Адыгские сказания о нартах

Как Сосруко добыл огонь

Сказания о нартах. Худ. Э. Левандовская.

Нарты скачут в поход, 
Нарты скачут вперед, 
Чтоб врагов покарать, 
Чинтов рать разгромить, 
Скачут в бой по степям, 
А Сосруко с собой 
Порешили не брать. 
Нартов страшный мороз 
Настигает в пути. 
Как проехать-пройти? 
Каждый всадник прирос 
К этой мерзлой земле, 
И в седле он дрожит 
В этих Кумских степях: 
Мир - в цепях ледяных! 
Горе нартским бойцам, 
Горе нартским коням! 
Стала стужа сильней, 
Сила мужа - слабей. 
Старцы-нарты кричат 
Среди Кумских степей, - 
Снег у них на глазах, 
Злоба в их голосах:

"Эй, Имыс, есть огонь?" 
"Нет огня у меня". 
"Эй, Сосым, есть огонь?" 
"Нет огня! Нет огня!" 
"Эй, Химиш, есть огонь?"
"Нет огня у меня". 
"Ашамез, есть огонь?" 
"Нет огня! Нет огня!"

Нет огня у нартов смелых. 
Разве так в походы скачут? 
Тут Насрен Длиннобородый 
Обратился к нартам смелым: 
"Смертным стал наш путь отныне, 
Все в пустыне мы погибнем, - 
Тот, кто стар, и тот, кто молод. 
Горе нартам: холод смертный 
Свалит, превратит нас в трупы! 
Ох, мы глупы, глупы, нарты, 
Будет нам вперед наука: 
Надо было взять с собою 
Смуглолицего Сосруко, 
Всадника того, чье имя 
Чинты в страхе произносят, 
Чьи следы приносят счастье, 
Чье участье в деле бранном 
Все напасти побеждает, 
Чье копье готово к бою, 
Пролагает путь к победе, 
Чей высокий шлем сверкает 
Нам звездою путеводной, 
Чьей отвагой благородной, 
Как кальчугой, мы прикрыты, 
Чья стрела воюет с вьюгой, 
Из "беды людей выводит, 
В трудный час находит выход. 
Мы напрасно, братья-нарты, 
Поскакали без Сосруко!" 
Нарты смелые - в печали: 
Надо было взять Сосруко!

Кто там в холоде-тумане
На кургане показался?
То примчался нарт Сосруко:
Там Сосруко, где опасность,
Где нуждаются в подмоге!
Посреди дороги вьюжной
Нартов дружный клич раздался:
 
"Здравствуй, наш воитель грозный, 
Предводитель знаменитый! 
Мы в ночи морозной гибнем. 
Помоги ты, если можешь, 
Если можешь, разожги ты 
Поскорей костер горячий!"

"Всем удачи я желаю, - 
Говорит в ответ Сосруко, - 
Кто же в путь коня седлает, 
Без огня в пустыню скачет? 
У меня и малой искры 
Не найдется, потому что 
Без огня я в путь пускаюсь, 
Холода не опасаюсь. 
Не растраивайтесь, нарты, 
Я сейчас огонь добуду. 
Не отчаивайтесь, нарты, 
Я для вас огонь добуду!"

Он достал стрелу стальную 
И пустил в звезду ночную, - 
Падает звезда ночная, 
Шумно рассыпая искры. 
Хвалят всадника Сосруко, 
Нарты руки подставляют, 
Чтоб согреться хоть немного, 
Но тревога снова в сердце: 
Сразу же звезда погасла 
И растаяла в пустыне, - 
И опять в кручине нарты!

Что же делать Сосруко? 
Он, могучий, решает 
Из беды неминучей 
Смелых вызволить нартов. 
Он садится, упрямый, 
На лихого Тхожея, 
Не робея, летит он 
На вершину Харамы. 
Вот он видит, бесстрашный: 
Дым из башни старинной 
Вьется, тонкий, и тает, 
И скрывается в тучах.
И, дымком осчастливлен, 
Он тайком подъезжает, - 
Семь оград, семь колючих 
Замечает Сосруко: 
То - жилище Иныжа. 
Подъезжает поближе, 
Видит - пламень высокий 
В сердце круга пылает: 
То Иныж одноокий, 
Мощным кругом свернувшись, 
Спит, храпит, головою 
Опершись на колени. 
Озарен головнею, 
Рот раскрыт, не хватает 
В нем переднего зуба, 
А костер все пылает 
В сердце мощного круга, 
Ни на миг не слабея... 
А Сосруко Тхожея 
Вопрошает, как друга: 
"Нартам нужен огонь, 
Что же делать нам, конь?"

