29. Как на Фиджи появились тонганцы

( № 29. [36], 70-80-е годы XIX в., о-в Лакемба, с англ.

Имена персонажей, как и в № 17, тонганские, хотя они и приписываются самоанцам.)

Вот рассказ о том, как тонганцы появились на Фиджи. В былое время один самоанец отправился на лодке ловить рыбу; пока он рыбачил, поднялась страшная буря, вынесла его в далекие воды и чуть не потопила его лодку.

Когда солнце зашло и земля вдали стала темным пятном, он сказал себе: "Что зря убивать силы, вычерпывая воду? В этом нет смысла. Лучше уж утонуть, погибнуть". Он перестал выливать воду за борт, и лодка быстро наполнилась, но когда она уже готова была потонуть, огромная волна вдруг подхватила ее и ударила о скалу. Этот человек уцепился за скалу. Лодку уже унесло прочь, и она развалилась на куски.

И вот самоанец, чье имя было Лека-паи (1 Лека-паи - букв, "короткопалый".), стал взбираться по скале. Он поднимался все выше, но не мог лапти ни жилья, ни еды, ни питья - только в расщелинах скалы ему попадалось то тут, то там немного воды. И вот так взбирался он много дней, и силы уже покидали его.

Вот не стало видно земли с той ужасной высоты, на которую он взобрался; днем он видел только солнце, ночью - луну и звезды, облака были у него под ногами. А он все карабкался вверх, и все не было видно вершины той огромной черной скалы. Но он продолжал свой путь наверх, пока наконец, среди ночи, силы не оставили его, и он упал без чувств.

Очнувшись, он огляделся и увидел, что попал в прекрасный край. Там сияло солнце и было множество деревьев и ароматных цветов. Но нигде не было кокосов, и он не увидел ни одного человека. И он горько заплакал, вспомнив о доме и друзьях, которых больше никогда не увидит.

А попал он на небо. Туи-ланги услышал его плач и спросил:

- Несчастный! О чем ты плачешь?

- Я плачу,- отвечал тот,- потому что я чужой в чужом краю. Мой край - Самоа, и я знаю, что больше никогда его не увижу.

И Туи-ланги пожалел его и сказал:

- Не горюй, ты снова увидишь свою землю, и жену, и детей, и друзей. Видишь эту черепаху? Садись ей на спину, и она доставит тебя в целости на Самоа. Но помни только, что, когда она поплывет туда, ты должен закрыть лицо руками и не открывать, не поднимать его, доколе черепаха не достигнет берега. Помни об этом, потому что, если ты нарушишь мой приказ, великая и ужасная беда ждет тебя. А когда ты вернешься на свою землю, не забудь дать черепахе кокос и циновку из кокосовых листьев - ту, что зовется тамба-кау (2 Тамба-кау - широкая прямоугольная циповка, сплетенная из листов кокосовой пальмы, разрезанных на полосы.): тогда мы сможем посадить у себя кокос и научимся плести циновки из его листьев. Иди же, черепаха ждет.

Лека-паи поблагодарил Туи-ланги и обещал помнить его слова. Прикрыв руками лицо, взобрался он на спину черепахи, и она тут же бросилась в океанские воды - они упали туда с громким всплеском и сразу стали погружаться все глубже и глубже в пучину. Лека-паи уже начал задыхаться без воздуха, но он помнил слова Туи-ланги и держал руки на глазах, не отводя их.

Тут черепаха вновь всплыла и быстро-быстро понеслась по волнам с Лека-паи на спине. Глаза его по-прежнему были закрыты руками: он боялся умереть, открыв их. Множество голосов слышал он, но не открывал лица. Его звали акулы, крича:

- Эй! Мы, акулы, плывем съесть тебя!

Но он не открывал глаз. Промчался мимо ветер, просвистев ему в самое ухо:

- Я могуч и силен, сейчас я сдую тебя в море!

Ревели под ним волны:

- Сейчас мы поглотим тебя!

Дельфин, который коварнее всех рыб, выпрыгнул из волн, поднялся высоко над водой и крикнул:

- Вон плывет лодка с твоей земли, с Самоа! Это твои друзья ищут тебя!

