Глава вторая

Итак, Хон Мо доставили в сыскной приказ, а Инхён держал ответ перед самим государем.

Государь сказал:

- Разбойник Гильдон твой сводный брат. Как мог ты допустить, чтобы он принес государству столько бед? Изволь немедленно схватить его. Не то не посмотрю, что ты примерный сын сановника, верного престолу! Поторопись исполнить приказ! Пусть Гильдон мне более не докучает.

Инхён затрепетал, стал кланяться государю:

- Мой младший брат рожден от служанки. Еще в юном возрасте сделался он убийцей и сбежал из дому. Уж столько лет нет о нем ни слуху ни духу. Из-за него тяжело хворает старик отец, того и гляди, помрет. И вам, государь, доставил беспокойство этот безнравственный мальчишка. Я виноват, но молю - помилуйте отца. Если мне будет дозволено вернуться домой и ухаживать за ним, я хоть лишусь жизни, но поймаю Гильдона, искуплю нашу вину.

Государь повелел освободить Хон Мо, а Инхёна назначил губернатором Кёнсандо, сказав при этом:

- Будешь губернатором - скорее поймаешь разбойника. Даю тебе год сроку.

Инхён, благодарно поклонившись сто раз, покинул приемный зал и тотчас же собрался в дорогу. Прибыв на место, он по всем уездам велел расклеить обращения к Гильдону. В них говорилось:

"Человек от рождения следует пяти устоям. Пока не нарушаются эти устои, в государстве царят гуманность и справедливость, учтивость и мудрость. Тому, кто их не признает, не повинуется отцу и государю, став непочтительным сыном и неверным подданным, - нет места на земле. Брат мой Гильдон, вспомни об этом и поспеши отдаться в руки властей. Из-за тебя болеет наш отец и в большом волнении пребывает государь. Поступки твои вопиющи. Наш государь, назначивший меня правителем Кёнсандо, приказал поймать тебя, в противном случае наш род будет обесславлен. Как не скорбеть об этом! Надеюсь, что, поразмыслив, ты явишься с повинной, дабы смягчить себе наказание и сохранить честь рода. Одумайся! Вернись!"

Приказав расклеить обращения, Инхён отложил все дела и стал ждать, когда объявится Гильдон. И вот однажды к дому Инхёна подъехал на осле какой-то юноша в сопровождении слуг и попросил принять его. Инхён пригласил юношу в дом, и когда тот вошел, Инхён, вглядевшись, узнал в нем долгожданного Гильдона. Обрадованный Инхён, отослав приближенных, сжал руки брата и залился слезами:

- С той минуты, как ты ушел из дома, мы ничего не знали о тебе - жив ты или нет. Отец занемог. Ты показал себя дурным сыном, а главное, сделался опасным для государства. Как посмел ты проявить непочтительность к отцу и нарушить преданность государю? И к тому же, став разбойником, натворил столько бед. Ты прогневил государя, и он повелел мне изловить тебя. Как совершивший тягчайшие преступления, ты должен немедленно отправиться в столицу и ждать высочайшего решения.

С поникшей головой внимал Гильдон словам брата.

- Я вызволю из беды отца и брата. Иначе поступить я не могу. Если бы с самого начала мне было дозволено называть родного отца отцом, а брата - братом, разве дошло бы до этого? Но что толку говорить о прошлом! Вяжи меня и отправляй в столицу! - И больше не проронил ни слова.

С печалью в сердце отослал Инхёп донесение в столицу. Гильдону надели на шею кангу и на ноги колодки и под усиленной охраной повезли в столицу, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Народ, наслышанный о подвигах Гильдона, выходил навстречу, преграждая путь повозке.

Тем временем поймали еще семерых Гильдонов. Столичные чиновники и горожане пребывали в растерянности, а больше всех недоумевал государь: когда, созвав весь двор, он приготовился к допросу, к нему доставили сразу восьмерых Гильдонов. И эти восьмеро тотчас заспорили, загалдели и стали драться:

- Не я Гильдон, а ты!

- Нет, ты!

Поди угадай, кто из них настоящий! Государь подивился и приказал доставить Хон Мо:

- Говорят, отец лучше всех знает свое дитя. Опознай-ка из этих восьми своего Гильдона!