Конь проржал семикратно: 
"Ой, Сосруко булатный, 
Сильнорукий и статный! 
Не поедем обратно, 
А подъедем к Иныжу. 
Как поближе подъедем, - 
Бег свой конский, горячий 
Обращу в шаг собачий, 
Как поближе подъедем, 
Не пойду по-собачьи, - 
Подкрадусь по-кошачьи 
Я, рожденный из пены! 
Перепрыгну я стены 
Этой башни старинной, 
Над Иныжем, бесстрашный, 
Встану я на дыбы. 
Победим без борьбы: 
Наклонись ты к огню 
И хватай головню".

Полетел к старой башне 
Конь, советчик всегдашний
Удалого Сосруко. 
Как подъехал поближе, - 
Конский бег свой горячий 
Обратил в шаг собачий, 
А подъехал поближе, - 
Обратил шаг собачий 
В легкий шорох кошачий, 
А приблизился к башне, - 
Быстрым вихрем рванулся, 
Легкой пылью взметнулся 
Над старинною башней. 
А бесстрашный Сосруко 
Наклонился к огню 
И схватил головню, 
Да неловко схватил - 
Отскочил уголек, 
На Иныжа упал, 
Опалил ему бровь - 
Бровь густая зажглась. 
Приоткрыл великан 
Свой единственный глаз, 
Головни сосчитал - 
Не хватает одной: 
Смелый нарт с головней 
Ускакал далеко!

Заорал великан: 
"Кто меня обокрал? 
Чтоб тебя, сучий сын, 
Мой отец покарал!"

Не вставая, Иныж
Руки вытянул вдруг,
Опустил за порог.
Стал он шарить вокруг,
Семь обшарил дорог.
А Сосруко скакал
День за днем - семь ночей,
А подъехал к реке, -
Оказался Тхожей
У Иныжа в руке!

Посмотрел великан 
На того, кто посмел
Ускакать с головней, 
Видит - весь он стальной. 
И подумал Иныж: 
"Этот парень крепыш. 
Хоть и глуп коротыш, 
А заменит мне зуб!" 
Так во рту великана 
Очутился Сосруко. 
Не смутился Сосруко, 
Вынул меч смертоносный, 
Резать начал он десны 
Великана Иныжа. 
Не стерпел сильной боли 
Великан одноглазый: 
Сразу выплюнул нарта. 
Оказался на воле 
Смуглолицый Сосруко! 
Тут воскликнул Иныж: 
"Слушай нартский малыш, 
Похититель огня! 
Недруг есть у меня - 
Смуглолицый Сосруко. 
Отвечай поскорей: 
Где он - сын Сатаней, 
Смуглолицый Сосруко? 
С великанами в ряд 
Нарты ставят Сосруко, 
Так о нем говорят: 
"Он сильней на земле 
Всех, сидящих в седле, 
Великанов сильней 
Смуглолицый Сосруко!" 
Говори же скорей: 
Где он - сын Сатаней, 
Смуглолицый Сосруко?"

Отвечает Сосруко: 
"У подножия гор 
Я у нартов пастух, 
Мало видел мой взор, 
Много слышал мой слух. 
Не видал я Сосруко, 
Но слыхал о Сосруко,
Где храбрец - не скажу, 
Но о нем расскажу".

Отвечает Иныж: 
"Если, нартский малыш, 
Ты не смог мне сказать, 
Где гуляет Сосруко, 
То сумей показать, 
Как играет Сосруко!" 
Тут Сосруко встрепенулся, 
Усмехнулся, молвил слово: 
"Нет такого человека 
Среди нартов, что сумел бы 
Игры повторить Сосруко. 
Нарты верят: нет такого 
Великана, что сумел бы 
В играх победить Сосруко!"

Рассердился одноглазый: 
"Не болтай, пастух плюгавый, 
А начни свои рассказы 
Про Сосруковы забавы!"

"Я слыхал, для Сосруко 
Нет милее игры: 
Он стоит, наш Сосруко, 
У подножья горы: 
Абра-камень бросают 
Нарты с этой горы: 
Но Сосруко булатный - 
Богатырь настоящий: 
Лбом толкает обратно 
Абра-камень летящий!"

