Глава VI. Двуликий Тинирау

Умасти себя маслом кокоса
И надень на себя ожерелье
Из красивых цветов бара-н-ренга,
В изобильи растущих на берегу.
Тимирау, Тангаро с нами,
Так куда же приплыли мы?
О, в Кауке, в Кауке на Карава!

В 1948 году я отправилась в этнографическую экспедицию в Микронезию на острова Гилберта. Они соседствуют с Полинезией. Я размышляла о том, придется ли мне услышать какие-нибудь знакомые полинезийские имена в легендах этих островов. Я знала, что Мауи-Тысяча-Проделок там неизвестен. Однако у жителей архипелага популярен трикстер по имени Нарео, чьи приключения весьма сходны с приключениями знаменитого полинезийского непоседы. То же самое имело место и в других текстах из краткой антологии фольклора островов Гилберта, опубликованной к тому времени. Многие события были теми же, что и в полинезийском фольклоре, но персонажи носили иные имена.

Во время моего пребывания на атолле Тарава, административном центре архипелага, мне пришлось побывать на Бетио, одном из маленьких островков, образующих этот атолл. Гид показывал мне следы второй мировой войны. Среди прочих исторических достопримечательностей были окруженные колючим кустарником деревянные бараки. После того как островами Гилберта овладели союзники, здесь располагались спальни американских медсестер. Гид рассказал мне, что американские солдаты так рвались хотя бы взглянуть на девушек, что охрана безопасности последних превратилась в проблему. Так было до тех пор, заметил мой проводник, пока охрана девичьих спален не была поручена полицейскому офицеру из местных жителей, которого звали Тимирау. Он быстро навел порядок.

- Тимирау? - переспросила я с недоверием.

- Да, - ответил гид. - Его звали Тимирау. Вы встречали его раньше? Он достойный человек и хорошо выполнял свои обязанности.

Я рассмеялась.

- Нет, я не встречала гилбертийского полицейского с таким именем. Но у полинезийцев есть герой, которого звали так же, и ему тоже приходилось охранять женские спальни. Только он не был столь хорошим часовым, как его гилбертийский тезка.

Имя часового по-полинезийски произносится не "Тимирау", а "Синилау". Историю о нем поведала мне одна тонганка. Синилау, сказала она, был самоанским вождем. Вместе со своим братом он приплыл на остров Тонгатабу (архипелаг Тонга), чтобы увидеть Хину, дочь тамошнего верховного вождя. Синилау был наслышан о ее чудесной красоте.

Прибыв на Тонгатабу, молодые люди узнали, что родители Хины строго охраняют ее целомудрие. С этой целью они поселили ее в уединенном доме посреди большого парка, по ночам освещаемого факелами. Вокруг дома - ограда в восемь рядов и сто часовых. Красавица спит в комнате, непроницаемой даже для москитов.

Синилау и его брат остановились в парке у ограды и стали обсуждать план действий. В конце концов Синилау сказал: "Ты оставайся здесь. Я проникну внутрь и взгляну на красавицу. Если я не вернусь ко вторым петухам, знай, что я убит. В этом случае немедленно возвращайся на Самоа". - "Хорошо", - ответил брат.

А Синилау перелез через восемь оград и приблизился к дому. Здесь он услышал, как один из сторожей жалуется сам себе: "Ох, до чего я устал следить за факелом!" Синилау выступил вперед и предложил стражнику: "Поручи мне твой факел, я за ним послежу". - "Ладно, - беспечно согласился часовой, - становись на мое место".

Синилау взял его факел, а страж отправился спать. И Синилау погасил все сто факелов. (О том, как вели себя остальные девяносто девять часовых, не говорится.)

Легко найдя комнату Хины, Синилау вошел и посветил факелом. Красавица проснулась. Синилау придвинулся к ней, но Хина его оттолкнула. Юноша придвинулся еще ближе. И снова красавица оттолкнула его да еще плюнула в непрошеного гостя. Тогда Синилау решил еще разок приблизиться к Хине, всего разок, потому что, сказал он себе, "цветы на Самоа сладостней, да и сорвать их куда легче". И снова Хина оттолкнула юношу и плюнула в него. Синилау тотчас повернулся, чтобы уйти. Только тут Хина впервые взглянула ему в лицо и узнала Синилау. Она вскочила на ноги, бросилась за ним и стала умолять взять ее с собой.

Но Синилау, все еще сердитый, закричал: "Нет, оставайся здесь! Я переплыл океан, я перебрался через восемь оград, я погасил сто факелов - и все ради тебя. Я проник в твою комнату, непроницаемую даже для москитов, я приблизился к тебе, но ты только толкалась и плевалась".

Хина, плача, говорила: "Я думала, что ко мне вломился обыкновенный мужчина. Я же не знала, что ты Синилау, самоанец". Однако Синилау, не обращая внимания на ее слезы, извинения и мольбы, отплыл в море без нее. А Хина бросилась в волны и плыла за лодкой, плыла до самого Самоа. Только Синилау не замечал ее.

Прибыв на родину, Синилау велел немедленно готовиться к свадьбе. Он собирался выбрать себе в жены одну из самоанских девушек. Вскоре после этого Хина доплыла до Самоа и в изнеможении уснула на берегу. (Тонганка, которая передавала мне эту историю, в отличие от других рассказчиков не упомянула о многочисленных приключениях, выпавших на долю Хины во время путешествия.)

В то время как Хина спала на берегу, ее случайно увидела мать Синилау. Почтенная женщина не могла решить, кто эта прекрасная обнаженная незнакомка: земная девушка или богиня. Хина проснулась и, увидев, что старая благородная женщина с восхищением рассматривает ее, поведала ей свою историю. Мать Синилау опечалилась и предложила красавице помочь женить на ней сына. Хина искупалась в пресной воде, оделась, и женщина научила ее жонглировать апельсинами, чтобы обратить на себя внимание Синилау.

Наш герой еще находился в дурном расположении духа после тех оскорблений, что ему пришлось вытерпеть на Тонгатабу. Услышав, что кто-то поет и жонглирует апельсинами, он рассвирепел. Ведь после своего возвращения с Тонга он распорядился, чтобы кругом была полная тишина. И теперь Синилау велел слугам немедленно прекратить шум. На время он действительно затих, но вскоре возобновился. Синилау сам отправился узнать, в чем дело. Он увидел Хину и понял, что его собственная мать ей помогает. И он велел убить свою мать.

Между тем ревнивые старшие жены Синилау (здесь о них упоминается впервые) наговорили мужу, что-де Хина слишком красива, чтобы быть смертной женщиной. Наверное, она дух. Синилау послушался их совета и изгнал Хину в лес, где она должна была поселиться в маленькой хижине. Здесь она томилась до тех пор, пока однажды не встретила Синилау (он охотился поблизости) и не окликнула его. Сердце Синилау смягчилось, когда он увидел красавицу, жалкую и несчастную, и он приказал своим слугам заботиться о ней.

