживались их. Еще при жизни Нанака начали функционировать так называемые "лангары" (общественные столовые), oкоторые в какой-то мере подтачивали кастовые перегородки.

Обездоленные слои привлекала также критика (пусть непоследовательная), направленная против кастово-сословной системы, феодальных порядков, индусских жрецов и мусульманских богословов, господствовавших в державе Великих Моголов.

Конечно, не следует преувеличивать оппозиционные мотивы в учении Нанака и в деятельности его первых преемников. Антифеодальный протест в раннем сикхизме выражен весьма неопределенно и расплывчато, а метод пропаганды отличался внутренней противоречивостью. Первоначально это течение было сугубо мирным, отвергавшим насильственные методы борьбы. Это объясняется подчиненным положением города в средневековой Индии, который в основном обслуживал того же феодала, и социальным составом секты, где на первом этапе ведущую роль играла зажиточная торгово-ростовщическая прослойка.

О том, что на первом этапе сикхизм отвечал интересам этих зажиточных слоев, свидетельствует создание простой обрядности, т. е. "дешевой" церкви, порицание аскетизма, монашества, широкого и обременительного паломничества, отшельничества - всего того, что мешало набиравшему силы третьему сословию в его повседневной трудовой деятельности. Поэтому закономерно и требование социального равенства и активной деятельности в обществе. В этой связи очень характерно высказывание Нанака, что "бог не спросит человека о его происхождении, а спросит о том, что он сделал"^*. Принцип пассивности, предопределенности судьбы человека, оправдывавший и закреплявший сословно-кастовую систему индусско-индийского общества, обрекавший человека на бездеятельность, заменялся принципом активной деловой деятельности.

^* (Amrik Singh, Guru Nanak's Religion, Ludhiana, 1952, стр. 21. )

Несколько слов необходимо сказать о месте, которое занимала женщина в сикхизме. В отличие от индуизма и ислама, где женщине отводилась подчиненная роль, унижающая достоинство человека, сикхизм признавал за ней те же права, что и за мужчиной. Нанак высказался по этому поводу весьма определенно: "Как вы можете утверждать, что женщина стоит ниже мужчины, когда она дает жизнь царям и пророкам"^*. Особенно много для раскрепощения женщин сделал третий гуру - Амар Дас (1552-1574). Он пытался покончить с обычаем закрывать лицо чадрой, ратовал за моногамные браки, приветствовал межкастовые союзы, вторичные браки вдов и запретил обычай сати (самосожжение вдовы на погребальном костре мужа). Шестой гуру, Хар Говинд (1606-1645), называл женщин "совестью мужчины". Женщины у сикхов, так же как и мужчины, участвовали в молитвах и несли равную ответственность за свои поступки.

^* (Teja Singh, The Sikh Religion..., стр. 12.)

Надо сказать, что и на деле женщины сикхской общины добились более высокого положения, чем женщины у индусов и мусульман.

При ближайших трех преемниках Нанака - гуру Ангаде (1539-1552), упоминавшемся выше гуру Амар Дасе и гуру Рам Дасе (1574-1581) - происходит дальнейшее организационное и политическое укрепление общины сикхов. В это время у них уже оформилась четкая административная организация: Ганджаб был разделен на 22 прихода, во главе которых стояли масанды, или уполномоченные гуру, которые должны были укреплять и распространять его идеи и одновременно собирать с каждого сикха часть его годового дохода в пользу гуру.

При преемниках Нанака гуру постепенно из духовных наставников превращаются в церковных феодалов, обладающих значительными богатствами и опирающихся на дисциплинированную массу рядовых сикхов.

Гуру развили кипучую прозелитскую деятельность. В самые отдаленные районы Панджаба они посылали проповедников, которые успешно распространяли основные идеи гуру Нанака. Надо отметить, что сикхизм при преемниках Нанака все более отходил от "основного ствола" учения индуизма.

Остановимся вкратце на взаимоотношениях империи Великих Моголов с сикхами, а также на деятельности некоторых гуру.

