Глава VII. Менехуны - крошечные человечки

Отчасти потому, что мифический карликовый народец Гавайских островов менехуны напоминают гномов, троллей и других крошечных духов европейского фольклора, число легенд о них за последние десятилетия растет в Гонолулу как снежный ком. Все больше и больше путешественников приезжают сюда полюбоваться маленькими человечками. Фигурки менехунов, выставленные в витринах магазинов, используются как реклама для продажи леденцов, дамского белья и автомобилей. Художники-оформители рисуют их большеглазыми, добродушными и веселыми человечками, которые, однако, нелепо выглядят, когда их изображают бьющими в барабан или поднимающими бокалы с коктейлем.

Футболисты Гавайского университета в долине Маноа, которая раньше принадлежала менехунам, носят амулеты, изображающие вождя Ку Громкий Голос; он призывает свой народ приступить к работе на закате: ведь менехуны могут работать только от захода до восхода солнца.

Менехуны всегда добры и учтивы, если к ним относиться с уважением и дружелюбием. Однако в 1948 году ученики начальной школы, находящейся близ Гонолулу, на плантации сахарного тростника, признались учителю, что больше всего на свете они боятся менехунов, козлов и приливных волн. Дети, независимо от их расовой принадлежности, спрашивают, существуют ли в действительности менехуны, Санта Клаус и бог.

Менехуны - это привидения, которыми пугают детей, чтобы те не отлучались из дому по вечерам, когда в сумерках бродят маленькие человечки. Иногда дети даже более старшего возраста не могут избавиться от мысли, что менехуны действительно существуют.

Известен случай, когда в Ваимеа (остров Кауаи) преподаватель вместе со своими учениками участвовал в поисках менехуна, прятавшегося недалеко от школы. Охота продолжалась до тех пор, пока не пришел директор.

Образ жизни, который ведут менехуны, казалось бы, не должен ни пугать, ни восхищать современного цивилизованного человека. В чем же тогда дело? Быть может, странной кажется сама мысль о существовании духов-человечков ростом всего два фута, но во всем остальном похожих на гавайцев и сохранивших в самом центре современного промышленного Гонолулу свои народные обычаи. Представьте себе, что кто-то подглядывает за менехунами в щелочку, а потом рассказывает об увиденном! Ведь жутко становится при мысли, что и они тем временем наблюдают в щелочку за современным обществом и не упускают случая сунуть свои крошечные носики в его дела!

Психологи проанализировали прелогическое явление, которое ставит в тупик и возмущает даже фрейдиста, - явление, когда неодушевленные предметы в нужный момент исчезают, а потом внезапно вновь появляются на видном месте. Хотя менехунов вряд ли можно упрекнуть в причастности к исчезновению вещей или людей, они стали козлами отпущения для суеверных граждан. Если утром рабочие видят, что все построенное ими накануне таинственно разрушено, они обвиняют в этом менехунов. Хотя менехуны сейчас работают не так, как бывало, они, однако, любят слоняться близ строительных площадок и по ночам переделывать работу.

В 1951 году рабочие каменоломни компании "Дайа-монд Хэд Крэтер" были так напуганы менехунами, что бросили работу, убежденные, будто кто-то по ночам портит все сделанное днем. Чтобы заставить их приступить к работе, надсмотрщик, знавший нравы злых гномов-менехунов, посоветовал рабочим позвать местного гавайского колдуна (кахуна) и узнать, чем были прогневаны маленькие человечки.

Уверяют, что менехуны при желании могут ускорить процесс работы. Для этого они выстраиваются в две шеренги и передают камни из рук в руки с отдаленных карьеров к месту строительства.

Однако такой способ переноски камней характерен не только для крошечных человечков. Как считают этнографы и историки, этот же способ применялся в древности и гавайцами, поскольку гавайские вожди в избытке имели рабочую силу.

Абрахам Форнандер, занимавшийся изучением древней истории Гавайских островов, рассчитал: чтобы перетаскать камни на расстояние девять миль от каменоломни до строительной площадки храма Моокини Хэйду, потребовалось бы пятнадцать тысяч рабочих. При этом они должны были бы выстроиться в ряд с интервалом три фута друг от друга.

Если бы этот храм построили, как утверждают местные жители, крошечные человечки, которые в несколько раз меньше гавайцев, то рабочих рук потребовалось бы еще больше. Правда, не все пруды для разведения рыб и не все храмы были сложены из камня, доставленного с дальних каменоломен. Многие были построены из материала, добытого поблизости. Но чтобы сделать повествование более интересным, сказители подчас пренебрегают достоверностью фактов.