Хон Мо поклонился до земли:

- Это нетрудно сделать: у него на левой ноге родимое пятно, - и принялся браниться, обращаясь к Гильдонам: - Перед тобой государь и отец. Ты совершил столько преступлений, так хоть умри достойно!

Тут из горла у него хлынула кровь, и он лишился чувств.

Заволновался государь, призвал придворных лекарей, но все их старанья ни к чему не привели.

А восемь Гильдонов залились слезами, разом полезли в свои карманы и вытащили по пилюле. Вложили их в рот Хон Мо, и тот очнулся. А Гильдоны хором обратились к государю:

- Мой отец не раз видел от вас милости. Разве я могу сейчас поступить недостойно? По рождению своему я был лишен права называть отца отцом, а брата - братом. Всю жизнь страдал из-за этого, покинул дом и сделался разбойником. Однако простой народ я не обижал, отбирал имущество лишь у начальников уездов, выжимающих из бедняков последние соки. Прошло десять лет, и теперь мне есть, где приютиться. Вы не волнуйтесь больше, государь, отмените лишь указы о моей поимке!

И тут же все восемь разом повалились на пол. Глядь, а Гильдонов уже нет, лежат одни соломенные чучела.

Удивлению государя не было предела. Он снова разослал во все провинции указы о поимке настоящего Гильдона. А тот снова бродит по стране, на четырех воротах столицы расклеил обращения:

"Сколько ни старайтесь поймать Гильдона, вам это не удастся до тех пор, пока не выйдет распоряжение о назначении его главой военной палаты".

Женщина у лотосового пруда. Син Юнбок (псевдоним Хевон, 1758 - ок. 1820). Бумага. Тушь и краска ярких тонов. Центральный национальный музей (Сеул).

Государь прочел, собрал придворных, и те в один голос заявили:

- Ловили этого разбойника - не поймали, а теперь его же и назначить главой военной палаты! Да слыхано ли это?!

Государь согласился с ними и снова послал строгий наказ губернатору провинции Кёнсандо поймать Гильдона.

Прочел Инхён наказ, затрепетал от страха, не знает, что делать.

Но вот однажды Гильдон спустился к нему с неба и сказал:

- Я настоящий Гильдон. Не беспокойся больше ни о чем. Вяжи меня и отправляй в столицу.

Опять залился слезами Инхён:

- Нет в тебе разума! Ведь мы же родные братья, а ты не желаешь слушать ни меня, ни отца и будоражишь все государство. Как не сожалеть об этом? Но вот ты пришел с повинной, сам просишь, чтобы тебя схватили и связали. Так может поступить только настоящий брат!

И, увидав на ноге Гильдона родимое пятно и, таким образом, удостоверившись, что это действительно он, Инхён тотчас велел связать его по рукам и ногам и в повозке, окруженной охраной, как в железной клетке, вихрем мчать в столицу. Гильдон даже бровью не повел.

Через несколько дней подъехали к столице, и перед самыми воротами дворца Гильдон чуть шевельнулся, железные путы лопнули, повозка развалилась. Как змея сбрасывает старую кожу, так и Гильдон стряхнул путы, взвился в небо и исчез средь облаков.

Стражники не могли опомниться, они глядели на небо и не знали, как им быть. Пришлось доложить государю. Тот всполошился:

- Невиданное дело!

Кто-то из приближенных посоветовал:

- А что, если сделать его главой военной палаты, как он хочет, а потом потребовать, чтобы он немедленно покинул Корею? Только явится он благодарить за милость, тут ему и вручить приказ.

Государь подумал и решил, что так и надо поступить. Тотчас же на воротах столицы вывесили приказ о назначении Хон Гильдона главой военной палаты.

Узнал об этом Гильдон и в чиновничьем одеянии, восседая торжественно в повозке, подъехал ко дворцу и приказал доложить о своем прибытии. Слуги из военной палаты толпою встретили и проводили к государю. Чиновники же тем временем решили: "Гильдон сейчас поблагодарит государя за милость и выйдет. Устроим засаду из вооруженных секирами и топорами воинов, Как только выйдет, сразу и прикончим его".

Гильдон же предстал перед государем и поклонился:

- Глубока моя вина, государь, но тем выше ваше благодеяние. Теперь у меня словно камень свалился с души. Я ухожу навсегда и желаю вам, государь, долгой и счастливой жизни.

С этими словами Гильдон поднялся на небо и бесследно исчез в облаках.

