213. Окаменевшая чета

(Опубл.: И. Гзелишвили (Гзелиев), - "Кавказ", 1875, № 45. Эта же легенда пересказана в несколько сокращенном виде В. Потто ("Что говорят камни", - "Тифлисский листок", 1903, № 106) и перепечатана Б. С. Эсадзэ (Летопись Грузии, Юбилейный сборник. 1613-1913 [на груз, яз.]). Перевод печатается в отредактированном и сокращенном виде.)

Во время оно в прежних Звилетах^* славилось одно семейство своим богатством, именем и связями с зажиточными обитателями окрестных деревень. Барзим - так звали хозяина дома - играл в судьбе деревни главную роль. Но не одно богатство и влияние ставили Барзима выше односельнев: он был искуснейший стрелок; любимое его ружье ни разу не било мимо цели. Бывало, на народных сходах он налету убивал птиц и на самом дальнем расстоянии попадал в цель. При такой способности к стрельбе охота сделалась любимым его занятием.

^* (Звилеты (Звилети) - село в Восточной Грузии.)

Одно только огорчало жизнь нашего героя и отнимало у его состоятельности и имени цену: он был бездетен. Напрасно он и его жена Кекела посещали самые отдаленные храмы и даже развалины древних церквей, обросшие кустарниками и травами, и кровью быков и баранов сбрызгивали их пороги. Напрасно Кекела налагала на себя разные обеты. Напрасно щедрой рукой давала милостыню нищим. Все было тщетно, ничто не помогало ей. Так прошло пятнадцать лет.

В одно прекрасное утро, при восходе солнца, когда Кекела стояла у порога своего дарбази^*, к ней подошел маститый старец в нищенском одеянии с перекинутою через плечо сумою и протянул руку за милостыней. Кекела вмиг вбежала в сатоне^** и вынесла нищему чашку муки, и он, приняв ее, благословил добрую женщину, пожелав ей иметь потомство. И впрямь, скоро Кекела родила, к удивлению всех, близнецов - сына и дочь.

^* (Дарбази - древнее грузинское народное жилище с открытым очагом в центре и особой системой квадратного или двенадцатиугольного перекрытия на опорных столбах.)

^** (Сатоне - помещение, в котором пекли хлеб.)

- Теперь я счастлив, - говорил Барзим приезжавшим к нему с поздравлением родственникам и знакомым. - По смерти есть кому управлять моим имением и засыпать гроб мой землею.

Новорожденные росли не по дням, а по часам. Прошло ровно два года, и малютки уже бегали и лепетали.

Наступило заговенье пред постом - время, когда каждый грузин, как бы беден он ни был, приготовляет хороший обед и ужин. В доме Барзима, как зажиточного человека, готовился, конечно, роскошный стол. Кекела в ожидании обеда сидела на дворе со своими детьми. Вдруг видит: одна ворона, откуда ни возьмись, села на стоявшую на дворе Барзима иву и начала каркать во весь голос. "Это дурной признак", - сказала Кекела, посылая тысячи проклятий злой вещунье.

День клонился к вечеру. Вдруг в доме Барзима послышались шум и крики. Малолетний сын Барзима Датико, оставленный по неосторожности матери во дворе, пропал из виду. Сначала думали найти дитя в деревне, но, когда осмотрели ее, мальчика ни в чьем доме не оказалось. Озадаченный Барзим, второпях перекинув через плечо любимое свое ружье и прадедовскую саблю, с дюжиною молодцев пустился искать дитя по звилетским лесам, а Кекела, окруженная женщинами, плакала навзрыд. Прошли сутки, вторые, третьи. Осмотрели в звилетских лесах каждое дерево, каждый куст, осмотрели каждую окрестную деревню, но мальчика нет как нет. Пропал он без вести, безвозвратно.

Этот случай вызвал в деревне разные толки. Одни говорили, что дитя похищено драконом, рабом святого великомученика Георгия, за то, что Барзим, беспощадно истребляя оленей в звилетских лесах, рогов их не приносил в жертву святому, как бы следовало. Другие полагали, что дитя поглощено землею в наказание Барзиму, самовластно управлявшему Звилетами и притеснявшему бедных жителей. Третьи думали, что оно похищено осетинами, имевшими свои убежища в звилетских лесах.

Утекло с того времени много воды. Барзим и Кекела примирились с постигшим их горем и все свои родительские заботы сосредоточили на единственной своей дочери Марте. Ей исполнилось уже двадцать лет, и она своей необыкновенной красотою и умом привлекала к себе внимание многих. Но никто из домогавшихся ее руки не имел успеха. В это время в отдаленных городах Осетии появился какой-то пришелец, проданный осетинами в прежние времена чужеземцам, разбогатевший там и воротившийся на родину, о которой он мало и слыхивал, оставив ее еще ребенком. Наконец он появился в Звилетах. Молодой человек скоро прославился. Приглянулся он Марте, и родители дали свое согласие на брак.

Наступил день свадьбы, столь радостный для Барзима и его семейства и желанный для обитателей Звилет.

Кончились все приготовления, гости собрались; жених и невеста, наряженные, сидят на особом, приготовленном для них месте, в дарбази, ожидают священника. Явился священник и, благословив молодых, направился вместе с ними в церковь. А за ними медленно потянулись макреби^* с пением, приличным случаю. Отворили дверь храма, зажгли свечи, и взоры всех обратились на молодых виновников настоящего торжества. Они стояли в какой-то непонятной задумчивости и бледность покрывала их лица. Священник обвенчал их, и макреби, окружавшие молодых, дав им выйти из церкви, готовы были грянуть громогласно свое макрули^**. Но - о чудо! о ужас! - как только молодые переступили порог церкви, внезапно какая-то невидимая сила с шумом и треском ударила в них, и они превратились в камни.

^* (Макреби - сопровождающие жениха и невесту дружки.)

^** (Макрули - песня дружек.)

Нужно ли говорить, что богатый жених был родной брат невесты, украденный осетинами!