Догматика, литургическое действо и жертвоприношения

После всего, что мы сказали о позиции африканца перед лицом тайн вселенной, как следует объективно квалифицировать сущность этой позиции: мистицизм или прагматизм?

Вначале, возможно, его поведение определялось страхом перед неизвестным. Так по крайней мере считают некоторые теоретики. Это, может быть, и правильно, но только частично, потому что, по нашему мнению, встать на эту точку зрения означало бы недооценивать его возможности, его стремление быть существом разумным, существом, которое неизбежно задает себе вопросы и в каждой новой ситуации прибегает хотя бы к примитивной диалектике. Ведь африканец, так же как и все другие мыслящие люди, способные к ассоциации представлений, не может избежать вечных терзаний: почему? Устраивая свою материальную жизнь, он хочет понять причину всего происходящего и природу вещей, он хочет уловить смысл всего окружающего его мира. И больше того, он хочет понять назначение рода человеческого и то место, которое ему уделено в этой огромной вселенной.

Век за веком накапливается опыт, и, в конце концов, человек начинает чувствовать потребность в классификации, интерпретации, анализе вещей, в раскрытии их взаимосвязи. Понемногу организуя, таким образом, свои мысли, он создает свою первую философскую систему, приведшую его, несмотря на многие злоключения, к понятию бога.

На данном этапе еще не существует доктрины в полном смысле этого слова. Пока хватает элементарной космогонии, в центре которой находится туманное божество.

Тем не менее вехи поставлены, найдена исходная точка для более широкого развития мысли. Отныне в размышлениях и в живом языке любой неодушевленный предмет, любое растение, любое животное и сам человек получают четко обозначенное место. Все эти понятия, тщательно распределенные по категориям, начинают выполнять точные функции в том, что древние называли "картиной мира". Таким образом, нормативная мысль (мы используем более философский термин) родилась вместе с человеком - усовершенствованным млекопитающим - в роли главной опоры... и уже в полном контакте с высшими существами невидимого мира.

После того как были установлены эти дружеские отношения, человек-партнер, чувствуя себя более слабым, старается улучшить свое существование и в случае надобности прибегает к хитрости и обману. Благодаря бесспорным интеллектуальным способностям, он обнаруживает свою силу и в моменты великого прозрения чувствует себя подлинным господином мира. Его комплексы превосходства укрепляются, возможно, благодаря прямохождению.

Не поэтому ли несколько африканских племен, как и банту, называли себя "люди" или "мы - люди". Они стремились таким образом подчеркнуть перед всем миром свое особое положение. Другие племена, страдавшие подобным этноцентрическим комплексом, даже не хотели себя никак именовать, и это пришлось сделать соседям, которые их называли просто "те-на-Западе", "те-по-ту-сторону-реки" и так далее. Это довольно часто имело место среди вольтийских народов, таких, как лоби, бирифор, дагари, дьян и пугули.

Хотя человек считает себя избранным, исключительным созданием, он все же познает всю глубину сомнения, всю тягость тоски, ибо над ним есть что-то более сильное, не поддающееся контролю - энергия, которая действует сама по себе и существовала раньше него. Она похожа на мощного главаря племени, притаившегося, но злого и опасного, на того, кто все сделал и все видит. Прежде чем обрести (в той или иной степени, как мы это показали в начале нашей книги) добросердечный образ, этот первоначальный бог является силой безликой, недосягаемой, смутной, непостижимой. Часто - мы это тоже видели - он таким и остается. Этой стадии развития мысли приблизительно соответствует употребляемый религиоведами несколько педантичный термин "ноумен".

Примерно те же этапы развития, что и африканцы, прошли и далекие полинезийцы: до того как придать определенную форму каждому из их многочисленных божеств, они тоже знали только анонимную силу - сияющую квинтэссенцию жизни, которую они называли мана.

Раздумывая обо всем этом, приходишь к выводу, что прежде чем создать божество менее тираническое, более благородное и обладающее талантами демиурга, мысль первобытного человека должна была пройти большой путь развития. По мнению палеонтологов, установивших заслуживающие доверия хронологические данные, он занял очень длительный период.

Внутренняя трансформация идет, таким образом, по этапам - от аморфного понятия до более четких, конкретных образов с более или менее ярко выраженной антропоморфной тенденцией. Если посмотреть с чисто этической точки зрения, то такое развитие религиозной мысли равнозначно определенной деградации, которую можно было бы объяснить необходимостью сделать божественные фигуры более доступными для народного понимания.