Но все же Лека-паи держал глаза закрытыми, помня, что сказал ему Туи-ланги.

Всю ночь мчались они по волнам. Наутро пролетела мимо огромная птица.

- Лека-паи, эй, Лека-паи! Взгляни, уже видно Самоа! - кричала она.

Но он не смотрел.

Вот ноги его ударились о землю, а черепаха поползла по берегу. И тут он взглянул и увидел, что вернулся в свой край. Он соскочил на землю и побежал к своим, которые приветствовали его словно воскресшего из мертвых и плакали над ним - ведь вернулся тот, кого уже давно оплакивали как погибшего.

И так вышло, что в окружении детей, жены и друзей он забыл о черепахе. Все пробирались к нему, целовали, плакали, спрашивали о чем-то. Нескоро вспомнил он о черепахе, а потом и о циновке, и о кокосе, обещанных Туи-ланги. Побежал он вниз, к берегу, а черепахи уже не было; она устала от ожидания и голода и немного отплыла в сторону, вдоль рифа (наверное, как отсюда до Нукунуку): хотела поискать хоть водорослей в пищу. А там люди увидели ее, бросили в нее копье и так убили.

В страхе побежал Лека-паи по берегу, ища черепаху. Добежал до того места, где стояли рыбачьи лодки, и увидел ее мертвую на песке. А люди уже готовили земляную печь, чтобы приготовить из мяса черепахи еду.

Тут он исполнился печали; велико было его горе, и он сказал:

- Что вы натворили?! Ужасное, страшное деяние! Вы убили моего друга: эта черепаха принесла меня сюда через весь океан. Что теперь делать? Как я теперь пошлю Туи-ланги дары?! О горе, горе! О я, несчастный!

Тут все стали плакать с ним. Наконец Лека-паи сказал:

- Нет смысла плакать. Гасите огонь в печи; мы углубим ее - получится могила, и мы похороним черепаху. О ужасный день!

И они вырыли могилу - такую глубокую, какой не было никогда прежде. Пять дней рыли они ее, и пришлось спустить туда высокую кокосовую пальму - она служила им лестницей, и по этой лестнице они поднимали наверх вынутую землю. А на шестой день они положили в эту могилу черепаху, а вместе с ней дары, о которых просил Туи-ланги,- циновку и кокос.

Туи-ланги же все это время очень беспокоился, отчего не возвращается черепаха, что должна уже была доставить Лека-паи на Самоа. И он послал кулика узнать, в чем дело. Кулик этот прибыл на Самоа как раз тогда, когда люди закапывали могилу. Камнем упала птица в гущу толпы, коснулась крыльями головы одного мальчика, Ла-ва-и-паки, и полетела обратно к Туи-ланги.

С тех пор этот Лава-и-паки оставался ребенком. Прошло то поколение, и следующее, и третье, а он все был таким же, как в тот день, когда черепаху погребли в глубокой могиле, а кулик коснулся своими крыльями его головы. Другие дети все выросли, поседели, умерли, прошли и их дети, и их внуки, а Лава-и-паки все был мальчиком. Так минуло много лет; и самоанцы забыли, где зарыта черепаха. Из всех он один лишь знал это, но молчал.

А потом, в иные дни, достигла эта история ушей Туи Тонга, и он сказал своим:

- Плывите на Самоа и привезите мне оттуда панцирь той черепахи, чтобы из него сделать рыболовные крючки, как их делали наши деды. Вам-то хороши и те панцири, что в нашей земле, мне же, великому вождю, должно иметь крючок из панциря небесной черепахи.

И отплыла оттуда большая лодка, полная людей. Посланец Туи Тонга передал его слова самоанцам, а те только засмеялись и сказали:

- Глупая это история, и зря вы плыли сюда. Нет ни одного среди нас, кто бы знал, где похоронена черепаха. Как же найти ее панцирь?

И тонганцы вернулись к себе, доложив обо всем Туи Тонга. Ужасен был тогда его гнев, и он сказал:

- О непослушные! Не смейте даже спускать парус с мачты, не думайте нести его на берег! Поднимайте парус вновь! И везите мне панцирь! Неужели вы хотите умереть?!

