Бедзенагов сын удалой Арахдзау

У нижних Нартов родился мальчик, а у Верхних Нартов - девочка. Оба они в одну ночь родились. И повелось у них так, что вечером мальчик выползет из своей колыбели, проползет тайком к новорожденной девочке и остается на ночь в ее колыбельке. Вот и стали тесны девочке ее свивальники. Сначала удивлялись Верхние Нарты:

- С чего это так толстеет наша девочка?

А потом вдруг видят: родился от девочки ребенок - мальчик с золотым чубом. Что тут делать? И скорее побежали к Шатане:

- Девочка-то наша маленькая - мальчика родила.

- Эх, лучше бы мне крик о гибели вашей услышать, чем эти слова, - сказала Шатана. - Да ведь если Нижние Нарты узнают о вашем сраме, они прославят вас на всех своих фандырах, - на весь свет опозорят. Да после времени делать нечего. Надо скрыть это дело. У дома Бората становая балка очень вперед выдается, отнимите ее лишний конец, и получится толстый чурбан. Выдолбите из него ящик, положите в него ребеночка, набейте обручи на ящик и отнесите его вниз, в фурд, да скорее бросьте в воду, пока Нижние Нарты ни о чем не узнали.

Сделали Верхние Нарты так, как сказала им Шатана. Бросили они мальчика в воду, и фурд, конечно, унес его вниз по течению.

А на равнине жил Бедзенаг-алдар. Пастухи пасли у него скот, рыбаки ловили для него белую рыбу. Вот видят рыбаки на поверхности фурда ящик.

- Какой хороший ящик, - сказали они и вытащили его на берег.

Принесли они ящик Бедзенаг-алдару.

- Сбейте-ка обручи, посмотрим, что там внутри, - сказал алдар.

Сбили обручи и услышали пронзительный крик ребенка. А Бедзенаг-алдар был бездетен. Потому очень обрадовался он, увидев мальчика.

- Пусть перейдут ко мне божьи недуги! Ведь он послал мне то, о чем я всю жизнь просил!

Схватил он ребенка и побежал к жене.

- Ложись скорее в постель, как будто ты роженица. Легла жена его в постель, мальчика положили с ней рядом, - теперь можно было подумать, что она его родила.

А Бедзенаг-алдар позвал к себе глашатая и сказал ему:

- Весь мир оповести о том, что у Бедзенага родился сын.

Оповестил глашатай народ о том, что родился у Бедзенага сын, и некоторые знакомые Бедзенага говорили:

- Ведь недавно был я у них, а ничего не заметил. А другие говорили:

- Может быть, глашатай что-нибудь не так сказал.

Собрался весь народ в дом Бедзенаг-алдара. На радостях режет Бедзенаг-алдар белых быков, как белых ягнят. Целую неделю, от сегодня до сегодня, пируют люди в доме Бедзенаг-алдара. Много выпито за здоровье новорожденного, много спето песен. А когда кончился пир, гости разошлись по домам.

Мальчик подрос, стал он туда ходить, где собираются люди, и вот однажды пришел он к Бедзенаг-алдару и спросил его:

- Дада, у всех людей есть имена. Почему ты не дашь мне имени?

- Не могу я дать тебе имени, пока не получишь ты его от друга моего, нарта Сослана.

Что мог ответить на это мальчик! Вот однажды пришел он к матери своей и сказал:

- Я на охоту иду, приготовь мне еды в дорогу. Приготовила ему мать еды в дорогу, взял мальчик свои припасы и пошел на охоту, к подножью Черной горы. Вот там-то и столкнул его бог с Сосланом. По обычаю поздоровались они, а потом мальчик спросил Сослана:

- Будешь охотиться со мной или нет?

- Поставим пока шалаш, а потом посмотрим, - ответил ему Сослан.

Мальчик тут же взялся за работу, сделал шалаш, в котором удобно могли они разместиться вдвоем, и опять спросил Сослана мальчик:

- Ну, как, будем вместе охотиться или нет?

- Давай поохотимся, но только все, что добудем, чтобы общим считалось, - ответил Сослан.

Разошлись они рано утром и охотились до вечера. Когда стемнело, мальчик первым пришел на стоянку. Развел он костер, положил шашлыки у огня, приготовил постели. И тут возвратился Сослан. Поужинали они. Тогда спросил мальчик у Сослана:

- Пусть, мой старший, не покажется тебе нескромным то, что хочу узнать я у тебя. Добыл ли ты что за сегодняшний день?