- Дивное искусство, - вздохнул государь. - Гильдон обещал покинуть Корею, значит, беспорядки кончатся. Хоть и странно он себя вел, но все-таки он благородной души человек и вряд ли будет теперь нас беспокоить. - И распорядился во всех провинциях огласить помилование Гильдону и отменить указы о его поимке.

А Гильдон, возвратившись к своим молодцам, приказал:

- Я на время вас покину. Вы же не смейте вольничать и ждите моего возвращения.

И тут же, взмыв в небо, полетел к Южной столице. В странствиях попал он в земли Юльдогук. Куда ни кинешь взор - всюду зеленые горы, текут прозрачные реки. Люди живут счастливо. "Обетованный край", - подумал Гильдон и отправился дальше. Затем, полюбовавшись на Южную столицу, он побывал на острове Чедо, где наслаждался красотою гор и рек, присматривался к людям. Но прекраснее всего оказались горы Обонсан - "Пятиглавые". На семь сотен ли тянулись тучные поля и цветущие луга. Вот где рай для человека! И Гильдон подумал: "С Кореей я уже распростился. Переселюсь сюда и буду жить в тиши, готовиться к великим подвигам".

Он вернулся к удалым молодцам, велел выйти к реке, отстроить корабли и по реке Ханган подвести их в назначенное время к столице. Сам же отправился к государю просить ссуду в тысячу соков риса.

Шли дни. О Гильдоне ничего не было слышно, и Хон Мо начал поправляться. Покоя государя также ничто не нарушало.

Как-то раз глубокой осенней ночью государь гулял в саду, любуясь лунным светом. Неожиданно поднялся свежий ветерок, и с неба под нежное пение флейты спустился прекрасный юноша. Он пал ниц перед изумленным государем.

- Зачем ты снизошел на землю, прекрасный юноша? Что хочешь нам поведать?

И в ответ услышал:

- Я - Хон Гильдон, которого вы назначили главой военной палаты.

Еще больше удивился государь:

- Чего же ты ищешь в глухую полночь?

- Я был бы рад служить вам, государь, всю жизнь, - ответил Гильдон, - но я сын служанки. Если я сдам экзамены на гражданский чин, то не смогу служить даже мелким чиновником, и даже если бы я сдал экзамены на военный чин, мне все равно не довелось бы принести пользу государству. Вот потому я и бродяжничал, возбуждая беспорядки в государстве. Я наделал столько шуму, что мое имя стало известно вам, государь. Вы милостиво успокоили страдания моей души. Я, простившись с вами, покидаю родину и собираюсь в дальний путь. Об одном прошу прежде, чем уехать: прикажите выдать мне из ваших житниц тысячу соков зерна и переправить их на реку Ханган. Своей милостью вы многим спасете жизнь.

Государь внял просьбе Гильдона.

- До сих пор мне так и не довелось разглядеть как следует твое лицо, - промолвил он. - Взгляни на меня хоть теперь, при лунном свете.

Гильдон поднял голову, но глаз не открыл.

- Почему ты не открываешь глаз?

- Если я их открою, вы испугаетесь.

И государь понял: "Видно, он и впрямь человек нездешнего мира!"

С поклоном поблагодарив государя за милость, Гильдон поднялся в небо и исчез.

Государь подивился его чародейству и на следующий день распорядился выдать зерно и доставить все тысячу соков к переправе Соган. Чиновники, ведающие выдачей, недоумевали, но государев приказ исполнили точно. Тут же явились какие-то люди и перенесли зерно на корабли, сказав, что оно пожаловано государем Хон Гильдону. Доложили об этом государю, и он подтвердил, что в самом деле одарил Гильдона.

И вот Гильдон, забрав рис, с тремя тысячами молодцов вышел в открытое море и поплыл к острову Чедо, к Южной столице. Там они сошли на берег, и работа закипела: настроили домов, распахали и засеяли поля, изготовили оружие и стали обучаться военному искусству. Снова у Гильдона полные житницы зерна и отборные войска. О местах этих никто не знал, а край был богатый.

Однажды Гильдон созвал молодцов:

- Я отправляюсь на гору Мантаншань за отравой для смазывания стрел, а вы будьте начеку и охраняйте подходы к острову.

