Вступление

1

 Кто создателем вселенной был всесильно-всемогущим 
 И с небес дыханье жизни даровал всем тварям сущим, 
 Одарил земным нас миром многообразно цветущим, - 
 От него ж цари с их ликом, одному ему присущим.

2

 Образ тел во всей вселенной создал ты, единый бог, 
 Будь защитой мне, чтоб мощью сатану попрать я мог! 
 Дай мне пыл миджнура, чтобы он меня до смерти жег, 
 Облегчи грехи, что к небу мы уносим в твой чертог!

3

 Льва, который с честью носит и копье и меч Тамары - 
 Лалом щек и светом взоров солнцу блещущему пары, 
 Я ль дерзну прославить песней, хоть не жду за это кары? 
 Сладость высшую вкушает, кто узрел героя чары.

4

 Воспоем Тамар-царицу, кровь слезя потоком красным, 
 Я и раньше пел ей гимны, стих ведя путям по разным. 
 Глаз-озер писал я чернью и пером, как стан, прекрасным. 
 Песнь моя вонзится в сердце копнем сердцеобразным. 

5

 Должен я, для песнопенья выбрав самый нежный лад, 
 Восхвалить ресницы, брови, губы, косы как агат, 
 И зубов хрусталь граненый, дивно выстроенных в ряд. 
 Твердый камень раздробляет и свинцовый мягкий млат! 

6

 Мастерство, язык и чувство мне нужны в моем твореньи. 
 Дай мне силы, дай поддержку, ты, мой разум, ты, мой гений! 
 Тариэля мы поддержим красотою песнопений. 
 Помощь трем героям звездным в их взаимном будет рвеньи.

7

 Чтоб оплакать Тариэля, слез поток безбрежный нужен, 
 Ибо кто из порожденных был ему подобным мужем? 
 Я, Руствели, спел стихами, сердцем раненым с ним дружен, 
 То, что было лишь сказаньем, а отныне - цепь жемчужин. 

8

 Я, Руствели, от того и спел искусно песнь свою, 
 Что я той, что правит ратью, жизнь, безумец, отдаю. 
 Изнемог я, но миджнуру исцеленья нет. 
 Молю Исцелить меня любовью иль могилу рыть мою.

9

 Этот дивный сказ, что ныне переделан в песнопенъя, 
 Что как жемчуг самородный возлелеют поколенья, 
 Я нашел и, спев стихами, создал повод для сомненья. 
 Дум моих царицы чары пусть восполнят украшенья. 

10

 Ослепленные лучами очи снова жаждут их. 
 Вот миджнуром стало сердце, - не спастись в полях глухих. 
 Кто ж заступник? Плоть сгорела. Так вели ж, чтоб дух утих! 
 Порывается наружу трех ладов хвалебный стих.

11

 Будь судьбой доволен каждый, чем бы кто ни удостоен! 
 Долг трудящихся - трудиться. Храбрецом да будет воин. 
 А миджнур, призванью верный, пусть в любви пребудет зноен, 
 Не судя других миджнуров, пред чужим судом спокоен.

12

 Стихотворство изначально - отрасль мудрости одна, - 
 В ней божественных напевов сладость внемлющим дана, 
 Но и здесь способный слушать насладится им сполна; 
 Длинный сказ поведать кратко - этим песня нам ценна.

13

 Кто лишь раз иль два случайно рифму сплел, тот не поэт. 
 Пусть не мнит себя поэтом! С мастерством тут сходства нет. 
 Строки раз-другой он свяжет, а стиха в них нет примет. 
 Все ж кричит с упорством мула: «Вот поэзии расцвет!» 

14

 Скакуна проверить может путь широкий без преград, 
 В мяч играющих - арена, где ясны и взмах и взгляд, 
 А поэта - стих протяжный, где б он мог пойти назад, 
 Если сила слов иссякнет и в стихах ослабнет лад.

15

 Полюбуйтесь стихотворцем и его шаири строем 
 В миг, как, речь родную спутав, стих слагая с перебоем, 
 Не сомнет он хода мысли, а отступит только с боем 
 И, взмахнув чоганом ловко, вновь сумеет стать героем!