И ответил ему Сослан:

- Хуже сегодняшнего за всю мою жизнь не было дня. Даже зайца не удалось убить. А много ли ты убил сегодня?

- За мою короткую жизнь мало пришлось мне охотиться, но из этих немногих дней сегодняшний был самый для меня неудачный. Только сорок оленей без одного убил я сегодня.

Нахмурил тут брови Сослан, - обидно ему стало.

Переночевали они вместе, а наутро, после завтрака, опять пошли охотиться.

Вечером мальчик снова пришел первым, развел костер и к приходу Сослана положил шашлыки у огня. Вот и Сослан вернулся. Поужинали они, и мальчик спросил у Сослана:

- А как сегодня удалась тебе охота?

- Нигде никого, - мрачно ответил Сослан, - Не везет мне эти два дня. А как тебе удалась охота?

- Тоже плохо. Только шестьдесят оленей без одного убил я, - сказал мальчик.

Такая досада взяла Сослана, что лучше бы, кажется, помереть. Лег он спать. Утром, после завтрака, опять разошлись они по разным ущельям, и вечером мальчик снова пришел первым. Успел он и костер развести и шашлыки поставить возле огня до возвращения Сослана. Поужинали они, и опять спрашивает мальчик:

- А сегодня, мой старший, попала в твои руки добыча?

- Ничто не удается мне в эти три дня. А как твои дела?

- Плохи мои дела. Пожалуй, лучше будет перестать нам охотиться. Мне тоже нет удачи. Целый день бродил я сегодня, а всего только восемьдесят голов дичи, без одной, удалось мне убить.

Легли они спать, но от жгучей обиды не спится Сослану.

«Будет он завтра делить добычу и мне даст, конечно, меньшую долю. Нет, не снести мне этого, а лучше умереть. Не хочу я опозоренное лицо свое показывать нартам».

Настало утро, позавтракали они, и сказал мальчик Сослану:

- А теперь, мой старший, пойдем делить то, что послал нам бог.

Видит Сослан: на три равных части разделил добычу молодой охотник. Досадно стало Сослану, отвернулся он от добычи, свел свои брови, и потемнели они. И тут сказал мальчик Сослану:

- Погляди, мой старший, это тебе доля по старшинству.

Удивленно приподнял брови Сослан и взял свою долю.

- А теперь возьми еще долю, - это доля товарища. И эту долю взял Сослан.

- А последняя доля останется мне, - сказал молодой охотник и, взвалив себе на спину всю тяжесть звериных туш, доставшихся ему, пожелал он Сослану доброго дня и пошел прочь.

Не шевелясь, глядит ему вслед Сослан и удивляется: «О, боже, ведь я живу среди могучих нартов, но такого сильного мужчины никогда не приходилось мне встречать. Кто же он такой?»

И Сослан быстро стал догонять мальчика. А тот как раз оглянулся и увидел, что Сослан идет за ним. Тогда он остановился и спросил его:

- Видно, ты что-то забыл, мой старший?

И Сослан ответил:

- Мы с тобой вместе три дня охотились, а я так и не узнал, как тебя зовут. Вот почему я поспешил за тобой.

- Еще нет у меня имени. Когда спросил я у своего отца, почему он не дает мне имени, получил я такой ответ: Не могу я дать тебе имени, пока не получишь ты его от друга моего нарта Сослана.

Обрадовался тут Сослан и сказал:

- А ведь это я Сослан - отца твоего друг. Отныне называйся: Бедзенагов сын удалой Арахдзау.

Вернулся домой Арахдзау и сказал отцу:

- У людей только и слышно, что о нартах. Хочется мне побывать у них.

- Пусть съем я твои болезни, но если ты у меня вырос настолько, что можешь сам ездить в походы, то что может быть мне приятнее, чем послать тебя в гости к нартам, - ответил ему Бедзенаг. - Если тебе так сильно хочется попасть к ним, то возьми вот уздечку, поймай в нашем табуне коня, который придется тебе по нраву, и в счастливый час поезжай.

Поймал коня удалой Арахдзау, оседлал его и поехал к нартам. У околицы селения увидел он вещую старуху.

- Пусть пряма будет твоя дорога, Бедзенагов сын, удалой Арахдзау!

- Пусть сердце твое радуется, добрая женщина!

- Куда едешь ты, солнце мое?

- Нартов хочу навестить.