Конечно же, гораздо эффектнее выглядит история о карликах-строителях, наделенных необыкновенной силой. Несоответствие между их маленьким ростом и огромными размерами камней придает особый интерес рассказу о той титанической работе, которую они должны были проделывать каждый раз, прежде чем первые лучи утреннего солнца упадут на землю и менехуны исчезнут в поросших лесом скалах. Менехуны боятся солнечного света и не любят, когда их кто-то видит. Поэтому они не задерживаются ни на одной работе дольше, чем на ночь, и всегда исчезают к рассвету. Если к этому времени работа не будет выполнена, что случается редко, ее бросают. Об этих человечках говорят: "Для них нет трудной работы", "Любую работу они делают играючи, за одну ночь, и кончают до восхода солнца".

В период расцвета своего маленького племени менехуны, по словам сказителей, построили в Гонолулу и его окрестностях девять или десять храмов и два пруда. На других островах - Кауаи, Мауи, Молокаи, Гавайи и Ниихау - находятся еще двадцать четыре храма, несколько прудов и каменных сооружений, строительство которых приписывается менехунам. Сейчас только руины напоминают нам об этих постройках. Не осталось следов и от деревянных лодок, сделанных менехунами и их лесными друзьями для своих полубогов, чтобы те могли отправиться на поиски умерших родственников.

В среднем рост менехуна не превышает двух-трех футов, хотя сын одного японского летчика, недавно видевший менехуна вблизи Форстер Гарденс в Гонолулу, уверял, что крошечный человечек был не выше пяти дюймов.

Менехуны очень сильны, крепки и мускулисты. Одни полагают, что их тело покрыто волосами, другие это отрицают. Лица менехунов красны и безобразны, носы мясисты и вздернуты. Спутанные пряди волос спадают на низкий, выпуклый лоб, касаясь мохнатых, нависших над глазами бровей. Тяжкий, требующий дисциплины труд делает взгляд менехуна сосредоточенным, неподвижным и застывшим, наводящим, по словам гавайцев, ужас на окружающих.

Менехуны между тем очень доброжелательны и без причины редко сердятся и ссорятся. Свою сосредоточенность во время работы они компенсируют смехом в свободное время и веселятся так же увлеченно, как и трудятся.

Кажется, нет конца их разговорам и безудержному смеху. При этом они поднимают такой шум, что рыбы в страхе выпрыгивают из моря и замолкают птицы на соседних островах.

Маленькие человечки знают все игры, в которые играют гавайцы, и время от времени проводят свои "фестивали". Во время такого фестиваля менехуны, как и гавайцы на своем празднике Макаики, пускают волчки, мечут дротики, состязаются, кто быстрее ляжет и встанет, устраивают бег вокруг острова, съезжают на листьях ти со склонов холмов и затевают игру под названием "спрячь камешек". Их музыканты подражают гавайцам в игре на бамбуковых носовых флейтах, дудочках, сделанных из листьев ти, губных арфах и барабанах. Развлечения менехунов незамысловаты и довольно примитивны. Например, они приносят с гор камешки, бросают их в воду, а затем ныряют за ними. Менехунам очень нравится съезжать со скал в море и плескаться в воде.

Эти крошечные человечки ведут самый простой образ жизни. Когда съедены все креветки и пои, полученные за труд, менехуны собирают дикие плоды и ягоды.

Иногда из-за отсутствия работы им приходится голодать. В одежде они так неприхотливы, что никому и в голову не приходило описывать ее, а чтобы укрыться от дождя или устроиться на ночлег, менехуны заползают в пещеры, в дупла деревьев или прячутся под банановыми листьями. Гавайцы говорят, что никто не видит менехунов, кроме их собственных детей, хотя иногда и бывает слышен отдаленный шум голосов, напоминающий "тихое рычание собаки".

Менехуны всегда готовы прийти на помощь друзьям, сородичам и всем тем, кто почитает их как своих духов-покровителей. Обладая сверхъестественной силой, они совершают замечательные дела. Об их доброте говорят, например, внимание и забота, которой они окружили гавайскую девушку по имени Вечный Огонь, брошенную в детстве родителями и воспитанную бедной супружеской четой. И хотя менехуны в отличие от людей берегут природу, они разрешили девушке бродить по лесам и рвать цветы. Когда же один из телохранителей гавайского вождя увидел девушку и влюбился, менехуны дали за ней прекрасное приданое.