16

 Есть другие стихотворцы: куцый стих - вот их отличье. 
 Грудь пронзить нам совершенством не позволит их обычай. 
 Я сравнил бы их с юнцами, что погнались за добычей, 
 И, не сбив большого зверя, все ж гордятся мелкой дичью.

17

 Третий вид стихов пригоден для веселых песнопений, 
 Для пиров, забав любовных и шутливых поношений. 
 Нас развлечь и это может, только в ясном изложекьи. 
 Но поэт лишь тот, кто пишет в неизбывном вдохновеньи.

18

 О любви, об изначальной, в высь к идеям восходящей, 
 Не сказать словами. Слово здесь приводит к скорби вящей. 
 Хоть любовь и одаряет страстью, выспренне парящей, 
 Не снести ее страданий и душе страстотерпящей, 

19

 Той любви постигнуть тайну мудрецов бессилен гений, 
 Истощается здесь слово, нехватает песнопений. 
 Я воспел лишь плоть земную, красоту ее влечений, 
 Не распутных, а томящих жаждой высших вожделений-. 

20

 Кто миджнур - так он - безумец, - смысл таков арабов слова, 
 Ведь безумствует влюбленный, разлучась с любимой снова. 
 Но одни в порывах тщетных ищут божьего покрова, 
 А иным - красоток ласки всей земной любви основа. 

21

 Но лишь тот миджнур, кто с виду блещет солнечной красой, 
 Чей удел довольства жизни, мудрость, щедрость и покой, 
 Одарен умом и словом, мощных мощно кличет в бой. 
 Кто лишен всех этих качеств, ни к чему миджнур такой. 

22

 В чем краса миджнуров чувства, нам с трудом познать дано: 
 Ведь оно необычайно и распутству не равно. 
 Это чувство от распутства рубежом отделено. 
 Пусть не путают их, помня, что здесь мной изречено.

23

 Кто миджнур, тот постоянен, презирает он порок, 
 С тяжким вздохом покидает он возлюбленной порог. 
 Лишь одной он предан сердцем, как бы ни был грозен рок. 
 Я брезглив к любви без чувства, где слышны лишь чмок да чмок.

24

 Заблуждается, кто скажет, будто с тем миджнуры схожи, 
 Для кого сегодня, завтра, та иль эта - все пригожи. 
 Развлекаться так - похоже на проказы молодежи. 
 Тот миджнур хорош, который муки мира превозможет. 

25

 Первый долг миджнура - тайна и в страстях души покой. 
 Образ милой вспомнив, должен он исполниться тоской, 
 В исступленья от разлуки пламенеть, гореть душой, 
 Вынося и гнев любимой, претерпеть сердечный зной. 

26

 Долг его - не открываться и в страданьях никогда, 
 Не вздыхать при всех, чтоб милой не коснулась тень стыда, 
 Не давать никак заметить чувств безумных и следа 
 И гореть для той, с которой стала б радостью беда.

27

 Как же верить тем, кто может оглашать любви обет, 
 Кто, вредя своей любимой, и себе приносит вред? 
 Если тайна разгласится, - от стыда спасенья нет. 
 Долг миджнура в том, чтоб девя от любви не знала бед.

28

 Я дивлюсь, когда влюбленный о любви кричит своей 
 И позорит ту, в ком чувство смертоносных ран сильней. 
 А не любишь, для чего же говорить тогда о ней? 
 Злое слово больше жизни почитает лишь злодей.

29

 Пусть влюбленный о любимой плачет - ведь он, плача, прав! 
 В одиночестве прекрасном, как отшельник средь дубрав. 
 Лик возлюбленной он помнит, путы малых дел порвав. 
 А в среде людской он должен обуздать миджнура 

30

 Перлы творчества поэту рассыпать не надо зря. 
 Возлюбить одну он должен, лишь ее боготворя, 
 Петь о ней со всем искусством, для нее одной горя, 
 Никакой не ждать награды, словом музыку творя.

31

 Знайте все, одной и той же гимн пою я неизменно. 
 Этим я горжусь, но тайны не расславил откровенно. 
 Хоть нещадна как тигрица, всеже чувство к ней нетленна, 
 Ниже вновь ее я песней славословлю сокровенно.