87. Повествование о Мауи

I

Вот история о том, как все Мауи жили в Лолофонуа (1 Лолофонуа (Лалофонуа, "нижняя земля") - мифический мир, запрятанный глубоко под землей или под водой; место, где, но тонганским представлениям, обитают духи и герои, предки и божества.). Жили там Мауи Мотуа, Мауи Старший, и Мауи Лоа, Мауи Верзила, и Мауи Пуку, Коротышка, и Мауи Аталанга, Строитель Мауи, и еще сын Мауи Аталанга, малыш Мауи - Мауи-кисикиси. Они жили в Лолофонуа и управляли тем краем.

Жили они там долго, но вот однажды Мауи Аталанга сказал всем другим Мауи:

- Я хочу отправиться жить наверх. Больше мне не хочется оставаться в Лолофонуа. Пойду-ка я наверх, возьму с собой своего Мауи-кисикиси, и мы с ним заживем там, на земле.

- Хорошо,- ответили другие Мауи.

И он стал собираться наверх со своим Мауи-кисикиси, совсем еще мальчиком - было ему тогда восемь лет.

И еще Мауи Аталанга сказал:

- Хотя мы и поселимся там, наверху, я буду спускаться сюда, навещать вас и обрабатывать свои здешние земли.

Прочие Мауи ответили Мауи Аталанга:

- Очень хорошо. Ступайте наверх, а потом не забывай нас, приходи сюда.

И вот Мауи Аталанга и его сын Мауи-кисикиси поднялись наверх и отправились на один из островов Вавау. Земля, на которую они пришли, носит имя Колоа. Это первый, старейший из островов Вавау. Этот остров еще называется Хаафулухао. Хаафулухао - это совсем не то же самое, что Вавау, как считают многие. Вавау значит одно, Хаафулухао - совсем другое. И все же многие люди, отправляясь в плавание, думают, что сказать: "Мы плывем на Вавау" - то же самое, что сказать: "Мы плывем на Хаафулухао". Но Вавау и Хаафулухао - разное. Ведь Вавау - это целая страна, множество разных островов; все вместе они и называются Вавау. А среди островов Вавау есть самый старый остров - Колоа, его и называют еще Хаафулухао. Он был создан небожителем Тангалоа. Другие же острова Вавау были выловлены крючком тогда, когда в плавание за землями пустились все Мауи из Лолофонуа.

Вот в чем разница между Хаафулухао и Вавау. Древняя, старейшая земля - Хаафулухао, или Колоа, а Вавау - множество разных островов.

Так вот, Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси прибыли на Колоа, или Хаафулухао, на старейший остров, и остались там. А на других островах Вавау они не жили. Лишь иногда они отправлялись с Колоа на другие земли Вавау.

А на Колоа они решили поселиться в местности Аталанга. Вот почему к имени старшего из этих Мауи прибавляется Аталанга - Мауи Аталанга.

Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси зажили там, а потом Мауи Аталанга взял себе в жены местную женщину, она родилась и выросла в Аталанга. Вот как вышло, что они осели в Аталанга: Мауи-старшему там вообще нравилось, а к тому же он нашел там себе супругу. Но в Аталанга у него не было участка, и растить на острове он ничего не мог: Колоа - очень маленькая земля. Места для участка там не было, и Мауи Аталанга ходил возделывать свои земли вниз, в Лолофонуа.

А Мауи-кисикиси жил себе в Аталанга, время шло, и он рос.

Теперь его проделки и его непослушание стали совершенно невыносимы. Поэтому-то Мауи Аталанга все дни проводил у себя дома, наверху, а работать на своих участках в Лолофонуа ходил только ранним утром, еще до света: ведь он боялся, как бы Мауи-кисикиси, попав в Лолофонуа, там тоже не принялся за свои гадкие проделки. Мауи Аталанга ходил вниз только один, зная скверный нрав своего сына Мауи-кисикиси. Мальчик рос до невозможности проказливым и к тому же становился сильнее отца.

Вот так жил Мауи Аталанга у себя в Аталанга вместе с женой и с Мауи-кисикиси. Жене он приказывал:

- Жена, когда я отправляюсь на работу вниз, в Лолофонуа, не буди малыша Мауи-кисикиси. А то он выследит меня, пойдет за мной, найдет дорогу в Лолофонуа и туда тоже отправится проказничать. Нет, пусть уж он остается здесь, наверху, и озорничает у нас дома.

Вот так они жили у себя дома, и всякий раз, когда все еще спали, когда еще петух не начинал своей утренней песни, Мауи Аталанга вставал, выходил из дома и шел в Лолофонуа возделывать свои земли. Ведь он боялся, что Мауи-кисикиси пустится вслед за ним. Именно поэтому он и уходил из дома еще до света, когда было темно. Так и повелось: он уходил почти в полной темноте, чтобы Мауи-кисикиси ничего не заметил.

Мауи-кисикиси жил себе, ничего не замечая. Шло время, и наконец у него возникла мысль: "Куда же ходит отец возделывать землю? Надо поискать, где он работает". И вдруг Мауи-кисикиси осенило: "О, да отец, наверное, ходит работать в Лолофонуа! Ведь здесь, наверху, ему просто негде работать".

И Мауи-кисикиси решил: "Буду следить за ним всю ночь, до самого рассвета. Узнаю, куда же он ходит в темноте, пойду туда следом за ним и тоже буду работать там - буду обрабатывать свою землю там же, где отец обрабатывает свою".