Путь на гору Мантаншань лежал через земли уезда Лочуань. Слыл здесь богачом человек по прозванию Бо-лун - "Белый Дракон". Единственная дочь его была хороша на диво, умна и начитанна и меч умела держать в руках. Отец и мать души не чаяли в своей красавице дочери и прочили ей в мужья не иначе как богатыря. Но вот однажды разыгралась буря, мрак окутал небо и землю, и красавица дочь исчезла. Горько убивались родители, ходили по улицам и обещали щедро наградить того, кто ее найдет, и отдать в жены, кто бы он ни был.

Как раз в это время и проезжал здесь Гильдон. Услышал обо всем, посетовал и отправился дальше, на гору Мантаншань за отравой для стрел. Стемнело, и он не знал, куда идти. Вдруг слышит: где-то раздаются голоса, а там, дальше, и свет мерцает. Поспешил Гильдон на огонь. И что же? Перед ним целый рой неведомых существ: так и кишат, о чем-то споря меж собой. Вгляделся Гильдон - да это люди только обликом, на самом деле - звери. Ульдонами называются эти существа. Смерти они не ведают, а на старости лишь претерпевают бесконечные превращения.

"Много я странствовал по свету, но таких чудовищ встречаю впервые. Надо бы их сразу истребить всех до одного", - подумал Гильдон и послал из засады стрелу. Подбила она одну из тварей. Раздался громкий вопль, а остальные ульдоны бросились бежать.

Хотел настичь их Гильдон, да раздумал: ночь темна, а горы коварны. Пожалуй, никого не поймаешь!

Он скоротал ночь под деревом, а утром, припрятав лук и стрелы, стал бродить вокруг в поисках лекарственных трав.

И вдруг замелькали перед ним один за другим ульдоны. Они заметили юношу:

- Зачем пожаловал в заповедные места?

Отвечает им Гильдон:

- Я родом из страны Чосон, знаю искусство врачевания, умею исцелять болезни. Прослышал, что растут здесь чудодейственные травы, потому и пришел. Да вот встретился с вами, чем бесконечно счастлив.

Обрадовались оборотни-ульдоны, оглядели его со всех сторон и говорят:

- А мы давно живем на горе Мантаншань. Повелителя нашего вчера, в день его свадьбы, поразило Небо, и он сейчас при смерти. Если исцелишь его чудодейственными травами, мы тебя отблагодарим сторицей. А теперь просим следовать за нами.

"Так вот кого я вчера подстрелил!" - смекнул Гильдон.

Пришли на место. Из-под ворот дворца струилась кровь. Гильдона попросили подождать, потом ввели в роскошные чертоги. Глядит - распростертый на ложе, стонет злой дух. При виде гостя чудовище чуть пошевелилось:

- Вчера, в день свадьбы, поражен я небесною стрелой, умираю... Спаси меня! Не пожалеешь своих знаний - щедро одарю тебя.

Гильдон солгал, что рана не опасна.

- Сперва, - сказал он, - следует прибегнуть к травам, употребляемым для лечения наружных ран, а потом взяться за травы, изгоняющие немочь. Сделаем так, и все пройдет.

Чудище взыграло от радости. Гильдон всегда носил при себе всевозможные пилюли. Пока чудище радовалось, извлек он из своих запасов очень сильный яд, разбавил его теплой водой и дал выпить больному. Вскоре повелитель ульдонов дико завопил, начал колотить себя по брюху, вращать белками и, дважды подпрыгнув, издох.

Тут остальные чудища с мечами набросились на Гильдона:

- Смерть злодею! Отомстим за государя!

Но взмывший в небо Гильдон кликнул Духа ветра. Поднялся бешеный ураган, а сам Гильдон осыпал врагов сверху дождем стрел. Как ни искусны были в колдовстве ульдоны, не сравниться им было с чародеем Гильдоном. В короткой схватке все они были перебиты.

Входит Гильдон в жилище чудищ и видит возле каменных ворот двух девушек. Думая, что они тоже ульдоны, хотел убить обеих, но те слезно взмолились:

- Мы ведь люди! Чудища схватили нас и собирались погубить. Но Небо сжалилось над нами: пришел герой, уничтожил их и спас нас от смерти. А теперь помогите нам вернуться на родину!

Жалкий вид был у пленниц. Но, хорошенько приглядевшись, убедился Гильдон, что красота их способна низвергать царства.

