МАНДУЛИС

Одна из загадочных фигур пантеона Куша - божество Мандулис, известный только по источникам греко-римского периода. Источники эти строго локализованы в пространстве - это храмы Калабша, Дендур (и соседний с ним Аджуала), а также небольшая капелла о-ва Филе" (Согласно Ланцоне, Мандулис почитался также в Дебоде вместе с Гебом и Нут (173, т. I , с. 301). Однако в специальных изданиях надписей и изображений храма Дебод Мандулис не упоминается (237; 315).).

Мандулис - одно из немногих божеств, известных лишь в поздний период существования царства Куша. На примере его образа хорошо прослеживается синкретизм, столь присущий религии кушитов, а также выявляются некоторые характерные черты, свойственные местным богам в более ранние периоды.

Надписи Птолемея VI.

Наиболее раннее письменное свидетельство культа Мандулиса находится в храме Аджуала, расположенном на восточном берегу Нила, где от времени Птолемея VI Филометора сохранилась стела с посвящением Мандулису (33, с. 65). На стеле изображен царь, подносящий ладан и совершающий возлияние перед двумя изображениями бога Мандулиса, сопровождаемого Уаджит. Надпись "Мандулис 1" гласит:

"Даю [(?)...] возлияние, когда появляется его барка [...] великий бог, принадлежащий (irj) Талмису, владыка земли, находящийся во главе Чат, места, которое он любит [...] дитя, которому жертвуют воду, молоко и пишу ежедневно в этом городе до того времени, как он проходит (wh) в место [...] Талмис".

Надпись "Мандулис 2":

"Мандулис, дитя, великий бог, владыка Талмиса, появляющийся на востоке как прекрасный владыка (?) золота в (?) месте восхода. (Он) проходит могучую землю (?) Чат в веселье и соединяется с Талмисом в радости" (33, с. 76).

Эти первые сведения о боге Мандулисе - свидетельства о почитании его как бога солнца. Об этом говорят прежде всего его эпитеты "появляющийся на востоке" и "владыка золота" (под золотом подразумеваются солнечные лучи). Блэкман полагает, что в тексте описан восход и заход солнца, так как Аджуала, где найдена стела, находится на восточном берегу Нила, а Чат (Дендур) - на западном (33; с. 76, примеч. 1). Вместе с тем в обоих отрывках Талмис (Калабша) упоминается как место, куда попадает Мандулис после Чат. Талмис располагался северо-западнее Дендура и Аджуалы, и потому трудно предположить, что речь идет о чисто визуальном наблюдении восхода и захода солнца. Вероятнее всего, здесь в аллегорической форме описывается бог солнца Мандулис как покровитель храмов Аджуала и Калабши. Появление дневного светила на небосводе и видимое перемещение его в течение дня означало, возможно, согласно представлениям местных жителей, посещение богом-солнцем своих святилищ. Об этом, как представляется, свидетельствуют строки "(Он) проходит [...] Чат и соединяется с Талмисом", В храме Аджуала сохранилось также демотическое граффити. Оно составлено, очевидно, от имени жреца Мандулиса, так как в нем говорится о ритуале служения этому богу:

"(1)[...] (2)[...] ежедневно (?) [... Менруле (Мандулис) (3) сын] Хора, великий бог, господин Талмиса (?) [...] (4) [...] (5) [...] Он выполняет службу великому богу [...] (6) слуги [...] имеющие (7) [...] в его имени, (8) которое великий бог может [...] (9) они при исполнении служб великого бога Мандулиса [...]" (103, с. 36 Adjuala 1).

Датировка демотической надписи не установлена, но, возможно, она относится к тому же периоду, что и стела с изображением Птолемея VI и Мандулиса. Во всяком случае, иероглифическая надпись из Аджуалы позволяет сделать два существенных вывода: 1) культ Мандулиса письменно засвидетельствован в эпоху правления Птолемея VI; 2) в надписи упомянут Талмис, что позволяет предполагать наличие там храма Мандулиса в этот период.

