Вонхё, сбросивший путы (Перевод М. Никитиной)

В миру Мудрейшего наставника Вонхё звали Соль. Деда его звали Инпхи-гон, иные говорят: Чоктэ-гон. Вблизи озера Чоктэён есть родовой храм Инпхи-гона. Отец его, Тамналь, занимал должность ирмаля.

Вонхё родился под деревом Пхара в Каштановой долине, к северу от деревни Пульджи — Земля Будды, что в южной части уезда Амнян.

О дереве Пхара рассказывают: род Мудрейшего наставника искони жил на землях к юго-западу от Каштановой долины. Его матушка, будучи на сносях, переходила в полнолуние долину и разрешилась от бремени под необычным каштановым деревом. Само собой, она не могла идти дальше. И тогда она развесила на ветвях одежду мужа и провела под нею ночь. Поэтому дерево и назвали деревом Пхара — «Деревом, где матушка развесила одежду».

Плоды этого дерева также необычны. Их и по сию пору называют каштанами Пхара. В одном старом жизнеописании говорится: «Некогда настоятель монастыря разрешил служке каждый вечер брать на ужин по два каштана. Служка возблагодарил настоятеля за щедрость. Настоятель удивился, взял у него каштаны, и оказалось, что один такой заполнил всю чашу для милостыни. Тогда он уменьшил долю служки наполовину: велел ему брать на ужин только по одному каштану. Отсюда и пошло название Юль-гок — Каштановая долина.

Став монахом, Вонхё обратил свой дом в монастырь под названием Чхогэ — Открытый впервые. А тот монастырь, который был установлен рядом с деревом, назвал «Пхара».

В перечне деяний Мудрейшего наставника говорится: «Он — наставник из столицы. Пошел по стопам своего деда», а в «Житиях танских подвижников» написано: «Он родом из Хасанджу».

По рождении Мудрейший носил детское имя Со-дан и еще другое — Синдан («дан» на местном наречии — «волосы»). В свое время матушке его приснилось, что летучая звезда вошла ей в грудь. Она зачала, а когда собралась рожать, пятицветные облака окутали землю. Это было на тридцать девятом году правления Чинпхёна и на тринадцатом году правления под девизом Да-е — Великое деянье.

С младых лет Мудрейший наставник удивлял и восхищал современников и в постижении истины следовал своею собственной стезею. О том, как много разных мест он посетил, сколь глубоко проник в Учение, сколь ревностно следовал заветам Будды,— обо всем этом есть в «Житиях тайских подвижников» и в перечне его деяний, и здесь упоминать излишне. Мы же расскажем только о некоторых поступках Вонхё, дабы показать его необыкновенность.

Как-то однажды Мудрейший наставник, впавши в безумие, запел среди улицы: «Кто мне даст топор без топорища? Я подрублю столб, подпирающий небо!» Никто ничего не понял, но тут его услышал государь Тхэджон и сказал:

— Наставник говорит, что ему нужна знатная невеста, которая родит сына-мудреца. А для государства нет большего блага, чем иметь мудреца!

В то время в Яшмовом дворце (ныне там Ха-гвон — Академия) жила одинокая принцесса. Она велела слугам отыскать Вонхё и привести его во дворец. Слуги поспешили на поиски. А он как раз тогда переходил мост через реку Мунчхон, что по пути с Намсана. Тут они его и встретили. Вонхё тотчас свалился нарочно в воду, и одежда его вымокла. Его привели во дворец, он сбросил одежду и развесил ее сушиться на солнце. И, само собой, провел ночь во дворце. Принцесса в ту ночь зачала дитя и разрешилась от бремени Соль Чхоном.

Соль Чхон от рождения был мудр и прозорлив, глубоко постиг книги мыслителей Китая и исторические сочинения и почитается одним из десяти мудрейших Силла. Проникнув в имена вещей, в обычаи Китая и нашей страны, он дал истолкование книг мыслителей на родном языке. До сего времени в Стране, лежащей к востоку от моря, ученые передают из поколения в поколение унаследованное знание, и так по сию пору.

Породив дитя, Вонхё нарушил устои монаха. После этого он стал носить мирскую одежду и назвался Сосонским отшельником. Как-то он раздобыл огромную сушеную тыкву, на которой играют во время танцев бродячие актеры. Она была необычных очертаний, и по ее образцу впоследствии стали изготовлять монашескую утварь. В сутре «Хваомгён» сказано: «Единственный закон — не мешать человеку. Единственный путь — преступить грани жизни и смерти». И он дал название своей тыкве «Муэ» — «Не надо мешать». Как и раньше, он слагал песни и пускал их по свету. Он все время носил эту тыкву с собой по деревням и селам, распевал песни и танцевал. Он обращал мирян в учение Будды своими песнями и шел дальше. Он добился того, что всякий нищий и любой побродяжка знал имя Будды и прославлял его. Обращенных стараниями Вонхё было великое множество.

Деревня, где он родился, — Пульджи; его монастырь — Чхогэ. Сам он называл себя Вонхё, а это означает «Впервые воссиявшее солнце Будды». «Вонхё» также и местное слово. Люди того времени все как один звали Мудрейшего наставника на местном наречии — «Рассвет».

В бытность свою монахом он отправился в монастырь Пунхванса и там составлял комментарий к сутре «Хваомгён». Дошел до сороковой ступени и отложил кисть. Некогда его также славили за то, что он, как говорится, разделял свое тело на сотню сосен, оставаясь верным опоре — «первозданной почве». Также в свое время, когда, по наущению морского дракона, удостоился Вонхё государева указа, заставшего его в дороге, он составил комментарий к сутре «Саммэгён». При этом он клал свои кисти и тушечницу между рогами вола, почему сочинение его и получило название «Рогатая колесница». К тому же он выявил сокровенный смысл двух образов просветленности. Великий наставник Тэан, явившись, расположил в порядке написанное и, вникнув в него, предложил свою помощь Вонхё.

Как только Мудрейший наставник Вонхё перешел в нирвану, Соль Чхон раздробил его кости, вылепил его изображение и поместил в монастыре Пунхванса, выражая при ртом благоговейное почтение. Но едва Соль Чхон начал церемонию, статуя внезапно отвернулась и так до сих пор и не повернулась обратно.

Говорят, что рядом с пещерным храмом, где жил Вонхё, сохранились развалины дома Соль Чхона.

В славословии сказано:

 «Когда плясал он, поднимался ветер
          и появлялась полная луна. 

 «Рогатой колесницею» впервые 
     суть сутры «Саммэгён» он проявил. 

 А в Яшмовом дворце с Вольмён-принцессой
          весеннего познал объятья сна...

 Скончался в Пунхванса — в уток пустотный Теней
                бесплотных вечный взор вперил». 

                       Перевод стихов Г. Ярославцева  

(«Забытые деяния...», кн. 4)