Часть сорок пятая (Пахтанье океана)

Под стать Амаравати — Индры столице — дышала
Блаженством небесным представшая взору Вишала.

Царевич, сияньем ее восхищенный, учтиво
Ладони сложил, вопрошая про дивное диво:

Кто  городом  этим  для  подданных  счастия  правит?
Чей род знаменитый, какая династия правит?

Поведай,   отшельник  святой,   мне  и  сыну  Сумитры!»
И Рагху потомок услышал рассказ Вишвамитры:

Был век золотой, когда асуры, так же как боги,
Охвачены думой одной, пребывали в тревоге.

Они рассуждали:   «Чем  немощным стать или старым,
Не лучше ли впрямь заручиться счастливейшим даром —
Священною   амритой,   дивным   бессмертья  нектаром?

Для этого мы океан будем пахтать молочный.
Мутовку возьмем и обвяжем веревкою прочной.

Наместо мутовки пусть Мандары служит громада,
А крепче веревки, чем Васуки-змей, нам не ладо!»

На Мандару царственный змей был намотан кругами,
И асуры начали пахтанье разом с богами.

Пыхтя, он вгрызался в утесы, стоящие рядом.
От этого вырвало Васуки собственным ядом.

На скалы обрушившись яро, исполненный злобы,
Добытчик нектара отраву изверг из утробы.

Как будто бы пахтали тысячу лет они кряду
Затем, чтоб жильцы трех миров погибали oт яду!

Тут боги пустились на пастбище в поисках Рудры
И   слезно  взмолились  ему:   «Защити,   Благомудрый!»

И бросились к Вишну другие: «От этой отравы
Не  дай  нам  погибнуть,   Живого  Хранитель  всеправый!»

С улыбкой приблизился Вишну — он был жизнелюбцем! —
К суровому Шиве, стоящему тут же с трезубцем:

«Узнай, Махадева, Властитель миров беспорочный!
Нам первую дань океан посылает молочный.

За то, что мы пахтали тысячу лет его кряду,
Ты первую дань океана прими, как награду.

О бог над богами! Твоей она будет по праву».
И Вишну исчез. Махадева же выпил отраву.

Богам остальным причинив огорчепья избыток,
Глотал он, как амриту, этот ужасный напиток.

Но Шива не умер, однако, по милости змея,
Навек у него посинела могучая шея.

Великого лука носитель,— он с этого часу
В свою удалился обитель, на гору Кайласу.

А боги и демоны вновь окунули в Кшироду
Мутовку громадную на удивленье народу.

Не пахтая, будто и не было привязи прочной,
Все глубже она в океан погружалась молочный.

Воскликнули  боги:   «Наплачемся  с  пахтаньем  этим.
Бессмертья нектар не добудешь барахтаньем этим!»

Что  делать?   Пришлось  обратиться  к  Нараяне  снова:
«О   Вишну,   хранитель   всего,   что   есть   в   мире   живого!

Мы   Мандару-гору  не  в  силах  поднять  без  подмоги!
Даруй нам опору», — взмолились в отчаянье боги.

Нараяна мудрый не медля придумал уловку
И, став черепахою, спину подвел под мутовку.

Он Мандару поднял, ее поместил посредине,
Но Васуки шея пришлась на одной половине,

А хвост на другой; за него небожители змея
Тащили, поскольку осталась у демонов шея.

К хвосту оттеснили богов злоприродные дружно,
И тысячу лет они пахтали вместе натужно.

Но рано ли, поздно ли час наступает урочный:
Из волн поднялся Аюрведы творец непорочный.

Сначала Дханваптари — то было первое чудо! —
С кокосовой миской и посохом вышел оттуда.

Небесные девы, как масло мутовкою, сбиты,
Душистыми брызгами пены молочной покрыты,
За ним появляются, пахтаньем чудным добыты.

Чарующей прелестью лиц эти девы блистали,
Но боги и асуры их за блудниц посчитали.

Прекрасная Варуни, мужа искавшая рьяно, —
За ними из волн показалась и дочь Океана.

С отвергнутой асурами, несмотря на богатство, —
В ней боги меж тем находили большое приятство.

Амброзией вскормлен и вспоен водою проточной,
Конь  Индры  всплывает,  светясь  белизною  молочной.

Скакун быстролетный, что облака в небе воздушней,
Теперь у царя небожителей заперт в конюшне.

За   белым   конем — Кауштубха — божественный   камень,
Из   пены   молочной   возникнув,   искрится,   как   пламень.

Все боги и демоны ждут вожделенного чуда:
Неужто  не  выйдет  бессмертья  нектар  из-под  спуда?

Но час для добра и для худа приходит урочный,
И амриту им океан посылает молочный.

С ее появленья — о Рагху потомок! — с богами
Свирепые асуры стали навеки врагами.

Упорно  стремясь к  обладапью  нектаром  волшебным,
Они обращаются к ракшасам боговраждебным.

В ужасной борьбе поколений, семейств и династий
Три мира не чают спасенья от этих несчастий.

Тем временем был озабочен картиной печальной,
Узрев истребленье взаимное, бог изначальный.

Он девы, по имени Мохини, образ прекрасный
Внезапно приняв, появляется в битве опасной.

Неузнанный, он похищает с великой сноровкой
Сосуд со священною амритой, чудной мутовкой

Добытый совместно из пены молочной богами
И асурами, что смертельными стали врагами».