В первый период деятельности сикхов правители империи Великих Моголов относились к ним весьма лояльно, мечтая использовать их в своих политических целях. Вначале моголо-сикхские отношения были не только терпимыми, но даже сердечными. Говорят, что основатель империи Великих Моголов Бабур приветствовал Нанака, когда тот был признан гуру, а Хумаюн, потеряв свою корону в Дели, искал помощи у гуру Ангада.

Могольский император Акбар (1556-1605), пытаясь сгладить внутренние противоречия в своем обширном государстве, проводил политику веротерпимости к немусульманским религиям. Например, в 1577 г. он пожаловал четвертому гуру, Рам Дасу, 500 бигхов земли, на которой вскоре начал строиться священный город сикхов Амритсар. Акбар оказывал и другие знаки внимания гуру: так, он взял на себя снабжение "лангаров" и по совету гуру урегулировал получение налогов с сикхов.

Значительное место в истории сикхизма занимает пятый гуру - Арджуна (1581-1606). Историки отмечают, что образ жизни, который он вел, мало отличался от образа жизни могольских крупных феодалов. В то же время он оказывал большую поддержку ученым, а также поэтам и музыкантам. Кроме того, во время его правления в Амритсаре было начато строительство "Золотого храма" - главной сикхской святыни.

Большое внимание Арджуна уделял также дальнейшему распространению сикхизма. При нем была составлена священная книга сикхов "Ади Грантх" ("Изначальная книга"), или "Грантх Сахиб". К работе над этой своеобразной библией сикхов было привлечено большое количество ученых-теологов. Большой интерес к ней проявлял Акбар, он даже-несколько раз посетил гуру, чтобы познакомиться с содержанием этой книги.

В "Грантх Сахибе" было собрано все литературное наследство Нанака и трех последующих гуру. Арджуна включил в книгу значительное количество произведений Кабира и других идеологов движения бхакти, а также свои собственные сочинения, причем он внес в нее следующий стих: "Знайте, что бог и гуру одно и то же". Так был провозглашен принцип божественности гуру, гуру - живое воплощение бога^*. Ввел Арджуна и еще одно новшество: объявил власть гуру наследственной.

^* (И. М. Рейснер, Народные движения в Индии в XVII-XVIII вв.,. М, 1961, стр. 190.)

Арджуна лишь на один год пережил великого могольского правителя Акбара. После их смерти "сердечная" дружба между сикхскими гуру и делийскими правителями закончилась.

Преемником Арджуны был гуру Хар Говинд (1606-1645). В период его правления среди сикхов усилился процесс расслоения, начавшийся еще при его предшественниках. Сами гуру и масанды, присваивавшие значительную часть собранных пожертвований, превратились фактически в крупных феодалов. Среди самих сикхов окрепла прослойка богатых, городских торговцев, ростовщиков и ремесленников, интересы которых были далеки от интересов рядовой массы-сикхов.

С середины XVII в. в результате хозяйственного кризиса, охватившего всю Индию, тысячи и десятки тысяч обездоленных крестьян и ремесленников Панджаба стали пополнять, ряды сикхов, ставших объединяющим центром всех сил, враждебных Моголам. Крестьяне представляли народную, антифеодальную струю в широком антимошльском движении.

Во время правления императора Акбара Могольская держава достигла зенита своего могущества, но при его преемниках начали все более усиливаться процессы, которые привели к ее экономическому и политическому упадку. Разорение крестьянства и ремесленников, ослабление государственной власти, являвшейся основой относительного могущества центрального правительства, рост массовых антимогольских и антифеодальных движений одновременно с ростом феодального сепаратизма на окраинах государства - таковы основные причины упадка империи Великих Моголов.

Все внутренние противоречия с особой силой выявились во время правления Аурангзеба (1658-1707). Потеряв в ходе национально-освободительных движений значительную часть Южной Индии, император решил пополнить казну за счет оставшихся провинций. Он почти вдвое повысил земельный налог, взимавшийся с крестьян. С целью укрепления внутреннего положения Аурангзеб, опираясь на сравнительно малочисленную прослойку высшей мусульманской духовной и светской феодальной знати, начал проводить активную антииндусскую и антисикхскую политику, основная тяжесть которой легла на плечи крестьян и ремесленников. Подобные действия только осложнили положение в стране и привели империю Великих Моголов на грань банкротства.