Спросил герой у девушек, откуда и кто они. Одна оказалась дочерью Белого дракона, другая - дочерью Чжао Те.

Тут же собрались все трое и отправились к реке Лочуань. Разыскав Белого дракона и рассказав, что приключилось с ними, Гильдон представил ему дочь. Родители, увидев свое дитя, которое они считали навек потерянным, радостно кинулись к девушке и залились слезами. И Чжао Те тоже, вновь увидав свою дочь, как бы заново рожденную, был безмерно счастлив.

И вот счастливые отцы держат между собой совет. Потом созывают на пир всю ближнюю и дальнюю родню и выдают за Гиль-Дона обеих девушек. Первой женой стала дочь Белого дракона, второй - дочь Чжао Те.

В ту пору Гильдону уже было за двадцать, а он все еще не изведал счастья селезня и утки. И тут вдруг две жены сразу! И зажил он счастливо.

Дни текли за днями, но пришла пора подумать и о доме. Забрал Гильдон обеих жен, родню, богатства и отбыл на остров Чедо. Всех осчастливил. Для жен воздвигли палаты, и все зажили на славу.

Как-то раз в полнолуние седьмого месяца стало вдруг Гильдону грустно. Поднял он глаза к звездам и залился слезами. Встревожилась его первая жена, спрашивает, почему печален супруг.

И Гильдон ответил:

Я самый недостойный из всех сыновей на свете. Сам я не из здешних мест. Родился в стране Чосон, в семье главы палаты чинов Хона. Мать моя была служанкой. Отверженный среди людей, я долго страдал, и наконец, расставшись с родителями, нашел пристанище здесь. Гадая сейчас по звездам о родителях, я узнал, что отец опасно болен и находится при смерти. А я - далеко от родного дома и не смогу уже застать его в живых.

Опечалилась его супруга.

На другой день Гильдон, отправившись в горы и поднявшись на Лунную вершину, выбрал счастливое место погребения. Сразу же закипела работа и были воздвигнуты усыпальница и надгробие, не уступающие по великолепию государевым.

Затем созвал Гильдон своих людей, велел им снарядить большой корабль, плыть к берегам реки Ханган и там ждать. Сам же, выбрив голову и облачившись в монашеское одеяние, на малом корабле тоже отправился в страну Чосон.

Тем временем старый Хон, в отсутствие Гильдона безмятежно проживший до восьмидесяти лет, занемог, да так, что и не поправился. Перед смертью он позвал супругу и старшего сына:

- Дожил я до восьмидесяти лет и теперь спокойно умираю. Одно лишь тревожит меня: нет вестей от Гильдона, жив он или нет - не знаю. Это не дает мне спокойно закрыть глаза. Но, если он жив, непременно вернется. А вы его не попрекайте низким рождением. С матерью его будьте поласковей.

С этими словами старый Хон скончался. Все в доме безутешно горевали. Справили по нем достойные поминки, но, увы, никак не могли найти достойного места для могилы.

В это время слуги доложили, что у ворот стоит монах, прося разрешения взглянуть на усопшего и выразить соболезнование семье покойного. Странно это всем показалось, но ему разрешили. Монах же вошел и зарыдал. Опять все удивились:

- Господин, кажется, никогда не водил дружбу с монахами. С чего это он так убивается?

А монах, обращаясь к Инхёну, спросил:

- Неужели ты меня не узнаешь?

Тот вгляделся. Да это же Гильдон! Бросился он к брату и залился слезами:

- Бессердечный! Где ты пропадал? Отец перед смертью вспоминал о тебе, говорил, что не может умереть спокойно, не повидавшись с тобой. Как это горько! - И он, взяв Гильдона за руку, повел его к матери и госпоже Лю.

Мать и сын бросились друг к другу и заплакали. Тут она вгляделась в Гильдона и говорит:

- Никак, ты монахом стал?

И Гильдон ответил:

- Не находя себе места от горя, я сначала стал разбойником. Опасаясь навлечь беду на отца и брата, покинул родину. Потом принял постриг, увлекся геомантией. А узнав, что отец при смерти, приехал домой. Молю, не убивайтесь так, матушка!

Услышав это, мать и госпожа Лю осушили слезы:

- Если ты изучил геомантию, значит, ты прославлен в Поднебесной. И для захоронения отца ты, конечно, постараешься выбрать хорошее место.