Мауи-кисикиси принялся следить за отцом. Вот как вышло, что он разведал путь в Лолофонуа, путь, которым ходил туда его отец.

Мауи-кисикиси увидел, как Мауи Аталанга встал ночью, до света, взял свою палку-копалку, надел набедренную повязку, все собрал и отправился в путь. Все это видел его сын Мауи-кисикиси.

Мауи Аталанга шел не скрываясь, не таясь - ведь он не знал, что его сын все видит. Дав Мауи Аталанга отойти немного от дома, Мауи-кисикиси тоже встал и пошел следом за отцом. Он шел в некотором отдалении, чтобы отец, Мауи Аталанга, не заметил его. Ведь тогда Мауи Аталанга наверняка остался бы наверху, не дал бы сыну узнать путь, ведущий в Лолофонуа. Вот почему Мауи-киси-киси шел в отдалении, не показываясь отцу, иначе он никогда не узнал бы дорогу в Лолофонуа, в край, где возделывал землю его отец.

Так шли они, шли и шли, и Мауи Аталанга думал, что он совсем один, а Мауи-кисикиси тем временем шел следом. Они шли очень долго, и наконец Мауи-кисикиси увидел, как Мауи Аталанга остановился у зарослей тростника и осмотрелся по сторонам. Но сам Мауи-кисикиси успел остановиться и спрятаться. Вот Мауи- кисикиси увидел: Мауи Аталанга подошел к высокому тростнику, схватил его за верхушку, вытянул из земли и положил там же. О да! Это и был тростник, скрывавший дорогу в Лолофонуа. Мауи Аталанга спустился на эту дорогу, а прежде чем двинуться вниз, взял за корень вытянутый из земли тростник и установил его на прежнем месте. Так он закрыл свою потайную тропинку.

Мауи-кисикиси сказал себе: "О! Вот это и есть дорога, по которой отец ходит в Лолофонуа возделывать свои земли". И Мауи-кисикиси подошел, вырвал из земли тростник и отбросил его в сторону. А затем пустился по дороге, по которой только что прошел его отец. Но дорога эта теперь осталась открытой, ее никак нельзя было спрятать: ведь скрывал ее тот самый тростник, который Мауи- кисикиси отбросил в сторону. Место, где Мауи спускались в Лолофонуа, так и называется Туахалакахо - Дорога, Скрытая Тростником.

II

Оба Мауи продолжали свой путь, и так озорник мальчишка узнал дорогу, по которой ходил отец. Мауи Аталанга шел первым, а Мауи-кисикиси следовал за ним тайно, не показываясь ему на глаза. И Мауи Аталанга думал, что он совершенно один.

Они шли, и шли, и шли и наконец добрались до участков, которые возделывал Мауи Аталанга. Он остановился там и принялся полоть. Он полол, а Мауи-кисикиси стоял неподалеку и потешался над тем, как отец полет.

Потом Мауи-кисикиси залез на высокое дерево - это была малайская яблоня. Сорвав яблоко, Мауи-кисикиси надкусил его и бросил вниз, прямо к ногам Мауи Аталанга. Увидев это, Мауи Аталанга воскликнул:

- Ой! Похоже на след зубов моего проказливого сына.

Мауи Аталанга разогнулся и стал смотреть по сторонам, пытаясь понять, откуда взялось надкусанное яблоко. Но сколько он ни смотрел, он так и не увидел мальчика, ведь тот спрятался на яблоне.

И Мауи Аталанга снова принялся за работу. А Мауи-кисикиси сорвал еще одно яблоко, надкусил и опять бросил к ногам отца. Мауи Аталанга подобрал и его, взял в руки, рассмотрел и сказал:

- Да, это совершенно точно следы зубов моего проказливого сына.

Тут Мауи-кисикиси крикнул:

- Эй, вот я где!

Отец повернулся к нему:

- Мальчик! Как ты попал сюда?

Мауи-кисикиси ответил:

- Я пришел сюда следом за тобой, по той же самой дороге, по которой ходишь ты.

- Закрыл ли ты спуск на эту дорогу, когда сходил сюда? - спросил отец.

- Закрыл,- ответил сын, но при этом он лгал.

Тогда Мауи Аталанга приказал:

- Спускайся сюда, будешь полоть.

Мауи-кисикиси принялся полоть. Предупреждая его, отец сказал:

- Не смей только оборачиваться назад (2 См. также № 89.).

Но Мауи-кисикиси, пока полол, все же оборачивался. И вот Мауи Аталанга увидел, что сзади вновь поднялась сорная трава, и ужасно рассердился:

- Сказано же было тебе, гадкий мальчишка, что нельзя оборачиваться, пока полешь! Это табу, и, если нарушишь его, сзади сразу поднимается целый лес сорной травы.

Пришлось Мауи Аталанга вернуться и еще раз прополоть там, где мальчик уже прошелся и где сорная трава успела снова подняться.

Они продолжали работать, но Мауи-кисикиси снова обернулся, и снова поднялись за ним заросли сорной травы. Тут Мауи Аталанга обернулся, увидел это и опять разгневался:

- Зачем я трудился и объяснял тебе, чтобы ты не смел оборачиваться, что это табу?! Как только нарушаешь его, тут же поднимаются заросли сорной травы.

И отец подошел к скверному мальчишке со словами:

- Бросай полоть, мальчик, бросай сейчас же, скверное ты создание. Ступай лучше принеси мне огня.

- А что это такое, что ты называешь "огонь"? - спросил мальчик у отца.