В своей политике преследования иноверцев Аурангзеб не знал границ. Так, например, он приказал разрушить сикхские храмы и выслать из городов масандов, запретил индусские ярмарки, уволил из армии всех офицеров-индусов, ввел для индусов двойные пошлины за товары. В 1690 г. Аурангзеб довел свои преследования до абсурда, запретив индусам пользоваться паланкинами и арабскими скакунами^*. Более того, являясь ревностным суннитом, император начал преследовать шиитов.

^* (M. La tit, History of the Punjab, Calcutta, 1890, стр. 176.)

Все эти антииндусские мероприятия Моголов затрагивали интересы индусских и сикхских феодалов, за счет которых делийские власти думали усилить позиции мусульманских джагирдаров.

На протяжении почти всего XVII в. Моголы осуществляли крупные карательные экспедиции против сикхов, которые порой приобретали черты длительных и жестоких войн. Они способствовали сплочению сикхов, выработке у них военного мастерства и, главное, продемонстрировали, что все симпатии крестьян и ремесленников Панджаба на стороне сикхов. Крестьяне и ремесленники оказывали сикхам Самую широкую помощь и поддержку.

Следует сказать, что при одном из гуру, Хар Говинде, сикхи окончательно отказались от непротивленческой политики Нанака. Хар Говинд призвал их к оружию и овладению военным мастерством. Это было важным фактором в их жизни. Правда, община сикхов не имела твердой военной организации.

Мы уже говорили, что в сикхской общине выросла богатая верхушка, чьи классовые интересы расходились с интересами рядовой массы сикхов (в основном крестьян-общинников джатов и примкнувших к ним беднейших слоев мусульман и индусов, крестьян и ремесленников). Не случайно сикхская верхушка зачастую блокировалась с индусскими раджами в горных районах Ланджаба, так как антифеодальная направленность движения рядовых общинников - сикхов отнюдь не отвечала их интересам.

Рис. 1. Гуру Говинд Сингх

Дальнейшая демократизация состава секты сикхов, новая обстановка и новые задачи ведения борьбы потребовали и новых организационных форм. Инициатором глубоких преобразований внутри общины сикхов и явился десятый гуру - Говинд (1675-1708). Роль гуру Говинда в дальнейшей истории развития сикхизма трудно переоценить.

Говинд родился в 1666 г., а в 1675 г. после казни своего отца^* он, тогда девятилетний мальчик, был провозглашен гуру. Детство и юность гуру Говинда прошли в горной крепости Анандпуре, в которой он скрывался от преследований со стороны делийских властей. Сам он много времени уделял воинским упражнениям. Сикхи во время его правления построили ряд крепостей, которые служили им опорными пунктами в борьбе с войсками Великих Моголов.

^* (Отец Говинд Сингха девятый гуру Тег Бахадур (1664-1675) вел активную антимогольскую борьбу, за что и принял мученическую смерть в Дели с двумя тысячами сподвижников. Его последними словами были: "Я отдаю свою голову, но не решимость".)

Гуру Говинд был отважным воином. В таком же духе ой воспитывал своих четырех сыновей, о которых говорил, что он повенчал их со смертью. Гуру Говинд был не только опытным военачальником, но, как сообщают источники, обладал философским складом ума, знал много языков, писал стихи и другие литературные произведения. При его дворе жило много поэтов, с помощью которых, и в первую очередь С помощью Бхаи Мани Сингха, гуру Говинд создал "Шри Дасам Грантх", или "Книгу десятого гуру". Эта книга вошла в каноническую литературу сикхов. Интересно отметить, что в ней, как и в "Грантх Сахибе", 1430 страниц.

С конца 80-х годов XVII в, гуру Говинд начал собирать войска и готовиться к борьбе с Аурангзебом. Последний чувствовал, что в лице Говинд Сингха он приобрел серьезного противника и непримиримого врага и попытался наладить с ним связи. Говинд писал (правителю Дели, что ни о каком сотрудничестве с ним не может быть и речи: "Я не люблю ,гулять по дороге, по которой ползет змея, подобная вам"^*.

^* (M. M. Ahluwalia, Kukas. The Freedom Fighters of the Punjab,. Bombay, 1965, стр. 15.)