"Мне ли это не под силу? 
Ну-ка живо, пастушонок, 
Камень ты пусти с обрыва!"

Нарт берет огромный камень 
И с горы его бросает, 
Великан огромный камень 
Ловит лбом и лбом толкает, 
Возвращает на вершину, 
Громко восклицает: "Право,
Хороша забава эта!
От нее - поесть охота,
А работа - лбу на пользу:
От ударов лоб крепчает!
Мне игра пришлась по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?..

Где, Сосруко, твой разум? 
Ох, беда с одноглазым: 
Смерть к нему не приходит! 
Тут уводит подальше 
Великана Сосруко, 
Говорит великану:

"Тот, чье имя - Сосруко,
Так твердит нартский род, -
Опускаясь на землю,
Открывает свой рот:
В рот кладут ему стрелы.
А Сосруко умелый
Их головки жует, -
Он жует и смеется,
А концами плюется!"

"Рот набей мне до отказу: 
Не боюсь такой работы!" 
Усмехается и сразу 
Опускается на землю 
Великан широкоротый, 
Открывает пасть большую. 
Набивает до отказу 
Стрелами ее Сосруко. 
Нипочем Иныжу злому 
Нарта юного уловки! 
Великан жует головки, 
А концами стрел плюется 
И смеется над Сосруко:

"Пастушонок нартский! Право, 
Хороша забава эта: 
Придает слюне свирепость, 
А зубам - стальную крепость! 
Мне игра пришлась по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?.. "

Где, Сосруко, твой разум? 
Ох, беда с одноглазым: 
Смерть к нему не приходит! 
Тут уводит подальше 
Великана Сосруко, 
Говорит великану:

"Тот, чье имя - Сосруко, 
Тешит душу такою 
Удалою забавой: 
Перед ним, храбрецом, 
Нарты ставят котел, 
Наполняют свинцом 
Исполинский котел, 
На огонь его ставят, 
И свинец они плавят 
Девять дней и ночей - 
Вот игра силачей! 
Ой, Сосруко недаром 
Среди нартов прославлен! 
Вот в свинец он садится, 
Что кипит, что расплавлен, 
И сидит он в котле, 
Словно всадник в седле, 
Ждет, когда наконец 
Затвердеет свинец!"

"Мне ли это не под силу? - 
Говорит Иныж с зевотой, - 
Я в котел с охотой сяду!"

Юный нарт огонь разводит - 
На огонь котел поставлен. 
Девять дней-ночей проходит - 
И свинец в котле расплавлен. 
Великан в свинец садится, 
Вместе с ним затвердевает, 
Но рывком могучим тело 
От свинца он отрывает, 
Восклицает одноглазый: 
"Я своим доволен делом,
Телом стал стократ сильнее,
Захотелось пообедать!
Мне игра твоя по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?
А не знаешь - будет худо:
Сам себя позабавлю,
Я живьем тебя расплавлю!"

Где, Сосруко, твой разум? 
Ох, беда с одноглазым: 
Смерть к нему не приходит! 
Смуглолицый Сосруко 
Речь такую заводит:

"Ой, двужильный, двуглавый, 
Не спеши пообедать, 
Чтоб успел я поведать 
О забаве последней: 
Там, где в океан глубокий 
Устремляются, вскипая, 
Всех семи морей потоки, - 
Опускается в пучину, 
Дна стопой не доставая, 
Ртом воды не набирая, 
Тот, кого зовут Сосруко. 
Дуют, дуют старцы-нарты, 
Семь ночей, семь дней колдуют, 
Замораживают море, 
Смуглолицего Сосруко 
Замораживают в море. 
Он в пучине, в лед одетый, 
Семь ночей, семь дней проводит, 
Дожидается рассвета, 
Гордо плечи распрямляет, 
Лед ломает и выходит".

"Мне ли это не под силу!" - 
Восклицает одноокий. 
Нарт его туда приводит, 
Где семи морей потоки 
В океан глубокий, грозный 
Устремляются, сливаясь. 
Опускается в пучину
Великан Иныж, стараясь
Не коснуться дна стопою
И в воде не захлебнуться.
Холод напустил Сосруко
И в пучине океана
Великана заморозил.
В той пучине великана
Семь ночей, семь дней держал он,
А потом сказал он: "Выйди!"

Не был великан в обиде. 
Поднатужась, одноглазый 
Сильными повел плечами - 
Лед могучий треснул сразу. 
"Погоди, - вскричал Сосруко. - 
Я нагнал не все морозы, 
Трещины не все заделал, 
Лед еще не очень крепок!"

