43. [Тангалоа-ауи, сын Солнца]

Жил юноша по имени Туфунга-ули (1 Туфунга-ули - букв, "мастер, загоревший на солнце". По-видимому, Туфунга-ули тоже сын Солнца, однако в тексте это никак не эксплицировано.); он спал всегда в тала (2 См. примеч. 3 к № 42.), у самой стены. Женщины же обычно сидели в другом углу дома. Раз Туфунга-ули услыхал, как они судачат о Солнце, всячески понося его. Он решил пойти к Солнцу и рассказать ему, что говорят о нем женщины у него за спиной. А говорили они вот что: "От этого Солнца нет никакого проку. Только взбежит оно наверх и тут же стрелой несется вниз. Совершенно никакого проку, никакой пользы нет от него".

Так вот, знатный и высокородный Туфунга-ули отправился к Солнцу и передал ему эти слова.

Солнце же на это сказало:

- Раз так, я покажу им, кто я. Отныне я буду злым и жестоким, тогда они узнают и запомнят меня. Я буду вставать рано поутру, показываться всем людям высоко в небе, а достигая края земли, за который я буду заходить, я буду нести этим людям смерть (3 Имеется в виду, что Солнце будет пожирать людей.).

[...] Горюя, стали говорить юноша по имени Лya и сестра его Уи (4 По-видимому, часть рассказа опущена, так как здесь выясняется, что Солнце успело съесть уже многих и теперь настает черед Луа и Уи..):

- О горе, горе, горьким будет для нас завтрашний день, горе принесет нам появление Солнца.

Луа сказал:

- Первым быть мне.

Уи принялась спорить с ним:

- Нет-нет, ты останешься здесь, первой быть мне.

Брат с сестрой заспорили, и наконец после долгих уговоров Уи удалось убедить брата. Вот забрезжил рассвет, Уи встала и пошла к тому месту, откуда Солнце начинало свое восхождение в небо. Там она легла, раскинув ноги и повернувшись лицом к тому самому месту, откуда должно было появиться Солнце. Не успело Солнце подняться, как оно увидело девушку, лежащую раскинув ноги, лицом к нему.

Солнце сказало ей:

- Если ты станешь моей женой, я не буду больше пожирать людей, а буду просто выходить в небо и затем заходить, спускаться. Ни одного человека не трону я, если только ты пойдешь за меня. Сейчас отправляйся к себе домой, а я потихоньку пойду своим путем. Когда родишь, назови ребенка так, чтобы в имени его сочеталось мое имя и твое. Смотри: меня зовут Тангалоа, тебя - Уи. Ребенку надлежит дать имя Тангалоа-ауи. Теперь, когда ты родишь, собери циновки и мягкую тапу, предназначенную для нашего малыша, вынеси на улицу и оставь греться на солнце. Я же не замедлю появиться. Всякий раз, показавшись в небе, я буду скользить по нему над землей, заселенной людьми, и уходить прочь. Ты, может быть, не знаешь еще, что таков мой обычай: я ни на чем не задерживаюсь долго. Я бываю всюду и всегда плавно скольжу по небу.

Итак, женщина вернулась к себе, к своему брату, и оба они решили:

- Ну что ж, теперь нам следует бежать прочь, поскорее оставить этот край.

Они поспешили к морю и отплыли на восток, к земле Атафу (5 Атафу - земля, где, по самоанским представлениям, обитает и властвует Солнце. По-видимому, имеется в виду один из атоллов в группе островов Токелау.). Первой землей, которой они достигли, был остров Лулуту (6 Как указывает А. Кремер, речь идет, по всей видимости, об о-ве Мануаэ (острова Кука), поскольку о-в Руруту в группе островов Тубуаи гористый.). Остров этот был плоский, начисто лишенный гор или холмов. Остров был совершенно пустынным, никто на нем не жил.

Брат и сестра подплыли к острову, достигли рифа и решили покататься по волнам на доске. А там уже появился до них один человек. Звали его Лии. Он тоже решил покататься по волнам. Напуганный жестокостью Солнца, пожиравшего людей, он, как Луа и Уи, покинул свой родной край и тоже направлялся на остров Афату. Оставляя родную землю, он взял с собой птицу и морскую раковину панеа (7 Панеа - поющая раковина, несколько видов рода Oliva.). Птица, плывшая с ним, так и называлась - птица Лии, ману-а-лии (8 Ману-а-лии (мануалии) - лысуха красная.): она плыла вместе с этим самым Лии, и, значит, имя его должно было запечатлеться в ее имени.

