Раде из Сокола и Ашин-бег

Пировали трое побратимов 
На горах под елкою зеленой: 
Первым был там Раде из Сокола, 
Был вторым там Савва из Посавья, 
Третий - Павле, из ровного Срема, 
Вместе с ними девяносто братьев.
Напились вина они досыта, 
И промолвил Раде из Сокола: 
"Ой вы, братья, двое побратимов! 
Лето гинет - вся округа стынет, 
Лист спадает - чаща облетает, 
Уж нельзя скитаться нам по лесу, 
Где же зиму мы перезимуем? 
Где искать приюта нам и крова?" 
Молвит Павле из ровного Срема: 
"Побратим мой, Раде из Сокола! 
Нынче буду зимовать я зиму 
В белостенном городе Ириге, 
В доме брата Драшко-капитана. 
Семь я зим провел уже у брата 
И восьмую там перезимую, 
Шестьдесят друзей возьму с собою". 
Отвечает Савва из Посавья:
"Зимовать отправлюсь я в Посавье, 
Буду жить в отцовском старом доме, 
У отца, в большом его подвале, 
Тридцать братьев я возьму с собою. 
Побратим мой, Раде из Сокола! 
Сам ты зиму где перезимуешь? 
Приютят ли где тебя родные?" 
Говорит им Раде из Сокола: 
"Ой вы, братья, двое побратимов! 
У меня родных на свете нету, 
Есть один лишь побратим в Соколе, 
Ашин-бег, старинный мой приятель. 
Девять зим провел я у Ашина, 
Девять зим скрывал меня он, братья, 
Не откажет он мне и в десятой. 
Только знайте, двое побратимов: 
Лишь зима суровая минует, 
Только, братья, Юрьев день настанет, 
И леса оденутся листвою, 
А земля - травою и цветами, 
И засвищет жаворонок-птица 
Подле Савы в зарослях из терна, 
А в горах опять завоют волки, - 
Снова, братья, все мы соберемся 
Тут, где нынче с вами расстаемся! 
Тех людей, кто дома запоздает, 
Ожидайте целую неделю. 
Тех, кого не будет и неделю, 
Ожидайте все пятнадцать суток. 
Тех же, кто через пятнадцать суток 
Не придет в условленное место, 
Вы ищите, братья, на зимовке!" 
Так сказали братья и вскочили, 
На прощанье обняли друг друга, 
Взяли они ружья-джеверданы, 
Поспешили всяк в свою округу: 
Храбрый Павле - к городу Иригу, 
Шестьдесят за ним пошло гайдуков, 
Храбрый Савва - к ровному Посавыо,
Тридцать с ним отправились гайдуков, 
Храбрый Раде двинулся к Соколу. 
Вечером в Сокол явился Раде, 
Подошел он к дому Ашин-бега, 
Постучал кольцом в его ворота.
Ашин-бег дремал в высокой белой башне,
Он в постели крепко спал с женою,
Но жена супруга разбудила:
"Господин мой, Ашин-бег могучий!
Кто-то там стучит кольцом в ворота!
Чует сердце: то рука гайдука,
Твоего, супруг мой, побратима,
Побратима Раде из Сокола".
Бег вскочил, спустился с белой башни.
Отворил тяжелые ворота -
И увидел турок побратима.
Обняли друг друга побратимы,
В добром ли здоровии, спросили
И пошли в жилище Ашин-бега.
Повстречала женщина гайдука,
Руку у него поцеловала,
Приняла ружье на сохраненье.
Сел гайдук на мягкие подушки,
Подала им женщина вечерю,
Стал гайдук вечерять с побратимом,
За вечерей пить вино из чаши.
Лишь вина немного он отведал,
Снял с себя три пояса с деньгами,
В каждом триста золотых дукатов.
Подарил два пояса он бегу:
"До весны кормить меня ты будешь.
Вот тебе за это мой подарок!"
Третий пояс спрятал под подушку.
А потом он вынул из доламы
Три больших червонных ожерелья,
Подарил супруге Ашин-бега:
"Вот тебе, сноха моя, невестка!
Уж давно к тебе не приходил я,
Не дарил тебе моих подарков!"
Дал ей Раде сетку из жемчужин:
"Вот тебе, сноха моя, невестка!
До весны за мной смотреть ты будешь.
Мыть белье и пищу мне готовить!"
Бросил он доламу в изголовье,
Вместе с нею два меча зеленых
При себе оставил у постели.
Был гайдук измучен, обессилен,
Он заснул, как молодой ягненок,
Ашин-бег заснул в постели рядом.
Но жена супруга разбудила, 
Молодая так ему сказала: 
"Господин мой, Ашин-бег могучий! 
Ты послушай, что скажу тебе я, 
Будут турки лаять нас с тобою, 
Что скрываем беглого гайдука. 
Погубил бы ты его, злодея!"
И послушал женщину неверный, 
Обманулся бабьими речами, 
Взял с постели острый меч блестящий, 
Заколол им Раде-побратима, 
Заколол, да взять из-под подушки 
Позабыл он токи и доламу. 
И приподнял мертвое он тело, 
И швырнул с высокой белой башни, 
Чтоб орлы да вороны клевали. 
Пролетело времени немного, 
Дело к лету, стужи больше нету, 
Все леса листвою приоделись, 
А земля - травою и цветами. 
Засвистала жаворонок-птица 
Подле Савы в зарослях из терна, 
И в Поцерье волки вновь завыли. 
Снова в лес отправились гайдуки 
И пришли в условленное место, 
Первым - Павле, из ровного Срема, 
Вслед за Павле - Савва из Посавья, 
Девяносто с ними побратимов, 
Только нету Раде из Сокола. 
Ждали Раде все пятнадцать суток, 
А потом все разом ополчились 
И помчались к городу Соколу, 
Поспешили к дому Ашин-бега. 
Стукнул Павле тем кольцом в ворота, 
Бег сидел в высокой белой башне, 
И вечерял он с женой вечерю. 
Вдруг жена промолвила супругу: 
"Кто-то там стучит кольцом в ворота, 
Ты сойди с высокой нашей башни, 
Отвори ворота, если надо". 
Ашин-бег спустился с белой башни, 
Отворил тяжелые ворота, 
Отворил ворота, испугался, 
Увидал двух смелых атаманов,
А за ними девяносто братьев. 
Опрометью бросился он к башне, 
Но от Павле не успел он скрыться, 
Вмиг настиг тот Павле Ашин-бега, 
Стал его допрашивать у входа: 
"Что ты, бег, людей перепугался? 
Вот пришли мы, Радова дружина, 
Мы желаем видеть побратима, 
Увидаться с Раде из Сокола". 
Ашин-бег такое молвил слово: 
"Ради бога, двое харамбашей! 
Раде умер этою зимою, 
Отдал душу в день святого Саввы. 
Сам я Раде выкопал могилу, 
Сам казну его я поистратил, 
Одарил слепых я и убогих". 
И сказал тут Савва из Посавья: 
"Коль казну его ты поистратил, 
Где же его токи и долама, 
Два меча зеленых побратима?" 
Тут гайдук схватил свою трехвостку, 
Стал хлестать жену он Ашин-бега. 
Не стерпела женщина побоев, 
В горенку она открыла дверцу, 
Принесла одежду и оружье. 
Посмотрели братья на доламу - 
Вся долама кровью пропиталась! 
Ухватили братья Ашин-бега, 
Потащили турка с белой башни, 
Привели на двор они злодея, 
На куски убийцу изрубили, 
Отомстили честью за собрата, 
Разорили башню Ашин-бега, 
Возвратились, веселы и здравы.