Во времена Августа Талмис был главным центром почитания Мандулиса, наиболее ранние рельефы Калабши датировались временем Птолемея IX

(195, с. 102). Совсем недавно при исследовании основания храма были найдены блоки с именем Аркамани, что позволяет датировать сооружение храма его временем (196, с. 2-3).

Стела, найденная на о-ве Филе, содержит обращение жрецов Мандулиса в Филе к Птолемею VI с просьбой восстановить прерванный договор о поставках для святилища Мандулиса (подробно см. (11, с. 121-122)). Содержание надписи на стеле позволяет предположить, что Мандулис почитался на о-ве Филе ранее эпохи Птолемея VI. Мнение Л. Торока о том, что культ Мандулиса попал в Куш из Филе, высказанное на основании этой надписи (279, с. 1), подтверждается. Учитывая следы деятельности Аркамани в Калабше и политическую ситуацию в регионе в это время, можно предполагать, что культ Мандулиса в Филе был введен Аркамани.

Калабша.

Довольно многочисленные изображения Мандулиса в Калабше именно от времени Птолемея IX указывают на то, что Птолемеи поддерживали его культ, Мандулис изображен здесь вместе с Уаджит (196, № 10, 13, 16, 18, 19, 22), есть рельефы, где, как и в Аджуала, представлены две ипостаси Мандулиса - Мандулис Старший и Мандулис-дитя (196, № 9, 18), напоминающий по облику Хора-дитя. Головные уборы Мандулиса различны по форме (Типы корон Мандулиса, засвидетельствованные в различные эпохи в Калабше, представлены на таблице А. Готье (94, т. 2, А, В, С).). Всего в капелле Птолемея IX сохранилось 14 рельефов с изображением Мандулиса, но только два из них сопровождаются надписями. В одной из них есть только эпитет "владыка Талмиса, великий силой, великий любовью" (196, № 9), другая, более пространная, содержит следующие слова:

"Даны для тебя вещи всякие, которые дает небо и производит земля. Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, владыкой Талмиса, владыкой неба, земли вечности, совершающего плавание в первобытных водах на небе (?) и под-землей (?)"; "Царь, владыка неба, земли вечности, совершающий плавание в первобытных водах, на небе (?) и под землей (?), властелин, правитель, владыка силы (среди) богов, восходящий на востоке (из) первобытных вод [...] Мандулис, великий бог, господин Талмиса" (196, № 24).

Представляется, что данная надпись раскрывает суть культа Мандулиса, в основе поклонения которому лежали египетские представления о солнце, совершающем днем путь по небу, а ночью путешествующем по подземным водам. Следовательно, каково бы ни было происхождение Мандулиса, по существу, он считался богом солнца. Эта черта его культа, а также вытекающие отсюда представления о нем как боге-творце и боге плодородия отчетливо прослеживаются в надписях из Калабши. Большинство посвящений Мандулису в Калабше относятся ко времени правления императора Августа (27 г. до н.э. - 14 г. н.э.). В одной из надписей на восточной стене храма говорится о том, что "владыка Обеих земель Август сделал памятник свой для отца своего величественного Мандулиса, бога великого, господина Талмиса, чтобы упрочил он трон этот прекрасный" (94, с. 57). На многочисленных рельефах храма изображен император Август, подносящий Мандулису ладан, молоко, хлеб, вино, символы правды, знак поля (94, с. 9-10, 78, t. XXIII А, B). Большинство надписей повреждено. Сохранившиеся эпитеты Мандулиса называют его "владыка Талмиса", "восходящий на востоке" (94, с. 138, t. XIII A). Многие надписи, относящиеся к Мандулису, отражают ритуал htp di nsw (94, с. 102, t. XXXII B, с. 105, t. XXXIII A), целью которого было получение здоровья, радости сердца и т.д., что также подчеркнуто в одной из надписей (94, с. 105).

Как и в других египетских храмах, Мандулису подносят ладан. И в двух надписях об этом говорится особо:

"Прихожу я к тебе, о владыка, великий силой, величественный наружностью, приходящий с востока, приношу я тебе ладан, происходящий из Иераконполя" (94, с. 163) (см. также (94, с. 164, t. LVI A)).

