62. Огузы, люди и карлики

(Зап. М. Джанашвили. Опубл.: "Древняя Грузия", т. II, отд. IV, Тбилиси, 1907, стр. 201-203.)

Огузы^* раньше были. Были огузы высокими, громадными людьми. Ростом в три-четыре человека таких, как сейчас. Их скотина, и верховая, и тягловая, под стать им была. А вот ума-то у них было немного, говорят. Столь глупыми и беспомощными были они, что кормушки для скотины наверху, на крыльце дома, ставили.

^* (Огузы - воспоминания о племени огузов (?).)

- Коли поставим кормушки наземь, лошади не достанут до них. Лошадь-то ведь высокая, ростом с крыльцо, - говорили они.

Однажды пахали огузы. А настала та пора, что появились на земле люди ростом поменьше, теперешние. Один такой человек крутился возле их пашни. Увидел он огузов и сказал:

- Что это за великаны такие? Запрягли дэвов в плуг и пашут!

Натянул он лук и пустил стрелу. Попала она огузу в бедро. Укусом пчелы то ему показалось. Достал он ту стрелу, разглядел ее и подивился:

- Боже, что я вижу, что это за диво такое? Откуда эта стрела, кто в меня стрелял?

Поглядел вокруг, видит: маленький человек бежит среди кустарников. Погнался за ним огуз, сделал два-три шага, нагнал его и поймал. Маленький человек взмолился:

- Шени чириме!^* Много у меня врагов, хотят убить! Сделай доброе дело, спрячь меня.

^* (Шени чириме (букв, "твоя болезнь мне") - ласковое обращение, обычно связанное с просьбой.)

Огуз посадил его в голенище сапога и спрятал. Потом пошел к своим жеребцам, пахал недолго, потом распряг жеребцов, бросил там же хомут, ачачу^*, выпустил буйволов из упряжи и пошел домой. Придя домой, говорит своей матери:

^* (Ачача - примитивное пахотное орудие. Деревянный плуг, в который впрягалась одна пара быков.)

- Матушка, одного удивительного человека привел тебе. По-нашему растут у него усы и борода, похожее на наше лицо и говорит он по-нашему, по-грузински, да сам он крошечный.

- А ну покажи.

- Да вот! - Вытащил того человека из-за голенища.

- Ой! Пропади моя головушка, это ведь малый человек! Мир после нас им на съедение достанется. Теперь наступает пора таких вот, маленьких, людей. А за ними наступит время карликов.

- Матушка, сам-то он каков! Карлики какими же будут? Как же смогут они работать, как будут жить, по какому пути пойдут?

- Умом они возьмут, сынок!

- Как же может такой за лошадьми смотреть, им овса задать?

- Как станет им корм задавать? Да словчит. А ну, подай ему мешок с овсом, сам увидишь!

Сын насыпал в мешок соломы, смешал ее с овсом и протянул маленькому человеку. Тот взял, показал овес и солому лошади и крикнул: "Тпружей, тпружей!"

Лошадь заржала, к маленькому человеку подошла, вытянула шею, нагнулась к овсу. Изловчился в это время маленький человек и повесил ей мешок на шею. Подняла высоко шею с мешком лошадь и стала жевать овес, похрустывая.

- То я и говорила тебе! Вот сколько ума и ловкости у этих маленьких людей. Они нас со света сживут, а их - карлики.