В этот период Аурангзеб пытался экспроприировать земли светских и духовных феодалов-индусов, чтобы расширить фонд государственных земель для раздачи их мусульманским джагирдарам. Это привело к обострению противоречий в самом феодальном классе.

Гуру Говинд учитывал сложившуюся обстановку и пытался привлечь на свою сторону не только индусских раджей, владения которых располагались в предгорьях Гималаев, но и некоторых мусульманских феодалов, недовольных политикой Аурангзеба. На первых порах гуру удалось создать этот блок, но, как показали дальнейшие события, они оказались ненадежными союзниками. Впоследствии индусские раджи активно помогали могольским властям в борьбе против сикхов.

Как уже упоминалось выше, в связи с интенсивным усилением феодальной эксплуатации в последней четверти XVII в. происходит быстрый количественный рост общины сикхов, который сопровождался усилением в ней наиболее Демократических элементов (крестьян, ремесленников и мелких торговцев), доведенных налогово-административным аппаратом правительства Великих Моголов и феодалами почти до полного разорения.

Все английские и индийские источники сообщают, что в конце XVII в. при гуру Говинде большинство в сикхской общине (в масштабе всесикхской организации) начинают составлять джаты - основная земледельческая каста Пенджаба. Община сикхов по своему характеру становится все более крестьянской - ремесленной. Так, например, в афганской хронике (1773-1792) сообщается, что при Говинде "джаты, плотники, кузнецы, крестьяне, торговцы зерном, купцы - все приходили к нему и восклицали: "Я становлюсь oсикхом, гуру"^*.

^* ("Hakikati bina wauruj - i firkah - i sikhan". An English translation with introduction and notes by Indubhusan Bannerjee, Calcutta, 1942, стр. 6.)

Все эти явления вызвали постепенное изменение в идеологии сикхизма, который приобрел более боевой, воинствующий и, главное, открыто выраженный антифеодальный характер.

В 1687 г. гуру Говинд возобновил активную борьбу с могольскими войсками. Здесь необходимо подчеркнуть, что борьба эта была направлена не против мусульман вообще, а конкретно против мусульманских феодалов, преобладавших в Пенджабе, и против могольских властей. Совершенно прав, на наш взгляд, современный индийский историк Теджа Сингх, который отмечает, что "совершенно неправильно утверждать, что борьба шла между сикхами и мусульманами"^*. Далее тот же автор сообщает, что в армии Говинда было значительное количество и мусульман и индусов, а союзниками моголов выступали индусские раджи. У гуру Говинда было много друзей среди мусульман, которые в критические минуты не раз спасали ему жизнь. Были у него и мусульманские союзники, такие, как Пир Будху-шах, приславший ему 500 воинов. Среди патриотов-мусульман были также два полководца - Сайид-бег и Майму-хан, предложившие гуру безоговорочно свои средства. Были такие же сподвижники и среди индусов.

^* (Teja Singh, Sikh as Liberators, Amritsar, [б. г.], стр. 10.)

Теджа Сингх справедливо подчеркивает, что на стороне сикхов выступали истинные приверженцы свободы Панджаба: "Действительно, дело сикхов было делом страны, и все те, кто не желал господства одной (конфессиональной.- В. К.) общины над другой, действовали совместно под руководетвом сикхов"^*.

^* (Teja Singh, Sikh as Liberators, Amritsar, [б. г.], стр. 10-11.)

Боевые действия сикхов с могольскими войсками шли с переменным успехом. Два похода, предпринятые делийским правительством с целью занять Анандпур, ни к чему не привели.

Гуру Говинд все больше стал задумываться о дальнейших перспективах антимогольской борьбы сикхов. Он понимал, что в условиях отсутствия единства и без крепкой дисциплины на успех трудно рассчитывать. Говинд много размышлял о роли и месте гуру в социально-религиозной общине сикхов и пришел к выводу, противоположному выводу Арджуны. Он писал в своей автобиографии:

"Кто бы ни сказал, что я - бог, 
Должен попасть в преисподнюю, 
Признавайте меня лишь слугой бога. 
Не имейте никакого сомнения в этом. 
Я - слуга всевышнего, 
Очевидец чудес, им сотворяемых"*.