- А что это за конь под тобой? Ведь они на таких клячах возят припасы пастухам на пастбища. А что это у тебя - меч? Ведь нартские жены сыр режут такими ножами. А что это за громовик у тебя в руках? Он меньше свирели, на которой играют нартские пастухи. Нет, ты не сын Бедзенага. Не иначе, он тебя где-нибудь в бурьяне нашел. Был бы ты родной его сын, дал бы он тебе того коня, которого он в холе для себя бережет и который застоялся и так жаждет скакать, что давно уже грызет стальные свои удила. Восемь ног у коня его и четыре уха. Пожалел он, видно, дать тебе этого коня. В пословицу вошел его меч, лучше которого нет. А его громовик синее пламя испускает в жажде боя.

Повернул тут Арахдзау коня своего обратно.

- Почему ты вернулся, сын мой, Арахдзау?

- Не сын я тебе.

- Что с тобой?

- Был бы я сын твой, ты дал бы мне того коня, который давно застоялся и так жаждет скакать, что давно уже сгрыз стальные свои удила. Был бы я сын твой, ты вооружил бы меня тем громовиком, который испускает синее пламя в жажде сражения.

- Пусть съем я недуги твои, но если ты уже так возмужал, чтоб сидеть на моем коне и носить мое оружие, то что ж может быть приятнее для меня? Но ты еще мал, и не справиться тебе с таким конем и подобным оружием.

- Это уже будет мое дело, - ответил Арахдзау.

- Тогда спустись в подземелье, увидишь плиту, которую паре быков не повернуть. Под ней ты найдешь и коня и оружие.

Повел Бедзенаг мальчика в подземелье и указал ему, где находится его конь и его оружие.

Толкнул Арахдзау носком, и сразу перевернулась плита. Вывел он коня из подземелья, взял черное мыло, к черному Терку повел он коня и так начистил его, что стал конь чист, как пуговица из слоновой кости. Оседлал коня Арахдзау, взял он в руки оружие и поехал к нартам.

А нарты в это время как раз собрались у своего полного чана и такой ведут разговор:

- Давайте будем опять пировать.

Вдруг Урызмаг сказал:

- А ведь что-то неспокойно на нашей равнине. Множество лун и солнц заблистало на небе, а ниже стелется туман, стаи птиц густой тучей летят к нам, и глубокая борозда, точно после плуга, пролегла по нашим полям.

Обернулись все нарты туда, куда указал Урызмаг, но никто не может понять, что это за напасть движется на нартское селение.

А Шатана в это время сидела в башне. Послали к ней нарты спросить:

- Будь милостива, Шатана. Взгляни в небесное зеркало твое, что за гость незваный появился на нашей равнине?

Взглянула Шатана в небесное зеркало:

- Эх, нарты, нарты, всю-то вы жизнь одерживали верх, а теперь вот на вас идет насильник. То, что туманом кажется вам, - это пар изо рта его коня. То, что кажется вам стаями птиц, это из-под копыт его восьминогого коня взлетают комья земли выше головы его и черным воронам подобны они. То, что множеством лун и солнц кажется вам - это оружие его так сверкает, что слепнут глаза от этого блеска. А глубокую борозду оставляет огромный меч этого всадника. Он ведь еще маленький мальчик, по земле волочится меч его и взрывает ее. Глядите теперь на фурд: если будет этот всадник искать мелководья, то он нам не опасен, если же он, не ища брода, напрямик через фурд будет переправляться, то совершит он над вами насилья. А то, что он мал ростом, на это вы не надейтесь.

Взглянули нарты и видят: подъехал всадник к фурду и, не разбирая, где мелководье, а где омут, пустил коня через фурд, и пересек конь бурное течение фурда с такой быстротой и ловкостью, с какой рыба пересекает ее.

- Будь милостива к нам, Шатана. Пока он сюда не поднялся, посоветуй нам, как быть.