В это время на горизонте из-за моря показалась темная туча. Но это была не туча, это была флотилия тонганских кораблей. Во главе с дядей Хины (братом ее матери) тонганцы плыли проведать свою знаменитую красавицу. Синилау радушно приветствовал гостей. Когда же навстречу им вышла Хина, она объяснила свой жалкий вид перенесенной болезнью. Тем временем Синилау приказал затопить огромную печь. И когда вышли его разнаряженные старшие жены, он велел их всех бросить в печь. Так все они погибли.

Дядюшка забрал Хину, и тонганский флот двинулся в обратный путь. На Тонгатабу красавицу вновь поместили в ее уединенный домик. Синилау же плыл вслед за тонганцами, в лодке, скромно, без единого слуги. С ним был только любимый щенок Хины. Ее родители не допускали Синилау даже взглянуть на дочь, и пришла его очередь мучиться и страдать.

В конце концов он передал Хине через посыльного корзину ямса с просьбой разжевать его для ее любимого щенка. Хина сделала это и передала обратно корзину с разжеванным ямсом. Но вместо того чтобы скормить жвачку щенку, Синилау съел ее сам. После такого жеста самоуничижения родители Хины смягчились и разрешили Синилау взять ее в жены. "Надо поторопиться со свадьбой, - сказали они при этом. - Много времени прошло зря". Сыграли свадьбу, и Синилау с Хиной стали жить вместе.

Перед тем как повторить для вас рассказанную мне тонганской женщиной историю Синилау с Самоа, этого ненадежного стража и жестокого тюремщика, я думала также о том, что полинезийцы произносят имя этого романтического героя по-разному: Синилау, Симилау, Тинилау, Тингилау, Кинилау и Тинирау. Вне всякого сомнения, гилбертийский полицейский Тимирау носил то же имя, что и полинезийский герой. В конце концов я предпочла выбрать имя Тинирау, а для его возлюбленной - Хина, оставив в стороне внутриполинезийские различия в произношении этих слов.

Полинезийцы рассказывают множество историй о романе Тинирау и Хины. Этот герой необычайно привлекателен для всех женщин, особенно для хорошеньких юных девиц наподобие Хины. Они убегают от своих родителей, чтобы пересечь океан, пользуясь любыми средствами передвижения - и рыбами, и акулами, и моллюсками, и черепахами. Порой они просто пускаются вплавь, чтобы достичь земли, где живет Тинирау. Сей покоритель сердец всегда живет на острове, весьма удаленном от острова его почитательницы. Тонганцы уверяют, что он живет на Самоа, самоанцы - что на Вавау. При этом Вавау может быть либо некоей мифической землей, либо реальным островом Вавау в архипелаге Тонга. Жители Восточной Полинезии помещают героя на прекрасный плавучий остров, именуемый Священным, или Мотутапу. Иногда, как в приведенном выше варианте, рассказанном тонганкой, Тинирау, а не Хина, первым пересекает океан, чтобы увидеть предмет своей любви. Он побеждает в состязаниях с другими поклонниками, которых сопровождают официальные сваты или глашатаи, но девушки не получает. Либо она сама отказывает ему, чтобы потом переменить свои намерения и плыть вслед за Тинирау, либо она сразу влюбляется в героя, но родители принуждают ее выйти замуж за другого, уродливого, но богатого, разумеется. В таком случае она соединяется с Тинирау после того, как они перехитрят уродливого мужа, безобразно сложенного и восьмиухого, а также его демоническую сестру, чьи восемь или девять глаз шпионят за юной красоткой.

В обращении со своими юными возлюбленными Тинирау часто - после того как прошло первое очарование - показывает себя непостоянным и беспечным сердцеедом. Но для своих любимых китов, черепах, акул и прочих рыб он верный и заботливый хозяин. И не просто потому, что они везут к нему через моря его юных почитательниц. Этот мифологический герой получил имя Тинирау (что значит "неисчислимый", "мириады", "бесконечный") не из-за многочисленных возлюбленных, а благодаря огромным косякам своих любимых рыб.

Не только его образ, но даже само его тело иногда воспринимается двойственно теми, кто считает его не земным вождем, а одним из пантеона морских богов. Тинирау ассоциируется с океаном. Одна сторона его тела - человеческая, другая - рыбья. Жители острова Мангаиа (острова Кука) для которых Тинирау - один из верховных богов, утверждают, что он имеет форму кильки. Другой точки зрения придерживаются новозеландские маори, считающие Тинирау сыном морского бога и отцом всех видов рыб, включая китов. По их представлениям, у него вид кита. Они добавляют, что в своем человеческом облике Тинирау имеет восемь подбородков. По полинезийским стандартам это значит, что он очень красив. Маори называют его "красивейшим человеком своего времени". Он жил, говорят они, во времена Ветров, приносящих легенды, задолго до 1350 г. н. э., когда Великая Флотилия отплыла с Гаваики для заселения Новой Зеландии. Тинирау не страдал ложной скромностью. Он бы согласился с тем, что маори правильно его описывают. Кроме того, к его услугам были зеркала водоемов на Священном острове, которые говорили ему правду о нем. Тинирау с удовольствием глядел в эти водоемы, любуясь своими рыбами и собственным отражением. А когда он поднимал взор, перед ним оказывалась Хина или другая красавица, с восхищением глядящая на него. Двойственная природа Тинирау побудила таитян называть его Тинирау-ма-аро-э-руа, что значит Тинирау-с-Двумя-Ликами, или Двуликий Тинирау.

Когда я уехала с Таравы на остров Табитэуэа в южной части архипелага Гилберта, я снова услышала имя Тинирау. Правда, на сей раз это было не прославление полицейского, охранявшего женские казармы, но контекст был такой же восторженный. В радостной песне, сопровождавшей танец (несколько строк из нее взяты эпиграфом к этой главе), имя героя было упомянуто вместе с именем другого популярного полинезийского персонажа, Тангароа, или, как здесь его произносят, Тангаро. Гилбертийские девушки готовятся к танцам, будто бы следуя словам песни. Они натираются благовонным кокосовым маслом, пока их тела не заблестят, надевают короткие черные или коричневые травяные юбочки (траву для них смягчают при обработке до того, что она делается подобной тонкому шелку) и ожерелья из нежных цветов.