В первой части надписи о Мандулисе говорится в описательной форме, и лишь в ходе дальнейшего повествования прямо названо его имя.

Ряд надписей, связывающих Мандулиса с иноземными странами, по существу идентичны многим надписям, относящимся к египетским богам:

"Мандулис, бог великий, господин Талмиса, дает он могущество над Югом, силу над Севером вместе с землями чужеземными всякими к подошвам его, (находящегося) на троне вечно, дает он силу всякую царю, владыке Обеих земель, Августу" (94, с. 18, 143) (см. также (94, с. 13, 30, 32)).

Однако, ряд надписей, где прямо указывается, что Мандулис пришел из иноземных стран, подчеркивает его неегипетское происхождение:

"Слова, сказанные Мандулисом, богом великим, господином Талмиса, владыкой страха, великим наружностью, богом великим, приходящим из земли бога. Дано для тебя здоровье всякое и радость всякая" (94, с. 116, t. XXXVII A, с. 45, t. XV B). (См. также (94, с. 94, t. XXIX А, B))

Он назван "великим владыкой находящимся в чужеземных странах" (94, с. 42-43, t. XIV B, с. 104, t. XXXIII A, с. 108, t. XXXIV B, с. 148). Существует надпись, где Мандулис назван "богом, приходящим из Пунта" (94, с. 130) или где он посвящает фараону землю бога (?):

"Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, владыкой Талмиса, великим силой повергающим врагов. Дана для тебя земля бога (детерминатив города) и все находящееся в ней" (94, с. 24, t. III B). (См. также (94, с. 100, t. XXXI B))

В одной из надписей на восточной стене храма Мандулис упоминается в связи со страной Пунт и землей бога:

"Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, господином Талмиса, великим владыкой, находящимся в чужеземных странах: "Дан тебе Пунт и все находящееся в нем, земля бога чужеземного и все находящееся в ней" " (94, с. 155, t. LII А, с. 302, t. С А).

Поскольку невозможно точно определить понятие "земля бога", нельзя на основании этих надписей конкретно рассуждать о происхождении Мандулиса, но ясно, что он воспринимался как неегипетский бог.

В ряде надписей Мандулис связан с Исидой и Осирисом:

"Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, господином Талмиса, прекрасным ребенком, вышедшим из чрева Исиды, сыном Осириса: "Даны тебе пища и питание, всякое для тебя" " (94, с. 84, 89, 168).

Соединение Мандулиса с египетскими богами, одной из функций которых считалось обеспечение плодородия, обусловлено, по всей видимости, соответствующим отношением к нему. В храме есть надпись, где прямо говорится о Мандулисе как боге плодородия:

"Слова, сказанные Мандулисом, богом великим, господином Талмиса: "Дано тебе возделанное поле и плоды его" " (94, с. 67, t, XIX B).

Мандулис почитался в составе триады Исида, Осирис, Мандулис, где он был ассимилирован с египетским Хором. В храме часто изображался император, делающий подношение этой триаде (94, t. VII, XXVII A, XXXIX, XLVIII, LXXV A). В данном случае Мандулис воспринимался как Хор-младший, или сын Исиды и Осириса. В этом качестве он имеет эпитеты "счастливый ребенок, "господин неба", "великий бог, господин Талмиса" (234, с. 215, 219 231, 299, 300, 306). В демотических надписях храма Калабша и Аджуала Мандулис назван сыном Хора (103, с. 12, 37). С Хором Мандулис отождествляется и в одной из греческих надписей храма Калабша (87, с. 83). В это же время этот бог часто изображается на стенах храма вместе с Исидой (94, t. XI, XXXVII, XXVII А, В, С, LXIII В, LXIV В, LXXV В), возможно, в роли Осириса.