Оба эти создания, птица и раковина, оставались ждать Лии в открытом море. Отверстие раковины было обращено на восток, а оттуда как раз в это время дул ветер. Ветер залетал в отверстие раковины и гудел там - раковина словно звала кого-то или пела. И птица пела вместе с ней, тоже как бы призывая кого-то.

Лии скользил по волнам на доске и даже выходил на берег острова, а оба его подопечных завывали, звали его из открытого моря. В это самое время и подплыли туда брат с сестрой, Луа и Уи. Подплывая к острову, они оказались как раз на том месте, где оставались ждать подопечные Лии - птица ману-а-лии и раковина панеа. Брат с сестрой решили взять их себе. Пока знатный хозяин птицы и раковины носился по волнам, ни о чем не подозревая и ничего не замечая, Луа и Уи успели похитить то, что ему принадлежало.

Брат с сестрой поплыли дальше на восток и добрались до Мануа, оказавшись у берега местности Сауа (9 Сауа - местность на северо-востоке о-ва Тау (острова Мануа).). Они достигли рифа, и там не стало Луа, а вместе с ним исчезла и поющая раковина панеа, украденная им у Лии. Что же до его сестры, то она благополучно достигла берега, а с нею - и украденная птица ману-а-лии. Оказавшись на суше, птица пустилась прочь и скрылась в зарослях деревьев. А Уи родила там, на берегу.

Когда она родила, к ней прилетела птица тули (10 Название нескольких птиц: Numenius sp., Limosa sp. См. также глоссарий.) и сказала:

- Пусть у твоего ребенка будет что-нибудь с моим именем.

Так в названиях частей тела появилось имя птицы: туливаэ - колено, тулилима - локоть, тулиулу (11 Ср. № 24. В действительности компонент tuli в составе перечисляемых слов имеет значение "сустав".) - затылок.

Улетела птица тули, а тут прилетела другая птица - мити. Она стала облизывать нос младенца. Вот откуда пошла поговорка, которую всегда произносят при рождении ребенка: "Пусть будет облизан его нос!" (12 Поговорка означает пожелание ребенку здоровья, покоя и счастья.). А с тех пор и осталось имя той птицы, которая облизывала нос новорожденного,- мити (13 Miti - 1) "лизать, сосать"; 2) "скворец"; народная этимология здесь основывается на омонимии.).

А мать с ребенком отправилась затем в заросли кокосовых пальм: там был поставлен их дом. С тех пор и появилась в местности Сауа деревня Фале-ниу (14 Фале-ниу - "кокосовый дом", т. е. дом, крытый листьями кокосовой пальмы.), именно там был поставлен дом Уи и ее ребенка.

Уи назвала ребенка Тацгалоа-ауи - так, как приказано было Солнцем; ведь покидая ее, Солнце сказало: "Назови ребенка именем Тангалоа (15 Здесь и далее употребляется имя Тангалоа, а не Тангалоа-ауи - по обычной для полинезийцев традиции сокращать длинные имена.)".

Мать с сыном прожили там немало времени, но вот - о горе! Уи умерла. После ее смерти Тангалоа отправился на поиски мест, где жили бы какие-нибудь люди. Стал он бродить по местности Сауа. Дорога, приведшая его в дремучий лес, оказалась очень тяжелой: ему все время приходилось продираться сквозь густые заросли, нащупывая свой путь в них. Шел он, шел и наконец набрел на какой-то дом (16 А. Кремеру показывали дом, о котором якобы идет речь; этот дом находился в местности Фитиута, на север от Сауа (о-в Тау).). Дом этот стоял над бегущим ручьем. В доме оказалось двое детей. Тангалоа спросил их:

- Мальчики, чьи вы?

- Мы дети Пава (17 Пава - аиту-тау (см. № 54). Отличительный знак Пава - лист таро.),- отвечали они.

Тогда Тангалоа вошел в дом и сказал:

- Мальчики, один из вас должен пойти к отцу и привести его сюда. Доложите ему, что в доме появился гость.

Один из мальчиков тут же отправился к Пава и сказал ему:

- Знатный гость, посетивший наш дом, велит тебе прийти.

- Ступай и скажи, что я сейчас буду,- приказал Пава сыну, и мальчик поспешил обратно.

Пава же еще не знал, кто появился у него в доме.

Мальчик вернулся к себе и сказал:

- Отец еще там, но скоро придет сюда.