Гильдон ответил, что у него уже все готово, но могила выбрана за тысячу ли от дома и добраться до той страны нелегко.

- Я верю в твои таланты и вижу, что ты преданный сын, - обрадовался Инхён. - Было бы счастливым место, кого может заботить дальняя дорога?

- Если старший брат согласен, едем завтра же. Там и гробницу уже возводят, и день похорон назначен. Не надо ни о чем беспокоиться.

Гильдон пригласил с собою мать. Госпожа Лю разрешила, и мать была согласна. Тотчас же все трое, сопровождая покойного, направились к реке, где их ожидал корабль. Взошли на корабль и тронулись в путь. В безбрежном море дул попутный ветер, и корабль помчался как стрела.

На подходах к острову их встречали десятки кораблей. Толпы людей поджидали Гильдона на берегу и сопровождали его на всем пути. Это было величественное зрелище!

- Что это значит? - недоумевал Инхён.

Тогда-то и поведал Гильдон обо всем, что приключилось с ннм в скитаниях.

- Мои поля простираются на тысячи ли, амбары полны зерна, женам некуда девать богатства. Чего же мне еще надо?

Братья поднялись на вершину горы. Величавы и прекрасны стояли вокруг горы. Гильдон повел брата к облюбованному месту. Огляделся Инхён: дивный вид, усыпальница по красоте не уступает государевой.

- Неужто здесь? - почтительно осведомился Инхён.

- Да, не удивляйся, - ответил брат.

Похоронив в назначенный час отца, облаченный в траур Гильдон безутешно горевал. Когда он вернулся с похорон вместе с матерью и Инхёном, им навстречу вышли обе жены и почтительно приветствовали свекровь и деверя. Инхён не мог нарадоваться на брата.

А время шло.

Однажды Гильдон сказал Инхёну:

- Отца мы схоронили в счастливом месте, и род наш будет процветать. Возвращайся домой и ухаживай за матерью. Ты послужил отцу при жизни, я же буду служить ему после смерти. Наступит день, когда мы снова встретимся. Поторопись, не заставляй свою матушку томиться ожиданием.

Инхён, поняв справедливость его слов, простился с отцовской могилой. Отдали распоряжение готовиться в дорогу, а через несколько дней Инхён уже был дома и рассказывал своей матери о том, что ему довелось узнать и увидеть у Гильдона. Госпожа Лю не могла надивиться всему услышанному.

Похоронив отца в земле Чедо, Гильдон дни и ночи проводил в заупокойных службах, вызывая этим восхищение людей. Бежало время, миновали три года траура. И снова скликает Гильдон своих молодцов, обучаются они военному искусству, пашут землю, сеют. Проходят годы, и опять у Гильдона отборное войско и амбары, полные зерна.

В те времена неподалеку от острова Чедо находилась страна Юльдогук. На тысячи ли раскинулась она, окруженная стенами, воистину, государство за крепкой золотой стеной. Обетованный край! Давно мечтал о ней Гильдон, мечтал быть в ней государем.

Однажды обратился он к своим молодцам с такими словами:

- В пору моих странствий приглянулась мне земля Юльдогук, прямо в душу запала. И теперь я хочу испытать судьбу. Великий совершим мы подвиг, если все вы, как один, пойдете за мной.

Выбрали день. Он пришелся на девятую луну года "капча". Гильдон двинул свое войско на Юльдогук, к горе Железной. Правитель здешней округи Ким Хёнчхун, увидев неизвестно откуда взявшуюся конницу, перепугался. Тотчас отправил он в столицу к государю донесение, а сам повел свои отряды в бой. Но справиться с Гильдоном оказалось ему не под силу, он был разбит, отступил и укрылся за крепостными стенами.

Гильдон в это время держал совет со своими воинами:

- У нас мало еды и корма для коней. Мы ничего не добьемся, если затянем осаду. Нужно хитростью схватить правителя округи, забрать зерно и корм для коней, а затем напасть на столицу. Для этого - полкам укрыться в засадах, а Ма Суку с пятью тысячами воинов делать, что я скажу!