Наиболее многочисленны изображения Мандулиса вместе с богиней Уаджит (94, t. VII, B, Е, X А, B, XI, XIII A, XVI, XVII, XVIII, XX, XXI А, XXXIII, XXXVII A, XXXIX B, XLII, XLIII, LII, LV B, LVI, XCVIII B), которая почиталась как его супруга в храмах Калабша и Дендура. Уаджит всегда воспринималась как локальная богиня Буто. Находки при раскопках в районе Иераконполя доказали, что здесь почиталась Уаджит (269), возможно, не случайно Мандулису подносят ладан, происходящий как раз из Иераконполя, вероятно, именно эта верхнеегипетская Уаджит была сопоставлена с Мандулисом. Однако, что лежало в основе этого сопоставления, остается неясным. Может быть, Одна из причин заключалась в наличии египетских переселенцев из Иераконполя (см. выше).

В храме Калабша Мандулис изображен не только с Исидой и Осирисом, но и с другими важнейшими египетскими богами: Хнумом и Сатис, с Амоном, Хорендотом и Хатхор, Мином и Исидой, Хором Эдфу. Это свидетельствует о том, что его культ был возвеличен до уровня культа ведущих богов. Надо сказать, что культ Мандулиса занял определенное место в мифологическом цикле, связанном с Исидой и Осирисом. Так, например, есть изображения, где император подносит магический символ wdt Осирису, Исиде и Мандулису или одному Мандулису (94, t. LXXV A, II B, VI B). На одной стен храма он представлен сидящим на цветке распустившегося лотоса, обнаженным, в характерной короне и с плетью - атрибутом Осириса (94, t. XXX B). Этот мотив бога на цветке лотоса - чисто египетский по происхождению.

Кроме того, в надписях, посвященных Мандулису, имеется целый ряд эпитетов, характерных для божеств, почитавшихся в храмах Куша времени Птолемеев и эпохи возвышения Мероитского царства. Так, в одной надписи Мандулис назван "великим богом, господином Талмиса, великим силой, повергающим врагов" (94, с. 17, 24, 48, 150, 151, 167, 1687, в других - "великим богом, господином Талмиса, господином страха, величественным наружностью" (94, с. 45, 32, 54, 67, 151, 155, 162, 163, 165). Иногда о нем говорится как о "великом боге, приходящем к позвавшему его" (232, 56, 105, 152), встречается обращение к нему, начинающееся словами: "привет тебе" (94, с. 128), ему приписываются слова "даны тебе мужество и сила руке" (94, с. 8, 38, 78, 101, 102).

Все эти эпитеты и обращения имеют прямую аналогию с гимном Апедемака храма Мусавварат-эс-Суфра времени мероитского царя Арнекамани (132, с. 26-28). Кроме того, большинство из них встречается в птолемеевских храмах Египта и Куша и относится к Тоту, Амону, Хнуму, Аренснуфису. Многочисленные примеры этого собраны Хинце (132, с. 28-31). В данном случае мы сталкиваемся с еще одним проявлением этого сходства, причина которого лежала в политических взаимоотношениях Куша с державой Птолемеев.

В ряде надписей говорится о Мандулисе как о боге царя, т.е. боге-покровителе царской власти, освящающем владычество над Египтом. Так, Мандулису приписываются слова: "даны тебе Обе земли все взамен подношений твоих богу прекрасному, любимому" (94, с. 27, 37, 168); "дано тебе царство Ра в небе" (94, с. 39) или "Мандулис, великий бог, владыка Талмиса, дает он силу против Юга, могущество против Севера, чужеземные страны все к его сандалиям, на троне Хора среди живущих извечно, дает он силу всякую императору Августу" (94, с. 3, 4).

Сам Мандулис описывается как бог-творец, передающий царю господство над странами: "Слова, сказанные Мандулисом, ребенком, великим богом, находящимся во главе Талмиса, великим любовью, многочисленным образами, творящим согласно желанию его: "Даны для тебя все земли в мире (...?) бога этого досточтимого, прекрасного, сладостного любовью" " (94, с. 21, t. VII B).

Сущность же Мандулиса раскрывается, как представляется, в группе надписей, свидетельствующих о том, что он воспринимался как солнечный бог. Взятые вместе, эти отрывочные строки, посвященные Мандулису, дают картину египетского мифа о солнце.

