230. Слепой мальчик и его сестра (Пер. Меновщикова Г.А.)

(Зап. от Амауналик. 16, № 37. Вар.: № 217.)

Старую женщину с внуками - маленькой девочкой и мальчиком постарше - покинули соплеменники, оставив их без всякой помощи. Мальчик был слеп от рождения. Они жили одни в доме.

Однажды к их дому подошел огромный медведь. Он остановился у окна и начал принюхиваться. Тогда бабушка сказала мальчику:

- Постарайся застрелить его; я натяну тебе лук и прицелюсь за тебя.

Она прицелилась, мальчик выстрелил, раздался страшный грохот. Но бабушка сказала:

- Эх, как жаль! Ты попал прямо в переднюю стену!

Однако мальчик знал, что она говорит неправду, потому что он выстрелил прямо в грудь медведю.

- Какой же ты олух, не мог попасть! - повторяла бабушку.

Потом бабушка увела внучку из дома и сказала ей:

- Мы ничего не дадим ему. Оттащим медведя подальше отсюда и будем есть, а ему ничего не говори; он слеп, и ему не обязательно много есть.

Они оттащили медведя подальше, и бабушка взялась за разделку туши, а девочка пошла к брату и сказала ему:

- Ты убил большого медведя. Сейчас мы его сварим и как следует поедим. Бабушка уже обдирает его там, неподалеку; она велела ничего не говорить тебе об этом.

Наконец они начали варить мясо, и, пока бабушка варила, девочка побежала к брату:

- Я подвяжу низ своей нижней кухлянки и попробую принести тебе еды, - сказала она.

Они стали есть, и девочка незаметно сбрасывала кусочки мяса за пазуху, а потом отнесла брату. Так она делала каждый раз, когда они ели, несмотря на то что бабушка говорила:

- Ну и прожорлива же ты. Тебе, наверное, никогда не остановиться.

- Я ем быстро потому, что я голодна, - отвечала девочка и продолжала носить еду своему брату, поскольку бабушка ему ничего не давала.

Однажды слепой мальчик сказал сестре, что он также очень хочет пить, и попросил отвести его к большому озеру. Сестра взяла брата за руку и повела его к озеру, прочь от бабушки, горько плача. Придя, он велел ей идти домой и сказал:

- На обратном пути складывай холмики из маленьких камней вдоль всей дороги.

Сестра, горько плача, пошла назад. Всю дорогу она складывала камни. Мальчик остался на берегу озера. Он хотел пить, но не мог сам пойти к озеру. Через некоторое время он услышал страшное шипение и свист - громадная птица опустилась рядом с ним и сказала ему:

- Держись за мою шею.

Он ухватился за ее шею, и птица понесла его от берега. На середине озера она нырнула вместе с ним под воду и долго оставалась там. Когда она вынырнула, мальчик держался за ее шею уже из последних сил.

- Ну, как ты себя чувствуешь? - спросила птица.

- Неплохо, - ответил мальчик.

- Тогда еще раз, только ты крепче держись за мою шею,- сказала птица.

Она опять пырнула и на этот раз пробыла под водой еще дольше. Мальчик еле-еле держался за ее шею, когда она наконец вынырнула.

- Ну, теперь как ты себя чувствуешь?

- Кажется, становится немного светлее! - сказал мальчик.

Птица четыре раза ныряла вместе с мальчиком, и он был уже еле жив. Наконец на вопрос птицы мальчик ответил:

- Теперь я вижу. Я все вижу.

- Да, теперь ты стал совсем хорошо видеть; при случае я пришлю тебе еду, - сказала птица и улетела.

А мальчик стал искать камешки, которые укладывала его сестра, и отправился по ним домой. Это было недалеко. Около дома он заметил растянутую медвежью шкуру. Посмотрев на нее, он вошел в дом. В доме были бабушка и сестра.

- Я видел там большую медвежью шкуру, - сказал мальчик, войдя.

- Эту шкуру нам подарили, ее оставил нам Пыгсогсуак, - ответила ему бабушка, продолжая лгать.

Так все осталось в их доме по-прежнему, и ничего особенного не случилось.

