[ХАНУМАН СЖИГАЕТ ЛАНКУ] (Часть 54)

 Как быть? Упоенный удачей вожак обезьяний 
 Обдумывал суть и порядок дальнейших деяний: 

 «Я ракшасов тьму истребил, я оставил корчевья 
 От рощи священной, где храм окружали деревья. 

 Злодеи своих удальцов убирают останки. 
 Отныне займусь неприступной твердынею Ланки! 

 Мне демоны хвост подожгли! Я теперь сопричастен 
 Огню, что богам доставлять приношения властен. 

 Я дам ему пищи!» По крышам запрыгал Могучий 
 С хвостом пламеносным, как облако с молнией жгучей. 

 На кровлю дворца, что построил Прахаста - Рукастый, 
 Вскочил, и огнем охватило палаты Прахасты. 

 Дворец Махапаршвы - Бокастого вспыхнул чуть позже, 
 Дворец Ваджрадамштры - Алмазноклыкастого - тоже. 

 Жилище Увитого-Дивной-Гирляндой, Сумали 
 И Яблони-Цветом-Увенчанного, Джамбумали 

 Горящим хвостом запалил Хануман и владельцев 
 Роскошных палат без труда превратил в погорельцев. 

 У Сараны - Водной-Струи, у Блестящего - Шуки 
 Хвостом огненосным хоромы зажег Сильнорукий. 

 В роскошном дворце благоденствовал Индры-Боритель. 
 Вожак обезьяний спалил Индраджита обитель. 

 Пожару обрек Светозарного дом, Рашмикёту, 
 И Сурьяшатру не забыл он, Враждебного-Свету. 

 Вовсю полыхали хоромы, где жил Светозарный, 
 Когда Корноухого вспыхнул дворец, Храсвакарны. 

 С палатами, где Ромаши обретался, Косматый, 
 Сгорел Опьяненного-Битвой дворец, Йудхонматты, 

 И дом Видьюджихвы, как молния, быстрого в слове, 
 И дом Хастимукхи, имевшего облик слоновий. 

 Нарантаки дом занялся, Душегуба, злодея. 
 Горело жилье Дхваджагривы - Предолгая Шея. 

 Жилища Каралы, Вишалы, дворец Кумбхакарны, 
 Чьи Уши-с-Кувшин, охватил этот пламень коварный. 

 Огонь сокрушил Красноглазого дом, Шонитакши, 
 Как чудо глубин, Пучеглазого дом, Макаракши, 

 Вибхишаны - Грозного кров обратил в пепелище 
 И Брахмашатру, ненавистника Брахмы, жилище. 

 Дома и дворцы, где хранились бесценные клады, 
 Великоблестящий огню предавал без пощады. 

 Удачлив и грозен, как тигр, обезьян предводитель 
 Туда устремился, где ракшасов жил повелитель. 

 И вспыхнул чертог властелина сокровищ несметных, 
 Прекрасный, как Меру, в сиянье камней самоцветных. 

 Как в день преставления света, зловещею тучей 
 Глядел Хануман и разбрызгивал пламень летучий. 

 Росла исполинского пламени скорость и сила. 
 Порывистым ветром свирепый огонь разносило. 

 Дома, осиянные блеском златым и кристальным, 
 Пожар охватил, полыхая костром погребальным. 

 Сверкали обильем камней драгоценных чертоги, 
 Подобно небесным дворцам, где живут полубоги, 

 И рушились наземь, как падает с неба обитель, 
 Коль скоро заслугу свою исчерпал небожитель. 

 С неистовым топотом демоны все, без различья, 
 Метались, утратив богатство и духа величье, 

 Крича: «Это Агни пришел в обезьяньем обличье!» 
 И женщин бездетных и грудью младенцев кормящих 

 Ужасная сила гнала из покоев горящих. 
 И простоволосые девы, сверкая телами, 

 Бросались в проемы, как молний мгновенное пламя. 
 Расплавленное серебро и другие металлы 

 Текли, унося жемчуга, изумруды, кораллы. 
 Соломой и деревом разве насытится пламя? 

 Несыт был храбрец Хануман боевыми делами, 
 И землю насытить не мог он убитых телами. 

 Был Раваны город сожжен обезьяной премудрой, 
 Как демон Трипура сожжен был карающим Рудрой. 

 И достигал небес огонь пожарный. 
 И демонов телами, светозарный, 
 Питался этот пламень безугарный, 
 Как маслом жертвенным - огонь алтарный. 

 Как сотни солнц, пылавший град столичный 
 Услышал гром и грохот необычный, 
 Как будто Брахма создал мир двоичный 
 Из скорлупы расколотой яичной. 

 Багряными вихрами пламень властный 
 Напоминал цветы киншуки красной. 
 Как лотосы голубизны атласной 
 Клубами плавал в небе дым ужасный. 

 - «Под видом обезьяны злоприродной, 
 Кто к нам сошел - Анила благородный, 
 Варуна - божество стихии водной, 
 Бог смерти - Яма, Арка светородный? 

 Великий Индра, грома повелитель, 
 Четвероликий Брахма, прародитель, 
 Иль Агни - наш свирепый погубитель, 
 Семиязыкий пламени властитель?» 

 - «То - Вишну, с беспредельностью слиянный, 
 Немыслимым величьем осиянный, 
 Прикрывшийся обличьем обезьяны, 
 Чтоб уничтожить род наш окаянный!» 

 На гребне кровли, меж горящих башен, 
 Уселся Хануман, как лев, бесстрашен. 
 Его пылавший хвост был не погашен - 
 И словно огненным венком украшен. 

 Столица сгорела дотла, и вожак обезьяний 
 Охваченный пламенем хвост погасил в океане.

Упершись ногами в исполинскую гору Аришта, Хануман издал ужа­сающий рев, потрясший Ланку, и, оттолкнувшись, взлетел в небо. Не вы­держав силы толчка, гора со своими утесами, лесами, водопадами погру­зилась в земные недра.

Проделав обратный путь над океаном, Хануман опускается на вер­шину Махендры, где обезьяны и медведи ждут его возвращения.

Не мешкая, отправляется сподвижник Рамы в Кишкиндху. Он подробно рассказывает Раме о поисках Ситы и встрече с ней в ашоковой роще. Ха­нуман вручает царевичу драгоценный камень, переданный ему дочерью Джанаки, нетерпеливо ожидающей своего освободителя.