Государыня Чинсон и лучник Котхаджи (Перевод М. Никитиной)

С самого начала правления пятьдесят первой государыни Чинсон истинной властью обладали кормилица ее госпожа Пухо вместе со своим мужем чапканом Вихоном. Воры и разбойники роились повсюду, как осы. Тревога объяла людей государства, они складывали заклинания-дхарани, записывали их и бросали на дорогах.

Прочтя одно из дхарани, государыня и ее чиновники рассудили:

— Это рука Ван Коина, чья же еще?!

И они заключили Ван Коина в темницу. Там он сложил стихотворение ши, в котором воззвал к милости Неба. И Небо тогда ударило молнией в темницу и освободило Ван Коина. Вот что говорилось в стихотворении:

 «Яньский Дань восплакал — радуга вмиг 
             к солнцу взошла, в синеву.
 Цзоу Янь восстрадал — иней покрыл 
                      зеленеющую траву.
 Ныне дорога потеряна мной, 
                 мыслю о древних годах.
 Знаки благие волею Неба 
                        увижу ли наяву?» 

Дхарани гласило:

 «Праведный Будда! Ежели гибнет держава,
 Власть удержать по силам ли слабой монашке?
 Рассеченная надвое, но жива вопреки естеству,
 Шла монашка — обернулась в троих вельмож.
 А дикая утка криком кричит, разошлась вовсю».

В правление этой государыни ее младший сын, Янпхэ по имени, отправлен был послом в страну Тан. И вот он узнал, что разбойники из Пэкче загородили морские пути у прибрежья, и он взял с собой пятьдесят искуснейших лучников. Но едва достиг корабль Лебяжьего острова, налетела буря, и пришлось им пережидать ее не один десяток дней. В нетерпении князь Янпхэ обратился за советом к гадателю. Тот сказал: «На острове есть озеро. Принесите жертвы духу озера, и дело ваше уладится». Времени не теряя, приготовили дары и предали их воде. Озеро тотчас вскипело, вода поднялась на сажень с лишком. Затем неведомый старец явился князю во сне и промолвил:

— Оставь на острове своего лучника, ветер и утихнет.

Князь проснулся и спрашивает у своих спутников: кого оставить? Они говорят:

— Напишите наши имена на деревянных дщицах, опустите дщицы в воду: чья утонет, тот и останется.

Янпхэ сделал, как они сказали. А среди лучников был один, по имени Котхаджи. Его-то дщица и погрузилась в воду. И оставили его на острове. Задул попутный ветер, корабль быстро поплыл своим путем. А Котхаджи стоит на берегу, и тяжко у него на сердце.

Неожиданно из вод озера вышел старец и, обратившись к нему, сказал:

— Я старый дракон, дух Западного моря. С давних пор всякий раз, как встает солнце, спускается с неба какой-то монах, произносит дхарани и трижды обходит вокруг озера. Тогда все мы — жена, дети и внуки — всплываем наверх. Тут он хватает то дитя, то внука и пожирает их внутренности. Теперь в живых остались я, жена и одна дочка. Нынешним утром он снова явится. Прошу вас, достойный муж, застрелите его.

Котхаджи отвечал:

— В стрельбе из лука я мастер. Извольте лишь приказать.

Старец поблагодарил стрелка и погрузился в воду. А Котхаджи, притаившись в засаде, стал ждать. И в самом деле, едва рассвело, явился монах, произнес дхарани, и дальше все было, как говорил старый дракон. Но только монах изготовился вырвать у старого дракона печень, Котхаджи выстрелил. Монах оборотился в старого лиса, пал на землю и издох.

Старец вышел из вод озера и, поблагодарив стрелка, сказал:

— Вы спасли мне жизнь. Прошу, возьмите мою дочь в жены.

Котхаджи ответил:

— Вижу в этом милость, а не подарок. Я согласен.

Старик превратил дочь в цветущую ветку, и вложил Котхаджи за пазуху. Затем он велел двум драконам доставить его на посольский корабль. Они же охраняли корабль, пока не достиг он Танской страны. И люди Тан увидели корабль из Силла, несомый двумя драконами. Слух об этом дошел до императора. Он сказал:

— Посланник Силла человек необычный.

И он удостоил его места на пиру среди своих ближайших придворных, причем посадил его выше прочих и одарил золотом и шелками.

Когда Котхаджи вернулся на родину, он достал цветущую ветку. Ветка превратилась в девушку, и они стали жить вместе,

(«Забытые деяния...», кн. 2)