Гайдуцкие песни

Старина Новак и кнез Богосав

Пьют вино у кнеза Богосава 
Радивой со Стариной Новаком 
Над рекой студеною, над Босной, 
А когда подвыпили юнаки, 
Спрашивает Богосав Новака: 
"Старина Новак, мой брат по богу, 
Мне скажи правдиво - что за диво, 
Почему ты, брат, ушел в гайдуки? 
Иль беда заставила какая 
По лесам да по горам скитаться, 
Ремеслом гайдуцким заниматься, 
Да под старость, да в такие годы?" 
Старина Новак ему ответил: 
"Побратим, ты спрашивал по правде, 
Я тебе по правде и отвечу. 
Я ушел в гайдуки поневоле. 
Может, помнишь ты еще и знаешь, - 
Смедерево строила Ирина 
И меня заставила работать. 
Я три года строил этот город, 
На своих волах возил три года 
Камни и деревья для Ирины. 
И за эти полные три года 
Ни гроша она не заплатила, 
На ноги не выслужил опанки! 
Я простил бы этот грех Ирине;
Но как Смедерево-град воздвигла, 
Стала строить крепостные башни, 
Золотила окна и ворота, 
Вилайет налогом был обложен, 
По три литры золота налогу, 
Триста, побратим, дукатов с дома! 
Кто богаты, отдали дукаты, 
Заплатили и спокойно жили. 
Я же, кнез, был бедным человеком, 
У меня дукатов не водилось. 
Взял тогда я свой тяжелый заступ, 
Взял я заступ и ушел в гайдуки. 
Мне не захотелось оставаться 
В государстве проклятой Ирины. 
Я добрался до студеной Дрины, 
Перебрался в каменную Босну, 
А когда дошел до Романии, 
Повстречал я там турецких сватов, 
Что с невестой ехали турчанкой. 
Вся-то свадьба с миром проезжала, 
А жених турецкий задержался, 
Видно, не хотел проехать с миром. 
Жеребца гнедого он направил, 
Выхватил трехвостую нагайку, 
А на ней латунные три бляхи, 
И меня он по плечам ударил. 
Трижды турка заклинал я богом: 
"Я прошу тебя, жених турецкий, 
В удальстве своем ты будь удачлив, 
Веселись ты на счастливой свадьбе, 
Проезжай своей дорогой с миром, 
Видишь сам, что человек я бедный" 
Не желает отвязаться турок, 
И меня он снова хлещет плеткой. 
Хоть ударил он меня не сильно, 
Но зато я сильно рассердился, 
Размахнулся заступом тяжёлым 
И легонечко ударил турка. 
Так тихонько я его ударил, 
Что с коня жених свалился наземь. 
Я тогда его ударил дважды, 
А потом еще ударил трижды, 
Бил, пока с душой он не расстался. 
Я обшарил у него карманы,
Три кисы с деньгами там нащупал
И к себе за пазуху засунул.
Отпоясал я у турка саблю
И к себе покрепче припоясал,
В головах его поставил заступ,
Чтобы турки тело закопали,
Сел я на коня его гнедого
И к горе поехал Романии.
Видели все это сваты-турки,
Но догнать меня не захотели,
Не хотели, видно, не посмели.
Сорок лет с того дня миновало,
Я к горе привыкнул Романии
Больше, брат мой, чем к родному дому.
Знаю я все горные дороги.
Жду купцов сараевских в засаде,
Отбираю серебро и злато,
Бархат и красивые одежды,
Одеваю я себя с дружиной.
Научился я сидеть в засаде,
Гнаться и обманывать погоню,
Мне никто не страшен, кроме бога".