Менехуны застенчивы со всеми, кроме своих сородичей. Если им случается полюбить гавайскую женщину, то необыкновенная преданность ей заставляет менехуна забыть даже свое племя. Не удивительно поэтому, что вожди менехунов всячески преследуют такие браки, ибо существование этого маленького народа зависит только от внутриплеменных браков и их тесного единения. Давным-давно, когда на Кауаи жило более пятисот тысяч менехунов (девятьсот два человечка на квадратную милю), их вождь пришел в ужас, узнав о браках между менехунами и гавайскими девушками. Несмотря на запрет, число таких браков катастрофически увеличивалось. Тогда, созвав народ, вождь приказал всем приготовиться к отъезду на неизвестный остров, повелевая оставить гавайских жен и детей, за исключением старших сыновей. Один только Махикиа осмелился не подчиниться приказу (вот почему его имя - одно из немногих, известных нам) и просил позволения остаться со своей гавайской женой. И хотя его упрекали в том, что женщину он любит больше, чем вождя, никакого наказания не последовало.

Во время отъезда нескольким менехунам удалось скрыться, о чем стало известно из поступающих до сих пор сведений об их жизни на острове Кауаи.

Приблизительно в конце XVIII или в начале XIX века при последнем гавайском короле Каумуалии проводилась перепись населения. Тот, кому это было поручено, энергично и добросовестно принялся за дело и в самых дебрях острова Кауаи, в долине Уаиниха, расположенной в десяти милях от горы Уаиалеале, нашел общину, хорошо известную сказителям под названием Лаау, или Лесная, и насчитывавшую шестьдесят пять менехунов.

Впоследствии специалисты подвергли сомнению не только эту цифру, но и сам факт существования общины, заявив, что жителями ее, возможно, были не менехуны, а му. К тому же му находятся в близком родстве с менехунами и очень на них похожи. Отличить му от менехуна можно, только посмотрев на него сбоку: у менехуна живот сильно выпячен, а у му он круглый.

Шутник, приславший в 1951 году в одну из газет Гонолулу фотографию, на которой, по его утверждению были изображены менехуны, допустил ошибку, показав некоторые фигурки в профиль. Форма живота явно свидетельствовала о том, что сфотографированы были не менехуны и нему, а, скорее всего, просто гавайские детишки. Если человечки несут в руках камни, то это менехуны, а если у них в руках бананы - му. Их даже так и называют - "жуки, поедающие бананы".

Хотя менехуны изготовляли для других племен лодки из дерева, сами они во время путешествий обходились без них. Однажды, чтобы выполнить работу для своего вождя, менехунам потребовалось переправиться с легендарного острова Кахики на Оаху. Тогда всемогущий заклинатель, обладавший сверхъестественной силой, лег на поверхность океана, вытянув одну руку и опустив другую, а менехуны гуськом прошли по его рукам, сойдя с кончиков пальцев на Оаху, где вождь подарил им в долинах земли, которые и теперь по традиции связывают с племенем менехунов. Их сородичи с Кауаи тоже не нуждались в лодках, так как верховному жрецу острова принадлежал Куаихелани - сказочный остров, плававший по ночам в облаках или в океане и бывший прежде домом Пеле, Хииаки и их рода.

Когда же крошечным человечкам нужно было перебираться для работы на другие острова, волшебный остров мягко опускался с облаков на поверхность океана и подплывал к нужному острову, куда высаживались менехуны. Если же у них не было желания оставаться в этих долинах, то на рассвете сказочный остров принимал их обратно. Очень мало сведений о женщинах и девушках племени менехунов, кроме одной - прекрасной девушке по имени Аналике с острова Куаихелани. Она вышла замуж за гавайского вождя, пропавшего в море и спасенного жителями плавучего острова. В течение года он пытался научить Аналике разводить огонь и готовить пищу, чего не умели делать ее сородичи, но вскоре ему пришлось отказаться от этой затеи.

Когда же Куаихелани подплыл к Гавайям, вождь взял на руки Аналике и сына по имени Молния и вброд достиг берега. Упоминается и о принцессе с острова Куаихелани, имя которой овеяно легендами. Она отказалась выйти замуж за Олу - старшего вождя на Кауаи, плененного ее красотой во время посещения острова, где он собирался найти мастеров для строительства канала.

В прежние времена, как утверждают сказители, племена менехунов жили в Гонолулу, в долинах Маноа и Нууану и в других местах. Им часто приходилось воевать между собой из-за скал. Свидетельством этой борьбы являются крошечные отпечатки пальцев, оставшиеся на валуне около загородного клуба Оаху.