Но эта песнь слишком древняя, ее слова порой непонятны даже тем, кто сведущ в преданиях. Никто никогда не видел цветов бара-н-ренга, которые упоминаются в песне; ныне на Табитэуэа ни одно дерево так не называют. Тинирау и Тангаро воспринимаются сейчас лишь как имена каких-то самоанских вождей тех времен, когда предки гилбертийцев жили на Самоа. Между тем автор не мог бы предложить девушкам лучших партнеров для танца. Как рассказывают на острове Мангаиа, Тинирау больше всего на свете любил придумывать и исполнять новые танцы. Танцевал он со своими друзьями - рыбами и морскими зверями, с теми, к кому была обращена лучшая и более добрая половина его существа. А Тангароа - во всяком случае, по мнению маори - это морской бог и отец Тинирау. И хотя девушки пели о том, что они танцуют со своими знаменитыми партнерами в Кауке на Карава, значение Кауке как места сборищ было уже забыто. В то же время все знали, что Карава - это где-то на небе. Карава, Тарава, Марава (т. е. Небо, Суша, Море) - это категории того времени, когда формировался народ островов Гилберта и его космогония. Это категории того исторического периода, который соответствует чатамскому времени Летящих Облаков.

И хотя голос ветра донес до жителей островов Гилберта романтическое имя Тинирау, по-видимому, ничего, кроме того, что он был самоанским вождем и прекрасным танцором, островитяне так и не узнали. Дальнейшие поиски на островах Гилберта могли бы, конечно, обнаружить больше сведений о Тинирау. Ведь полинезийцы общаются с жителями этого архипелага и рассказывают им свои мифы. Так, для полинезийцев, живущих на островах Эллис, а также на островах Он-тонг-Джава, Нукуману и Капингамаранги (к западу), Тинирау - один из самых любимых героев. Более того, те же истории, хотя и повествующие о других героях, знакомы микронезийцам, живущим к северу и северо-западу от островов Гилберта. Например, обитатели соседнего архипелага - Маршалловых островов - рассказывают аналогичные истории, в которых героиня родом с островов Гилберта. Это меня удивило: ведь сами гилбертийцы уже забыли эти сюжеты.

Но и в самой Полинезии сила и направление ветров, рассказывавших о Тинирау, были весьма различны. Такие очаги аборигенной культуры, как Тонгарева, Манихики, Ракаханга, Пукапука, Увэа и остров Пасхи, были долго изолированы друг от друга. В результате сборники мифов скудны и неполны. Но наличие там хотя бы фрагментов одного-двух эпизодов из легенды о Хине и Тинирау доказывает, что когда-то и на этих островах знали нашего героя. Иной раз лишь упоминание о Хине, пересекшей океан верхом на рыбе, красноречиво свидетельствует о том, что данный миф был когда-то известен. Иной раз - это эпизод с наказанием человека, загубившего ручного кита или иную рыбу, данную ему для переезда через море. На Маркизских островах только эти беглые упоминания и остались от всего мифа. На Гавайях имя Тинирау включено в родословные, но сказители ничего не знают о его жизни.

Кое-где в Полинезии еще рассказывают старые легенды о Тинирау и Хине. О них сочиняют и новые истории, особенно на западных архипелагах - в районе Самоа и Тонга. Здесь, чтобы привлечь и удержать внимание слушателей, рассказчики приплетают имена Хины и Тинирау почти ко всем чувствительным сказкам, которые знают. Эти имена, должно быть, были очень популярными в древности, шутливо заметил один сказитель, потому что в легендах многих вождей зовут Тинирау, так же как многих героинь - Хина. В отличие от большинства рассказчиков он, по-видимому, не объединял бессознательно всех Тинирау в одно лицо. Надо сказать, что на западных архипелагах больше интересовались многочисленными любовными похождениями героя, нежели его неисчислимыми ручными рыбами и морскими зверями. Жители острова Ротума наглядно демонстрируют, что человеческая природа Двуликого Тинирау им ближе, чем рыбья: каждого красивого или хорошо сложенного юношу они зовут Тинирау. Ну и конечно, чтобы польстить самым прекрасным юным девушкам, их называют Хина.

Жители западных архипелагов безразличны, или почти безразличны, к божественности Тинирау. Для них этот легендарный герой - могучий муж и влиятельный вождь, супруг прекрасной и любимой дочери вождя. Он для них не имеет свойств полубожественного старшего сына или же просто старшего сына, мана которого сильнее из-за того, что в его родословной имеется целая цепочка богов.

А если бы Тинирау и не был перворожденным сыном, ни ему, ни его поклонникам не понадобилось бы подыскивать сверхъестественные причины для объяснения его успехов. Согласно прагматическим воззрениям западных полинезийцев, этот идеальный молодой человек - любимый сын или протеже, бесспорный наследник вождя, манана, как говорят самоанцы. Вождь выбирает его за личные достоинства и по внешним данным. Говоря о Тинирау, рассказчик называет его если не вождем, то мананой. И когда герой добивается Хины, он соперничает с другими вождями или мананами.

Хина тоже имеет соответствие в реальной жизни. Самоанские сказители называют ее "таупоу". Этот термин обозначает девственную дочь вождя. Пока она незамужем, она играет роль хозяйки деревни во время торжественных церемоний. Красавица должна следить за собой, ее кожа должна быть светлой и гладкой, чтобы она могла потягаться с другими таупоу и с самой Хиной. Здесь имеется в виду, что имя Хина (или Белая) дается также луне, которая по всей Полинезии представляется в образе красивой богини. Самые лучшие циновки, называемые также "королевскими" циновками - они даются лишь в особо важных случаях, - собираются для таупоу в качестве приданого. Годы труда уходят на изготовление таких циновок, им дают личные имена. Наиболее знаменитая из них называлась "Одна-Равная-Тысяче".

Слава о такой девушке, красивой, скромной, добродетельной, грациозной, обладающей солидным приданым, быстро распространялась среди вождей и их любимых сыновей. В каждом селении держали совет по этому поводу, прикидывали, как ораторы (буквально "говорящие вожди") могли бы засватать такую девушку для своего вождя или мананы. Лазутчики должны были проверить слухи относительно девушки и разведать, действительно ли она принесет почет их кандидату. Взяв дары - свиней и таро, - ораторы отправлялись делать первый официальный визит с надеждой, что девушка и ее семья благосклонно примут сватовство. После того как подходящий жених был избран, совершался тщательно разработанный свадебный обряд. В нем принимали участие обе семьи, которые одаривали друг друга. Часто через некоторое время, особенно после рождения первенца у молодой четы, устраивался еще один праздник обеих семей, также с обменом подарками.