Вот, эти надписи:

"Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, владыкой Талмиса, великим любовью, находящимся в земле бога (..?): "Даны для тебя Обе земли в мире". Восходящий из-за гор Бехтет, прекрасный сердцем, великий любовью, прекрасное дитя, сын Исиды, тот, при виде глаз которого радуется сердце каждое (?) и совершаются подношения, чтобы была дана жизнь" (94, с. 37, t. X B); "Мандулис, дитя, великий бог, великий любовью, становятся прекрасными лица (?), становятся прекрасными Обе земли, когда восходит он из-за гор Бехтет, делающий могущественными живущих. Дана для тебя любовь к сердцу каждому (?) [...]" (94, с. 35, t. XVII B); "Открываются врата неба, раскрывая горизонт Ра, открывается дверь в Бусирисе, открывается дверь в Абидосе [...] прекрасный для Осириса, великого бега Абатона, Мандулиса, великого бога, владыки Талмиса, посылающего лучи, исполняющего (?) работу (?) в небе" (94, с. 4-5, t. I B).

С солнцем Мандулиса связывают эпитеты "восходящий на востоке" или "приходящий с востока" (94, с. 38, 67, 69, 163, 212, 302). В одной надписи Мандулис сравнивается в этом качестве с Хором:

"Восходит Хор в горизонте неба, восходит Мандулис, бог великий, господин Талмиса, в горизонте неба, восходит Мандулис, бог великий, господин Талмиса, в горизонте богов" (94, с. 70).

Он прославляется как солнечный бог:

"Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, владыкой Талмиса, великим любовью, господином силы (?), великим богом, приходящим к позвавшему его, дающим величие Обеим землям, [дающ]им свет (или: [восходящ]им ?) из (возможно, вариант написания t ntr), находящийся во главе Талмиса, прекрасное дитя, вышедшее из тела Осириса [...] Мандулис" (94, с. 56 t. XVIII A).

Мандулис называется также "владыкой утра" (или утренней зари) и "освещающий землю каждое утро" или "освещающий землю на рассвете вечно" (94, с. 212, 213). Он имеет также эпитеты "светящий в горизонте" и "господин неба" (94, с. 302, 299, 329), которые сами по себе ничего не говорят, но приобретают определенный смысл в связи с солярным характером бога, к которому они относятся. Все они явно указывают на идентичность Мандулиса и солнца.

В одной из надписей из Калабши Мандулис назван также "находящимся во главе Обеих земель Запада" (94, с. 126). И хотя Гриффис считает это ошибочным написанием, полагая, что вместо слова "запад" должно стоять слово "восток" (107, с. 75), представляется, что это написание вполне верно, поскольку оно согласуется с представлением египтян о солнце, восходящем ежедневно на востоке и спускающемся вечером на западе, чтобы за ночь, совершив плавание по подземным водам, снова появиться на рассвете на восточном горизонте неба.

Определение Мандулиса как бога Солнца объясняет, как представляется, существование двух форм его - Мандулиса-ребенка и Мандулиса в образе взрослого человека. Согласно египетским представлениям, солнце рождалось и умирало ежедневно. Таким образом, Мандулис-ребенок - это восходящее солнце, Мандулис-старший - это солнце на закате дня. Исходя из этого становится понятным смысл надписей, где восхваляется Мандулис "многочисленный образами" (94, с. 101, 114) (см. также (94, с. 86)).

Греческие надписи из Калабши.

Содержание египетских посвятительных надписей, относящихся к Мандулису-Солнцу, по существу, идентично одной из поэм, написанной на греческом языке и найденной там же, в Калабше (241, № 4127; 87, с. 87; с. 207, с. 63; 184, с. 228). Точная датировка, к сожалению, неизвестна, предположительно - это первые века н.э. Автор рассказывает о том как, желая понять, кто же такой Мандулис, он провел ночь в его святилище и убедился в том, что Мандулис - это солнце.