Отец ответил:

- Иди вон к тому дому. Там у огня греется старик. Оттуда ты и принесешь огонь, а на нем мы сможем приготовить себе еду.

И Мауи-кисикиси пошел добывать огонь к тому месту, где грелся старик. А ведь этот старик был Мауи Мотуа, отец Мауи Аталанга и, значит, дед Мауи-кисикиси.

Мауи-кисикиси шел спокойно, не таясь, ведь он и не знал, что Мауи Мотуа - дед ему, отец Мауи Аталанга. Прежде они никогда не встречались, и Мауи Мотуа тоже не знал, что к нему идет Мауи- кисикиси, его внук. А Мауи-кисикиси даже не знал, что это его дед Мауи Мотуа греется возле дома. Ведь каждый из них - и Мауи-кисикиси и Мауи Мотуа - должен был увидеть другого впервые. Вот старик и подумал, что перед ним просто какой-то мальчик, а никак не его внук, как было на самом деле. А Мауи-кисикиси подумал, что это просто какой-то чужой старик, а вовсе не его дед Мауи Мотуа, как было на самом деле. И не знал, не думал Мауи Мотуа, что к нему за огнем идет сын Мауи Аталанга, этого он не знал.

Малыш Мауи-кисикиси окликнул старика, гревшего у огня свои старые кости:

- Эй, дедушка! Дай мне огня!

Старик взял немного огня и протянул малышу. Приняв его, малыш пошел обратно. Но по дороге он притушил огонь - ничего не осталось.

Малыш вернулся на то же место и окликнул Мауи Мотуа:

- Дай мне огня!

- А где же тот огонь, с которым ты ушел от меня? - спросил старик.

- Он потух,- ответил Мауи-кисикиси.

Старик дал малышу еще огня. Взяв его, Мауи-кисикиси пустился в обратный путь и по дороге опять залил огонь водой. Да-да! Это все были проделки проказника мальчишки, вздумавшего рассердить старика.

И опять, уже в третий раз, отправился малыш к старику за огнем. Когда он пришел и Мауи Мотуа снова увидел его, он страшно рассердился.

Мауи Мотуа встал и грозно спросил у Мауи-кисикиси:

- Что же это такое, мальчик? Зачем ты опять вернулся?

Мальчик сказал:

- Получить от тебя огонь.

Тут Мауи Мотуа спросил:

- А где тот огонь, который я давал тебе, с которым ты уже два раза уходил от меня?

Мауи-кисикиси спокойно ответил:

- Тот огонь погас, пока я нес его. Оба раза погас. Поэтому мне и пришлось вернуться за ним сюда.

Но у старика осталось всего одно полено - огромное тлеющее полено железного дерева. От него шло тепло, согревавшее его старые кости. А все запасы, которые были у старика, иссякли именно из-за проделок Мауи-кисикиси, забиравшего у него огонь и тушившего этот огонь по дороге.

И старый Мауи Мотуа гневно сказал:

- Сумеешь поднять вот это огромное полено - забирай, оно твое.

Старик был уверен, что мальчик не сможет поднять полено, и думал так: "Сейчас нет никого, кому по силам было бы это полено, дающее мне тепло. Разве что когда-нибудь кто-то из потомков Мауи Аталанга сможет поднять эту громадину". Вот поэтому старик и сказал малышу, чтобы тот забирал полено: он не сомневался, что малышу это полено не поднять.

Мауи-кисикиси подошел, взялся за полено и поднял его одной рукой. Мауи Мотуа же закричал:

- Эй, сейчас же положи на землю мое полено! Его тепло греет меня!

Мауи-кисикиси положил полено. А Мауи Мотуа впал в настоящую ярость. В гневе велел он малышу:

- Иди сюда, мы с тобой будем мериться силой.

- Хорошо,- согласился Мауи-кисикиси.

Мауи Мотуа встал и приготовился к поединку. Он сумел схватить Мауи-кисикиси; подняв малыша высоко над землей, он встряхнул его что было силы и бросил оземь. А Мауи-кисикиси опустился прямо на ноги, не разбившись и даже не растянувшись на земле. Тут он в свой черед схватил Мауи Мотуа, поднял его, встряхнул и бросил оземь. Старик упал замертво.

Мауи-кисикиси же пошел с огнем к отцу. Мауи Аталанга спросил его:

- Что же ты делал так долго, скверный мальчишка? Неужели ты и старику устроил какую-нибудь гадость? Уж слишком долго ты ходил за огнем.

Тут Мауи-кисикиси пустился на ложь:

- Я взял у него огонь, и этот огонь потух по дороге сюда. И вот мне пришлось взять это громадное полено, в котором заключен огонь.

Но малыш не сказал, что сам он и тушил этот огонь по дороге.

А Мауи Аталанга тогда спросил:

- Мальчик, а мальчик, скажи, ты ничего не сделал дурного старику Мауи Мотуа?

- Я задержался потому, что старик стал сердиться,- ответил Мауи-кисикиси.- Он стал сердиться на меня за то, что мне пришлось несколько раз обращаться к нему с просьбой об огне. И старик мне говорит: "Подойди-ка сюда". Я спрашиваю его зачем, а он отвечает: "Мальчик! Иди сюда, мы померимся с тобой силами". И вот мы стали с ним состязаться в силе. Мне удалось взять верх: я бросил его оземь.

И спросил Мауи Аталанга:

- Мальчик, как это было?

- Я бросил его оземь,- отвечал Мауи-кисикиси,- и он упал замертво.

- Нет, мальчик, этого не может быть, это неправда! - в ужасе вскричал Мауи Аталанга.