^* (Teja Singh, The Growth of Responsibility in Sikhism, Amritsar,. 1957, стр. 46.)

Гуру Говинд видел, что индусские раджи и вожди "племен" далеки от общих задач борьбы за независимость страны, что они бесконечно воюют друг против друга и просят помощи у императора Аурангзеба против своих же братьев по вере. Гуру наблюдал, что, когда он оказывал помощь вождям раджпутов в горных районах против Моголов, индусские раджи и вожди "племен" заключали соглашение с могольскими правителями и оставляли гуру одного, без поддержки.

Гуру Говинд видел также, что не все благополучно и в самой общине сикхов. Во время своих поездок он убедился, что масанды, подчиненные и помощники гуру, не только грабят своих хозяев и составляют себе огромные состояния, но и ведут праздную и развратную жизнь, прикрываясь авторитетом гуру. Однажды Говинд сжег живьем несколько масандов^*, но в целом это не изменило положения.

^* (Gopal Singh, Guru Gobind Singh, New Delhi, 1966, стр. 15.)

Особую тревогу у Говинда вызывало то обстоятельство, что большое количество сикхов, следуя учению гуру и признавая его духовное руководство, были слишком далеки от того, чтобы принести высшую жертву ради "дхармы" (бога, долга). Они представляли духовную и социальную общность, но "не являлись политически активной или решающей силой"^*.

^* (P. Robidevander A., Reizen naar Nederlandsch Nieuw-Guinea)

Гуру Говинд решил превратить сикхов в активную политическую силу, проникнутую идеей общности сикхов. Если можно так сказать, он хотел воспитать в каждом члене общины чувство "сикхского национализма" или "сикхского патриотизма".

Мы уже говорили, что Нанак и его преемники не признавали кастовых различий, осуждали приниженное положение женщин и многие обычаи и обряды, связанные с индуизмом и исламом. Но это осуждение носило пассивный характер, и многие прозелиты в быту сохраняли нормы морали и поведения, исходящие из обычаев прежних религий. Во времена гуру Говинда новообращенные индусы весьма тщательно сохраняли свое "кастовое достоинство". Говинд, по-видимому, не мог забыть о том, что, когда обезглавленное тело его отца гуру Тег Бахадура лежало на площади в Дели, никто не подошел к нему, кроме двух переодетых сикхов из низкой касты, которые потребовали выдачи трупа. Более того, когда гуру Говинд послал нескольких сикхов изучать санскрит, пандиты отказались учить их, так как те принадлежали к более низкой касте. Так же обстояло дело в общине и с положением женщин. Оно оставалось тяжелым, а раджпуты, пришедшие в ряды сикхов, принесли с собой еще обычай убивать новорожденных девочек. Все это убедило гуру Говинда в необходимости коренных реформ общины сикхов. Он провел их решительно, быстро и несколько своеобразно.

Это произошло 10 апреля 1699 г. в Анандпуре, в первый день большого праздника байсакхи. В тот день в городе собралось свыше 20 тыс. человек, чтобы выразить почтение своему гуру. Окруженный толпой сикхов он вдруг неожиданно взял меч и воскликнул: "Кто из сикхов в состоянии предложить мне здесь свою голову?" Несколько раз прозвучал его призыв. Среди присутствующих царили растерянность и недоумение. Наконец вперед вышел один сикх из Лахора по имени Дайя Рам (торговец, из касты кхатриев).

Как сообщает традиция, гуру отвел его на огороженное место и зарубил там козла. С окровавленным мечом он вышел к присутствующим, глаза его горели лихорадочным блеском, многие в толпе пришли в ужас, подумав, что Говинд лишился разума, но, когда он сказал, что ему требуется еще одна жертва, из толпы вышел Дхарам Дас из Дели (джат-крестьянин). Гуру повел его туда же и зарубил второго козла и вновь вышел с окровавленным мечом. Многие сикхи пошли к матери Говинда с просьбой, чтобы она вмешалась и образумила своего сына. В это время друг за другом вышли вперед еще три сикха, чтобы предложить гуру свои головы (Мокам Чанд из Дварки - брадобрей, Сахио Чанд из Бида-ра - прачка и Химмат из Джагантх Пури - водонос). Гуру Говинд ввел пятерых добровольцев, трое из которых были из самых низких каст, в шатер. Гуру познакомился с ними и одел их в новые одежды, которые состояли из голубого тюрбана, свободной длинной желтой рубашки, пояса вокруг талии и особого покроя брюк. Каждому он дал меч. В этих костюмах сикхи выглядели не только нарядно, но и напоминали солдат (по-видимому, гуру продумал все детали).

