Дамян-воевода и пандаклийский султан

Заехал Дамян однажды 
В зеленый дремучий ельник, 
В ельник, в густой можжевельник. 
С Дамяном триста юнаков, 
Семеро лютых боснийцев, 
Семь белых юнацких стягов 
И три гайдука в дозоре. 
Софры разложили юнаки, 
Покрыли скатертью белой, 
Ставили блюда златые, 
Резали белые хлебы, 
Сивых кололи барашков,
Жарили мясо баранье, 
Красные вина студили, 
Уселись поесть да выпить.
Ели они до отвала, 
Пили они, сколько влезет. 
Вдруг прибыл первый дозорный 
И обратился к Дамяну: 
"Дамян ты наш, воевода,
Султан снарядил погоню, 
Грозный султан пандаклийский: 
В поле траву сосчитаешь, - 
Султанская рать без счета". 
Дамян отвечал юнаку: 
"Ступай на место, дозорный, 
Ступай, охраняй палатки". 
И снова Дамян пирует. 
Вдруг прибыл второй дозорный
И обратился к Дамяну: 
"Вставай, Дамян, поднимайся, 
Совсем уж близка погоня: 
Листья в лесу сосчитаешь, - 
Султанская рать без счета". 
Дамян отвечал юнаку: 
"На место ступай, дозорный, 
Ступай, охраняй палатки". 
И снова Дамян пирует, 
Печали забыл, тревоги. 
Вдруг прибыл третий дозорный 
И обратился к Дамяну:
"Не время, Дамян, для пира, 
Вставай, Дамян, поднимайся, 
Совсем уж близка погоня: 
В море песок сосчитаешь, - 
Султанская рать без счета, 
Живьем нас турки захватят". 
Вставал Дамян, поднимался, 
Плясать начинал он хоро, 
Выхватил тонкую саблю, 
Взмахнул он саблей зеркальной, 
И закружился с нею, 
И закричал он громко: 
"Что мне печаль и тревога, 
Что мне султан пандаклийский, 
Разбойник, пес шелудивый!" 
Едва он молвил такое, 
Совсем уж близко погоня. 
Дамян быстрей закружился, 
Налево махнул - полвойска, 
Направо - все войско прикончил, 
Один лишь султан остался. 
И молвил султан Дамяну: 
"Дамян, воевода грозный, 
Молю я тебя, прошу я,
Голову не отсекай мне,
Одно лишь выколи око, 
Одну отруби мне руку, 
Одну отсеки мне ногу, 
Ходить я по миру стану, 
Буду рассказывать людям, 
Какой воевода ты страшный".