"(1) О испускающий лучи, господин (2) Мандулис, титан Макареус (Бог солнца Гелиос, согласно мифу, имел сына Макара, или Макареуса, но, как полагает Нок, в данном тексте μακαρευ, очевидно, трудный для понимания эквивалент слова μακαρ, что означает "счастливый", "блаженный" (207, с. 65).). (3) Когда я увидел лучистые знаки твоей власти, (4) о которой я размышлял, я был взволнован, (5) страстно желая узнать, действительно ли ты - солнце. Сделавшись (6) чуждым всякому злу (7) и всяко[му безбо]жию, я был целомудренным долгое (8) вре[мя, совершал воскурение], (9) я лег спать, был благочестив и имел видение. (10) Ты вознаград[ил за молит]вы мои и по[казал мне себя, (11) переплавляющим судно по зо]лотому потоку (12) в небесном своде. [Совершив плавание к] теням потустороннего мира и (13) к совершающей ночной бег [лу]не, (14) омывшись в священной воде бессмертия, (15) ты появ[ляешься как ди]тя. Ты восходишь в должное время (16) и да[ешь] своей статуе и своему алтарю (17) божественное дыхание и великую власть. Здесь, тогда я узнал, что бог Мандулис - это (18) солнце, всевидящий господин, царь всего, (19) всемогущая вечность (Эон) (Сущность и различие ипостаси Эона подробно рассмотрены Ноком (207, с. 78-79).). О счастливый народ, который живет (20) в возлюбленном солнцем Мандулисом священном Талмисе, который находится (21) под скип[етром прекрасно]кудрой, имеющей множество имен Исиды" (184, с. 229-234).

Поскольку часть текста повреждена, восстановления были сделаны на основании тщательного изучения контекста. Реставрация лакун и соответственно переводы X. Леви и А. Нока в некоторых строках не совпадают. Так, согласно, А. Ноку, строки 7-15 читаются:

"(7) и всяко[му без]божию, был целомудренным долгое (8) вре[мя, совершал воскурение], (9) имел видение, был благочестив, дал отды[х душе]. (10) Ты вознаград[ил за мол]итвы мои и по[казал мне себя (11) переправляющим судно по зо]лотому потоку (12) в небесном своде. (13) Затем, омыв себя в (14) священной воде бессмертия, (15) ты появ[ляешься сно]ва" (207, с. 61-67).

Несмотря на частые разночтения, общее содержание поэмы сходно с египетским мифом о солнце. Из поэмы явствует, что познание сущности бога достигалось путем получения особого видения во время ритуального сна (Леви на основании анализа употребленных в тексте терминов указывает именно на ритуальную природу описываемого сна (184, с. 230).). Сон в храме с целью получить особое откровение был характерной чертой верований греческого времени. Этот ритуал известен как "инкубация" и в особенности широко практиковался в святилищах Сераписа и Исиды (184, с. 230). После определенного периода аскетической тренировки перед инкубацией предписывалось очищение, целомудрие, отказ от определенных видов пищи и вина (184, с. 230; 63, с. 14).

В поэме описывается появление Мандулиса, который выходит в назначенное время и оживляет свою статую и святилище. В этой связи интересно замечание А. Нока и Г. Леви, которые, ссылаясь на Руфина, описывают традицию, связанную с Сераписом. Перед рассветом статую Сераписа в Александрии переносили в святилище, где устанавливали ее перед маленьким окном с восточной стороны. Первые солнечные лучи попадали на лицо статуи, она как бы начинала светиться, и люди молились Серапису, которого поцеловало солнце (207, с. 77; 184, с. 233).

Подобная же ситуация описана и в этом тексте. Сказано, что бог приходит в должное время, т.е. в обычное время восхода солнца, освещает лучами свою статую и это служит окончательным доказательством для автора, что Мандулис - солнце (184, с. 234). Само по себе представление об оживлении статуи бога восходит к египетской традиции (Этой теме посвящена специальная работа (310).). Такой же обряд практиковался и в храмах Куша. Оживление статуи Мандулиса было, судя по дошедшему до нас тексту, частью ритуала служения этому богу в храме Калабша.