Но Мауи-кисикиси ответил:

- Это чистая правда.

Велик был гнев Мауи Аталанга, велика была и его скорбь - ведь он так любил своего отца Мауи Мотуа! И вот теперь его собственный сын, внук Мауи Мотуа, убил старика! Мауи Аталанга схватил свою палку-копалку и швырнул ее прямо в Мауи-кисикиси. Палка попала мальчику в голову, он зашатался, упал и остался лежать: он упал замертво. А Мауи Аталанга пошел собирать луговую траву: ею надлежало накрыть тело Мауи-кисикиси. Вот откуда пошла эта трава, и теперь она растет везде; ею было укрыто тело Мауи-кисикиси.

III

Итак, Мауи-кисикиси умер. А Мауи Аталанга пошел посмотреть, как там Мауи Мотуа, действительно ли он пал в схватке с малышом. Когда он наконец пришел к отцу, то увидел, что Мауи Мотуа избежал смерти, ожил.

И Мауи Аталанга сказал отцу:

- О отец, мой скверный мальчишка был здесь и пытался сокрушить тебя, но он не знал при этом, кто ты.

В ответ Мауи Мотуа воскликнул:

- Да, это истинная правда! Ведь и я не знал, не подозревал ничего.

Мауи Аталанга сказал:

- К тебе приходил мой сын Мауи-кисикиси, мальчик, который без конца проказничает и наверху, в той земле. А теперь он пробрался сюда и вот, видишь, пытался даже убить тебя.

- Это правда,- отвечал Мауи Мотуа.- Но я думал, что это какой-то чужой мальчишка.

Мауи Аталанга продолжал:

- Я так не хотел брать его сюда! Ведь из-за его проделок я и не приводил его сюда. И все же мальчишка проник в эту землю, сам пришел и тут же отправился делать гадости тебе. Но теперь все, я убил его, и он мертв.

Тут Мауи Мотуа воскликнул:

- Как! Зачем ты убил Мауи-кисикиси? Не следовало тебе делать это. Ведь мальчик не замышлял ничего, к тому же мы с ним тогда еще не знали друг друга. Вот что, иди и нарви листьев дерева нону. Этими листьями покрывают тело умершего, и тогда он возвращается к жизни. Оттого-то и носит это дерево название нону-фиэфиа - дерево, приносящее радость (3 Нону - тонганское название дерева Morinda citrofolia, кора и листья которого используются в народной медицине. Нону-фиэфиа ("нону радостное") - одна из разновидностей этого дерева.).

И Мауи Аталанга пошел, нарвал листьев нону, покрыл ими тело Мауи-кисикиси, и тот ожил. Но это были листья особого дерева, такого нону у нас, на этой земле, нет, и нет его во всем свете. Растет это дерево, нону-фиэфиа, только на небесах и в Лолофонуа (4 Ср. примеч. 3. к № 70.).

Так вот, Мауи Аталанга укрыл Мауи-кисикиси листьями нону, тот ожил, и Мауи Аталанга спросил у него:

- Хочешь есть?

- Да, очень,- отвечал Мауи-кисикиси.- Я страшно голоден.

- А здоров ли ты? - спросил Мауи Аталанга.

- Я совершенно здоров,- сказал ему сын.- Я только очень хочу есть.

Тогда Мауи Аталанга сказал:

- Ну погоди, сейчас я приготовлю поесть, поедим и отправимся в обратный путь наверх, на землю.

И Мауи Аталанга стал готовить еду. Тем временем малыш Мауи-кисикиси пошел посмотреть отцовское хранилище для бананов (5 В хранилище для бананов плоды вместе с определенным набором трав выдерживаются в течение некоторого времени и заквашиваются. В результате получается "тонганский хлеб" (ма). Хранилище представляет собой полуподземное сооружение, все отверстия в котором тщательно закрыты.). Смотрел он, смотрел и наконец сказал:

- Да, замечательное хранилище, отец! И какое большое!

Мауи Аталанга сказал ему:

- Малыш, подожди, вот будет готова еда, подкрепимся и тогда пойдем посмотрим все.

- Нет, не будем ждать,- возразил Мауи-кисикиси.- Я сейчас, мигом, не успеешь оглянуться, обегу твое замечательное хранилище. Мне очень важно знать, смогу ли я обежать его кругом, задержав дыхание.

И вот Мауи-кисикиси задержал дыхание и пустился бежать. На бегу он крикнул:

- И-и-и-и, я сейчас не дышу!

Он кричал и действительно совсем не вдыхал воздуха. Затем он пошире открыл рот и, тоже не вдыхая воздуха, закричал "а-а-а". Когда же он вернулся к тому месту, откуда начал свой бег, он упал на землю совершенно без сил. Ведь он не дышал ни пока кричал "и-и-и", ни пока кричал "а-а-а" и очень устал. Быстрый бег вокруг бананового хранилища истощил его.

Вот почему говорят: "не успеешь прокричать и-и-и и а-а-а", что значит - не успеешь оглянуться, очень быстро. Это выражение пошло с тех пор, как Мауи-кисикиси, задержав дыхание, сумел обежать вокруг огромного бананового хранилища своего отца. Теперь это выражение используют и на нашей земле, но изначального его смысла не знают. А ведь пошло оно от Мауи-кисикиси, с тех самых пор, как он, задержав дыхание, обежал банановое хранилище отца.

Вот откуда идут эти слова, вот в чем их смысл.