Это божество во всех случаях и иногда в самых неожиданных обстоятельствах должно быть готово заниматься человеком, разрешающим бесчисленные проблемы разного масштаба. Чтобы напомнить божеству об его обязанностях, человек использует всякую возможность назвать его по имени, похвалить его, удовлетворить его гордость. Дело доходит до того, что он пишет на кузовах автомобилей всякого рода слова, полные ложного смирения: бог - мой пастух; спасибо богу; попросим бога; бог не спит; одного бога достаточно; бог прежде всего; бог, помолись за нас; да будет бог; слава богу; бог за нас; бог жив; молитва - это счастье; если богу так угодно... Полный перечень таких надписей мы, конечно, не можем привести, однако ясно, что на божью помощь надеются не только владельцы средств транспорта, но и другие слои общества.

Наше замечание отнюдь не носит иронического характера, оно должно только добавить несколько штрихов к портрету африканца как человека глубоко религиозного, который без постоянной помощи свыше чувствует себя безоружным в борьбе за существование. И если он фаталист, то это происходит вследствие исторических и культурных условий, оказавших решающее влияние на формирование его психики.

Африканец очень свободно ведет себя со своими божествами и иногда старается даже их обмануть или принудить выполнить свое желание. Это тоже объясняется тем, что он установил с ними дружеские отношения. Его молитвы и жертвоприношения в большинстве случаев вполне искренни, и сделку он предлагает из честных побуждений: сначала в качестве залога делает небольшое подношение и высказывает свое пожелание; затем, как только его пожелание выполнено, он совершает благодарственное подношение, значительное по размерам. Если же терпит неудачу, то ничего не делает.

Возможно, что религиозный акт в данном случае может показаться наблюдателю не выражением спонтанной и самостоятельной этической потребности, а открыто корыстным поступком. Проблема эта не так проста, как кажется на первый взгляд. В самом деле, мы имеем дело с наслоением двух составных элементов: проявления чистого чувства и меркантильного предложения заключить сделку, и они с трудом отделимы друг от друга. Удивительная способность африканского образа мысли допускать сосуществование в одном логическом кругу двух противоположных с картезианской точки зрения ^* элементов приводила к несправедливому обвинению его в двуличности. Но если на Западе будут судить об африканском образе мысли исключительно исходя из принятых там критериев, то это ни к чему не приведет.

^* (По принципам философии Декарта.)

В связи с этим можно посочувствовать затруднениям этнолога, если он подходит к тому или иному явлению в Африке с помощью методов, которым он научился в западных университетах.

В качестве примера таких затруднений достаточно напомнить, что, хотя споры по этому вопросу идут уже длительное время, специалисты до сих пор не договорились, каким точно термином можно определить многообразный комплекс традиционных африканских религий. Теория "первобытной религии", которую в течение некоторого времени защищал Люсьен Леви-Брюль и ставил под сомнение Эмиль Дюркгейм, одним только своим прилагательным неизбежно предполагала субъективность суждений и поэтому долго не просуществовала. Кроме того, эта теория некоторым образом основывалась на тотемических концепциях, а современные течения в социологии не хотят считать их чисто религиозным явлением. В таком случае, может быть, было бы правильно говорить о фетишизме? Тоже нет, по причине этимологической дискредитации этого термина, а также из-за боязни обвинить африканца, придерживающегося традиционных религий, в том, что он почитает камушки, деревья или куски обработанного дерева. Поиски выхода из создавшегося положения вел Э. Б. Тэйлор, он предпочитал говорить об анимизме, а затем Макс Мюллер, отец еще менее удачливого учения о "натурализме", но все эти усилия не получили большого распространения, и "спасательная кампания" продолжается до сих пор.

Судя по всему, нескончаемые споры ученых не помешали африканцу быть самим собой и в данных культурных условиях придерживаться таких форм духовной жизни, которые предоставляют ему наибольшую моральную поддержку.

Когда африканец хочет физически приблизиться к своим богам, он относится к ним так же, как к своим вековым вождям, учитывая, попятно, их неземное существование. Самым обычным, а иногда и единственно эффективным средством установления связи с ними является акт жертвоприношения, который совершает представитель жречества или само заинтересованное лицо.

Заметим, что именно жертвоприношение рассматривается как основное содержание договора, заключенного между человеком и невидимым партнером.

Самым простым способом установления контакта с божественным собеседником являются молитва и мольба; их произносят или поют в условиях, установленных ритуалом. Это, так сказать, вступление. Считается, что для усиления эффективности надо их сопровождать какими-либо актами символического характера, но предусматривающими перемещение материальной энергии. Иногда используемое в ходе обряда приношение уничтожается или просто растрачивается с тем, чтобы освобождающиеся при этом силы были мистическим путем предоставлены в распоряжение невидимого адресата. В другом случае жизненный флюид выделяется кровью принесенной жертвы; он необходим для посмертного существования душ предков и для сохранения благотворного динамизма существ некоторых божественных категорий или для уменьшения опасности, которую они представляют.