В определенном смысле повествование о Хине и Тинирау - наиболее домашний, уютный из всех полинезийских мифов. Не только девушки, женщины и маленькие дети любят слушать истории об этой романтической паре. Мужчинам они тоже нравятся. Об этом свидетельствует немецкий этнограф Крамер, работавший на Самоа. Эти приятные, лиричные легенды, пишет ученый, лучше всего рассказываются у костра, вечером или поздно ночью, например когда группа людей остановилась на ночлег в лесу и не может уснуть из-за москитов. Однажды Крамер оказался в такой ситуации. Его спутник, старый вождь, начал вечер рассказов с того, что исполнил песню, которую Хина спела своему родичу, приехавшему забрать ее домой с земли Тинирау. Песня сжато описывала приключения Хины до этого момента и потому называлась "соло". Это местное самоанское слово. Им обозначают песню, в которой кратко излагается общеизвестный сюжет. Для рассказа о любви Тинирау и Хины полинезийцы предпочитают хоровую форму. Они собирают вместе много песен с разговорами персонажей и минимумом описаний. Песни повторяются с незначительными вариациями в разговорах и эпизодах. Самоанцы называют этот жанр повествования с его многочисленными песнями и разговорами персонажей термином "фагого". Восточные полинезийцы, насколько я знаю, не имеют специального термина для произведений такого стиля, но тоже исполняют их и тоже любят истории о Хине и Тинирау.

Один самоанский рассказчик описывал великую радость родителей Хины, когда повсюду великие вожди прослышали об их необычайно красивой дочери и послали к ней сватов. Но Хина отклонила предложения посланцев тонгапского короля, сказав: "О мои родители, я еще не хочу выходить замуж". Тонганцы удалились. Прислал своих сватов фиджийский король. Опять Хина сказала: "О мои родители, я еще не хочу выходить замуж". И фиджийцы уехали.

Однажды Хина сидела под цветущим деревом и размышляла о том, за кого бы ей выйти замуж. И тут цветы этого дерева начали напевать ей послание, переданное западным ветром с острова Вавау, где жил манана по имени Тинирау, очень красивый мужчина. "Тинирау ждет тебя", - пели цветы. Красавица тут же встала, взяла свою "королевскую" циновку, взяла гребень и веер и бросилась в море. Целую ночь и целый день плыла она, прежде чем достигла земли Тинирау. Ее кожа, покрасневшая от солнца и морской воды, стала еще красивее, чем прежде. На берегу Хина встретила несколько женщин и спросила их, как пройти к жилищу Тинирау. Однако женщины, почувствовав ревность к Хине из-за ее красоты, указали неверную дорогу. Они послали Хину по тропе Нау (Кассия) и не велели идти по тропе Фау (Гибискус), которая, сказали они, считается опасной. Этим женщинам было известно, что сейчас Тинирау охотится на голубей у тропы Фау, они не хотели его встречи с красивой незнакомкой. И Хина пошла по тропе Нау. По ней она вышла к дому встреченных ею женщин и увидела, что он окружен оградой из человеческих черепов. Хина разрушила ограду и разбросала все имущество женщин. Вернувшись, те увидели разгром и плача вопрошали, кто же все это натворил. Хина отвечала песней:

Что за свинья тут хрюкает? 
Почему она в дом не входит потолковать со мной?.. 
Западный ветер ко мне прилетел 
И передал мне слова любви через мое говорящее дерево. 
Я отправилась в свадебное путешествие, 
Ночь и день я плыла в океане и достигла я Сававау. 
Но женщины прочь послали меня, 
Когда я спросила о Тинирау. 
Сказали они - охотится он там, на тропе Фау. 
Но я не должна идти по этой тропе.

Женщины предупредили Хину, что их хозяйка - дух-людоедка. Тинирау, по-видимому, тоже людоед. Но Хина своей магией одолела людоедку, а любовь покорила Тинирау. После некоторых колебаний и сомнений герой женился на красавице, и у них родились дети.

В другом самоанском фагого - одном из тех, откуда вождь, друг Крамера, позаимствовал "соло", начиная вечер рассказов в лесу, - лишь вскользь упоминается о первой встрече Тинирау и Хины, в результате чего последующие события становятся малопонятными. Однако здесь упор делается на семейную жизнь Хины и Тинирау. Таким образом, версию можно рассматривать как продолжение только что приведенной истории.

Повествователь говорит, что со дня бракосочетания Хины и Тинирау начались их неприятности. У Тинирау были другие жены. Одна из них была полудемон-получеловек, точнее, демоническое начало в ней было развито больше, чем в других. Однажды таинственным образом исчезло по крайней мере девять корзин рыбы. Самая злая из жен Тинирау тайно пожрала весь улов вместе с корзинами. Тинирау сказал: "Никто, кроме Хины, не мог съесть рыбу, потому что такое случилось впервые, после того как она здесь появилась". Другие жены с этим согласились, говоря: "Да, конечно, это так". И Хину удалили в лес. С ней были двое слуг Тинирау, которых звали Глупец и Ловко-Срезающий-Головы. Они стерегли Хину и заготовляли дрова. Когда Хина родила мужу сына, она попросила, чтобы ей прислали циновку и кокосового масла для младенца. Но ее просьба не дошла до Тинирау - так подстроили его жены.

И тогда о горестях Хины узнал ее брат Руне. Имя Руне означает "голубь", такова его природа. В образе Руне полинезийцы персонифицируют идеал заботливого, преданного брата, приходящего на помощь своей сестре. Когда Руне прилетел к Хине и сел на дерево у ее хижины, его тень покрыла весь остров: столько с ним было подарков. В их числе была сто одна "королевская" циновка - приданое Хины. Рупе тряхнул перьями, так что подарки дождем обрушились на землю, и приготовился унести Хину и ее ребенка на родной остров. Один из слуг бросился к Тинирау рассказать ему о том, что прилетел Рупе, брат Хины, и принес ее свадебные подарки. А Хина пропела брату историю своей жизни в земле Тинирау. Это и есть то "соло", что пел Крамеру самоанский вождь. Как пишет сам ученый, строка следует за строкой в одном и том же монотонном ритме:

Рупе, я приплыла 
На эту землю, на Сававау. 
Потом здесь пропала рыба, 
Девять корзин украли, 
Меня обвинили ложно - 
Сказали, я съела рыбу, 
Съела девять корзин. 
Меня прогнали из дому, 
Сюда меня отослали, 
В дикий и страшный лес. 
Но будто и этого мало, 
Дрова здесь все время рубят, 
Стучат топоры непрерывно. 
Тише! Мой мальчик уснул. 
О Рупе, как ты это сделал? 
Ты заслонил солнце! 
Скорее, скорее отсюда. 
Рупе, пойдем, пойдем. 
Я так хочу уйти 
Туда, где зловония нет...

Последние строки свидетельствуют, что эта песнь взята из той версии, где Тинирау заточает Хину в свинарник, расположенный посреди леса.