Действуя по приказу Гильдона, Ма Сук повел войска и завязал сражение. Ким Хёнчхун стал его преследовать. Гильдон же, обратившись к Небу, сотворил заклинание. Тотчас же появились со своим воинством владыки пяти стран света: с востока - зеленый, с юга - красный, с запада - белый, с севера - черный. В середине же сражался сам Гильдон в золотом шлеме и с мечом в руке. В упорном бою он зарубил коня Ким Хёнчхуна и сбросил его самого на землю:

- Сдавайся, если не хочешь умереть!

- Я в твоих руках, пощади! - взмолился тот.

Увидев своего противника поверженным, Гильдон помиловал его. Затем, наказав оборонять крепость, двинул свои войска к столице, а государю земли Юльдогук направил послание:

"Предводитель Воинства справедливости Хон Гильдон шлет грамоту государю земли Юльдогук. Известно, что государи правят не по воле людей, а по воле Неба. Чэн Тан покарал Цзе, а У-ван сверг Чжоу. Предначертания Неба осуществляются сами собой. Я, встав во главе войска, поверг крепость на горе Железной. Передо мной все трепещет, все сдаются, едва заслышав обо мне. Хочешь воевать - воюй, а нет - сдавайся!"

Государь прочел и упал духом: "Гора Железная была оплотом нашего государства, а теперь на ней враг. Что же делать?" - Он покончил с собой, а с ним - государыня и наследник.

Гильдон вступил в столицу, успокоил жителей и приказал зарезать быков и баранов для угощения воинов.

И вот Гильдон взошел на престол. Это случилось в первую луну года "ыльчхук". Верные его сподвижники получили должности. Ма Сук был назначен левым министром, а Ким Джи - правым министром. Прочие тоже не были обижены. Чхве Чхоль стал государевым ревизором и поехал осматривать шесть провинций и триста девяносто округов. Чиновники с почтением относились к новому государю, простой народ благоговел перед ним.

Обеим женам Гильдона были пожалованы звания государынь, отцу его посмертно присвоили имя Хёндок-вана - "Мудрого и добродетельного государя". Мать Гильдона стали величать великой государыней, отцов двух жен Гильдона именовали отныне тестями государя. Каждому из них пожаловали по дворцу. Гробница отца Гильдона именовалась усыпальницей государя, и там постоянно приносились жертвы его духу. Госпожа Лю получила звание вдовствующей государыни. Великой государыне и вдовствующей государыне Гильдон направил царедворцев и телохранителей.

Прошло три года с того дня, как Гильдон сделался правителем страны Юльдогук. Вокруг царили мир и спокойствие, и добродетели государя можно было сравнить с добродетелями Чэн Тана.

Однажды на большом пиру, потчуя свою мать, Гильдон вспомнил прошлое и вздохнул:

- Если бы я тогда дома погиб от руки наемного убийцы, разве дожили бы мы до этих дней? - И слезы полились на его одежды. Мать и обе государыни опечалились.

Прервав беседу, Гильдон пригласил Белого дракона и сказал:

- То, что сейчас на троне в землях Юльдогук я, кореец, - воля случая. Государь моей родины даровал мне тысячу соков риса. Милость его можно сравнить лишь с обилием воды в морях и реках. Об этой милости я буду помнить вечно. Я хочу послать вас, чтобы отблагодарить его. Не жалейте же своих трудов. Да будет вам дальняя дорога легкой! - Гильдон тут же сочинил послание государю, а заодно и письмо семейству Хон и оба вручил тестю. Погрузив на корабль зерно, тот отбыл в сопровождении свиты.

С тех пор как государь пожаловал зерно Гильдону, миновало лет десять, а о нем не было ни слуху ни духу. И государь не переставал этому дивиться.

Но вот однажды государю доставили послание от правителя земли Юльдогук. С изумлением распечатал его государь и прочел следующее:

"Бывший глава военной палаты, ныне правитель государства Юльдогук, Ваш верный подданный Хон Гильдон сто раз бьет челом государю Чосон.

Низкое происхождение всю жизнь угнетало меня. Я нарушал Ваш покой, как плохой подданный, отцу был недостойным сыном, из-за меня он болел. Но Вы меня простили, дали должность и пожаловали тысячу соков риса. Раньше я не имел возможности Вас отблагодарить. Скитаясь по свету, собрал я войско, пришел в страну Юльдогук и завоевал ее. А ныне, недостойный, там воцарился. Вечно признательный за Вашу милость, возвращаю Вам зерно. Прошу простить мне мои прегрешения. Желаю Вам здоровья и счастья на многие годы".