В Африке формы жертвоприношений, кровавых и не кровавых, подчиняются незыблемой общей схеме, хотя технические детали меняются. Самым банальным примером на индивидуальном уровне является приношение с одновременным выражением пожелания. Большинство жителей Тропической Африки кладут на свои алтари, на перекрестках дорог и у подножия своих вотивных статуй священные предметы, ракушки, имеющие хождение в качестве денег, пищевые продукты, например горстку риса, связку пальмовых семян, кувшин с пальмовым вином, куриные яйца, орехи кола, а также клубочки ниток, куски материи или какие-нибудь украшения. Некоторые верующие, проходя мимо священного места, плюют на него слюной, окрашенной в красный цвет, потому что они жуют орехи кола, или же направляют свои плевки - частицы их физической личности на лоб церемониальной маски, чтобы таким путем слиться с ее сверхъестественной силой. С точки зрения теоретика это можно рассматривать как акт безусловного участия, и так именно его понимают африканские теологи.

Перед тем как выпить, принято проливать несколько капель на землю и бормотать при этом длинный список умерших предков. Хотя сейчас это делается автоматически, обычай не потерял своего первоначального значения.

Вино пьют по многим случаям: рождение, свадьба, похороны, заключение сделок, не забывая общественные праздники, встречу друзей и другие поводы. Семейные возлияния совершаются также на могиле предков или в месте, отведенном для их культа. Когда в культовых целях употребляются импортные напитки, как это происходит, например, с английским джином у акан, то пустые бутылки горлышками вниз вставляют в землю, где покоится почитаемый предок.

В Африке, если отклониться в сторону от благоустроенных дорог, повсеместно убеждаешься, что ex-voto ^* могут служить разного рода предметы: какое-нибудь украшение, старая миска, разбитый горшок, каури или вещички, сделанные из железа и использующиеся издавна в качестве денег, кучка камней, драгоценности, монетки, которые в ходу в настоящее время, марабутические дощечки с надписями, инструменты кузнеца, ткача, горшечницы, заброшенные амулеты, статуэтки, специально сделанные для этой цели, и т. д.

^* (Дар.)

Часто встречаются деревья, ствол которых повязан белым куском толстого полотна. Это значит, что они посвящены тому или иному культу и находятся под непосредственным покровительством какого-либо божества. Верующие кладут свои подношения у подножия, точнее, между выступающими наружу корнями: это место ассоциируется с алтарем и к нему относятся с почтением.

Что касается принесения в жертву живых существ, то оно имело место на соответствующих стадиях развития всего человечества. Мы не имеем здесь возможности вдаваться в сложные теоретические объяснения этого явления. Подчеркнем только, что в принципе речь идет о том, чтобы предложить сверхъестественному партнеру жизненную энергию принесенной жертвы, а ее переносит кровь. Вот почему кровь, которая больше не принадлежит людям, выливается на алтарь или на изображение, представляющее невидимое божество, а мясо потребляется на месте всеми присутствующими в ходе совместной трапезы. Таким образом, акт жертвоприношения состоит из двух тесно связанных между собой частей: окропление кровью культовой площадки с целью повышения действия оккультной силы и ритуальный прием пищи, рассматриваемый как активное участие человека в жизни богов.

В некоторых цивилизациях, имевших государственную структуру с монархическими тенденциями, в частности у ашанти, йоруба, бакуба, балуба, балунда, зулусов, азанде, моси, батутси, и у групп, живущих в районах Уганды и Верхнего Нила (находившихся, возможно, под влиянием древнеегипетской цивилизации), умерщвление жертв главным образом имело цель вывести их за рамки перехода от жизни к смерти и включить в состав подданных того или иного умершего монарха. Вспомним гекатомбы, которые устраивались когда-то при дворах Бенина, Абомеи и Уагадугу и в других местах во время похорон их правителей.

Как известно, в жертву приносится человек или животное, и чаще всего, конечно, животное. Правда, человеческие жертвы еще не полностью исчезли из ритуальных программ сегодняшнего дня (это знают все суды в Африке), но они, безусловно, очень редки и тщательно скрываются. Уничтожению этой старой практики содействовали, скорее, не законы, а естественное развитие племенных обычаев. В самом деле, задолго до того как на свет появился уголовный кодекс, стала развиваться тенденция заменять человеческие жертвы животными, причем последние имеют почти такое же литургическое значение. Во всем культурном ареале Судана эту почетную, но неблагодарную роль очень часто приходится выполнять собаке. Поэтому в Мали, в Верхней Гвинее и в некоторых вольтийских районах существуют многочисленные рынки жертвенных собак, которых в этом отношении ценят больше, чем всех остальных животных, включая быка.