О менехунах из Нууану ходила дурная слава как о нарушителях обета молчания. Как-то раз менехуны из другого племени перекинули через ущелье Пали дерево, на котором были подвешены припасы рыбы и пои. Менехуны из Нууану, решив, что те их атакуют, в ужасе закричали, нарушив тем самым обет молчания. Дерево с треском свалилось в глубокое ущелье Пали, а их мана пропала навсегда.

Наиболее мужественными и энергичными из менехунов острова Оаху были обитатели долины Маноа. Последний раз о них слышали примерно в 1700 году, когда другое племя, не принадлежавшее к менехунам, изгнало их из укреплений. Из двух кратких сообщений об этом событии можно понять, что менехуны оказывали упорное сопротивление. Там же приводится и имя вождя завоевателей - Куали, прославившегося как никто другой страстью к войнам. Своей славой сей вождь был обязан двум льстецам, слагавшим о нем песни, в которых он сравнивался с богом. Ему приписывали власть над сушей, водой, солнцем и звездами. Только у такого вождя, утверждали сказители, было достаточно маны, чтобы изгнать маленьких менехунов.

В другом источнике рассказывается о мужестве и стойкости менехунов. Известно, что они очень боялись сов и собак. Вероятно, еще и потому, что собаки и совы тоже охотятся в ночное время. Вождь Куали во время войны с менехунами завез сов с острова Кауаи, главного на всех Гавайях района обитания менехунов. Это был психологический прием запугивания врага. Менехуны боялись кауайских сов гораздо больше, чем сов из Оаху. Кроме того, совы считались главными духами - покровителями воинов и любого человека, которому угрожала опасность. Дух сов был самым надежным защитником и даже советчиком. Дальновидный вождь мог командовать кауайским войском именно потому, что он был царем сов.

Несмотря на то что в настоящее время менехуны живут в Оаху и все легенды о них сложились именно там, родиной крошечных человечков всегда был Кауаи, чтимый гавайцами на других островах за чудесные алые цветы лехуа и самые удивительные обычаи. Тайны и романтический ореол до сих пор окружают остров Кауаи. Здесь много священных мест и развалин, история которых связана с передаваемыми из поколения в поколение легендами. Многие из этих мест связаны с менехунами, и, хотя старые предания со временем забываются, истории о них множатся.

Например, в 1920 году молодые гавайцы с Кауаи рассказывали, что менехуны построили какие-то сооружения, создание которых десятилетия до того старики приписывали гавайцам, работавшим на своих вождей, чьи имена и родословные были тогда всем известны. За десятилетия старики очевидцы умерли, а молодежь, забывшая рассказы стариков или никогда не слышавшая их, не имела такого доступа к материалам, как фольклористы, которые получали их от стариков и публиковали в научно-исторических журналах.

Многие представители старшего поколения также были лишены возможности слышать рассказы своих осведомленных соплеменников и были знакомы лишь с теми обрывками сведений, которые до них дошли. В конечном счете даже в опубликованных материалах эти факты получали различную окраску, в зависимости от умения и таланта рассказчика.

И старикам, и молодым гавайцам, и приезжим, незнакомым с преданиями страны, гавайские названия казались трудными, а описание обычаев и образа жизни предков - скучным и утомительным, поэтому рассказы о менехунах явились простым и доступным объяснением происхождения храмов и прудов. Сведения о менехунах как о крошечных человечках, работавших по ночам и получавших за труд по одной креветке, рассказчики обогащали своим знанием древней гавайской культуры.

Однажды утвердившееся мнение, что менехуны работают только ночью, получая по одной креветке, сделало маленьких человечков героями легенд, связанных не только с историей каменных сооружений, но и с формой камней, с особенностями ландшафта на Кауаи.

Это же мнение бытовало и на остальных островах архипелага. Так объяснялась история давно забытых храмов, прудов и других сооружений.

Трудно отыскать на Кауаи камни или груду валунов, которые не были бы связаны с менехунами. Многие утесы носят имена этих человечков, превращенных вождями в камень за нерадивость в работе, воровство, хвастовство или любовь к гавайским женщинам.

Говорят, что менехуны перетащили на морское побережье камни из долин и использовали их как горки или мостки для ныряния в воду. Любой полый изнутри камень мог служить им посудой или лодкой.

Крошечным человечкам приписывают сооружение стен, прокладку дорог, рытье прудов, рвов, земляных пещер, строительство дамб и многое другое. Наиболее знаменитым на Кауаи сооружением менехунов был оросительный канал с низкими каменными берегами, известный больше как "канал менехунов", хотя раньше гавайцы называли его "Ведущий Воду Олы" в честь вождя, у которого, как говорится в преданиях, работали крошечные человечки.