Услышав от слуги новость, Тинирау бросается в лес. Увидев изобилие великолепных "королевских" циновок, он поет Рупе хвалебную песнь. Он говорит, что до сей поры не знал настоящего имени Хины, а звал ее Голубкой-Прилетевшей-из-за-Моря, что он берет девять циновок и идет к Хине укрыть ее и признать ее сына. Игнорируя эти слова, Рупе расправляет крылья и берет Хину. Он пытается забрать и ребенка, но Тинирау не отдает его. Когда Рупе улетает, Тинирау с сыном отправляется вслед.

В земле Рупе и Хины недовольный Тинирау видит, что сватать красавицу прибыло много вождей и сватов. Он посылает своего сына, быстро подросшего, к Хине с просьбой, чтобы она разжевала для Тинирау кусок таро. Сначала Хина отказывает, но потом соглашается. Сына она, по-видимому, не узнает. Тинирау съедает разжеванное таро и даже банановый лист, в который оно было завернуто. В следующий раз он посылает сына с такими словами, обращенными к Хине: "Если ты любишь меня, вернись ко мне". Хина узнает сына, ей становится известным, что Тинирау тоскует о ней, и в ее сердце вспыхивает любовь. Она идет к Тинирау, а всех женихов разгоняет. Одни из этих вождей разбивают себе головы о столбы ее дома, другие - камнями.

Но история на этом не заканчивается. На многих островах рассказывают о празднествах в честь того, что Хина и Тинирау снова соединились, а их сын получил имя. Как рассказывают новозеландские маори, обряды совершал Кае - Кривозубый, жрец с соседнего острова. Когда пришло время возвращаться домой, он попросил Тинирау, чтобы тот дал ему ручного кита Тутунуи (Туту Великого) доехать до своего острова. Вначале Тинирау отказал жрецу. Но тот уверил, что сделает все как надо и не причинит киту никакого вреда. Тинирау согласился. Он сказал Кае, что, когда кит подплывет к его селению, он затрясется. Это будет знак, что он дошел до мелкого места. Кае должен будет сойти на берег, в противном случае Тутунуи распорет себе брюхо о камни, а в его дыхала набьется песок. Жрец отплыл на ките, но, когда тот дал условный знак, не сошел на берег. Тутунуи распорол брюхо об острые камни и погиб. Тут набежали люди из деревни Кае, разрезали кита на куски и стали жарить вкусное мясо.

Тем временем Тинирау тревожился, почему его любимец опаздывает. После того как прошла ночь и пришло утро, поднялся северо-восточный ветер и Тинирау почуял запах жареного мяса. Он тут же понял, в чем дело, и воскликнул: "О, это запах мяса Тутунуи донес до меня ветер!" Несколько дней он оплакивал друга, рыдал и казнился в печали. И так сильна была его скорбь из-за утраты, что она сделалась нарицательной для обозначения горестного чувства. Одна маорийская девушка, которую родители разлучили с любимым и выдали замуж за другого, сравнивает свою печаль с чувством Тинирау:

Я плачу. Печаль застилает глаза, 
Ресницы мокры от слез. 
О слезы, не лейтесь, покуда тебя 
Своим не смогу я, любимый, назвать.

Просватана я, увы, 
Но я Те Мауну люблю 
И плачу о нем.
Вот так же когда-то скорбел Тинирау 
О друге любимом своем Тутунуи, 
Которого Кае, колдун кривозубый, 
Обманом похитил. 
Я плачу.

А Тинирау, окончив горевать, стал думать, как отомстить жрецу. Чтобы заманить его обратно к себе, Тинирау посылает в его деревню группу девушек-танцовщиц. Он говорит им, что узнать Кае они смогут по сломанным передним зубам. Добравшись до деревни Кае, девушки устраивают представление. Они исполняют комические танцы и поют смешные песенки. Каждый последующий танец еще более бурный и смешной, чем предыдущий, и все больше и больше односельчан Кае смеется. Только лишь один из всех зрителей не смеется, и девушки подозревают, что этот молчаливый мужчина и есть Кае. Девушки изо всех сил стараются рассмешить его, и наконец им это удается. Кае хохочет вместе со всеми. И девушки видят не только сломанные зубы жреца, но даже кусочки мяса Тутунуи, застрявшие в них! Немедля девушки начинают колдовать и погружают всех, включая коварного Кае, в глубокий сон. Затем они забирают его (а в некоторых вариантах и всех бывших с ним людей) и привозят к Тинирау. Как удивился Кае, когда проснулся! Как он потрясен, когда осознает, что снова оказался на земле Тинирау! Насладившись ужасом жреца, Тинирау поджигает дом. Кае и его люди гибнут. Тутунуи отмщен.

Этот сюжет иногда здесь не оканчивается, а продолжается рассказом о том, как уцелевшие люди Кае мстят Тинирау, убивая его сына. А затем, конечно, люди Тинирау нападают на людей Кае. Не удивительно, что маори порой называют убийство Тутунуи первым убийством и причиной первой войны!

Однако не все слушатели терпеливо сносят рассказы о беспрерывных смертях своих любимых героев. Поэтому не удивляет и такой вариант, когда Тинирау и его девушки-танцовщицы собирают останки Тутунуи и магическим путем оживляют его. Кит возвращается к жизни почти целым. А затем Туту Великий производит Туту Маленького и прочее потомство в прозрачных водоемах Священного острова.

Истории о Хине, Тинирау, Руне, Тутунуи и Кае похожи на смесь волшебных сказок братьев Гримм с рекламными радиооперами. Повсюду в Полинезии, где рассказываются эти истории, их сюжеты очень сходны, а характеристики персонажей четко типизованы. Хина - это пораженная любовью красавица, строго охраняемая дочь, которая бежит из дому в поисках своего Очарованного Принца, красавца Тинирау. Ее уход может быть ускорен различными обстоятельствами. Иногда это - западный ветер, прибегающий к помощи цветов, чтобы передать весть Хине. Иногда, что более прозаично и правдоподобно, уход Хины вызван ее печалью по поводу того, что внезапный ливень портит "королевские" циновки из ее приданого, разложенные ею для просушки. А иногда Хину даже колотят родители за то, что ее драгоценное приданое испорчено или украдено. Но что бы ни было поводом ее ухода, Хина бросается в море. То, что ее бегство в море является идеализированным описанием самоубийства, не пустое предположение. Один маорийский сказитель выразил это весьма определенно. И погребальная прощальная песнь Хины, и ее призыв к морским чудовищам подтверждают, что это именно самоубийство. Разумеется, морские обитатели оберегают Хину и она достигает Священного острова Тинирау. Описание ее путешествия часто украшается многочисленными эпизодами, связанными с рыбами и морскими зверями. Часть из них послана самим Тинирау, который направляет Хину, а она подает ему определенные знаки.