Этнологи, которым приходится многое наблюдать во время своего пребывания в джунглях, обычно отмалчиваются, когда им задают вопрос о людоедстве. Что касается падких на сенсацию журналистов, то они, вероятно, для того, чтобы дороже продать свои путевые очерки, много писали об африканском "каннибализме", о подлых "людоедских оргиях". Но сейчас нет таких наивных людей, которые воспринимали бы все это как россказни о болезненных извращениях человеческой психики. Несколько случаев, патологических или вызванных совершенно исключительными обстоятельствами (острой нехваткой продовольствия, сезонным голоданием), было, действительно, зарегистрировано, но это ничего не меняет по существу, потому что в принципе речь идет о явлении религиозного порядка. Когда отрезают какую-либо маленькую часть трупа и едят ее, то этот акт всегда происходит в рамках ритуала и под строгим наблюдением ответственного представителя культа. Какую именно частицу надо отрезать, зависит обычно от принятого соотношения между тем или иным элементом человеческого тела и моральной категорией. То, что можно было бы назвать душой или жизненной энергией, обычно сконцентрировано в печени или сердце, откуда попадает в кровь; мозг, естественно, связан с умом, правая рука - с действием, а нижняя губа - с даром речи. Таким образом, когда привилегированный человек: сын погибшего вождя, наследник духовного лица или - в совсем другом плане - победитель, убивший своего противника в бою, имеет право и обязан по церемониалу съесть кусочек человеческого мяса, то это следует рассматривать как чисто ритуальный акт. Тем более, что его обычно совершают в интересах всего общества.

Добавим, что потребление мяса собаки, принесенной в жертву, теоретически приравнено к человеческой жертве и происходит всегда по таким же очень строгим правилам.

Обычно в жертву (в зависимости от того, к какому божеству обращаются с просьбой, и от важности самой просьбы) приносятся следующие домашние животные: бык, баран, коза, петух, курица, цыпленок. Что касается диких животных и дичи, то их употребляют только в некоторых охотничьих обрядах (например, дикобразов у бобо), в детских обрядах суданской зоны или в крупных церемониях, связанных с инициациями (например, гиппопотамов во время диоро у лоби). Здесь надо четко установить различие между тем, что мы назвали жертвоприношением, т. е. актом, требующим привода животного в живом виде на культовую площадку, и просто показом в качестве благодарности охотничьего трофея, когда счастливый охотник кладет на столб, где собирают приношения, голову битой птицы, чтобы обеспечить свои дальнейшие успехи.

Крупные поминальные церемонии, такие, например, как адаэ, их ежегодно отмечают ашанти, аньи и абронги, возглавляет верховный вождь. Его помощники перерезают горло быкам и собирают их кровь, а сам вождь в это время производит символические жесты. Он молится, благодарит своих предшественников и разделяет с ними священные блюда, приготовленные из ямса. Для того чтобы показать, кому именно предназначены жертвы, он длинной лианой привязывает убитых животных к священным скамейкам, поставленным в определенном порядке по рангу.

Но такие крупные церемонии проводятся очень редко и не характерны для обычая жертвоприношений. Чтобы лучше понять его подлинный смысл, остановимся на акте меньшего значения, а именно на жертвоприношении курицы. Все, кто жил в Тропической Африке, должны признать, что этой бедной птице приходится оплачивать большую часть расходов, связанных с установлением контактов с потусторонним миром. Ежедневно в Африке убивают сотни кур. Иногда их умерщвляют ударом о землю (когда они предназначены хтоническому божеству, ненавидящему кровь), а иногда они истекают кровью от удара ножа.

Курица с перерезанным горлом лежит на земле перед глазами всех собравшихся. Она не только отдает свою жизненную силу божеству, к которому обращаются с какой-либо просьбой, но и выполняет роль предвестника: если она испускает дух на спине, значит жертвоприношение принято, а если в другой позе, то это равносильно отказу со стороны невидимого адресата. Но не надо огорчаться: жертвоприношение повторяется до тех пор, пока будет достигнут положительный результат, хотя бы ценою нескольких кур. Бывает, что повторные жертвоприношения откладываются, и тогда гадатель указывает, в какой момент и в каких обстоятельствах надо принести искупительную жертву. Таким образом, божеству никак не удается избежать выполнения своих обязанностей.

Этот пример должен показать, что жертвоприношение носит почти принудительный характер и в любых обстоятельствах является мощным аргументом в руках человека, стремящегося преодолеть невнимательность, забывчивость или гнев своих сверхъестественных партнеров. По правде сказать, контакты между двумя собеседниками часто похожи на торг или на бесконечную игру, кто кого перехитрит. Человек - более слабый партнер, поэтому, вместо того чтобы предаваться бесплодным молитвам, он должен прибегать к хитрости или, если этого требует обстановка, к довольно значительным материальным расходам.