После облачения сикхов в новые одежды гуру подверг их своеобразному крещению, которое он ввел для них. Их окропляли водой, размешанной обоюдоострым кинжалом, кроме того, каждый вновь принимаемый в общину должен был есть "пахаль" - священную пищу сикхов, состоящую из равных частей муки, сахара и очищенного масла (все это смешивалось с двойной порцией воды). Пищу принимали из одной посуды, что подтверждало отказ от кастовой принадлежности. После этих пяти сикхов такой же церемонии подвергся сам гуру Говинд.

Нововведения гуров в такой наэлектризованной атмосфере были встречены с восторгом, тем более что среди сикхов преобладали наиболее обездоленные слои населения. Там же на месте многие тысячи сикхов приняли "крещение", а через две недели количество "окрещенных" достигло 80 тыс.^*.

^* (P. Robidevander A., Reizen naar Nederlandsch Nieuw-Guinea, стр. 30.)

Излагая эти события, нам бы хотелось более подробно остановиться на тех идеологических и организационных изменениях, которые были предложены Говиндом и приняты большинством присутствовавших.

Еще сочиняя автобиографические стихи, гуру Говинд задумался о роли и месте гуру в общине сикхов. В Анандпуре Говид заявил, что вся высшая духовная и светская власть, сосредоточенная до этого времени в руках гуру, переходит к вооруженной общине сикхов, которую Говинд назвал "хальсой", т. е. общиной "чистых". Особое внимание в своем выступлении он уделил умению отлично владеть оружием, которое является залогом их свободы и успехов в борьбе с Монголами. Говинд говорил: "Вы должны любить оружие, быть отличными наездниками, меткими стрелками, владеть мечом и пикой"^*.

^* (P. Robidevander A., Reizen naar Nederlandsch Nieuw-Guinea, стр. 31.)

Таким образом, Говинд окончательно порвал с непротив-Щленческой идеей раннего сикхизма, что, конечно, было огром-Кным шагом вперед по сравнению с предыдущим, но в то же время не снимало религиозной оболочки с движения сикхов. Об этом ясно свидетельствуют следующие слова Говинда: "Только бог - владыка и защитник всего, единственный созидатель и разрушитель"^*. Хальсу он считал как бы осененной (божьей благодатью:

^* (P. Robidevander A., Reizen naar Nederlandsch Nieuw-Guinea, стр. 30.)

"Где один сикх, там один сикх, 
Где два сикха, там собрание святых. 
Где пять сикхов, там бог"*.

^* (Khushwant Singh, The Sikhs, London, 1953, стр. 41.)

В хальсе каждый обладал равными правами и нес равные обязанности. Общий съезд хальсы, который должен был собираться дважды в год, обсуждал все важные политические и военные дела, а решения принимал большинством голосов. Общее собрание хальсы являлось высшим органом общины. Каждый сикх обладал одним голосом при решении всех вопросов. Местные дела обсуждались на местных сходках сикхов, и решения принимались также большинством голосов.

Таким образом, было покончено с обожествлением наследственных гуру и слепым подчинением им. Это заменялось авторитетом и решениями хальсы. Правда, несмотря на протесты Говинда, он для сикхов по-прежнему остался десятым и последним гуру, вплоть до своей смерти.

Демократизация общины сикхов имела, конечно, большое значение, потому что давала возможность сикхам развивать и проявлять личную инициативу, повышала их чувство собственного достоинства, т. е. выявляла все те качества, которые столь необходимы в каждом большом социально-народном движении.

В отличие от Нанака, лишь пассивно осуждавшего .кастовую систему, Говинд подверг ее сокрушительной критике. Он заявил, что "если смешать вместе брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр, все станут одинакового цвета"^*.