- Идите скорее в большой дом Алагата, в семь рядов садитесь вокруг большого сосуда и начинайте пир. Сослан пусть прислуживает старшим. Путник молод и, явившись на пир, он постесняется сесть наверху со стариками, а сядет в конце всех семи рядов. Тогда пусть все семь рядов посылают ему чаши заздравные. Придется ему выпить все эти чаши, и если от этого он не умрет, то иначе вам его никак не одолеть. Только пусть никто не скажет ему лишнего слова, а то прорубит он среди вас улицы и переулки и погубит всех. Крепко надеется он на коня своего. Возьмите скорее у старого Урызмага его Пегого, сухим чудесным клеем осыпьте его и семь раз вываляйте его в песке. Когда гость сойдет с коня, привяжите коня его на одной коновязи с конем Урызмага. Подерутся кони, начнут грызть зубами друг друга, куски песчаного панцыря придется отрывать коню гостя нашего от тела коня Урызмага, а тот будет вырывать кровавые куски с тела коня нашего гостя и нанесет ему тяжелые раны. Когда же будет подъезжать он к селению, я выйду навстречу и скажу ему: «Сверни в наш дом. Ты ведь молод и едешь издалека, а я буду тебе доброй хозяйкой».

Если удастся мне заманить его в наш дом, я всю свою хитрость и коварство волью ему в пищу, чтобы лишить его веры в свою силу. Если же не удастся мне заманить его в дом, то я там вон, посреди улицы, на пути его, мгновенно выращу яблоню, с ветвей которой осыпаться будут спелые плоды. Если только попробует он плоды с этой яблони, все равно потеряет он веру в себя.

Въехал уже Арахдзау в нартское селение, и кричит ему Шатана из башни:

- Здоровым к нам прибывай, Бедзенагов сын Арахдзау! Заезжай к нам в дом, доброй хозяйкой буду я тебе.

- Не в обычае у отца моего останавливаться у коварных женщин, тебе подобных!

- Если отворачиваешься ты от нашего угощенья, освежись тогда плодами вон той, среди улицы растущей, яблони, можешь наполнить ими карманы свои, - сказала ему Шатана.

- О, дерзкая, взгляни-ка, где твое дерево! - ударил Арахдзау плетью по стволу яблони, раздался треск, и ничего не осталось от яблони.

Подъехал он к дому, где собрались нарты, выбежали они все к нему навстречу:

- Здоровым к нам прибывай, Арахдзау, сын Бедзенага, гость наш из дальней страны!

- Коня его надо скорее привязать, разгорячен он и пусть остынет. Привяжите его вон туда, где привязан урызмагов Пегий.

- Примите оружие его и повесьте, где поудобней.

Вот приняли они его оружие, но, на какую вешалку ни повесят, не выдерживает вешалка, обрывается.

- Мое оружие только на мне можно повесить, - сказал Арахдзау и подвязал на себе свое оружие.

Приглашают его нарты сесть наверху со старшими - почетными гостями, но он не садится там, просит прощенья и просит разрешить ему сесть в самом конце семи рядов.

- Мне здесь полагается быть, - сказал он.

Вот все семь рядов поднимают здравицы, и со всех семи рядов чаши приходят к нему. Он все выпивает, но сколько ни пьет и сколько ни ест, все же лучше всех исполняет застольный обычай.

Сослан прислуживал там и ни одной не опорожненной чаши не принимал он у гостей. Челахсартаг, сын Хиза, сидел там на почетном месте, а сам Сайнаг-алдар был старшим на этом пиру.

Когда подносил Сослан гостю полную чашу, то, держа ее в руках, он в пляске шел по краю стола, снизу до верху проходил он по краю стола, но ни кусочка не падало со стола и ни капли не проливалось из чаши. Так, в пляске переходил он с одного края стола на другой.

И сказал тут сын Хиза Сослану:

- Поднеси-ка ты мне турий рог, наполненный самым крепким из ваших напитков.

Принес ему Сослан турий рог, наполненный ронгом, поднял сын Хиза этот рог одной рукой, а в другую руку взял он большой почетный кусок, бедренную кость от туши вола, и сказал Сослану:

- Ведь у нас там, ниже всех, сидит гость наш, Бедзенагов сын, удалой Арахдзау. Позови-ка его сюда, я хочу сделать ему это почетное подношенье.

И на зов Сослана быстро вскочил Арахдзау. Обвешанный тяжелым оружием, вскочил он на край стола и направился к сыну Хиза, в ту сторону, где сидели старшие. В искусной пляске шел он к ним, на удивленье всему миру была эта пляска! Вот подошел он к сыну Хиза, сидевшему на почетном месте, и сказал ему сын Хиза:

- Ты гость, и вот тебе от меня почетное подношенье.

До самого дна осушил чашу удалой Арахдзау и, точно волк, до самой кости обглодал он все мясо с бедра. После этого поблагодарил он сына Хиза и вернулся на свое место.