Канал подводил воду из реки Ваимеа к плантациям Такео вокруг близлежащего горного массива. Путешественники найдут остатки этого канала в конце небольшой проселочной дороги, ведущей из города Ваимеа вдоль рисовых полей. Часть теперешней дороги проходит по низкой стене канала, сложенной из камней прямоугольной формы с тщательно обработанными и подогнанными торцами, отчего верх стенки был строго горизонтальным. Хотя на островах Общества, Тонга, Маркизских и на острове Пасхи встречались постройки из тесаного и подогнанного камня, однако подобные работы в Полинезии почти не велись или велись крайне редко. На Гавайях можно найти лишь два примера такого строительства: храм-убежище на острове Гавайи и канал менехунов на Кауаи.

История сооружения канала, как и многих других интереснейших построек на острове Кауаи, до сих пор остается волнующей тайной, для разгадки которой приводятся самые неправдоподобные объяснения.

Исходя из того положения, что гавайской культуре чужда техника каменной кладки при строительстве каналов, один ученый-антрополог дал такое объяснение этой загадки. По его мнению, идея строительства канала, вероятней всего, принадлежала какому-нибудь вождю, пришедшему на Кауаи с островов Общества со своими мастерами. Но это только предположение.

Другой ученый считает, что гавайцы владели секретом строительства каналов и сооружали их без посторонней помощи. Некоторые ученые высказали предположение, что канал был построен европейцами.

Поскольку загадка сооружения канала завела всех специалистов в тупик, те из них, которые принимают версию о происхождении чудесного канала, данную гавайцами, должны довольствоваться объяснениями жителей Кауаи.

Между тем ни в одном изложении этой истории нет даже упоминания о том, что эти камни сколько-нибудь отличаются от тех необработанных и бесформенных камней, которые использовались в древних каменных сооружениях на Гавайских островах.

Явное противоречие кроется в том, что эти уникальные каменные сооружения приписываются менехунам, в то время как они обычно занимались строительством более простых сооружений, таких, например, как храмы.

Гавайские сказители утверждают, что Ола - вождь из Ваимеа - заставил менехунов работать на себя, так как его соплеменники не смогли выполнить строительные работы, необходимые для улучшения условий жизни народа.

Менехуны построили ему дворец, храм, плотину, провели канал, вырыли пруд, сделали земляную печь, возделали участки земли под таро, хотя сами они никогда не занимались сельским хозяйством.

По словам рассказчиков, гавайцы очень медленно и с большим трудом выкладывали камнем яму для хранения в ней сырого таро или рыбы. Один из строителей по имени Пи из селения Хулаиа был страшно ленив и спал целыми днями. Поэтому надсмотрщик отказался давать ему рыбу и пои - паек, который получали другие рабочие. Когда жалобы и придирки голодных домочадцев стали совершенно невыносимы, Пи вынужден был пересилить себя и впервые в жизни пойти на работу. Вот что он сделал. Он скрутил из листьев маленькие пакетики, наполнил их рыбой и пои, прикрепил к ветвям орехового дерева, которое затем выкорчевал из земли, и поставил невдалеке от ямы. Здесь менехуны и должны были заметить дерево, придя ночью поглядеть на работу гавайцев. Так и случилось. Увидев подарки и узнав от Пи, что он их родственник, менехуны сразу же приступили к работе. Выстроившись в ряд, они быстро стали передавать камни из рук в руки до тех пор, пока перед самым рассветом работа не была закончена. Тогда менехуны начали пировать, получив по пакетику с едой. Пи предусмотрительно сделал столько пакетиков, сколько было маленьких богов, как называл их сказитель.

Этот сказитель явно ошибался, говоря, что менехуны любят рыбу, хотя всем известна их страсть к креветкам. Но маленьким человечкам так понравилось пои, что они простили Пи его промах с рыбой, набрали креветок в ближайшем ручье и накормили ими всех.

На другой день, довольный работой, Ола прислал для Пи циновку из тапы и еду и попросил его привести своих родственников-менехунов для строительства канала и других сооружений. Пи согласился, но при условии, что в ту ночь, когда начнутся работы, каждому гавайцу будет приказано молча сидеть дома, на собак надеть ошейники, кур, чтобы не слышно было их кудахтанья, посадить в кувшины из тыквы. Потом Пи позвал своих родственников-менехунов, живших недалеко от местечка Пуукапеле. Всю ночь напролет менехуны, построившись в две шеренги, передавали камни на расстояние пяти-шести миль от каменоломни к месту строительства плотины и канала. К рассвету работа была закончена, и менехуны устроили пир из креветок, присланных Олой. Один из рассказчиков говорит, что впоследствии Ола сделал Пи главным колдуном.