Тангалоа решил тем временем пойти искупаться. И как раз когда он пошел купаться, Пава у себя на участке в глубине острова принялся рвать листья таро. Нарвав множество листьев, он весь завернулся в них, так что его самого уже не было видно,- получился огромный сверток из листьев таро. В таком вот виде он пустился вниз, по течению того самого ручья, в котором купался Тангалоа. Вскоре Тангалоа увидел, что к нему по воде плывет огромный сверток - множество накрученных друг на друга листьев таро. Дав свертку подплыть совсем близко, Тангалоа-ауи бросился разворачивать его. И тут из листьев выскочил Пава и давай смеяться над Тангалоа!

Тангалоа же было совсем не до смеха. Так и не искупавшись, он вышел из воды; было видно, что он разгневан. Обращаясь к Пава, он произнес следующие слова, которые звучали как песня, сопровождающая танец (18 В самоанском тексте стоит слово siva, означающее "танец", однако такой танец всегда сопровождается песней.):

- Скверный человек Пава, раз он так испытывает пришедших к нему!

На это Пава сказал:

- Смягчись, не гневайся больше. Прошу тебя, входи в мой дом, располагайся там. А я пойду пока поищу каву.

Тангалоа сел в доме и вскоре увидел, как Пава возвращается с собранными растениями. Тут он вышел навстречу Пава и поблагодарил его:

- Приветствую и благодарю тебя за прием!

И Тангалоа приказал молодым прислужникам прийти и заняться кавой, сказав:

- Юноши, приготовьте каву для трапезы двух благородных вождей.

Юноши занялись кавой, а Тангалоа и Пава сели беседовать. Речь шла о том, откуда пришел Тангалоа и откуда вообще он появился. Вот как шла эта беседа.

Пава спросил:

- Благородный вождь, откуда пришел ты к нам?

Тангалоа ответил:

- Я пришел из края, что носит имя Фале-ниу-са, из густого леса кокосовых пальм. Я жил там с матерью Уи, но она умерла, и я покинул те места.

И еще добавил он:

- Увы, как ни горестно, но я пришел сюда в печали. А теперь рассудок мой совсем помутился - и от кавы, и от тягостей того пути, который привел меня сюда.

Вот откуда пошло название той местности - Сауа-э-ава, Опьянение Кавой (19 Букв, "затронутый, задетый кавой".).

Так шел их разговор. И Пава задал гостю новый вопрос:

- Кто твой отец?

Тангалоа отвечал:

- Мать говорила мне, что мой отец - Солнце, властитель острова Атафу.

Беседуя с Пава, Тангалоа краем глаза заметил, что маленький мальчик, сын Пава, играет прямо над чашей с кавой (20 Приготавливаемая кава помещается в таноа - большой, обычно полусферической формы сосуд на четырех толстых коротких ножках. Таноа изготавливается из прочной красноватой древесины. Подают же каву в хипу - чашах, сделанных из половинок кокосовой скорлупы, обычно украшенных орнаментом.). Тангалоа воскликнул:

- Эй, Пава, посмотри, что мальчик делает! А ведь это кава для Тангалоа.

На это Пава сказал:

- Оставь это, давай продолжим беседу.

Мальчик же продолжал играть и прыгать возле чаши с кавой.

Снова сказал Тангалоа:

- Эй, Пава, посмотри, что мальчик делает, останови его!

И снова отвечал ему Пава:

- Оставь это, давай продолжим беседу.

Но тут этот самый мальчик упал прямо в таноа, и кава выплеснулась за края чаши. Тангалоа бросился на озорника и схватил его. Отхлестав мальчишку листом кокосовой пальмы, он бросил его рядом с Пава и сказал:

- Эта половина - тебе, эта половина - мне. Вот и есть нам кушанье к каве.

И тут Тангалоа запел такую песню:

 Предупреждал же я, Тангалоа, 
 Тебя, неразумного Пава, предупреждал я: 
 "Пава, присмотри за мальчишкой, 
 Пока каву готовят для Тангалоа". 
 Но наконец схватил Тангалоа
 Черенки кокосовых листьев
 И отхлестал ими мальчишку. 
 Теперь получить может каждый
 По куску его мяса к каве. 
 Но не станет есть это Пава, 
 Ведь он-то мальчика любит. 