Дунул нарт - взвились метели, 
Затрещал мороз жестокий, 
И семи морей потоки 
На бегу оцепенели! 
Нарт в пучине океана 
Великана заморозил, 
Крепким льдом сковал он воду, 
Злобному уроду крикнул:

"Эй, Иныж, попробуй, вырвись, 
Ты из плена ледяного!"

Поднатужась, одноглазый 
Плечи распрямляет снова, 
Гневно силы напрягает. 
Вот на лбу надулись жилы, 
Глаз единственный моргает, - 
Поздно: в этом льду могучем 
Заморожен одноглазый! 
Вынув быстрый меч из ножен, 
Тут подумал нарт Сосруко: 
"Я врага сковал надежно, 
Душу можно позабавить - 
Обезглавить великана!"

Но подул Иныж свирепый, 
И отбросил он Сосруко 
Сразу на два перехода. 
Прискакал назад Сосруко, 
Сзади подскакал к Иныжу, 
Осадил на льду Тхожея, 
Чтоб злодея обезглавить, 
Но бессилен меч двуострый: 
Волоска снести не может 
И царапинки оставить!

Загремел одноглазый: 
"Если б не был я глупым, 
Догадался бы сразу 
По твоим тонким икрам, 
По твоим хитрым играм, 
Что я вижу Сосруко: 
Смерть приходит к Иныжу!

Ой, Сосруко булатный, 
Ратный всадник ты нартский! 
Не трудись понапрасну, - 
Головы не отрубишь, 
Только меч ты затупишь! 
Поднимись-ка ты лучше, 
На порог моей башни, 
На дверях моей башни 
Меч увидишь могучий. 
Этот меч ты прославишь: 
Обезглавишь Иныжа!"

Повернул коня Сосруко, 
К башне великана скачет. 
"Нет ли хитрости, обмана, 
Западни в речах Иныжа?" 
Так подумав, нарт Сосруко 
Открывает двери башни, 
Только сам не входит в башню, 
А полено он бросает, 
И срывается мгновенно 
С притолоки меч могучий 
И вонзается в полено.

Нагибается Сосруко, 
Меч за рукоять хватает, 
И назад с мечом Иныжа 
Возвращается Сосруко. 
Великан, его увидев, 
Зарыдал рыданьем громким:

"Ой, Сосруко, всадник ратный, 
Нарт булатный, статный воин! 
Я спокоен был, я думал, 
Что моим мечом ты будешь 
Обезглавлен, что навеки 
Буду от тебя избавлен. 
Меч в твоих руках я вижу, 
Смерть пришла к Иныжу ныне. 
Если так - в моей кончине 
Пусть отраду, нарт, найдешь ты. 
Обезглавь меня скорее, 
Вытяни из шеи жилу, 
Опояшь себя, и силу 
Великана обретешь ты, 
И тогда никто из нартов 
И никто из великанов 
Одолеть тебя не сможет!"

Отвечал ему Сосруко:
"Не за сказками я прибыл, -
Прибыл на твою погибель,
Чтоб добыть огонь для нартов,
Чтоб спасти друзей от смерти.
Не нужна твоя мне жила,
Полная отравы мерзкой:
Только сила человека
На земле достойна славы!"

Так воскликнув, нарт Сосруко 
Обезглавил великана 
И коня к друзьям направил, 
Захватив огонь Иныжа...

Песнь о Бадыноко

Нартский муж Бадыноко, 
Быстроокий, бесстрашный, 
Был для нартов душою, 
Был грозою для чинтов. 
Был он сильным, удалым, 
Ста ударам был равен 
Взмах меча Бадыноко. 
Был повсюду он славен - 
И вблизи, и далёко. 
И повадкой особой, 
И посадкой особой, 
И особою хваткой. 
Говорили повсюду: 
"Всех сильней Бадыноко! 
Всех смелей Бадыноко!"

Жажда славного дела 
Овладела им снова. 
Он седлает гнедого, 
Надевает доспехи, 
Со двора выезжает. 
Конь поджарый, могучий 
Едет-скачет горами, 
Впереди мечет пламя, 
Позади - словно тучи - 
Поднимаются птицы. 
А ездок смуглолицый, 
Как шатер возвышаясь, 
Мчится, сталью сверкая. 
Справа скачет борзая, 
Слева скачет борзая, 
И, крыла расправляя, 
Два орла прирученных 
По бокам реют плавно. 
Славный муж Бадыноко - 
Одинокий наездник, 
Никогда не искал он 
Легких троп для похода: 
Вот он мчится по скалам, 
Переходит без брода 
Псыж, глубокий, бурливый, 
И сухим из потока
Выбегает на берег 
Конь гнедой Бадыноко.

