ФЕОКРИТ

"С белою кожей Дафнис, который на славной свирели..."

С белою кожей Дафнис, который на славной свирели
     Песни пастушьи играл, Пану приносит дары:
Ствол тростника просверленный, копье заостренное, посох,
     Шкуру оленью, суму — яблоки в ней он носил.

"Этот шиповник в росинках и этот пучок повилики..."

Этот шиповник в росинках и этот пучок повилики,
     Густо сплетенный, лежат здесь геликонянкам в дар,
Вот для тебя, для Пеана пифийского, лавр темнолистый —
     Камнем дельфийской скалы вскормлен он был
                                            для тебя.
Камни забрызгает кровью козел длиннорогий и белый —
     Гложет он там, наверху, ветви смолистых кустов.

К статуе Девяти Муз

Вам угождая, богини, для всех девяти в подношенье
     Мраморный этот кумир дал Ксеноклет-музыкант.
Кто б его нáзвал иначе? Он, именно этим искусством
     Славу стяжавши себе, также и вас не забыл.

К треножнику

Этот треножник поставил хорег Демомел Дионису.
     Всех ты милей для него был из блаженных богов.
Был он умерен во всем. И победы для хора добился
     Тем, что умел почитать он красоту и добро.

"Это не плотской Киприды кумир..."

Это не плотской Киприды кумир. У богини небесной
     Должен ты милость снискать, дар Хрисогоны благой.
В доме с Амфиклом совместно она свою жизнь проводила,
     С ним не рождала детей. Жизнь их прекрасно текла,
Всё начинали с молитвой к тебе, о могучая. Смертным
     Пользу большую несет милость бессмертных богов.

"Дафнис, ты дремлешь..."

Дафнис, ты дремлешь, устав, на земле, на листве
                                             прошлогодней,
     Только что ты на горах всюду расставил силки.
Но сторожит тебя Пан, и Приап заодно с ним подкрался,
     Ласковый лик свой обвил он золотистым плющом.
Вместе в пещеру проникли. Скорее беги же, скорее,
     Сбросивши разом с себя сон, что тебя разморил!

"Тирсис несчастный, довольно!.."

Тирсис несчастный, довольно! Какая же польза в рыданьях?
     Право, растает в слезах блеск лучезарных очей.
Маленькой козочки нет! Пропала, бедняжка, в Аиде.
     Верно, когтями ее стиснул безжалостный волк.
Жалобно воют собаки. Но что же ты можешь поделать?
     Даже костей и золы ты ведь не можешь собрать.

"Друг мой, прошу, ради муз, сыграй на флейте двухтрубной..."

Друг мой, прошу, ради муз, сыграй на флейте двухтрубной
     Что-нибудь нежное мне! Я ж за пектиду возьмусь;
Струны мои зазвенят, а пастух зачарует нас Дафнис,
     Нам на свирели напев, воском скрепленной, сыграв,
К дубу косматому станем поближе мы, сзади пещеры,
     Пана, пасущего коз, мигом разбудим от сна!

Меняльный стол Каика

Гражданам нашим и пришлым здесь стол для размена
                                        поставлен.
     Можешь свой вклад получить. Счеты всегда сведены.
Просят отсрочки другие. Но даже ночною порою,
     Если захочешь, тебе все подсчитает Каик.

"Этой тропой, козопас, обогни ты дубовую рощу..."

Этой тропой, козопас, обогни ты дубовую рощу;
     Видишь — там новый кумир врезан в смоковницы
                                                 ствол.
Он без ушей и треногий; корою одет он, но может
     Все ж для рождения чад дело Киприды свершить.
Вкруг он оградой святой обнесен. И родник неумолчный
     Льется с утесов крутых; там обступили его
Мирты и лавр отовсюду; меж них кипарис ароматный;
     И завилася венком в гроздьях тяжелых лоза.
Ранней весенней порой, заливаясь звенящею песней,
     Свой переменный напев там выкликают дрозды.
Бурый певец, соловей, отвечает им рокотом звонким,
     Клюв раскрывая, поет сладостным голосом он.
Там я, присев на траве, благосклонного бога Приапа
     Буду молить, чтоб во мне к Дафнису страсть угасил.
Я обещаю немедля козленка. Но если откажет
     Просьбу исполнить мою — дар принесу я тройной:
Телку тогда приведу я, барашка я дам молодого,
     С шерстью лохматой козла. Будь же ты милостив, бог!

К статуе Анакреонта

     С вниманьем ты взгляни на статую, пришелец!
В дом к себе ты придешь и всем расскажешь:
     В Теосе видел я Анакреонта лик;
Первым был он певцом в былые годы.
     Прибавь еще к тому, что к юношам пылал, —
Всю о нем ты тогда расскажешь правду.

