КАЛЛИМАХ

Приношение Серапису

Менит из Дикта в храме сложил свои доспехи
И молвил:"Вот, Серапис, тебе мой лук с колчаном;
Прими их в дар. А стрелы остались в гесперитах".

Веренике

Четверо стало харит, ибо к трем сопричислена прежним
     Новая; миррой еще каплет она и сейчас.
То — Вереника, всех прочих своим превзошедшая блеском
     И без которой теперь сами хариты ничто.

Гетере

Пусть и тебе так же спится, Конопион, как на холодном
     Этом пороге ты спать здесь заставляешь меня!
Пусть и тебе так же спится, жестокая, как уложила
     Друга ты! Даже во сне жалости нет у тебя.
Чувствуют жалость соседи, тебе ж и не снится. Но скоро,
     Скоро, смотри, седина это припомнит тебе.

Луканские воины. (из могильника IV в. до н. э. в городе Пестум). Неаполь, музей.

"Счастлив был древний Орест..."

Счастлив был древний Орест, что, при всем его прочем
                                           безумстве,
     Все-таки бредом моим не был так мучим, Левкар, -
Не подвергал искушенью он друга факидского, с целью
     Дружбу его испытать, делу же только учил.
Иначе скоро, пожалуй, товарища он потерял бы.
     И у меня уже нет многих Пиладов моих.

"Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник..."

Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник
     Зайца иль серны следов. Инею, снегу он рад...
Если б, однако, сказали ему: "Видишь, раненный
                                               насмерть
     Зверь здесь лежит", он такой легкой, добычи б
                                                 не взял.
Так и любовь моя: рада гоняться она за бегущим,
     Что же доступно, того вовсе не хочет она.

"Не выношу я поэмы киклической..."

Не выношу я поэмы киклической, скучно дорогой
     Той мне идти, где снует в разные стороны люд;
Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду
     Пить из колодца: претит общедоступное мне.

Поэту Гераклиту

Кто-то сказал мне о смерти твоей, Гераклит, и заставил
     Тем меня слезы пролить. Вспомнилось мне, как
                                               с тобой
Часто в беседе мы солнца закат провожали. Теперь же
     Прахом ты стал уж давно, галикарнасский мой друг!
Но еще живы твои соловьиные песни: жестокий,
     Все уносящий Аид рук не наложит на них.

На поэму Креофила

Труд Креофила, в чьем доме божественный принят
                                            когда-то
     Был песнопевец, скорблю я об Эврита судьбе,
О златокудрой пою Иолее. Поэмой Гомера
     Даже слыву. Велика честь Креофилу, о Зевс!

На Архилоха

Эти стихи Архилоха, его полнозвучные ямбы, -
     Яд беспощадной хулы, гнева кипучего яд...

Автоэпитафия

Баттова сына могилу проходишь ты, путник. Умел он
     Песни слагать, а подчас и за вином не скучать.

Эпитафия Батту

Кто бы ты ни был, прохожий, узнай: Каллимах из Кирены
     Был мой родитель, и сын есть у меня Каллимах.
Знай и о них: мой отец начальником нашего войска,
     Сын же искусством певца зависть умел побеждать.
Не удивляйся — кто был еще мальчиком музам приятен,
     Тот и седым стариком их сохраняет любовь.

Эпитафия утонувшему

Кто ты, скиталец, погибший в волнах? Твое тело Леонтих,
     На побережье найдя, в этой могиле зарыл,
Плача о собственной доле, - и сам ведь, не зная покоя,
     Чайкою всю свою жизнь носится он по морям.

Саону

Чпесь почивает Саон, сын Дикона, аканфиец родом.
     Сон добродетельных свят — мертвыми их не зови.

Фериду

Немногословен был друг-чужеземец, и стих мой таков же:
     Сын Аристея, Ферид, с Крита, был стадиодром.

Крефиде

Девушки Самоса часто душою скорбят по Крефиде,
     Знавшей так много о чем порассказать, пошутить,
Словоохотливой милой подруге. Теперь почивает
     В этой могиле она сном, неизбежным для всех.

Астакиду

Пасшего коз Астакида на Крите похитила нимфа
     Ближней горы, и с тех пор стал он святой Астакид.
В песнях своих под дубами диктейскими уж не Дафниса,
     А Астакида теперь будем мы петь, пастухи.

Клеомброту

Солнцу сказавши "прости", Клеомброт-амбракиец
                                             внезапно
     Кинулся вниз со стены прямо в Аид. Он не знал
Горя такого, что смерти желать бы его заставляло:
     Только Платона прочел он диалог о душе.

На Тимона-Мизантропа

— Тимон, ты умер, - что ж, лучше тебе или хуже в Аиде?
     — Хуже! Аид ведь куда больше людьми заселен.

На могиле Хариданта

—  Здесь погребен Харидант? — Если сына киренца
                                            Аримны
     Ищешь, то здесь. — Харидант, что там, скажи,
                                           под землей?
— Очень темно тут. — А есть ли пути, выводящие к небу?
     — Нет, это ложь. — А Плутон? — Сказка.
                                   — О, горе же нам!

Феэтету

Новой дорогой пошел Феэтет. И пускай ему этим
     Новым путем до сих пор, Вакх, не дается твой плющ,
Пусть на короткое время других восхваляет глашатай, -
     Гений его прославлять будет Эллада всегда.

"Если ты в Кизик придешь..."

Если ты в Кизик придешь, то сразу отыщешь Гиппака,
     Как и Дидиму: ведь их в городе знает любой.
Вестником горя ты будешь для них, но скажи, не скрывая,
     Что подо мной погребен Критий, любимый их сын.

"Если бы не было быстрых судов..."

Если бы не было быстрых судов, то теперь не пришлось бы
     Нам горевать по тебе, сын Диоклида, Сопол.
Носится где-то твой труп по волнам, а могила пустая,
     Мимо которой идем, носит лишь имя твое.

"Может ли кто наверное знать наш завтрашний жребий?.."

Может ли кто наверное знать наш завтрашний жребий?
     Только вчера мы тебя видели с нами, Хармид.
С плачем сегодня тебя мы земле предаем. Тяжелее
     Здесь Диофонту-отцу уже не изведать беды.

"Пьяницу Эрасиксена винные чаши сгубили..."

Пьяницу Эрасиксена винные чаши сгубили:
     Выпил несмешанным он сразу две чаши вина.

"Здесь, Артемида, тебе эта статуя — дар Филераты..."

Здесь, Артемида, тебе эта статуя — дар Филераты;
     Ты же, подарок приняв, деве защитницей будь.