История несчастливой жизни Хины как супруги Тинирау есть не что иное, как художественное изображение горестей и смятения молодой жены в чужой земле, вдали от семьи, готовой всегда прийти на помощь, среди странных и нередко враждебных людей, чьи обычаи отличаются от обычаев ее родины. Кроме того, Хина никому не известна и бездомна, она брошена, как щенок в ручей, лишена и приданого, и родни, которая могла бы упрочить ее положение. Молодость, красота и страсть к Тинирау - вот и все, что у нее есть. Взаимоотношения Хины с другими женами Тинирау - это проблемы самой молодой и самой красивой жены в полигамной семье влиятельного вождя. Из двух приставленных к Хине слуг Тинирау один всегда умный, другой глупый, их отношение к Хине совершенно различно. Конфликт Хины и Тинирау, раздуваемый старшими женами, - это начало того процесса, в результате которого даже самая красивая и романтическая в мире пара начинает докучать друг другу.

Лес, лесная хижина или свинарник, куда удаляют Хину, - это, может быть, не только преувеличенный образ домика роженицы (такие домики часто встречаются в Полинезии), но и воплощение одиночества юной матери, далеко от дома вынашивающей своего первенца.

Рупе, символ любящего брата, появляется, чтобы по воздуху доставить молодую женщину в родительский дом, который теперь представляется в идиллическом свете. Побои за то, что намокли циновки, в общем-то оказываются гораздо меньшим горем по сравнению с жизнью в полигамной семье и всеми заботами взрослой замужней женщины.

Повествование может оборваться в любом месте. Оно может кончиться, по крайней мере в данный вечер, прибытием Хины в землю Тинирау и первыми днями ее любви с ним. Другая сцена для завершения рассказа - это тот момент, когда Рупе забирает свою сестру от ее тщеславного и неумного мужа. Но большинство островитян не ограничиваются этой частью сюжета. Они знают продолжение рассказа о временном возвращении Хины к ее прежней жизни. Ее муж, испытывая одиночество и сожаление (частично потому, что теперь он знает происхождение Хины и положение ее семьи), возвращается и добивается прощения жены и уважения со стороны ее родичей. Ребенок вновь соединяет их, и все трое возвращаются в землю Тинирау. Наконец, последним эпизодом повествования может быть праздник по поводу совершения обрядов над первенцем или коварство Кае по отношению к киту или другому морскому существу - любимцу Тинирау. Хина и Тинирау психологически проходят весь путь от юношеского до взрослого состояния в хронологической серии эпизодов, образующих повесть о их жизни и любви.

Некоторые сказители идут дальше. Они рисуют Хину как идеал зрелой женщины в полинезийском фольклоре. Они идентифицируют ее с той Хиной, которая живет на луне и выделывает тапу для богов, покровительствует мореплавателям и роженицам. Сказители обращаются даже к самым поздним стадиям женского пути Хины. Она уже старая слепая бабка. Свирепая старуха людоедка, живущая по дороге в подземный мир, часто носит имя Хина. Там она неуклюже суетится над своей стряпней и свирепо размахивает рыболовным крючком, украшенным красными перьями, надеясь схватить беспечного путника. Мауи, Тафаки и другие знаменитые герои, даже боги, например Тане, ловко увертывались от ее крючка. Они успешно излечивали ее слепоту и добивались ее поддержки. Однако я не знаю ни одного сказителя, который бы четко связывал Хину - невесту Тинирау со свирепой старухой людоедкой, в прямом и переносном смысле пожирающей молодых мужчин.

Рассказчики также продолжают историю Тинирау после его воссоединения с Хиной и мести за гибель Туту Великого. На некоторых восточнополинезийских островах ему предоставляют видное место в пантеоне, часто связывая с самим Тангароа. Маори говорят, что Тинирау - сын Тангароа; на островах Общества - то же мнение, но связь их усложнена. Их Таароа (так здесь называют Тангароа) - это Повелитель Океана и отец Тинирау. В этих двух ролях по-разному проявляется значение Таароа как всепроникающего начального творца вселенной.

В процессе формирования суши после ее отделения от моря и от неба Таароа возглашает: "Распространяйтесь, распространяйтесь, о черные пески, о красные пески!" Затем он трясет расширяющуюся сушу и придает ей окончательную форму. Громко, так что эхо его голоса звучит в горах и долинах, он вопрошает: "Кто там сверху? Кто там снизу? Кто в земле? Кто в море?"

Отовсюду отзываются духи, которые суть проявления его самого. Сверху гремит Атеа, или Безграничное Пространство. Снизу грохочет Руа (Бездна). С земли отвечает Ту, Постоянство. Из моря исходит голос, перечисляющий свои титулы: "Это я! Повелитель Океана, Владыка Прибрежных Скал, Дыхание Океана, Подводные Скалы, Острые Коралловые Рифы, Вздыбленные Морские Камни, Хозяин Бездны, Двутелый, Двуликий, Поглотитель и Неисчислимый". Последнее слово тоже дано в переводе, на местном языке оно звучит - Тинирау.

Эти океанические проявления Таароа выражают разнообразие свойств моря и его обитателей. Двутелый, чьими вестниками служат акулы, имеет человеческую, человекоподобную форму наряду с рыбьей, рыбоподобной. Однажды, когда он стал во весь свой рост высоко над водой, он помог поднять небо почти до его нынешней высоты. Почитатели Двутелого в рыбачьих марае на Таити и Борабора считают, что он должен упоминаться первым среди прочих ипостасей Повелителя Океана.

Между тем другие считают, что Поглотитель выше. Власть Поглотителя над всеми прочими морскими духами имел в виду герой Рата, когда обратился к нему с молитвой. Рата просил его не давать ожить Черной Цапле (персонификация темной ночи в открытом море), которую герой убил во время плавания, предпринятого им ради спасения своих родителей. Поглотитель исполняет просьбу Раты, и герой затем использует крылья Черной Цапли как паруса для своей лодки. Вестники Поглотителя - киты; порой он сам принимает облик птицы-фрегата и парит над простором океана. Голос его ревет, но "никому неведом язык, на котором он выражает свою волю. Он лежит, притаившись, когда дует легкий бриз. Белые буруны - его челюсти. Он глотает людей и целые флотилии, он не щадит самых могучих вождей и королей. Он облизывает корпуса лодок и потом глотает их. Не разбирая, глотает он все подряд и никогда еще не сказал: "Я насытился, мне довольно". Пускаясь в море, ни один человек не знает, суждено ли ему возвратиться на берег".