Среди повествователей нет единого мнения о причинах, побудивших менехунов построить чудесный канал для вождя Олы. Рассказчики не всегда называют Пи колдуном и надсмотрщиком. Рабочих-менехунов они также не считают коренными жителями Кауаи. Один рассказчик утверждает, например, что верховный жрец вождя - кахуна - обратился до начала строительства канала за советом к богу Кане, и тот сказал, что, как бы много гавайцев ни было прислано на работу, закончить ее не удастся. Только крошечные человечки с острова Куаихелани могут построить плотину и прорыть канал. Кане посоветовал жрецу самому отправиться к правителю Куаихелани и просить, чтобы тот отпустил на Кауаи рабочих из племен менехуне и му.

Правителем на острове Кауаи в то время был родственник и тезка бога Кане, которого тот вместе с богом Каналоа выселил на плавучий остров за его любовь к женщине, чье поведение боги не одобряли. Для изгнанника и его возлюбленной боги построили трехъярусный остров Куаихелани, сделали его правителем острова, населенного различными племенами, самыми многочисленными из которых были му и менехуны.

Плавучий остров стал местом, где собирались духи вождей и жрецов правителя острова, почитаемого гавайцами как высшее божество. А чтобы не спутать его с божественным родственником и тезкой, правителя стали называть Кане с Затерянного острова, или Канехунамоку. Под этим названием больше всего и известен весь остров или та его часть, где нашел пристанище изгнанник. Сам Кане обладал способностью оборачиваться акулой, а остров превращать в собаку, чтобы отпугивать путешественников.

В тот самый момент, когда жрец Олы предстал перед правителем плавучего острова, чтобы обратиться к нему с просьбой, появился вестник бога Кане. В руках у него была ветка мыльного дерева, усыпанная гроздьями алых ягод - знак правителю, что его божественный родственник считает просьбу Олы достойной внимания. Речь шла об одной важной, неотложной работе. У Канехунамоку зазвенело в ушах, что служило признаком важности известий. Поэтому он не удивился просьбе и согласился в назначенный срок прислать строителей на Кауаи в сопровождении принцессы. Именно во время посещения плавучего острова Ола и просил руки принцессы, но ему было отказано. Маленькие рабочие построили плотину и вырыли канал, получив за это креветок, и до первых лучей солнца вернулись с принцессой на плавучий остров. Два островитянина из племени му, изнуренные работой и затянувшимся пиром, заснули под бананами и остались у гавайцев.

Но для торжественного открытия чудесного канала необходимо было принести человеческую жертву. Тогда вождь Ола сам лег на алтарь и, как повествует сказитель, был унесен потоком воды. Слушателям остается поверить, что Ола не слишком противился расставанию и со своей душой. Теперь она могла присоединиться к душам других вождей Куаихелани, поселиться на этом сказочном острове и продолжать любить принцессу. Принцесса по имени Глаза Кахаи, или Намакаокахаи, была богиней вулканов. Она доводилась внучкой луне и старшей сестрой Пеле и Хииаки. Богиня могла летать и превращаться в пламя, утес или океан. Сила ее магической власти была так велика, что, узнав о том, что один из возлюбленных покинул ее ради Пеле, богиня изгнала Пеле и ее семью из родных мест, и те должны были искать прибежища в Килауа на острове Гавайи. Однако сказитель XIX века считал ее не богиней Куаихелани, а королевой неведомой таинственной земли, которой, по его словам, была Азия. И хотя сказитель ничего не говорит о карликовых жителях, пейзаж Азии, описанный им, очень напоминает Куаихелани. Азию, как и плавучий остров, охраняют сверхъестественные существа, принимающие, как уверяют, облик хищников - собак, ящериц, крыс и птиц, чтобы подвергнуть испытанию путешественников, полюбивших королеву, и проверить их ману и принадлежность к королевской семье.

Ола же, чье имя, видимо, отсутствует в родословной гавайских вождей, широко известен как наниматель крошечных человечков. Один из сказителей говорит, что сам Ола принадлежал к племени му, почти полностью истребленному менехунами. Как бы то ни было, когда родился вождь менехунов, все жившие в чужих краях вернулись на Кауаи, чтобы служить ему.

Олу, как и многих других героев полинезийской мифологии, в детстве воспитывала мать, а отец, вождь Ваимеа, отдал ему свою набедренную повязку, ожерелье из китовых зубов и другие атрибуты королевской власти. Все это должны были вручить Оле в день совершеннолетия, когда он станет вождем племени.