Мауи Аталанга тем временем успел все приготовить, и они с Мауи-кисикиси смогли поесть. Подкрепившись, они стали собираться в обратный путь, наверх. Тут Мауи Аталанга сказал:

- Мальчик, ты пойдешь первым.

- Нет, иди первым сам,- сказал мальчик отцу.

Мауи Аталанга не согласился:

- Малыш, первым пойдешь ты, а то, чего доброго, опять сотворишь здесь, в Лолофонуа, что-нибудь дурное. А ты уж и так успел набедокурить здесь немало.

Мауи-кисикиси же сказал:

- Нет, ты иди первым, а я буду следовать за тобой.

Как ни боялся Мауи Аталанга, что Мауи-кисикиси унесет из Лолофонуа что-нибудь наверх, пришлось ему идти первым. Итак, он пошел вперед, Мауи-кисикиси - за ним. И когда они уходили, Мауи-кисикиси успел прихватить с собой огонь. Шли они, шли, поднимались, но вот Мауи Аталанга остановился на дороге и спросил:

- Мальчик, откуда это тянет дымом?

- Здесь ничего нет,- отвечал Мауи-кисикиси.- Это, наверное, еще запах того костра, на котором ты внизу готовил пищу.

На это Мауи Аталанга сказал:

- Ну что ж, тогда не о чем и говорить. А ты точно не брал с собой огонь, мальчик?

И Мауи-кисикиси ответил:

- Нет.

Они стали подниматься дальше, поднимались долго, но вот снова запахло дымом. Мауи Аталанга снова остановился:

- Мальчик, откуда это тянет дымом?

- Я не знаю,- ответил Мауи-кисикиси.

Мауи Аталанга спросил его:

- Не брал ли ты с собой огонь? - А сам быстро обернулся к сыну и успел заметить огонь в руках у Мауи-кисикиси, хоть тот и старался спрятать его.

Мауи Аталанга кинулся к сыну, вырвал у него огонь, потушил его и гневно сказал:

- Я никогда не видел более шкодливого и непослушного мальчишки и не слыхал ни о ком и ни о чем подобном. Зачем ты взял огонь, куда ты хотел отнести его, а?

Так огонь был потушен.

Они стали подниматься дальше, но Мауи Аталанга не заметил, что Мауи-кисикиси удалось поджечь тонкую полоску тапы, оторванную от набедренной повязки. Полоска начала тлеть с одного конца, и Мауи-кисикиси нес ее за спиной. А Мауи Аталанга думал, что весь огонь уже потушен. Тем временем Мауи-кисикиси нес себе за спиной полоску набедренной повязки, в которой продолжал теплиться огонь.

Они поднимались еще долго и наконец достигли этой земли. Мауи Аталанга вышел наверх первым и тут же спрятался: он решил проверить, не захватил ли Мауи-кисикиси чего-нибудь из Лолофонуа.

Вот Мауи-кисикиси тоже вышел наверх, Мауи Аталанга увидел его и воскликнул:

- Что за ужасный мальчишка! Он все же принес огонь сюда, наверх!

И он приказал:

- Пусть хлынет проливной дождь!

И начался страшный ливень.

Но Мауи-кисикиси тоже успел отдать приказ, он приказал огню:

- Войди в кокосовую пальму! Войди в хлебное дерево! Войди в гибискус! Войди в дерево тоу! Войди во все деревья, что растут здесь!

Вот откуда происходит огонь, вот как он стал известен на этой земле.

Это Мауи-кисикиси принес огонь на нашу землю из Лолофонуа. На этом самом огне готовят пищу, это он горит в земляной печи, на нем жарят рыбу, это он сушит одежду и греет всякого, кто захворал или замерз.

Раньше же на нашей земле не было огня и все ели сырое. А благодаря Мауи-кисикиси, который принес огонь сюда из Лолофонуа, этот огонь есть у нас и теперь. И вот почему огонь берется из деревьев, из их древесины: ведь это по приказу Мауи-кисикиси он перешел во все деревья и навсегда в них поселился. Вот откуда взялся огонь, так говорит старое тонганское предание.

IV

Итак, Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси поднялись на эту землю, к себе в Аталанга. Мауи Аталанга по-прежнему жил там.

Однажды одна старая женщина отправилась за водой к водоему Тофоа (6 Водоем на о-ве Колоа.). Звали эту женщину, что отправилась за водой, Фуи-лооа (7 В имени Фуи-ло(о)а компонент фуи (fu'i) означает "брызгать водой"; возможно, все имя означает "дождевая туча".). По дороге назад она встретила Мауи Аталанга. Мауи попросил:

- Добрая женщина, дай мне напиться, я очень хочу пить.

Но женщина сказала:

- Нет.

Тогда Мауи Аталанга стал просить ее:

- Дай мне напиться, и тогда я подниму небо высоко вверх, отведу его от земли, и ты сможешь ходить прямо, не сгибаясь.

Тут женщина дала ему напиться, а затем спросила:

- Мауи Аталанга, правда ли ты можешь отвести небо далеко от земли? Ты не обманываешь меня?

- Подожди,- ответил Мауи Аталанга,- вот я напьюсь воды и тогда оттолкну небо так высоко, что ты сможешь спокойно ходить прямо, а не ползать на четвереньках.

И вот Мауи Аталанга пил, пил, пил, наконец напился и оттолкнул небо от земли.

- Ну как,- спросил он,- довольно?

Старая женщина попросила:

- Подними еще немного.

Мауи приподнял небо еще выше и снова спросил у Фуи-лооа:

- Добрая женщина, довольно?