Во время самых значительных церемоний таитянские жрецы всю ночь выкликают одно за другим имена бесчисленных богов, которые приглашены помогать при ритуалах. Перед самым рассветом, когда, по мнению жрецов, боги уже собрались, они просят утреннюю тучу со всеми богами подняться с моря, где всю ночь они провели с Поглотителем. Жрецы поют:

Туча опоясывает небо, 
Туча пробуждается. 
Созерцайте встающую тучу, встающую на рассвете! 
Туча двинулась, двинулась туча, 
От Поглотителя, от Повелителя Океана 
Поднимается туча сюда. 
В ночных тенях 
Поднимается туча, 
Сгущается туча, освобождая 
Для солнца тропу. 
Туча двинулась, двинулась туча, 
От Поглотителя, от Повелителя Океана 
Поднимается туча сюда. 
В ночных тенях 
Поднимается туча,
Разделяясь, сгущаясь, сливаясь опять 
И образуя тропу багряную 
Для солнца, встающего из океана, 
Для солнца, от Поглотителя, поднимающегося сюда.

Владыка Бездны, или Руахату, имеет человеческое тело с хвостом меч-рыбы. Все рыбы - его потенциальные жены. Его потомство столь многочисленно, что его невозможно сосчитать. Это величественное воплощение Таароа иногда пышно именуется Руахату-Тинирау, Бог Океана Благоухающей Знатности и Царь Вздыбившегося Моря. Несмотря на это, он спит в тихих водоемах, которые также служат ему зеркалами. Однажды, когда он спал в коралловом гроте, несколько рыбаков случайно зацепили рыболовным крючком корону на его священной голове. Подняв добычу на поверхность моря, они пришли в ужас, увидев благородную голову бога и его длинные волосы, плавающие в воде. В наказание за ошибку рыбаков он наслал потоп на их остров. Правда, вопреки логике он предварительно уведомил их об этом, так что рыбаки со своими семьями смогли перебраться на другой остров.

Тинирау - возлюбленный красавицы Хины также входит в это блистательное собрание океанических воплощений Таароа. На Таити королевская семья дает свою версию ответа морского владыки на вопрос Таароа:

"Кто там в море?" Эта версия начинается со слов "Повелитель Океана, Тинирау-Двуликий", а дальше уже следуют все остальные многочисленные имена. Этот порядок следования представляет Тинирау в качестве морского владыки. Эпитет "два лика" имеет дополнительные значения: "две стороны", "две внешности", "два аспекта", "две природы". Эти эпитеты хорошо соответствуют сложности характера и роли Тинирау.

Жители Мангаии (острова Кука) предоставляют Тинирау самое высокое место из всех, которые он занимает в пантеонах различных архипелагов. Тамошняя версия повести о Хине и Тинирау - самая очаровательная в Полинезии. В ней даже не упоминается жестокость и себялюбие героя, которые находят в его характере столь многие другие сказители.

Тинирау, говорят мангайцы, принадлежит ко второму поколению богов. Он даже предшествует Тане, Ронго и Тангароа, которые принадлежали к третьему поколению богов. Мать Тинирау отделила его и пять других не имеющих отца детей от собственного тела, на котором они возникли в виде отростков. Тинирау, выросший из правого бока матери, получил во владение плавучий Священный остров (Мотутапу), землю посреди Глубокого Океана. Остров перемещался по воле Тинирау. Если же эта земля не Священный остров, она или находится где-то в северной части Мангаии, или в Па-энуа-коре, что значит "Вообще-не-Земля". На Священном острове сам Тинирау и его подданные, рыбы, принимают человеческий или частично человеческий облик, украшают себя гирляндами из красных и желтых цветов пандануса, поют и весело танцуют. Любимцы Тинирау живут на острове в многочисленных искусственных водоемах. Мангайцев удивляет их древняя песня, в которой говорится о том, что в более поздние времена рыбаки - внучатые племянники Тинирау - пользовались этими прудами. На Мангаие в отличие от Гавайев и многих других островов таких прудов нет, и об их реальном существовании не сохранилось и памяти.

Здешняя Хина - единственная дочь самых состоятельных людей из Нукутере. Однажды утром родители на весь день ушли из дому, а дочери поручили просушить семейные сокровища на солнце. И еще они велели ей охранять их от Нганы. Это был вождь, пользующийся дурной славой. Он всегда появлялся, когда небо начинало хмуриться. В первый раз родители доверили Хине столь важное дело. Девушка раскладывает на солнце белую тапу, браслеты из белых раковин, украшенные черными и красными перьями, и сидит, любуясь красотой этих вещей. Тут незаметно появляется Нгана и тайком следит за Хиной. Потом он произносит заклинание, чтобы закрыть небо темной тучей, но девушка замечает его, прежде чем Нгана успевает что-либо стащить. Затем Нгана уговаривает Хину перенести все богатства в дом, надеясь там их украсть. И хотя Хина тщательно закрывает все отверстия в доме, Нгана все же находит лазейку и улетает, захватив с собой сокровища. При этом он кричит девушке: "Остерегайся, о Хина, слушать глупые слова, исполненные смысла!"

Вскоре возвращаются родители девушки. Они уже видели, как Нгана летел по небу, унося их сокровища. Хина рыдает: "Ваши лучшие вещи пропали". - "И ничего не осталось?" - спрашивают родители. - "Совсем ничего", - отвечает дочь.

Рассерженная мать хватает зеленый кокосовый лист и колотит ее, пока лист не ломается. Тогда она берет другой лист, а потом и третий. Затем девушку бьет отец. В Хину входит дух, и она поет:

Самая священная - это я, 
Неприкосновенная - это я, 
Уйду от вас на Священный остров. 
Лишь одному Тинирау дозволено бить меня.

Ее брат Рупе оплакивает сестру. Хина замышляет побег. Она бежит на берег моря, но там другой ее брат спрашивает, куда она собралась. Чтобы он не проболтался родителям, Хина отрезает ему язык. Теперь он может произнести только один звук: "Ку-ку". Отныне его называют Тангикуку, что значит "плачущая кукушка".

Хина раздумывает, как ей добраться до Священного острова, и тут замечает в воде у своих ног манини, маленькую рыбку. Зная, что все рыбы - подданные Тинирау, она просит ее:

О манини! Ты любишь прибрежные воды?
О манини! Ты любишь глубокие воды?
Отвези же меня к Тинирау,
К царственному супругу,
Чтоб мне жить с ним и с ним умереть.

И манини касается ног Хины, показывая, что готова везти девушку. Хина взбирается на спину рыбки и пускается в путь. Однако, едва добравшись до края рифов, рыбка начинает биться, давая знать, что она слишком слаба и не в силах везти Хину дальше. Рассерженная Хина бьет рыбку. С тех пор на спине манини и остались полоски, которые люди зовут татуировкой Хины.