Думал Челахсартаг, сын Хиза, что после этой чаши свалится с ног Арахдзау, но как ни в чем не бывало держался тот на ногах.

Обиделся сын Хиза, что не по его вышло, и сказал он Арахдзау:

- И чего это ты, собачий щенок, приехал сюда, ведь от тебя рыбой воняет.

- Я действительно буду собачьим щенком, - в гневе ответил Арахдзау, - если через неделю не приеду сюда и не упрячу все это селение под конский навоз.

И, сказав это, он вышел из дома. Когда же увидел он коня своего, еще сильнее разгневался. Одолел его конь урызмагова Пегого, но все же Пегий сильно покусал коня Арахдзау.

Когда Арахдзау вышел из дома, не по себе стало сыну Хиза, и встревожился он: «Лишил меня разума бог, недоброго человека я обидел. Кто вернет его обратно, тому сделаю я щедрый подарок», так говорил он. И Сослан сказал ему:

- Я бы взялся вернуть его, но ты вероломный мужчина, и нельзя тебе верить.

- Бог и земля пусть будут свидетелями моими, - сказал тут сын Хиза Челахсартаг. - Проси у меня, чего хочешь. Любое желание сердца твоего исполню.

У сына Хиза была дочь - красавица Бедоха.

- Выдай за меня красавицу Бедоху, и я верну на пир удалого Арахдзау.

- Ты только помири меня с Арахдзау и тогда пусть она будет твоей, - сказал Челахсартаг.

Вывел Сослан своего коня упругокопытого, вскочил на него и погнался вслед за Арахдзау. Он почти уже нагнал его, как вдруг подумал с опаской: «Как мне быть? Догнать его? Он подумает, что я его преследую. Обогнать его и выехать ему навстречу? Может подумать, что я в засаде сидел и ждал его. Ну, будь что будет, поеду сторонкой». И, поровнявшись с Арахдзау, крикнул Сослан издалека:

- Эй, Бедзенагов сын, удалой Арахдзау, прошу, обиженным не уезжай от нас. Всполошились все нарты из-за твоего отъезда.

- Пусть бог сделает так, чтобы вы истребили друг друга, - ответил ему Арахдзау.

«Он еще мальчик. Что, если подкуплю я его сердце обещанием подарка», подумал Сослан и сказал:

- Если бы ты вернулся, Арахдзау, какой богатый подарок я сделал бы тебе!

- Подарок? Скажи-ка мне, какой твой подарок.

- Коня моего я тебе подарю.

- А чем знаменит твой конь?

- Бог и земля пусть будут свидетелями моими, - в один миг может он проскакать от места восхода солнца до места заката его.

- Горе тебе, Сослан, если ты в этом видишь чудо. Мы на таких клячах ездим из дома в дом браги выпить.

- Другой я тебе предложу подарок, - меч мой булатный.

- А чем ценен твой меч?

- Бог и земля пусть будут свидетелями, опусти мой меч хоть на дерево, хоть на камень, - все, что ни увидит глаз - все он разрубит и не только не отупится, а станет еще острее.

- Эх, эх, Сослан, да ведь наши жены режут сыр такими ножами.

- Есть у меня еще один подарок. - Ну, что еще за подарок?

- Стальной шарик на рукояти меча моего.

- Чем же ценен этот шарик?

- Пусть будут свидетелями бог и земля, если черной ночью застанет меня в степи непогода, то этот шарик освещает мне путь, и я благополучно возвращаюсь домой.

- Э, Сослан, раз это кажется тебе чудесным, значит ты не из нартов. Когда наши овцы у нас возвращаются поздно домой, то невестки наши на ведра свои надевают такие шарики и при свете их доят овец.

- А еще вот что скажу я тебе, Арахдзау: если удастся мне вернуть тебя на пир, то сын Хиза отдаст замуж за меня красавицу Бедоху.

- С этого бы ты и начинал, Сослан, - сказал Арахдзау и повернул обратно. - Только прошу, не обижайся на то, что я хулил чудесные сокровища твои.

По дороге в нартское селение встретили они сына Уазова - Дзеха и рассказали ему о своем деле.

- Своим отцом клянусь, если так, то я не покину вас, - сказал Дзех, сын Уаза, и поехал с ними.

Но увидев, что вернулись они, сын Хиза нарушил свою клятву и, схватив Бедоху за руку, поднялся в Айнаг-крепость, в свою крепость на высокой отвесной скале.