К статуе Эпихарма

Здесь звучит дорийцев речь, а этот муж был Эпихарм,
     Комедии мастер.
И лик его, из меди слит, тебе, о Вакх,
     В замену живого
В дар приносят те, кто здесь, в огромном городе, живет.
     Ты дал земляку их
Богатство слов; теперь они хотят тебе
     Воздать благодарность.
Много слов полезных он для жизни детям нашим дал —
     За то ему слава.

К статуе Архилоха

Стань и свой взгляд обрати к Архилоху ты: он певец
                                              старинный.
     Слагал он ямбы в стих, и слава пронеслась
     От стран зари до стран, где тьма ночная.
Музы любили его, и делийский сам Феб любил владыка.
     Умел с тончайшим он искусством подбирать
     Слова к стиху и петь его под лиру.

К статуе Писандра

Вот кто нам рассказал про сына Зевса,
Мужа с быстрой рукой, про льва убийцу.
Вот он, первый из всех певцов древнейших,
Он, Писандр из Камира, нам п-оведал,
Сколько тот совершил деяний славных.
Этот образ певца, из меди слитый,
Здесь поставил народ; взгляни и ведай —
Лун и лет с его пор прошло немало.

К статуе Асклепия

Нынче в Милета жилища спускается отпрыск Пеана,
     Хочет увидеть он там многих болезней врача,
Никия. Этот ему что ни день, то подарки приносит;
     Нынче душистый он кедр выточить в статую дал
Эетиона искусным рукам за плату большую.
     Мастер же в этот свой труд всю свою ловкость
                                                 вложил.

Эпитафия Эвримедонту

Сына-малютку покинул, и сам, чуть расцвета достигнув,
     Эвримедонт, ты от нас в эту могилу сошел.
Ты меж бессмертных мужей восседаешь. А граждане будут
     Сыну почет воздавать, доблесть отца вспомянув.

Эпитафия девочке

Девочка сгибла без срока, достигши лишь года седьмого.
     Скрылась в Аиде она, всех обогнавши подруг.
Бедная, верно, стремилась она за малюткою братом:
     В двадцать лишь месяцев он смерти жестокой вкусил.
Горе тебе, Перистерис, так много понесшей печалей!
     Людям на каждом шагу горести шлет божество.

Эпитафия Ортону

Вот что, прохожий, тебе говорит сиракузянин Ортон:
     "Если ты пьян, никогда в бурю и в темь не ходи.
Выпала эта мне доля. И я не на родине милой —
     Здесь я покоюсь теперь, землю чужую обняв".

Эпитафия Эвстенею

Здесь Эвстенея могила, искусно читавшего лица;
     Тотчас он мог по глазам помыслы все разгадать.
С честью его погребли, чужестранца, друзья на чужбине.
     Тем, как он песни слагал, был он им дорог и мил.
Было заботою их, чтобы этот учитель умерший,
     Будучи силами слаб, все, в чем нуждался, имел.

Эпитафия Гиппонакту

Лежит здесь Гиппонакт, слагавший нам песни.
К холму его не подходи, коль ты дурен.
Но если ты правдив да из семьи честной,
Тогда смелей садись и, коль устал, спи тут.

Смерть Адониса

Адониса Киприда
Когда узрела мертвым,
Со смятыми кудрями
И с ликом пожелтелым,
Эротам повелела,
Чтоб кабана поймали.
Крылатые помчались
По всем лесам и дебрям,
И был кабан ужасный
И пойман и привязан.
Один эрот веревкой
Тащил свою добычу,
Другой шагал по следу
И гнал ударом лука.
И шел кабан уныло:
Боялся он Киприды.
Сказала Афродита:
"Из всех зверей ты злейший,
Не ты ль, в бедро поранив,
Не ты ль убил мне мужа?"
И ей кабан ответил:
"Клянусь тебе, Киприда,
Тобой самой и мужем,
Оковами моими,
Моими сторожами,
Что юношу-красавца
Я погубить не думал.
Я в нем увидел чудо,
И, не стерпевши пыла,
Впился я поцелуем
В бедро его нагое.
Меня безвредным сделай:
Возьми клыки, Киприда,
И покарай их, срезав.
Зачем клыки носить мне,
Когда пылаю страстью?"
И сжалилась Киприда:
Эротам приказала,
Чтоб развязали путы.
С тех пор за ней ходил он,
И в лес не возвратился,
И, став рабом Киприды,
Как пес, служил эротам.