Вот и пастбище нартов 
Разбежалось широко. 
Семь дорог видит всадник, 
Пастуха - на распутье. 
Обращается всадник 
К пастуху на распутье: 
"Да умножится стадо!"

"Век живи, добрый всадник, 
Нартский муж Бадыноко! 
Прибыл ты издалека, 
Прибыл ты из-за Псыжа. 
В первый раз тебя вижу, 
Но давно тебя знаю: 
Стал ты нартскому краю 
Самой крепкой защитой. 
Богатырь знаменитый, 
Мой шалаш посети ты, 
Побеседуй со мною, 
Хлеба-соли отведай. 
Я корову зарежу, 
Я зарежу барана, 
В честь тебя я открою 
Бочку светлого сано, 
И пшена золотого 
Тридцать мер я достану, 
Я не стану скупиться, 
Накормлю я гнедого 
Самой вкусной травою!"

"Тридцать мер, - молвил всадник, -
Сам ты съешь на здоровье,
Хочешь - съешь и барана,
Съешь и мясо коровье,
Бочку светлого сано
Выпей сам на здоровье,
Самой вкусной травою
Накорми свое стадо,
Пусть пребудут с тобою
Изобилье, отрада!
Лишь поведай мне честно,
Что слыхать повсеместно, 
Чтобы знал я, какою 
Мне тропою помчаться!"

Так ответствовал старый: 
"Днем отары пасу я, 
Ночью сплю как убитый, - 
Ничего я не знаю, 
Богатырь знаменитый!"

"Как, пасешь ты отары 
На таком людном месте, 
А не знаешь ты, старый, 
Что за вести у нартов?"

Это слово промолвив, 
В гневе гонит гнедого 
Нартский муж Бадыноко. 
Два орла реют сверху, 
Две борзых скачут сбоку. 
Едет всадник суровый, 
А пастух вспомнил слово, 
Закричал издалека:

"Эй, герой Бадыноко! 
Ты душой стал для нартов, 
Ты грозой стал для чинтов! 
Я ценю твою славу, 
Мне по нраву твой облик, 
Не по нраву беспечность! 
На тебя погляжу я, - 
Ты смельчак знаменитый. 
Не прими ты за сплетню, 
Что тебе расскажу я.

К дому Алиджа 
Вьется тропинка, 
Вьется и рвется, 
Как паутинка. 
Этот старинный, 
Белый и длинный 
Дом покосился, 
Да не свалился: 
Дом подпирают
Сотни столбов, - 
Каждый тащили 
Восемь волов!

Есть там ворота, - 
Вряд ли проедешь, 
Есть там болото, - 
Конь твой застрянет, 
Стыдно, обидно 
Всаднику станет. 
В доме Алиджа 
Поздно ли, рано 
Нарты гуляют, 
Нарты лихие, 
Пьют они сано, 
Пляшут, играют 
В игры мужские, - 
Многим на зависть! 
В доме Алиджа 
Много красавиц, 
Но превосходит 
Их красотою 
Та, что проходит 
Лисьей походкой, 
Что колдовскою 
Силой владеет, 
Что не стареет, 
А молодеет. 
Это Гуаша 
С ликом девичьим, 
С нежным обличьем, 
Так величава! 
Нартам желанна 
Больше, чем слава, 
Больше, чем сано, - 
Мать Сатаней. 
Старый и юный 
Тянутся к ней!

В доме Алиджа 
Встретишь Насрена: 
Нарт бородатый 
Там завсегдатай, 
Там завсегдатай
Славный Сосруко! 
В доме Алиджа 
Будешь утешен 
Пеньем и пляской, 
Будешь опутан 
Девичьей лаской!"

Рассердился Бадыноко,
Распалился Бадыноко,
Словно дерево сухое:
"Эй, старик, пастух болтливый,
Как ты молвить мне решился
Слово глупое такое:
Что скакун мой горделивый
Станет пленником болота,
Что в ворота я не въеду,
Что победу надо мною
Тонкобровые одержат?
Никогда я не стремился
К угощениям богатым,
К песнопениям веселым,
К наслаждениям любовным.
Не шатаюсь по лагунам,
К юным женам и девицам
В гости я не приезжаю,
Презираю их утехи.
А доспехи боевые
Я надел для дел высоких:
Мой удел - защита правды!"