Затем он взял тело мальчика и заживил на нем все рубцы. Так мальчик остался жить. После этого была подана кава; радости Пава не было границ - ведь его сын остался жить. Вожди вернулись к своей беседе, и оба были очень довольны. Наконец Тангалоа стал собираться ко сну, и разговор их закончился на том, что они порешили на следующий день выпить кавы на противоположном берегу ручья.

Настал новый день, и они встретились на том берегу ручья. Пава принес все необходимое для приготовления кавы, и они стали ждать; Пава же позвал молодых прислужников и препоручил им приготовление кавы; те занялись всем необходимым, а вожди в ожидании напитка сели беседовать между собой.

Тангалоа спросил Пава:

- Пава, что будет подано к сегодняшней каве? Ведь она уже скоро будет готова, а у нас к ней ничего нет.

И потом пришлось Тангалоа еще раз попросить Пава подыскать какое-нибудь угощение к каве; очень просил Тангалоа, потому что ему тяжело было пить каву, ничем ее не заедая. В ответ на его просьбы Пава сказал:

- Все будет сделано. Кава не сейчас еще подоспеет, так что и угощение к ней успеет появиться.

Наконец, когда кава была процежена, Пава запел. Пел он так:

 Откуда берется угощение к каве? 
 В море плавает угощение к каве. 
 Там и нежные рыбки атаата, 
 Там и толстые манини саупата, 
 И акулы ангаанга, и рыбы аваава, 
 И голубые акулы, и рыбки инганга, 
 И рыбы алоама, и морские ежи, 
 И много всего другого, 
 Что водится в морских волнах.* 

^* (21 Атаата - название взрослых особей рыб Epinephelus sp.; манини саупата - крупные рыбы манини, Acanthurus sp.; аваава - название рыб Terapon sp.; инган- га - мальки рыб Eleotris sp.)

Не успел он пропеть это, как собралось множество морских созданий, так что в доме даже стало тесно. Тут Пава запел новую песню:

 Откуда берется угощение к каве? 
 На суше водится угощение к каве. 
 Тут и кудахчущие куры, 
 Тут и жирные свиньи, 
 Тут и бананы, и плоды пата*, 
 И хлебные плоды, и маафала**, 
 И ямс, скрывающийся в земле.

^* (22 Пата - плоды равнинного дерева Macaranga harveyana.)

^** (23 Ма(а)фала - разновидность пандануса.)

Тотчас же дом переполнился всем, что только растет и водится на суше.

Тангалоа, увидев наконец, сколь богатое угощение будет подано к каве, чрезвычайно обрадовался.

А местность у того берега ручья, где на сей раз проходило торжество, называлась Намо. Дважды встречались Тангалоа и Пава за чашей кавы, два дня подряд: один раз - в Сауа, другой раз - в Намо.

Но вот Тангалоа простился с Пава (24 По другим вариантам. Пава и Тангалоа-ауи расстаются врагами и затем Пава, все еще тая обиду на Тангалоа, уплывает на о-в Уполу.) и направился в Маииа (25 Маииа - западная часть местности Фитиута, о-в Тау.). Достигнув Маииа, он услышал, как кто-то окликает его; это был еще один Тангалоа. Услышав оклик, Тангалоа-ауи стал сам звать кричавшего - то был Тангалоа-моэ-и-тауме. Тангалоа-ауи кричал:

- Кто меня зовет? Я везде уже посмотрел, но никого не вижу.

Потом он прошелся туда-сюда и снова позвал:

- Кто здесь, отзовись! Я повсюду посмотрел, но никого не нашел.

Тогда он внимательно осмотрел весь берег, никого не нашел, углубился в заросли деревьев и тоже никого не нашел. Наконец он услышал смешок: он раздался откуда-то сверху, с кокосовой пальмы. Именно там, на самом верху кокосовой пальмы, подстелив себе копру, и лежал Тангалоа. За это он и получил имя Тангалоа- моэ-и-тауме (26 Тангалоа-моэ-и-тауме - Тангалоа, Спящий на Копре.). А еще он носил имя Тангалоа-лео-ава, Тангалоа - Страж Кавы: он располагался как раз напротив того места, где росла кава, и сторожил ее.

Так вот, Тангалоа-ауи так сказал об этом Тангалоа:

- Скверное создание этот самый Лeo-ава, раз он так испытывает и дразнит путников!

С тех пор и пошло название той местности, где все это произошло,- Лефанга, Ловушка. Там Тангалоа-ауи решил остаться, там он и прожил до самой кончины.

Примечание № 43. [40], конец XIX в., о-в Мануа, с самоанск.