Одной из причин побега матери из дому был страх перед врагами отца Олы - коварными жрецами, которые стремились избавиться от сына вождя и жаждали захватить власть.

Достигнув совершеннолетия, Ола явился к отцу, который не узнал сына. Нарушил ли Ола табу вождей, или так повелели суд и отец, но его решили убить. И тут в критический момент явилась мать Олы, последовавшая за сыном в стан вождей, и предъявила атрибуты власти, подтверждавшие его королевское происхождение. Это и спасло ему жизнь. Чтобы отпраздновать радостное событие, юноше дали имя Ола, означающее "жизнь".

Но не во всех легендах повествуется о гибели Олы, принесшего себя в жертву. В большинстве из них говорится, что он продолжал свое благородное дело, стремясь улучшить условия жизни на Кауаи, королем которого впоследствии стал. Ола олицетворяет собой образ правителя, заботящегося об интересах народа, ценящего работу своих мастеров и выполняющего все обязательства по отношению к ним. Сказители считают, что отнюдь не все вожди, бравшие на службу менехунов, так заботливо относились к ним, как Ола.

В рассказе, опубликованном в 1893 году в одной из гавайских газет, были собраны все предания о му и подробно описаны гавайские обычаи, которые постепенно стали забываться и исчезать. Эти обычаи автор приписывал му. Он писал, что вождь острова Кауаи привез семерых му (трех мужчин и четырех женщин) с Куаихелани на строительство канала в Ваилуа. По непонятной причине му отказались работать. Вождь был разгневан и прогнал их. Тогда му нашли приют на Лаау и жили там до тех пор, пока не вернулись на свой любимый плавучий остров. К тому времени число их значительно увеличилось. Произошло это, как писал автор, "за несколько лет до приезда капитана Кука" (излюбленный и удобный прием датировать события). Покидая Лаау, му сложили песню, в которой поется об их приезде и расставании с местными жителями. Обращаясь к двум богам - божественному правителю Куаихелани Камеамеа и знаменитому богу войны Кукаили-моку, или Ку, хозяину этой земли, они восклицали:

О скалы, откуда мы пришли! 
То идя по прямой тропе, 
То карабкаясь по крутизне, 
Падая и в кровь разбивая ноги, 
Измученные и истомленные, 
Мы идем, прихрамывая, 
Озираясь по сторонам. 
Нищие, презирающие страх и стыд, 
Люди, пришедшие на чужбину, 
Бросившие все на произвол судьбы, 
Чтобы попробовать вкус банана.
На Лаау-хаеле-маи! 
О Кукаилимоку! О Канехунамоку! 
Правитель и вождь всего острова, Живущий на нем!
Тысячи теперь покидают Лаау-хаеле-маи,
Обремененные горем и невзгодами,
Унося на руках детей,
Оглядываясь на Куаихелани,
На плавучий остров в синеве моря,
В темной голубизне моря Кане!

Кроме му и менехунов в гавайской мифологии есть и другие таинственные племена крошечных человечков, такие, как ва, вао и ээпа.

Различные племена в большей или меньшей степени наделены как чертами сверхъестественными, так и действительно присущими людям. У каждого племени свой район поселения, свои занятия и свои приемы колдовства. Тем не менее для всех племен характерна одна общая особенность: тенденция к смешанным бракам. Вместе с этим перенимались специфические черты другого племени: его предания, легенды, обычаи, занятия. В результате взаимопроникновения менехуны и му могли сообща работать, состязаться друг с другом или объединяться против племен ва и вао (основным занятием которых был лесной промысел). По, оказывая помощь, эти карлики могли становиться такими злобными и капризными, что легче было испросить прощения у бога, чем задобрить маленького чертенка. Даже у такого бога, как Кане, были неприятности с му, а ээпа стали проклятием для всех, кроме колдунов, которые хитростью уговорили их одного за другим превратиться в духов. Ээпа обладали особым талантом к перевоплощению. Многие из них были, подобно Мауи-Тысяча-Проделок, недоносками (умственно отсталых и сумасшедших тоже называли "ээпа").

Племя их, жившее в Уолани в долине Нууану, украло раковину вождя Кихи, с помощью которой он управлял "мириадами богов", как называли многочисленные племена крошечных человечков. По ночам ээпа так сильно дули в таинственно звучавшую раковину, что жители долины стали жаловаться своему вождю. Тогда он приказал одному из пойманных воров, у которого была рыжая собака, украсть раковину у ээпа, за что обещал помилование. Кража удалась, но, возвращаясь назад с трофеем, вор слегка отбил край раковины. Сейчас эта раковина хранится в музее Бишоп. Говорят, что застрявшие в ней человеческие зубы были вырваны Кихой у убитых на поле боя вождей.