Так сказав, он машет плетью, 
Сплетена из кожи зубра, 
Плеть свистит, и этот посвист 
Слышится в семи ущельях 
И восьмого достигает, 
Робких, спящих коз пугает, - 
Робких коз собаки ловят. 
Упускают их собаки, - 
Два орла их настигают. 
Убегают от пернатых, - 
Конь гнедой их настигает, 
Мечет пламя, обжигает 
Придорожные он травы. 
Жаркий пар над ним клубится,
Неотступной мчится тенью. 
Едет-скачет всадник смелый, 
Тот, чьи стрелы реют в небе...

Вот из каменного дома 
Вышла девушка с кувшином. 
С исполином повстречалась 
И увидела гнедого, - 
В старый дом назад вбежала, 
Госпоже сказала слово:

"Сатаней, сиянье наше, 
Кто тебя умней и краше? 
Кто сравнится красотою 
С тонкобровою Гуашей, 
Что гадает на фасоли? 
Золотом подол твой вышит, 
Облик - молодостью дышит, 
Очи - солнце, зубы - жемчуг. 
Ум твой славится повсюду, 
Кто ни явится, воскликнет: 
"Ты - красавица, ты - чудо!" 
Прибыл к нам могучий всадник. 
Я не ведаю, откуда, 
Я в лицо его не знаю, - 
В нашем крае он впервые".

Сатаней вышивала, 
Красотою сияла, 
А шитье золотое 
На коленях держала. 
Как девица вбежала, 
Эту весть рассказала, 
Сатаней задрожала, 
И шитье уронила, 
И спросила в смятенье:

"Каков этот муж? 
Куда он спешит? 
Каков его вид? 
Каков его конь? 
Поди разгляди!"

Вышла девушка и скоро 
Возвратилась и сказала:
"Вид его необычаен. 
Конь его могуч, красив он, 
Горделив он, как хозяин. 
Ах, какими я словами 
Расскажу об этом альпе? 
Из ноздрей он мечет пламя, 
Наши травы обжигая. 
Впереди - туман клубится, 
Или туча то густая? 
Сзади мчится стая галок.

Всадник несется, 
К нам приближаясь 
И возвышаясь, 
Точно шатер. 
Справа - борзые, 
Слева - борзые, 
Сверху большие 
Реют орлы. 
Справа, сквозь тучи, 
Солнце сияет, 
Слева сыпучий 
Падает снег.

То выдвигаясь, 
То опускаясь, 
Меч исполина 
Сталью блестит. 
Муж несравненный 
Важен и статен, 
Солнце вселенной - 
Над головой. 
Видно, что всадник 
Грозен в сраженье, 
Видно, трепещет 
Враг перед ним. 
Кто этот всадник, 
Чье снаряженье 
Золотом блещет 
И серебром? 
Нет, я не знаю, 
Кто этот всадник: 
Нашему краю 
Он незнаком!"

Сатаней, солнце нартов, 
Подбегает к оконцу, 
Раскрывает оконце 
И, раскрыв, восклицает:

"Это - нарт Бадыноко, 
Одинокий наездник, 
Слава нартского края. 
Он, врагов сокрушая, 
Стал для нартов душою, 
Стал грозою для чинтов. 
То не туча густая 
Впереди его мчится, 
То не галочья стая 
Позади его мчится, 
Это копь его дышит 
Горячо и сердито, 
Это комья взметают 
Прямо в небо копыта. 
Не огонь обжигает 
Придорожные травы, 
Это конь величавый 
Наземь пену роняет. 
Не седок солнцеликий 
Нам шатром показался, 
То двуглавая пика 
Нам шатром показалась!

Богатырь Бадыноко - 
Нартской силы вершина, 
Исполина сильнее 
Не найти во вселенной. 
Но хочу я проверить: 
Этот витязь бесценный, 
Этот муж устоит ли 
Пред моей красотою 
Молодою, нетленной? 
Быстро зеркальце дай мне, 
Принеси-ка мне гребень, 
Расчеши-ка мне косы, 
Насурьми мои брови: 
Надо быть наготове, 
Чтоб завлечь Бадыноко!"