^* (I. Malcolm, A Short Sketch of the Sikhs, London, 1812, стр. 29.)

Говинд заявил, что каждый сикх должен отречься от касты и племени, признавать только узы братства, связывавшие его с другими членами хальсы. В Анандпуре, обращаясь к сикхам, он заявил: "В вашем новом положении самые низкие сравняются с самыми высокими и каждый станет "бхаи" (братом) друг к другу"^*. Поэтому Говинд и ввел публичный обряд "крещения". Он понимал, что жизнеспособность и боеспособность хальсы зависят в первую очередь от преодоления сословно-кастового барьера. В этом важном вопросе гуру, на наш взгляд, добился значительного успеха.

^* (Gopal Singh, Guru Gobind Singh, стр. 30.)

Об этом свидетельствует прежде всего тот факт, что после смерти Говинда массовое антимогольское и антифеодальное движение возглавил никому не известный в Панджа-бе Банда Байраги. Он только перед смертью гуру принял сикхизм и стал Банда Сингх Бахадуром.

Говинд резко выступал против мусульманских и индусских религиозных ритуалов, связанных с рождением, браком или смертью, считал, что их надо коренным образом изменить, ибо они только мешают сикхам в их трудной борьбе. Как и Нанак, гуру Говинд не поощрял паломничества и аскетизма. В отношении женщин он считал, что они во всех отношениях равны мужчинам и запретил самосожжение вдов на погребальном костре. С теми же, кто убивал новорожденных, девочек, гуру призвал хальсу прекратить все связи.

Для всех членов хальсы был установлен ряд внешних признаков, которые отличали сикхов от остального населения Панджаба. Были также обнародованы правила поведения,, которые сикхи были обязаны соблюдать. Они всегда должны были иметь при себе меч, гребень и носить на руке стальной браслет, им запрещалось стричь волосы и бороду, курить и есть говяжье мясо. Кроме того, после "крещения" каждому присваивался благородный титул "сингх" (лев).

Был также создан специальный орден акали - "бессмертных", члены которого должны были нести службу по охране золотого храма в Амритсаре и следить за соблюдением сикхских обычаев.

В числе различных задач, которые ставил гуру Говинд Сингх хальсе, были и такие: "Быть мостом между индусами и мусульманами и служить бедным вне зависимости от касты, цвета кожи, страны или религиозной принадлежности"^*.

^* (Gopal Singh, Guru Gobind Singh, стр. 31.)

Изменения, внесенные гуру Говинд Сингхом в общину сикхов, привели в конце концов к полному разрыву последних с индуизмом и превращению их в самостоятельную социально-религиозную общину.

Индийский ученый-исследователь Ладжанти Рама Кришна совершенно правильно подметила, что если до "учреждения хальсы, или религиозной демократической общины, сикхи никогда не рассматривались как отделенные от индуизма", то при Говинд Сингхе сикхизм стал "скорее религией, утверждающей народные права, чем религией смирения, любви и терпимости"^*.

^* (Lajwanti Rama Krishna, Les Sikhs, origine et developpement de la communaute, Paris, 1933, стр. 103, 129.)

При Говинд Сингхе сикхизм из религиозного толка индуизма превратился в социально-религиозное движение, которое оказало огромное влияние на политическое положение в Пенджабе. Прогрессивное и демократическое влияние реформ Говинд Сингха не вызывает сомнений, но впоследствии некоторая обособленность сикхов вообще и хальсы в частности, закрепленная Говинд Сингхом, привела к неожиданным результатам, о которых в свое время и не предполагал гуру Занак. Но это специальный вопрос, выходящий за рамки данной работы.

Демократизация общины сикхов вызвала недовольство у части сикхов, стоящих у власти. Масанды увидели, что в новой системе им нет места, и это вызвало их неудовольствие. Тогда Говинд Сингх обрушился на масандов, обвиняя их в лихоимстве. Он заявил, что они отошли от принципов учения Нанака и превратили преданность сикхов гуру в источник для личного обогащения, и запретил членам хальсы выплачивать им налоги и пожертвования. Отныне они стали достоянием всей хальсы. Масанды отказались признать реформы Говинда и покинули Анандпур. Тогда Говинд отдал приказ пытать и казнить масандов - "этих обманщиков и насильников"^*. Вслед за масандами немедленно покинула собрание и часть сикхов, главным образом выходцев из высших

^* ("History of the Sikhs, or Translation of the Sikkhan de Raj di Vikhia", Lahore, 1888, стр. 15.)