Она попросила:

- Еще, еще немного, чтобы небо было по-настоящему высоким и далеким от земли.

И, собрав все силы, Мауи отвел небо совсем высоко и далеко от земли.

Вот откуда взялось такое большое расстояние от земли до неба: это дело рук Мауи, и сделал он это по просьбе старой женщины, которую звали Фуи-лооа. Вот почему теперь мы можем ходить прямо, не сгибаясь. А прежде, когда небо было низким, люди ходили словно собаки или свиньи или какие-нибудь другие четвероногие звери. А то место, где небо было поднято вверх, называется Текена-и-ланги, Толкание Неба Вверх,- в этом самом месте небо и было поднято высоко.

Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси продолжали жить в своем краю. Но вот они узнали от путешественников, что есть на свете разные плотоядные создания, пожирающие людей: есть людоеды- животные, есть и плотоядные растения. Узнав о них, оба Мауи решили так:

- Отправимся-ка мы на поиски всех этих людоедов, этих ужасных зверей и деревьев, из-за которых гибнет столько людей.

И они отправились на один из островов Вавау - Хаалауфули. Еще этот остров называется Таанеа. Это в Вавау. Там жила в своей норе жестокая крыса-людоедка.

Оба Мауи прибыли туда и застали крысу у входа в нору. Крыса тоже их увидела и бросилась на них. Но они ударили ее, и она отбежала назад. Крыса-то решила, что перед ней люди, такие же, как все другие, кого она убивала и съедала. Она не могла знать, что это были Мауи - Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси, два богатыря, несшие ей гибель.

Но все же крыса почувствовала, что эти двое могут убить ее, испугалась и спряталась в своей норе. Тогда Мауи Аталанга сказал сыну:

- Надо разрушить нору этой крысы и убить ее, иначе она не оставит в живых ни одного местного жителя, всех съест.

Мауи-кисикиси согласился:

- Хорошо, давай развалим ее нору.

Они принялись крушить крысиную нору, и скоро от нее почти ничего не осталось. Тут открылось, что у норы есть другой лаз. Тогда Мауи Аталанга приказал:

- Мауи-кисикиси, ты продолжай крушить здесь, а я пойду с той стороны и подкараулю крысу там - боюсь, она убежит через другой лаз.

Но Мауи-кисикиси возразил:

- Нет, это ты оставайся и круши здесь, а я пойду сторожить проклятую крысу.

Мауи Аталанга рассердился:

- Почему ты упрямишься? Вот выбежит крыса оттуда и съест тебя.

Мауи-кисикиси сказал:

- Не съест, я первым наброшусь на нее и убью.

- Ты смельчак! - воскликнул Мауи Аталанга.- Молодец!

Вот откуда пошел обычай говорить "молодец", когда хвалишь кого-нибудь. Это идет с тех самых пор, как Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси сражались с крысой-людоедкой.

Итак, Мауи-кисикиси пошел к другому лазу, что был немного ниже, и стал поджидать крысу. А отец тем временем продолжал крушить остатки норы. И вот очень скоро крыса действительно выскочила через этот лаз. Тут Мауи-кисикиси схватил ее и стал душить. Так мерзкой крысе-людоедке пришел конец: Мауи-кисикиси убил ее.

Они отправились к себе домой на Хаафулухао, остров, который еще называется Колоа. Снова зажили они там, но вскоре им стало известно, что на земле Эуа живет жестокая птица, пожирающая людей, и еще живет плотоядная ящерица и растет плотоядное тутовое дерево, а еще дерево-людоед тотоэиту (8 Тотоэиту - "дерево духов"; возможно, имеется в виду реальное дерево (Сеrbera odollam) с характерным изогнутым стволом и узловатой толстой корой.).

И вот Мауи и Мауи, один и другой, отправились на Эуа, чтобы там сразиться со всеми плотоядными созданиями, какие водились на острове.

Прибыв туда, они сразу убили ящерицу. Так одним людоедом стало меньше. Затем они пошли искать плотоядное тутовое дерево. Когда они подошли к нему, дерево-людоед (оно называется туту или хиапо (9 Хиапо - бруссонеция бумажная (тутовое дерево). Туту (tutu) - внутренняя сторона коры этого дерева (идет на изготовление таны); по-видимому, при записи текста здесь произошла ошибка или был допущен пропуск.)) наклонило свои ветви к ним, собираясь их схватить и съесть. Но тут Мауи-кисикиси бросился на него, схватил сам все его ветви и разломал их на множество кусков. Так не стало этого плотоядного дерева.

А они пошли искать второе плотоядное дерево - тотоэиту. Нашли и его. Мауи-кисикиси бросился на него, схватил его ветви и разломал их на много мелких частей. Ветви рассыпались, и так погибло это жестокое дерево - точно так же, как тутовое.

А Мауи отправились дальше - искать жестокую птицу-людоедку. Найдя ее, они остановились прямо рядом с ней. Птица была такой огромной, что по сравнению с ней любой дом показался бы маленьким,- она была высотой с гору.

Мауи Аталанга сказал сыну:

- Иди гони эту птицу, а я тем временем схвачу камень, брошу в нее и убью ее.

Но Мауи-кисикиси ответил отцу:

- Нет, отец, гонись сам за птицей, а я буду кидать в нее камни.

- Ужасный, упрямый мальчишка! - воскликнул Мауи Аталанга.- Таких, как ты, просто нет больше! Разве тебе удастся побить эту птицу камнями?