Ой, жилище Алиджа, 
Игрищ древнее место! 
Сатаней, как невеста, 
Надевает цветные 
Дорогие наряды, 
Щеки белит, румянит 
И сурьмит свои брови. 
Сатаней - наготове: 
Кто соперничать станет 
С красотою нетленной? 
Сатаней приказала 
Черноокой девице: 
"Приведи Бадыноко!"

Та пошла по дороге, 
А гнедой тонконогий 
Скачет, бег замедляя: 
То седок его строгий, 
Уваженье являя 
Незнакомой девице, 
Бег коня замедляет. 
Восклицает девица: 
"Нартский муж Бадыноко, 
Воин, славой покрытый, 
Воин с пикой двуглавой, 
Величавый, суровый: 
Обернись на мгновенье!"

Шаг замедлив гнедого, 
Храбрый нарт обернулся, 
Молвил слово привета, 
И в ответ он услышал:

"В дом Алиджа вступи ты, 
Знаменитый воитель. 
Здесь обитель веселья. 
В честь тебя мы зарежем 
И быка и барана, 
В честь тебя мы откроем 
Бочку светлого сано, 
Пир богатый устроим. 
Здесь услышишь ты много 
Звонких песен и здравиц, 
Здесь увидишь ты много
Тонкобровых красавиц. 
Витязь добрый, удалый, 
К нам пожалуй ты в гости!"

Черноокой девице 
Бадыноко ответил: 
"Дом Алиджа да будет 
Изобилен и светел! 
Пусть отведают гости 
И быка и барана, 
Бочку светлого сано 
Ваши гости осушат! 
Пусть все чаши для здравиц 
Ваши гости поднимут, 
Тонкобровых красавиц 
Ваши гости обнимут! 
Одержим я иною 
Благородною целью, 
Не стремлюсь я к веселью, 
К угощеньям богатым, 
К песнопеньям красивым, 
К наслажденьям любовным! 
Не хожу по лагунам 
В гости к женщинам юным, 
Я не сплю в их объятьях! 
Я люблю одарять их 
Справедливой добычей, 
Против зла я сражаюсь, 
И добро - мой обычай. 
С черной силой воюя, 
Светлой силой владея, 
Лиходея ищу я, 
Чтоб его уничтожить! 
Вольный витязь и воин, 
Другом я называю 
Лишь того, кто достоин 
Званья смелого нарта!"

"Светлой силой владея, 
Ищешь смелого нарта? 
Приведу Шауея!" 
"Шауей мне не нужен: 
Он из рода строптивых". 
"Приведу я Пануко!"
"Мне Пануко не нужен: 
Не терплю я кичливых!"

Так сказав, Бадыноко 
Ускакал от девицы... 
И тогда надевает 
Сатаней ноговицы, 
Сатаней надевает 
Златотканое платье, 
И платком свои косы 
Сатаней покрывает, 
И берет она в руки 
Позолоченный посох. 
Сатаней на ходули 
Ставит стройные ноги 
И спешит по дороге, 
Как лиса молодая, 
Мягко-мягко ступая, 
К Бадыноко навстречу.
К Бадыноко подходит, 
Обращается с речью:

"Бадыноко знаменитый,
Отдохни ты в нашем доме!
Стал для нартов ты душою,
Стал грозою ты для чинтов,
Ты, чьи подвиги известны,
Но кого в лицо не знаем!
Прославляем ты повсюду,
Ты красив, могуч и строен.
Не приравнивай меня ты
К женщинам болтливым, вздорным:
Я в седле сижу, как воин!
Не считай, герой, зазорным
В нашем доме пребыванье,
Если в доме нет Сосруко!
Я устрою пированье,
Я открою бочку сано,
На обед быка зарежу,
Дам на ужин я барана.
Если будет нужен отдых -
Отведу покой богатый:
Снимешь латы и вздремнешь ты,
Отдохнешь ты, Бадыноко!"

"Я не вижу соблазна
В этом праздном веселье,
В угощеньях богатых,
В песнопеньях красивых,
В наслажденьях любовных.
Не хожу по лагунам
В гости к девушкам юным.
С черной силой воюя,
Силой правды владея,
Лиходея ищу я,
Чтоб его уничтожить!"

