18. Кварцихский Тебру Иване

(Опубл.: "Акакис кребули", 1899, № 1, стр. 21-22 [на груз. яз].)

Есть ворон один. Два яйца он кладет. Как придет время, вылупится из одного птенец ворона, из другого - щенок собаки, которого зовут Куршой. Как увидит ворон, что не похож на него щенок, возьмет и выбросит его из гнезда. Если кто найдет его и вырастит, станет щенок чудесной охотничьей собакой. Никакой зверь не ускользнет от этой собаки. Одного такого щенка вырастил Кварцихский^* Тебру^** Иване.

^* (Кварцихский (правильнее Квацихский) - от груз, ква - камень, цихе - башня. В Раче (Западная Грузия), где бытует это предание, и поныне распространен культ Иване Квацихского. День, связанный с его именем, отмечают в местечке Квацихе, недалеко от с. Геби в третий понедельник после пасхи. Возможно, имя героя отражает его связь с камнем, рухнувшим, согласно некоторым вариантам предания (см. № 9), вслед за Иване и погубившим его.)

^** (Тебру - этимология неизвестна. Возможно, это рудимент имени матери Иване, играющей в рачинских и сванских вариантах роль в его гибели.)

Иване ходил на охоту со своей Куршой и брал с собой двухнедельный запас хлеба. Однажды пошел он на охоту и присел отдохнуть на вершине одной горы. Вдруг затряслась земля и обрушилось все вокруг. А Иване со своей Куршой невредимым остался на вершине. Не стало пути. Остались они вдвоем в этом пустынном месте. Не видать было помощи, ни сойти, ни спрыгнуть нельзя было. Кончилась у них пища, и стали они голодать. В отчаянии крикнул Иване Курше:

Лай же, Курша, злосчастная, 
Черна судьба твоего хозяина. 
Или услышит нас пастух, 
Или - охотник горный. 
На горе повис я, 
Зацепившись каламаном*
Из кожи телки.

^* (Каламани - обувь из кожи, стянутой на ремешке вокруг ноги. Интересно, что здесь снова фигурирует мотив обуви героя (ср. № 14 - бандули).)

Начала лаять Курша ужасающе громким лаем. Но никто не пришел им на помощь. Как стало им невмоготу от голода, подала хозяину знак Курша: мол, убей меня и утоли голод. Может, кто придет за это время, поможет тебе. Отказался Иване поступить так, но "душа сладка": как стал его мучить голод, заплакал он, попрощался с Куршой и зарезал ее. Высек огня, сломал свой лук, зажег костер, зажарил мясо и поел.

Увидел брат, что запоздал Иване, не вернулся вовремя домой, и пошел его искать. Наконец нашел он застрявшего на вершине горы брата и крикнул ему:

- Иване, Кварцихский Тебру! 
Ты, о охотник гор! 
Твои лук и стрелы 
Таять от страха заставляют дэвов 
                    и богатырей!

- И лук я сжег, и стрелы, 
Костер разжег я ими. 
Зарезал Куршу и съел, 
Увы, грех взял на душу! 
- Прыгай же, прыгай, 
В злосчастный день рожденный.

Тогда простился с жизнью Иване, прыгнул. Вслед за ним покатился громадный кусок скалы, и разбился Иване вдребезги. Положили на носилки мертвого. Отнесли домой, и брат обратился к невестке с причетью:

Как полетел Иване со скалы - 
Подобен был соколу небесному. 
Скала на него обрушилась - 
Дэвы бы не устояли против нее. 
По луже крови 
Лодка могла бы проплыть.