Затем Хина видит паоро, рыбу больших размеров, чем манини. Хина обращается к паоро с просьбой и дальше плывет на ней, пока рыба не выбивается из сил. Хина бьет ее до синяков, которые остаются навсегда. То же происходит с рыбой апи, которую она бьет до черноты, а затем с рыбой соле. У этой последней от хининых ударов глаза вылезают из орбит, да так и остаются. Затем приходит очередь акулы, на которой Хина проплывает полпути до Священного острова. Когда Хине захотелось расколоть один из двух кокосовых орехов, которые она взяла с собой, акула подставила свой хвостовой плавник. А второй орех Хина расколола о голову рыбы. С тех пор у акулы шишка на том месте; ее так и называют: "хинин тумак". И так больно стало акуле, что она нырнула в глубь океана, предоставив Хине вплавь продолжать свой путь.

Но тут появляется царь акул, Текеа Великий, и везет девушку. К ним быстро приближается восемь лодок, и Хина говорит об этом Текеа. Тот отвечает, что это очень опасные акулы, они могут сожрать ее. Но они отстанут, если Хина скажет: "Уйдите прочь, или Текеа Великий разорвет вас на куски". Девушка выкрикивает это предупреждение, и акулы исчезают. Затем появляются десять или больше акул, также по виду напоминающих лодки. После той же угрозы и они поворачивают назад. А Хина и Текеа достигают Священного острова.Сойдя на берег, Хина видит многочисленные пруды с соленой водой, полные самой разной рыбы. Внутри дома Тинирау она также видит множество припасенной впрок рыбы, а в одном из углов - большой деревянный барабан. Хина негромко стучит в барабан, и чарующие звуки ее музыки слышит Тинирау, находящийся в Па-энуа-коре (Вообще-не-Земля). Тинирау спешит домой, но никого не видит и возвращается обратно в Па-энуа-коре. А Хина уже увидела Тинирау и воспылала к нему страстью. Она снова играет на барабане и уже не прячется, когда он появляется вновь. Хина становится его женой. Тинирау рассказывает ей, что он своей маной заставил духа войти в нее и обеспечил ей благополучное путешествие через океан до Священного острова.

Проходят годы. У Хины рождаются двое детей - Коро и Атуре. Как-то раз она замечает голубя, воркующего в кустах у ее дома. Хина начинает следить за ним, и голубь из птицы превращается в человека. Это ее брат Руне! Погостив немного у сестры, Руне возвращается домой, чтобы сообщить новости о Хине печалящимся о ней родителям. Они готовят дочери подарки - много таны и вкусной еды. Затем Руне берет подарки и вместе с матерью отправляется на Священный остров. Они счастливо проводят время с Хиной, Тинирау и их детьми, а потом возвращаются домой. Хина остается с мужем и детьми на Священном острове.

Позднее семья живет в северной части Мангаии, по-видимому, столь долго, что Коро забывает дом своего детства на Священном острове. Иногда Тинирау исчезает с Мангаии на два-три дня и возвращается украшенный ожерельями из желтых и красных цветов. Коро гложет любопытство, особенно его интересуют прекрасные ожерелья, и он начинает шпионить за отцом. Прежде всего он прячет его набедренную повязку, и утром Тинирау вынужден разбудить сына, чтобы тот помог ему найти одежду. Коро незаметно следует за отцом и видит, что тот взбирается на кокосовую пальму за орехами. Коро замечает, что Тинирау избегает касаться ствола грудью и левой рукой. Также одной рукой Тинирау колет орехи и вынимает из них ядра. Затем он идет на берег океана, к месту, называемому Акатанги, или Призывным местом. Здесь он бросает в воду кусочки ореховых ядер, распевая при этом заклинания. Вскоре к Тинирау выплывает маленькая рыбка. Затем с несколько большей глубины к нему выплывает рыба покрупнее. А затем из глубин океана появляется рыба еще большей величины. Перед тем как Тинирау произносит последнее слово своих заклинаний, появляется плавучий Священный остров и останавливается у берега. Все рыбы со своим вождем Тинирау переходят на него. Они изящно и весело танцуют таутити, называемый так в честь духа - покровителя танцев. Все надевают ожерелья из цветов пандануса, в изобилии растущего на острове. Постепенно остров исчезает за горизонтом, и Коро возвращается домой. Спустя два или три дня появляется отец в красивом ожерелье, тайну которого Коро теперь знает.

Когда Тинирау опять уходит из дому, Коро следует за ним и все происходит так же, как и в первый раз. По велению Тинирау появляются рыбы и остров. Когда же Тинирау замечает Коро, он говорит: "Вот, сын, почему ты, оказывается, прятал мою одежду!" Он дает сыну ожерелье и приглашает принять участие в танце. По возвращении домой Коро сажает халу (панданус) близ Акатанги. Это был первый панданус на острове Мангаиа. Коро также обучает жителей острова танцевать таутити. В дальнейшем Коро проводит половину времени на Священном острове, а половину - на севере Мангаии. Эта местность ныне в его честь называется Атуа-Коро, что значит "божественный Коро". Атуре, сестра Коро, присоединяется к брату на Священном острове. Однако каждый год в марте стаи серебристых рыб, названных ее именем, подходят к северу Мангаии, к Атуа-Коро. К единственному месту на всем острове!

Мангайские композиторы находят в романтической истории Тинирау щедрые источники для танцев и песен. Некоторые из песен используют тему путешествия Хины через океан и ее разговоров с рыбами. В других говорится о ее умении жонглировать апельсинами. Одна из любимых тем - это бог танцев Таутити, Коро и ожерелья из пандануса.

Хор:
Я Таутити.
О Тане! Хрупкий панданус на берегу - это мой. 

Солист:
Дальше!

Хор:
Это нежное дерево было впервые посажено Коро, 
Божественным Коро.

Солист:
Да!

Хор:
В тех лощинах растут цветы, любимые мной, Таутити.

Солист: 
Да, в тех лощинах растет
Красный панданус, чтоб им прославлять Таутити.

Потом в песне рассказывается о том, как Коро посадил на острове Мангаиа первый панданус. А дальше песня продолжается так:

Хор:
Что это там, вон там?

Солист: 
Там - у моря? У моря?

Хор:
Да!

Солист:
Появляется бог!

Хор:
Таутити пришел к нам из мира богов.

Солист: 
О Тане! Он здесь стоит!

Хор:
Дрожь наслаждения в теле моем.

Солист:
Я ощущаю себя стрекозой, 
Ликующей в солнечном свете.

Другая очаровательная песня рассказывает о том, как Хина игрой на барабане привлекла внимание Тинирау. Эта песня называется Дневной Песней, потому что она исполняется последней, после того как в песнях прошла вся ночь. Точно с первым лучом рассвета появляется солист. Он провозглашает, что "все звезды сели на западе за холмы". И добавляет последние строки:

Окончено наше веселье, 
У нас побывал Таутити, 
Но вот уж вернулись домой 
Все гости из Гаваики.