Так сказал Бадыноко, 
Одинокий наездник. 
Тут срывает Гуаша 
Свой платок златотканый, 
Обнажает Гуаша 
Белоснежную шею, - 
Храбреца не прельщает 
Белоснежная шея. 
Опускает Гуаша 
Златотканое платье, 
Обнажает Гуаша 
Белоснежные груди, - 
Храбреца не прельщают 
Белоснежные груди. 
Обижает Гуашу, 
Обижает жестоко 
Гордый взор Бадыноко. 
Обнажает Гуаша 
Белоснежные бедра, - 
Не глядит Бадыноко 
На Гуашу нагую, 
Говорит Бадыноко:

"Не старайся впустую, -
Ты себя опозоришь. 
Никогда не ночую 
Я в гостях у красавиц. 
Для беседы ищу я, 
Вольный витязь и воин, 
Лишь того, кто достоин 
Званья смелого нарта!"

Сатаней, устыдившись, 
Покрывалом накрылась, 
Бадыноко сказала:

"Если ищешь ты нартов, 
Богатырь Бадыноко, - 
Недалёко отсюда 
Дом стоит кособокий, 
Невысокий, старинный. 
Там пируют мужчины, 
Там идет санопитье: 
Это - нартов услада. 
Смех звенит, громкий говор. 
А Насрен - их тхамада, 
А Сосруко - их повар. 
В этот дом кособокий 
Ты вступи, Бадыноко, 
Осиянный победой. 
Нартов сано отведай, 
Нартов силу изведай!"

Поскакал Бадыноко,
Одинокий наездник,
Нартской силы вершина.
Вот и дом кособокий,
Невысокий, старинный.
Там пируют мужчины,
Чаши ходят по кругу,
Все желают друг другу
Долголетья и счастья.
Как взмахнул всадник плетью
Дом старинный качнулся,
Потолок пошатнулся,
На цол чаши упали.
Тот, кто пил, - захлебнулся,
Кто сидел - встал в испуге,
Кто стоял - прочь пустился:
Все бегут врассыпную.
Но булатный Сосруко
Глянул в щелку дверную, -
Бадыноко увидел.
И воскликнул Сосруко:

"Э-эй, глупые нарты, 
Почему вы в испуге? 
Не узнали вы, что ли, 
Исполина в кольчуге? 
То - отваги вершина, 
Богатырь Бадыноко, 
Одинокий наездник, 
Что душой стал для нартов, 
Что грозой стал для чинтов!"

Все вздохнули глубоко, 
С плеч их бремя упало! 
Слез с коня в это время 
Богатырь Бадыноко, - 
Слышит слово тхамады:

"Нарт прославленный! 
Рады Твоему мы прибытыо: 
К санопитью ты прибыл. 
Нам рожден ты на радость, 
А врагам - на погибель. 
Так изведай ты сладость 
Сано, светлого сано, 
Осиянный победой, 
Заходи, нарт-сподвижник!"

Бурки стелют пред гостем 
Нарты, семеро счетом, 
И в кунацкую вводят 
Бадыноко с почетом, 
Гостю чашу подносят 
И сплясать его просят. 
Хоть устал он с дороги, 
А вскочил на треногий,
Круглый, маленький столик, 
В пляс веселый пустился, 
Закрутился он вихрем, 
Не колебля приправы, 
Не пролив даже капли, 
И, сплясав, спрыгнул на пол. 
Тут булатный Сосруко 
В пляс веселый пустился, 
По краям закружился 
Чаши с острой приправой,
Не пролив даже капли. 
Он, сплясав, спрыгнул на пол. 
Тут Насрен белоглавый 
В пляс веселый пустился, 
По краям закружился 
Чаши с острой приправой, 
Но и капельки малой 
Он не пролил ни разу.

Именитые нарты 
Говорят Батаразу: 
"Покажи, как ты пляшешь!" 
Подчиняясь приказу, 
В быстрый пляс он пустился. 
Батараз для забавы 
Вкруг приправы кружился, 
Но и капли не пролил, 
Спрыгнул на пол дощатый 
И такой поднял грохот, 
Будто грома раскаты 
Пронеслись над полями. 
Хаса нартов - в тревоге: 
"Грозной молнии пламя 
Отвратите, о боги!"

В гнев приходит Сосруко. 
В землю меч он вонзает, 
По его рукояти 
На носках пробегает. 
В гнев пришел Бадыноко: 
Меч прославленный в землю 
Рукоятью вонзает 
И по лезвию гордо 
На носках пробегает, 
И дрожит пол дощатый! 
И, восторгом объяты, 
Все воскликнули громко: 
"Век живи, Бадыноко, 
Наш отважный вожатый, 
Ты душой стал для нартов, 
Ты грозой стал для чинтов!"