Но однажды мальчик увидел, как несколько белых китов плывут к берегу неподалеку от дома. Он приготовился загарпунить одного из них и в помощники взял себе сестру, привязав к ней конец линя^*. Ей, как помощнице, полагалось получить хвостовую часть. Таким образом он загарпунил молодого белого кита. Но когда бабка увидела это, она попросила:

^* ("Привязав к ней конец линя" - информант поясняет, что здесь применительно к девушке употреблено слово, обозначающее то, к чему привязывают линь: предмет, вбитый в землю или в лед, или специально пробитое отверстие во льду.)

- Привяжи и ко мне конец ремня!

Он так и сделал, и они загарпунили еще одного небольшого кита, ко старухе этого было мало.

- Скорей! Вон того, большого! - кричала она мальчику.

На этот раз он загарпунил большую самку кита, которая поплыла прочь от берега. Бабка пыталась удержать веревку, но не смогла, хотя и вцепилась в камык внука так, что совсем разорвала его по шву. Кит утащил ее в море и нырнул с ней вместе под воду. Несколько раз она появлялась на поверхности, крича:

- Мой улю, мой улю!

Улю нужен был ей, чтобы обрезать веревку. Тем временем полосы старухи закрутились жгутом. Так случилось, что кит унес ее в море и там она превратилась в нарвала, в черного самца нарвала с длинным клыком.

Теперь брат и сестра остались одни. Скоро они очень затосковали без людей и отправились на поиски человеческого жилья. Они шли и шли и однажды увидели, что маленькая воробьиха никак не может снести яичко [....] Девочка помогла ей, и оба воробья стали благодарить ее от всего сердца и на радостях подарили детям большую белую собаку, кусок бревна и деревянное блюдо. Дети взяли все эти вещи и отправились дальше.

Наконец они подошли к большому дому. Так как брат очень хотел нить, он велел сестричке войти в дом и попросить воды. Она вошла в сени и сказала:

- Нет ли у вас чего-нибудь попить для моего брата?

- Войди, - послышалось оттуда, и она услышала, как старший в доме, сидевший в дальней части помоста, торопливо перебирается к краю.

- Входи, входи!

Она не решалась войти, но наконец вошла, и скоро брат услышал ее крик. Поняв, что ее схватили, брат вошел следом. Он встал так, что закрыл спиной вход, и увидел, что когтистые тунгаки уже обгладывают последние косточки его маленькой сестрички. Он пришел в такой гнев, что стал бить их большим куском дерева, подаренным воробьями, и убил всех. Затем он собрал косточки сестры, завязал их в ее меховой комбинезон, взвалил этот узел на спину и, горько рыдая, отправился дальше. В то же время его собака превратилась в маленькую фигурку собаки, деревянное блюдо - в листок, а кусок дерева - в стебель травы.

Так он шел вперед, пел бесконечную песню и нес за спиной косточки сестры. Но через некоторое время он почувствовал, что кости сестры становятся тяжелее и тяжелее, и ему послышался ее голос:

- Старший брат, сложил бы ты меня как следует!

Брат сложил по порядку ее косточки, взвалил снова на спину и понес их дальше. Скоро она еще раз попросила сложить ее по порядку, и наконец он услышал:

- Старший братец, если бы я могла встать и пойти.

- Подожди немного, подожди немного,- говорил ей брат, но она все просила.

И он позволил ей идти самой, по она очень быстро устала, и он опять понес ее. Но скоро она окрепла, и они пошли вместе.

В одном месте они заметили несколько больших кусков оленьего жира. Они принюхались и почувствовали, что это испражнения. Вскоре они подошли к месту, где было много людей. Увидев их, сестра спряталась за спину брата. Подойдя, люди спросили брата:

- Что с твоей спутницей?

- Она прячется, потому что те люди ее съели.

- Мы не людоеды, пусть не боится нас.

Эти люди жили вдали от моря; у них совсем не было заднего прохода. То, что они съедали, превращалось в олений жир, и они выплевывали его через рот; а мочились они сквозь отверстие в ладони. Брат и сестра поселились с ними.

Сестра вышла замуж за одного из них и скоро забеременела. Одна из местных женщин тоже понесла, и, когда ей пришло время рожать, старейшина просто взрезал ей живот и вынул ребенка, а потом живот сам закрылся. Старик хотел так же взрезать живот и девушке, но ее брат сказал:

- Не нужно! Она сама родит.

И скоро она родила. Когда лесная старуха увидела, что у ее новорожденной внучки есть задний проход, она схватила острую палку, села на нее и проткнула себя, чтобы и у нее был такой. Этим она убила себя - вот как она хотела быть похожей на внучку!