229. Кагсагсюк обретает силу (Пер Вахтина Н.Б.)

(19, № 1. Вар.: № 228.)

Жил однажды мальчик-сиротка, жил среди злых людей. Звали его Кагсагсюк. Приемной матерью его была одна несчастная старушка. Они жили в жалком закутке, примыкавшем ко входному коридору, а входить внутрь им не разрешалось. Кагсагсюк боялся даже в этот закуток входить и лежал в коридоре, греясь рядом с собаками. По утрам, когда мужчины поднимали хлыстами своих ездовых собак, они часто задевали бедняжку, и он кричал:

- На-а! На-а! - В насмешку над собой подражая визгу собак.

Когда мужчины пировали, угощаясь разными морожеными

блюдами, вроде моржовой кожи или мороженого мяса, маленький Кагсагсюк, бывало, подсматривал поверх порожка, и иногда мужчины втаскивали его в комнату, зацепив пальцами за ноздри. Поэтому ноздри у него были очень большие, а сам он совсем не рос. Они давали бедняжке мороженого мяса, а ножа, чтобы разрезать его, не давали: говорили, что у него достаточно острые зубы; а иногда они вырывали ему один или два зуба, говоря, что он слишком много ест. Его приемная мать сделала ему обувь и маленькое копье для охоты на птиц, чтобы он мог выходить наружу и играть с другими детьми. Но дети сбивали его с ног и валяли в снегу, так что весь он становился мокрый. Девочки часто мазали его грязью с ног до головы. Маленького мальчика все всегда мучили, издевались над ним, и он совсем не рос, только ноздри увеличивались.

Временами он отваживался уйти один в горы, выбирал укромное место и раздумывал, как бы стать сильным. И вот однажды его приемная мать научила его, как надо поступить.

Встав в ложбине между двумя сопками, он крикнул:

- Дух силы, появись! Дух силы, приди ко мне!

Тут появился огромный волк. Кагсагсюк очень испугался и пустился было бежать, но зверь быстро догнал его и, обвив хвостом, швырнул на землю. Не в силах встать, Кагсагсюк услышал вдруг стук и увидел, как из его тела высыпались маленькие нерпичьи косточки. Волк сказал:

- Вот эти косточки и не давали тебе расти.

Снова он обвил мальчика хвостом, и опять он упал; на этот раз из него высыпалось уже меньше костей. А когда волк бросил его на землю в третий раз, из него выпали последние косточки. На четвертый раз он почти удержался на ногах, а на пятый не упал совсем, но отпрыгнул в сторону. Тогда волк сказал:

- Если ты хочешь быть сильным и отважным, ты должен каждый день приходить ко мне^*.

^* ("Чтобы стать жестким" - т. е. неуязвимым для колдовства.)

По дороге домой Кагсагсюк чувствовал себя гораздо легче и даже сумел бежать, сшибая ногами мелкие камушки. Когда он подошел к дому, девочки, нянчившие младенцев, бросились к нему, крича:

- Кагсагсюк идет! Давайте вываляем его в грязи!

Другие мальчики стали бить его и мучить, как прежде, но он не сопротивлялся и, как всегда, лег спать вместе с собаками.

С этих пор он стал ходить к волку каждый день, и всегда повторялось то же самое. С каждым днем мальчик чувствовал, что становится сильнее и сильнее, и по дороге домой он сшибал ногами уже целые валуны и, катаясь по земле, жонглировал тяжелыми камнями. Наконец однажды волк не смог свалить Кагсагсюка с ног, и тогда он сказал:

- Ладно, достаточно. Ни один человек не сможет теперь тебя победить. И все же ты, пожалуй, пока веди себя как прежде. Когда наступит зима и море замерзнет, тогда придет твой черед показать себя: тогда появятся три огромных медведя, и всех трех ты убьешь своими руками.

В тот день Кагсагсюк бежал домой, сшибая камни направо и налево. Но дома он продолжал вести себя как всегда, и люди мучали его больше, чем обычно.

Однажды осенью охотники вернулись на каяках домой и привезли огромный кусок дерева-плавника. Они смогли только привязать его к большим камням на берегу, а оттащить домой сразу не сумели: слишком он был тяжелый. В сумерках Кагсагсюк сказал своей матери:

- Дай мне торбаса, мама, чтобы я тоже смог пойти взглянуть на это бревно.

Когда все легли спать, он выскользнул из дома и пошел на берег. Отвязав ремни, он взвалил бревно на плечи и отнес за дом, где и закопал его глубоко в землю. Наутро, когда первые люди вышли наружу, он закричал:

- Бревно исчезло!

Когда люди подбежали к бревну, они увидели, что ремни перерезаны. "Как могло оно уплыть? - подумали все. - Ведь не было ни ветра, ни отлива". Но одна старуха, зайдя случайно за дом, закричала:

- Смотрите! Вот это бревно!