Тогда Мауи-кисикиси сказал:

- Вот увидишь, отец, как я попаду камнем в эту птицу.

Птица же, стоявшая недалеко, как раз заметила Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси. Она стала скрести замлю лапами и надвинулась на Мауи, собравшись проглотить их.

Тут Мауи-кисикиси схватил огромный камень, Мауи Аталанга схватил сразу два. Вот уже у каждого в руках оказалось по два камня. Они стали наступать на птицу.

Мауи Аталанга сказал:

- Малыш, давай я швырну в нее камень. Ведь если твой камень не долетит, эта птица точно нас съест.

Но Мауи-кисикиси попросил:

- Отец, позволь все же мне самому бросить.

И Мауи-кисикиси бросил в птицу огромный камень, но промахнулся и лишь немного задел ее. Тут птица поднялась и взлетела, напуганная огромным камнем, который задел ее.

Она улетела прочь с Эуа и полетела на Тонга (10 Имеется в виду о-в Тонгатапу. Далее в тексте говорится, что птица умирает на берегу Толоа (тонганское название мыса Кука, южная оконечность Тонгатапу).).

Тут Мауи-кисикиси швырнул ей вслед второй камень. Этим камнем ему удалось сильно задеть крыло и весь бок птицы. Ужасная птица упала в открытое море - долететь до Тонга она уже не могла. Тогда она стала двигаться вплавь, подгребая одной ногой и здоровым крылом. А одно крыло у нее совсем перестало двигаться, отбитое камнем. С трудом доплыла птица до берега Тонга и там, на прибрежном песке, умерла, смертельно подбитая камнем Мауи-кисикиси. Оба Мауи продолжали кидать камни, и они неслись к Тонга. Птица уже лежала мертвая, но они думали,

что ей удалось живой достичь Тонга. А ей уже пришел конец.

Вот так не стало ужасной птицы. В память об этом место, куда она упала, называется Толоа, Брошенный Камень. Все знают, что птица сумела достичь берега, подгребая целым крылом и здоровой ногой, которые не были задеты камнем. Земля, на которую она упала, называется Толоа - именно здесь и умерла плотоядная птица с Эуа. Так настал конец этому чудовищу величиной с гору.

А Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси тем временем были на Эуа. Они стали собирать жителей острова, прятавшихся в лесных зарослях, в пещерах, в разных других уголках. Всех, кто до сих пор прятался, они позвали и сказали им:

- Идите по домам, начинайте возделывать свою землю, пусть она цветет и дает богатые плоды. Хватит вам прятаться. Всем людоедам, терзавшим вас, настал конец, и теперь вы можете радоваться и жить спокойно. Мы убили хищную ящерицу, жившую здесь. Мы уничтожили оба кровожадных дерева, тутовое дерево и дерево тотоэиту. Мы подбили жестокую птицу, и она улетела умирать на Тонга.

Тут все жители Эуа покинули свои укрытия, леса, пещеры и отправились ставить себе дома - ведь всем плотоядным чудовищам на земле Эуа пришел конец.

V

А Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси долго думали и наконец решили:

- Отправимся-ка мы теперь на Фиджи, на землю Мотулики. Там отыщем огромную собаку, пожирающую людей, плотоядное чудовище - проклятие Фиджи.

Они сели в лодку и поплыли на Фиджи. Наконец они достигли Мотулики. Этот остров лежит неподалеку от Бау (11 Бау (Мбау) - остров у восточного побережья Вити-Леву, считавшийся "пупом" Фиджи. Там жили верховные вожди Фиджи (Туи Фити).), а Бау - земля, где живет главный правитель страны, хау (12 Хау (ср. самоанск. и ротуманск. сау) - фиджийское и затем тонганское название выборного вождя-правителя.). И совсем рядом с этим пределом был остров, на котором свирепствовала собака-людоед. Это и был остров Мотулики. А ту собаку звали Фулу-пу-пута (13 Имя Фулу-пупута состоит из компонентов со значениями "шерсть" и "объевшийся, разжиревший сверх меры".).

И вот Мауи приплыли на Мотулики, на остров, где жила собака Фулу-пупута. На самом деле это была не собака - это был дух в облике собаки (14 Ср. здесь № 60.). Люди говорили, что это был дух атуа. Кто бы ни приплывал на остров, собака тут же сбегала к лодке, хватала и пожирала всех.

Остров давно опустел, собака жила там одна. И только в самой глубине острова укрывались два брата и сестра, бежавшие туда в страхе перед ужасной собакой. Они прятались то в лесных зарослях, то в пещере, то еще где-нибудь. И страшная собака ничего не знала о них. Собака Фулу-пупута все время сидела на берегу и высматривала подплывающие лодки, на которые она бросалась, сразу поедая всех приплывавших. А те трое жили в своих укрытиях. Сестру звали Сина-леле, одного брата - Балуса, другого - Туитаваке. Только они и остались в живых на Мотулики, земле чудовищной собаки. Днем они не готовили ничего. Всю свою пищу они готовили ночью: они страшно боялись собаку, а еще боялись, что кто-нибудь приплывет с Бау и убьет их. Вот они и прятались по пещерам и разным другим местам - боялись, что их заметит собака или что кто-нибудь приплывет и убьет их.

Собака же жила в пещере. Вход в эту пещеру бывал попеременно то открыт, то замкнут. Как раз в этой пещере собака и сидела, когда лодка Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси пристала к берегу.

Подтащив лодку к берегу, Мауи Аталанга и Мауи-кисикиси решили так:

- Вот это и есть земля людоедки Фулу-пупута.