Государь прочел послание и подивился. Тотчас велел позвать Инхёна и показал ему послание правителя Юльдогук, сказав, что такое редко можно услышать. К тому времени Инхён преуспел по службе. Он только что прочел письмо, которое Гильдон направил дому Хонов, был потрясен, а теперь ему пришлось удивиться еще больше. И он тут же обратился к государю с просьбой:

- Гильдон - мой сводный брат. Отправившись в другое государство, он стал там знатным человеком. Но все это случилось только благодаря вашей милости. Хоть это и не упоминается в послании, прах нашего отца покоится в земле по соседству со страной Юльдогук. Снизойдите к моей просьбе, разрешите мне провести год у могилы моего отца.

Государь дал свое согласие и отпустил Инхёна в страну Юльдогук.

Вернувшись домой к матери, поведал Инхён о своей беседе с государем.

- Я прочитала письмо Гильдона. Он выражает желание, что бы я тоже поехала с тобой. И я поеду.

Сыну так и не удалось ее отговорить, и они вместе отправились в путь. Через три месяца они подплыли к острову Чедо. Сам государь со своею свитой, в сопровождении обеих государынь вышел им навстречу. Это было торжественное зрелище.

Шло время. Госпожа Лю заболела, и никакие лекарства ей уже не помогали. Однажды госпожа произнесла со вздохом:

- Горько умирать на чужбине, но меня утешает то, что я побывала на могиле мужа.

С этими словами она скончалась. Братья похоронили ее в усыпальнице, рядом с ее супругом. Несколько месяцев спустя Инхён сказал брату:

- Прошли месяцы с тех пор, как я сюда приехал. Нас постигло большое горе - смерть матушки. Подходит время мне возвращаться обратно. Как ни жаль, придется расставаться. Будь счастлив.

Распрощались братья, и через несколько дней Инхён уже был дома. Он доложил государю о своей поездке. Государь, сочувствуя горю Инхёна, разрешил приступить к службе по истечении трех лет траура.

А у государя страны Юльдогук, только он проводил брата, тоже заболела и скончалась мать. Государь и обе государыни были убиты горем. Ее похоронили со всеми почестями в усыпальнице и три года носили по ней траур.

Правление Гильдона можно было сравнить с правлением Яо и Шуня, о которых поется в песне игрока в биту.

У государя родились три сына и две дочери. Старшего звали Хёном, он родился от главной жены. Среднего звали Чхон, а младшего - Ёль. Оба родились от второй жены. Обе дочери родились от придворных дам. Дети во всем походили на родителей. Сыновья были талантливы и благородны, дочери - скромны и чисты. Старший сын был провозглашен наследником престола, младшие - принцами. Обеим девушкам выбрали достойных мужей.

Гильдона вполне можно было сравнить с Го из Фэнъяна.

Тридцать лет прошло с начала воцарения Гильдона, ему уже исполнилось семьдесят лет. Однажды вместе с женами он наслаждался стихами и музыкой в Тереме вечного блаженства.

- Жизнь, если вдуматься, - говорил Гильдон, - подобна капельке росы на кончике травинки. Проживи сто лет, и все равно она - что облако, плывущее по небу. Для знатного и подлого равно приходит свой час. Прошлого не воротить. Молодость - словно вчера была, откуда же взялись седые волосы?

Вдруг опустилось пятицветное облако и заволокло весь дворец. Перед ними предстал старец с Дягилевым посохом, в шляпе и одеянии из перьев журавля:

- Ты покончил с мирскими заботами? Нам пора!

И тут же государь и обе государыни исчезли. Трое сыновей и придворные, видевшие это, предались отчаянию и горько зарыдали. Три пустых гроба поставили в гробнице, назвав ее "Усыпальницей совершенномудрого". Наследник вступил на престол. Тысячи подданных славили его, провозглашали многие лета. Во все уезды были разосланы манифесты о снижении налогов на десять лет. Народ славил нового государя, а тот ревностно справлял поминальные обряды по отцу и правил на редкость мудро.

Народ благоговел пред ним. Один за другим шли урожайные годы. И люди пели песни, сложенные когда-то игроком в биту.

Минуло несколько лет, и у нового государя появилось трое сыновей. Все они были щедро одарены талантами и из поколения в поколение счастливо правили государством.

Вот какие дивные дела бывают на свете!