Все подбежали и стали удивляться:

- Кто мог это сделать? Среди нас, должно быть, есть необыкновенный силач!

Каждый молодой мужчина напустил на себя таинственный вид, чтобы другие подумали, что он-то и есть тот силач, - вот притворщики!

В начале зимы односельчане Кагсагсюка обращались с ним еще хуже обычного, но он вел себя как всегда, и они ничего не заподозрили. Наконец море окончательно замерзло, и охотиться на нерпу стало нельзя. А когда дни стали удлиняться, прибежал один человек и сказал, что видел трех медведей, которые сидели на глыбе льда. Никто не осмелился выйти и схватиться с ними. Тут-то и подошло время Кагсагсюку показать себя.

- Мама, - сказал он. - Дай мне твои торбаса, чтобы я тоже смог пойти на медведей.

Это ей не очень понравилось, но все же она кинула ему свои торбаса, сказав при этом насмешливо:

- А ты за это принеси мне парочку шкур: одну - накрыть лежанку, а вторую - на одеяло!

Взяв торбаса, он затянул свою старенькую кухлянку. Стоявшие снаружи закричали:

- О, никак Кагсагсюк появился?! Что ему тут нужно? Прогоните его!

- Он, видно, не в своем уме! - кричали девушки.

Но Кагсагсюк промчался сквозь толпу, как будто это был косяк мелкой рыбешки; его подошвы почти касались затылка, а вокруг него сверкало всеми цветами радуги облако снежной пыли. Подтянувшись на руках, он забрался на глыбу льда. Один из медведей поднял лапу, но Кагсагсюк обернулся вокруг себя на месте, чтобы стать "жестким", и, схватив медведя за передние лапы, ударил его об лед так, что оторвал ему конечности, и швырнул вниз, крикнув:

- Это моя первая добыча! Разделайте ее и разделите!

"Второй медведь точно его убьет", - подумали все. Однако все случилось как в первый раз, и медведь шлепнулся на лед. А третьего медведя Кагсагсюк схватил за лапы и, вращая над головой, бросился к стоявшему рядом охотнику и закричал:

- Вот этот плохо себя вел со мной!

А потом, ударив другого, крикнул:

- А этот обращался со мной еще хуже!

Наконец все охотники бросились бежать от него и в страхе попрятались по своим домам.

Войдя в дом, Кагсагсюк подошел к матери, держа две медвежьи шкуры, и крикнул:

- Вот тебе одна - покрыть лежанку и другая - на одеяло! - после чего велел сварить медвежье мясо.

Тут Кагсагсюка пригласили войти в главное помещение, но в ответ он, заглянув через порожек, сказал:

- Я не могу перейти, пока кто-нибудь из вас не втащит меня за ноздри.

Но теперь уже никто не отваживался сделать это, пока его приемная мать не подошла и не втащила его так, как он просил. Все люди теперь вели себя с ним очень вежливо.

- Иди сюда,- говорил один.

А другой приглашал:

- Входи и садись, друг.

- Нет-нет, не там, где лежанка не накрыта, - кричал другой. - Вот здесь лучшее место для Кагсагсюка!

Но он, не обращал внимания на их слова, садился, как всегда, на боковой лежанке.

Одни говорили:

- Вот у нас есть торбаса для Кагсагсюка.

А другие подхватывали:

- Вот штаны для него!

Все девушки наперебой предлагали ему сшить для него одежду. После ужина один из живших в доме велел девушке принести воды для "дорогого Кагсагсюка". Когда она вернулась и Кагсагсюк попил, он нежно привлек ее к себе, похвалив за то, что она догадалась сходить за водой; но вдруг неожиданно он сжал ее так, что у нее изо рта хлынула кровь.

- Ой, кажется, она лопнула! - только и сказал Кагсагсюк.

Ее родители, однако, не посмели протестовать:

- Ничего, ничего, она все равно ничего не умела, только за водой ходила.

Вскоре, когда вернулись мальчики, Кагсагсюк сказал им:

- Вы будете великими охотниками на нерпу!

Сказав это, он так сжал их, что задавил насмерть; а других он убил, оторвав им конечности. Но родители только сказали:

- Ничего страшного - они все равно были ни на что не годны, только баловались стрельбой.

Так Кагсагсюк продолжал мстить всем, кто жил с ним в большом доме, и не останавливался, пока не поубивал своими руками всех тех, кто издевался над ним. Пощадил он только нескольких бедных людей, которые были к нему добры, и стал с ними жить, питаясь тем, что было запасено на зиму. Он взял также лучшие каяки и стал учиться плавать на них, поначалу держась близко к берегу. Но вскоре он отваживался уже заплывать далеко, на север и на юг.

Гордясь, он ездил по всей стране, показывая свою силу. Он и поныне известен по всему побережью, и во многих местах видны следы его богатырских дел. Поэтому люди считают, что история про Кагсагсюка - правда.