И они договорились:

- Оставим лодку здесь и пойдем искать собаку. Найдем и убьем ее.

Они пошли искать собаку, долго искали ее, но так и не нашли. Тогда они вернулись к берегу, где стояла их лодка. Это место было совсем рядом с пещерой собаки.

Посидев на берегу и отдохнув, они решили:

- Можно пойти искупаться и покататься по волнам на доске.

Они вошли в воду, плавали, скользили по волнам на доске, и вот Мауи Аталанга стало холодно. Он сказал Мауи-кисикиси:

- Малыш, я уже замерз. Давай вернемся на берег.

Но Мауи-кисикиси ответил:

- Возвращайся пока без меня, ложись и грейся на солнце, а я скоро приплыву.

Мауи Аталанга лег на прибрежном песке, вытянул ноги и подставил их солнцу. Его разморило, и он уснул. А сын его Мауи-кисикиси все еще носился на доске по волнам.

Мауи-кисикиси удалось поймать одну рыбу - это была тенифа (15 Тенифа - вид акулы, в. которой, по тонганским представлениям, могли воплощаться некоторые духи, например Тауфа (см. № 101).), невероятно кровожадная акула. Она подплыла к Мауи-кисикиси, готовясь схватить и сожрать его, и уже бросилась на Мауи, но тут он первым схватил ее, сжал ей голову и убил. Подплыв к берегу, Мауи-кисикиси бросил на песок рыбу и крикнул:

- Отец, посмотри, какая добыча! Смотри, смотри, какая рыба!

Но Мауи Аталанга по-прежнему спал, и Мауи-кисикиси снова пустился плавать на доске, и еще долго его не было. Потом на него бросилась еще одна акула, и ее он тоже убил. Подплыв к берегу, он бросил ее на песок и крикнул Мауи Аталанга:

- Отец! Вот тебе еще рыба!

Но, взглянув, Мауи-кисикиси не увидел отца на песке. О да! Пока Мауи-кисикиси плавал, пещера кровожадной собаки успела открыться, собака вышла оттуда, подкралась к Мауи Аталанга, схватила его и проглотила всего целиком, не жуя. После этого она вернулась к своей пещере, снова забралась в нее и улеглась там отдыхать, переваривая Мауи.

Мауи-кисикиси долго смотрел на берег и наконец поплыл туда, думая про себя: "Не видно моего отца! Неужели эта ужасная собака схватила и проглотила его?" Наконец Мауи-кисикиси оказался на берегу и увидел там следы собачьих лап. И еще он увидел кровь Мауи Аталанга. Тут он вскричал:

- О горе, горе! Что же это, что за горе! Мой отец погиб, его убила эта проклятая собака, а ведь мы сами приплыли сюда, с тем чтобы убить ее, эту плотоядную тварь! А она нападает на моего отца и убивает его.

И Мауи-кисикиси решил: "Я отправлюсь искать отца и найду, куда унесла его эта страшная собака".

Мауи-кисикиси пошел по следам собачьих лап и пятнам крови, еще заметным на песке. Так он двигался по следам лап и крови.

Он добрался до камней, что были недалеко от берега, везде на них искал следы крови, но ничего не нашел. Он искал очень долго, но так и не нашел ничего. Тогда он спустился к берегу и лег на песок - точно так же, как до этого лежал его отец Мауи Аталанга. Мауи-кисикиси решил притвориться, что он отдыхает, как до этого отдыхал на берегу Мауи Аталанга, прикрыл глаза рукой, а сам из-под руки следил за всем.

И вот вход в пещеру собаки разомкнулся, и собака стала тихонько красться к Мауи, собираясь схватить его и тоже съесть: ведь она думала, что Мауи спит, как спал его отец. Увидев, что собака подбирается к нему и готовится его проглотить, Мауи-кисикиси подумал: "Сразу эту собаку убивать нельзя. Ведь она погубила моего отца".

Собака не успела броситься на Мауи-кисикиси, как он мигом схватил ее за голову. Она вывернулась и ускользнула от Мауи, а он кинулся за ней, бежал изо всех сил, но нагнал ее только тогда, когда она уже влетала в свою пещеру. Перед самым носом у Мауи вход в пещеру замкнулся. Мауи-кисикиси изо всех сил ударил по камню, закрывавшему вход в пещеру, и расколол его. Бросившись на собаку, он начал душить ее, долго душил и наконец убил.

И, взяв собаку, в брюхе у которой был Мауи Аталанга, Мауи-кисикиси отнес ее на святилище того острова. Там Мауи-кисикиси рассек собаке брюхо и вынул оттуда мертвого Мауи Аталанга. Потом он бросил труп собаки в костер, и собака сгорела дотла. А Мауи-кисикиси расчистил место, убрал его, набросал там ворох листьев, а на них положил Мауи Аталанга, чтобы он навек почил на этом месте. А рядом Мауи-кисикиси лег сам.

Так они лежали оба; Мауи-кисикиги лежал неподвижно, не ел, не пил, просто лежал рядом с останками Мауи Аталанга. Оба они лежали совершенно неподвижно. И наконец Мауи-кисикиси постигла смерть. Он умер по своей воле, из любви к отцу, к Мауи Аталанга. И до сих пор их останки лежат там на святилище, недалеко от дороги.

Примечание № 87. [19], 1912 - 1913 гг., о-в Тонгатапу, с тонганск.

Наиболее полный из известных вариантов тонганских текстов о Мауи; ср. более короткий текст - № 89 и тексты о Муни - № 90, 91.