И в горе и страхе они уплыли снова.

Когда они опять приплыли на Самоа, все люди собрались и стали спрашивать у стариков, где могила той черепахи, что прибыла когда-то с неба. Но никто не знал.

Знали только, что их отцы рассказывали, как черепаха доставила Лека-паи на землю с небес. А где ее могила, не знал никто. И тогда Лава-и-паки, тот, что всегда молчал, встал и сказал:

- Не бойтесь, вожди и знатные люди с Тонга! Я покажу вам могилу черепахи, я как раз был там, когда ее хоронили.

А они только рассердились и закричали:

- Чьи это слова? Вы что, привели этого юнца сюда, чтобы насмехаться над нами? Седоголовые не помнят, а этот наглец-мальчишка, настоящее дитя, говорит, что видел, как хоронили черепаху! Что это, как он смеет?!

Но самоанцы сказали:

- Мы не знаем, дитя он или нет. Он не из нашего поколения. Когда старики были мальчишками, он был мальчиком среди них. И отцы наши говорили, что при них было тоже самое. Послушаем же его слова, потому что до сих пор он молчал.

Услышав это, тонганцы изумились и примолкли; а мальчик сказал:

- Идемте же к могиле черепахи.

И он привел их туда и сказал:

- Здесь зарыта эта черепаха. Копайте, и добудете ее панцирь.

И они копали до захода солнца, но ничего не нашли и в гневе закричали:

- Он обманщик! Он смеется над нами! Где же этот панцирь, который мы должны принести Туи Тонга, чтобы остаться в живых?

А Лава-и-паки рассмеялся и сказал, повернувшись к своим:

- До чего же глупы эти тонганцы! Дважды приплывают они со своей земли за панцирем, а теперь у них нет терпения раскопать могилу! Наши предки рыли эту могилу пять дней, а вы хотите получить панцирь сегодня. Копайте еще четыре дня и тогда найдете.

И они продолжали копать и к вечеру пятого дня нашли панцирь и кости черепахи. Велика была их радость, и они сказали:

- Теперь мы останемся в живых.

И они поплыли назад на Тонга, везя с собой панцирь. Двенадцать его частей они отдали Туи Тонга, а тринадцатый кусок оставили себе. Вождь же рассердился и сказал:

- Двенадцать здесь. Где тринадцатый кусок? Вы видите, одного не хватает, не получается вместе целого панциря!

А они сказали:

- Да, господин, их было тринадцать. Но самоанцы сказали нам: "Возьмите двенадцать вождю, а тринадцатый оставьте нам". Мы же ответили: "Нет. нам нужен весь панцирь". А они разгневались и сказали нам: "Забирайте двенадцать и убирайтесь. Вы что, хотите, чтобы мы вас убили?" И мы испугались - ведь их было так много. Так что тринадцатый кусок у них.

Но Туи Тонга весь вспыхнул от гнева и вскричал:

- Возвращайтесь сейчас же и привезите мне тот кусок панциря, что оставили там!

И они отплыли вновь в ужасном страхе. А когда вышли в открытое море, стали решать: "Что делать? На Самоа нам возвращаться нельзя. А если мы вернемся домой, нас убьет Туи Тонга. Пусть же ветер несет нашу лодку - может, прибьет ее к какому-нибудь берегу, и мы останемся там. О ужасный день! И зачем мы спрятали тринадцатый кусок и не отдали его нашему господину?"

И они поплыли туда, куда гнал их лодку ветер, что дул тогда. Когда же он утих, они не стали никуда гнать свое судно, а решили ждать другого ветра. И так все время плыли с попутным ветром. И вот, спустя много дней, приплыли на остров Кандаву. А Кандаву тогда был под властью людей из Рева, а вождь Рева взял их к себе, дал им земли в своем краю. Их дети живут там по сей день. Они поклонялись панцирю черепахи, до тех пор пока не пришла на наши острова вера белых людей.

Вот так на Фиджи появились тонганцы.