Этот разрыв сопровождался и другим событием. Некоторые индусские феодалы в горных районах Северного и Северо-Восточного Панджаба во главе с раджей Аджмир Чандом. До этого оказывавшие некоторую поддержку сикхам в надежде использовать их движение для укрепления собственной власти в борьбе против делийского правительства, не только отошли от этого движения, но и стали активно помогать могольским властям.

Усиление антифеодальной направленности сикхского движения сблизило индусских и мусульманских феодалов. Классовая солидарность в борьбе с общим врагом оказалась сильнее религиозных убеждений. Раджа Аджмир Чанд, призывая индусских раджей примкнуть к союзу против сикхов, указывал: "О раджи, сикхи являются не только моими врагами, они являются общими врагами всех (подразумевается "всех феодалов".- И. Р.)"^*.

^* (Цит. по: И. М. Рейснер, Народные движения в Индии в XVII-XVIII вв., стр. 201.)

Под знамя Говинд Сингха собралось 80 тыс. повстанцев, которые и выступили против объединенных моголо-индусских войск. Все обращения и призывы гуру были насыщены непримиримостью к богатым и знатным мусульманским феодалам - вот отдельные выдержки из них, приведенные И. М. Рейснером. "Утверждая свои притязания в этом мире, грабь злодеев, уничтожай того, кто причинил зло". "Наступило царство зла. В нем правят злодеи... Они должны быть наказаны. Прощение и мягкость лишь поощряют их к дальнейшим беззакониям". "Всякий член секты не должен бояться лязга оружия, но ему следует быть всегда готовым для битвы и для защиты своей веры". "Лишь храбрым принадлежит небесное блаженство. Если человек гибнет на поле брани, пусть умирает лицом к врагу". Сам бог сикхов провозглашается "истребителем тиранов" и уподобляется мечу, кинжалу, мушкету и топору в этой борьбе^*.

^* (Цит. по: И. М. Рейснер, Народные движения в Индии в XVII-XVIII вв., стр. 198, 199, 201)

Преобразования Говинд Сингха позволили ему вовлечь в антифеодальную борьбу широкие народные массы. "Самые низшие из низших в обществе,- пишет Ганда Сингх,- подметальщики, цирюльники, кондитеры - словно по волшебству преобразились в отважных воинов. Вместе с принявшими крещение джатами и кхатриями они сражались под командой гуру в четырнадцати битвах, из которых в двенадцати сражениях против императорских войск добились успеха"^*.

^* (Цит. по: Н. И. Семенова, История сикхского движения в Индии. М., 1963, стр. 10-11.)

Состав сикхской армии в основном был крестьянско-ремесленный, как и состав самой общины. Начальником артиллерии у Говинд Сингха был ремесленник Рам Сингх; в сражениях с делийскими войсками особенно отличились раньше никогда не державшие оружия в руках крестьянин Хари Сингх и кондитер Лал Чанд. Во время битвы при Пхангаги могольские военачальники упрекали своих солдат, что они не могут справиться со "скопищем крестьян".

Вплоть до 1705 г. сикхи во главе с Говинд Сингхом отбивали все попытки объединенной армии Моголов и индусских раджей овладеть Анандпуром. В 1705 г. эта крепость пала, а за ней и все остальные сикхские опорные пункты. Никто из сикхов не просил пощады и не сложил оружия. Все они полегли в бою, в том числе и два старших сына Говинд Сингха, самому ему с помощью местных крестьян удалось скрыться от преследований Моголов.

В 1708 г. от рук подосланного убийцы погиб десятый и последний гуру - Говинд Сингх. Эта потеря не приостановила роста крестьянского движения в Панджабе, которое завершилось в 1764 г. провозглашением в Амритсаре хальсой независимого государства сикхов.