Чтобы избежать гнева бесчисленных маленьких богов, гавайцы во время молитв произносят заклинания, в которых повторяется священное число "четыре":

О четыре сотни богов! 
Четыре тысячи богов! 
Четыре сотни тысяч богов! 
Сонм богов! 
Боги! О, придите! 
Вас ждет работа!

На других островах Полинезии также живут племена, по внешнему виду и обычаям напоминающие описанные выше. Однако называются они иначе. Полагают, что многие из них с приходом европейцев почти полностью исчезли. А те немногие, что еще сохранились, живут изолированно от всего мира в лесистых и горных районах или на море, ревностно охраняя от вторжения свои жилища. Они живут под землей или в пещерах, не умеют разводить огонь и готовить пищу. Эти племена низкорослы, говорят на странном языке, любят петь, шутить и воровать у людей, для которых они обычно невидимы. Случается, что они вступают в брак с людьми. На них нападают приступы ярости, и тогда они, как по волшебству, вселяются в человека и вызывают болезни.

По ночам они бродят с места на место, строят острова, лодки, возводят каменные сооружения или изменяют окружающий ландшафт. Если рассвет наступает прежде, чем они закончат работу, они бросают ее и уходят на другое место, переселяются в горы и, что бы потом ни случилось, обратно никогда не возвращаются. Дневной свет опасен для них. Каждый путешественник знает, что, попав ночью в лапы этих злых чертенят, он может спастись не иначе, как заманив их в дом и продержав там до рассвета.

Менехуны и живущие в Новой Зеландии пату-паиарехе, голубоглазые, белокурые человечки, любящие красный цвет, пользуются среди иностранцев наибольшей популярностью из-за множества сложенных о них легенд. Как гавайские, так и зарубежные ученые высказывают предположение, что оба этих племени, а возможно и некоторые другие, составляли коренное население островов. Впоследствии они были завоеваны представителями другого народа и другой культуры и были либо истреблены, либо со временем ассимилировались. Однако за достоверность большинства имеющихся сведений трудно поручиться. Трудно поверить легендам, в которых о менехунах говорится как об аборигенах. Вождь Большой Рот (Уахануи) притеснял племя менехунов (легенда их еще называет "вао") и прогнал его к Красному морю. Тогда вооруженные палками менехуны стали бить ими по воде. Вода отошла, и они ступили на землю обетованную, не замочив ног. Там в благодарность за освобождение они принесли в жертву богам овец и свиней. Едва ли нужно пояснять, что эта легенда появилась в XIX веке и рассказана местным жителем-христианином.

Некоторые гавайцы, внешне напоминающие менехунов, объясняют свое сходство происхождением от них. Если только гавайцы не принадлежат к королевской семье, то их родство с менехунами установить значительно легче, чем с макааинанами (гавайское название простонародья) и кауванами (рабы).

Строительство храмов, прудов и дорог велось макааинанами, которые были разбиты на многочисленные отряды, в зависимости от вида работы. На островах Общества слово "менехуне", произносимое как "манахуне", фактически соответствовало значению слова "плебей". Капитан Кук, побывавший на Таити и увидевший там менехунов, упомянул о них в своих записях.

Гавайцы приняли это название, но, вместо того чтобы употреблять его по отношению к простому народу, называют простонародье макааинанами. Менехунами же сказители называют крошечных человечков, которых они окружили ореолом романтики. Героями большинства легенд полинезийской мифологии являются вожди и их жены, а рассказы о менехунах представляют собой замечательный образец фольклора; герои их - маленькие мастера и надсмотрщики, диктующие вождям условия, приемлемые для карликов-строителей. Насколько сказители преувеличивают силу и красоту вождей, настолько они искажают внешний вид маленьких человечков, и без того уродливых и некрасивых. Однако различие между вождями и плебеями было не так уж велико, как об этом повествуют легенды. Вожди с самого раннего детства получали лучшие пищу и уход, чем плебеи, на долю которых приходились остатки еды. А неодинаковые условия жизни влияли и на физическое развитие менехунов.

Овеянные романтикой легенд, менехуны предстают перед нами как простые обитатели Гавайских островов. В мифах, посвященных им, можно найти рассказы о бесчисленных лесных духах и маленьких существах, скрывающихся в горах. О том, как менехунам и духам, с которыми их подчас отождествляют, удавалось укротить нрав вождей, рассказано, например, в легенде о Рате и его волшебной лодке.