Автор текста идентифицирует Мандулиса с Эоном, сыном Хроноса, олицетворением вечности у греков, и именно с этим представлением о нем связаны его эпитеты "царь всего" и "всевидящий хозяин", которыми он наделен, как солнце. В заключительных строках прославляются город и народ, живущий под покровительством Мандулиса и Исиды, которая упоминается здесь, по всей вероятности, как его супруга.

Другой, самый большой по размеру сохранившийся гимн Мандулису написан ионийским тетраметром, первые 23 строки которого - акростих (247, с. 266; 87, с. 66; 235, с. 11-12):

 "(1) Когда я отправился посмотреть счастливую страну покоя, 
 (2) Вдохнуть из воздуха вожделенное дыхание жизни, 
 (3) (Нечто) неизведанное мною в жизни взволновало мою душу, 
 (4) Совесть не уличала меня ни в каких злодеяниях. 
 (5) Естество мое призывало меня "совершить тайное действо. 
 (6) Мудрец, я сложил искусную песню 
 (7) С помощью торжественной и красноречивой мысли, которой я достиг благодаря богам. 
 (8) Боги в то время явно благоволили к Музе. 
 (9) Я встряхнул вакхический венок, сплетенный из цветущей зелени, 
 (10) И затем я испытал желание проникнуть в грот сна 

(Досл.: και τοτε με τις υπνου μυχος ηρεθιδε. "И затем грот для сна внушил мне спуститься туда". Речь идет о том, что автор поэмы отправляется в особое помещение, предназначенное для "инкубации".).

 
 (11) Несколько испуганный, я предался видению во сне. 
 (12) Сон похитил меня и быстро унес в люби[мую зе]млю 

(φι[λην γ]ην - очевидно, греческая передача t mrj "Египет".).

 (13) Казалось, что мое тело нежно омывается речным потоком, 
 (14) Изобильными и сладостными водами Нила. 
 (15) (Вдохновленный) Музами, я задумал сказать возвышенное слово 
 (16) И [слав]ословить вместе со все[ми нимфами], 
 (17) Считая это небольшое произведение даром Эллады. 
 (18) Вдохновленный, я записал искусную мысль моей души, 
 (19) Затем я потряс частями тела (в такт) магической палочке 

(Речь идет об определенном ритме, который автор пытается придать поэме. Известно, что в древности греки отбивали такт рукой или ногой (247, с. 287).).

 (20) Я призвал на помощь связь (αρμογην), чтобы составить поэму 

(То есть, как эпический поэт, автор придал своему стихотворению метрическую форму.),

 (21) Не ведая, не оставляю ли я ее на порицание постороннего. 
 (22) Но господин призвал меня, чтобы рассказать эту мудрую поэму. 
 (23) Итак, сияющий великий Мандулис спустился с Олимпа, 
 (24) Очаровав варварскую речь эфиопов, 
 (25) И заставил, петь сладостными словами Эллады. 
 (26) Имеющий яркие щеки и идущий по правую сторону Исиды 

(Эпитеты относятся к Мандулису.),

 (27) Прославив величие римлян, 
 (28) Мандулис, как Олимпийский бог, ниспослал знамение 

(Эта строка, как две предыдущие, прерывают общую идею повествования (235, с. 27). Относительно этой строки Роде отмечает, что ее, очевидно, следует понимать как пророчество Мандулиса и читать μανδουλις τινα πυθιοων вместо μαντικα πυθιοων.).

 (29) Можно утверждать, что ты предопределяешь жизнь людей 

(Начиная с этой строки, раскрывается значение знамения бога.),

 (30) День и ночь тебя почитают вместе со всеми Горами. 
 (31) Названные родственниками Себрейт и Мандулис, 
 (32) Божественные светила, особые знаки (δημα), поднимающиеся в небе. 
 (33) Ты сам приказал чтобы я отправился и начертал это в честь тебя 
 (34) И чтобы эта мудрая поэма была ограждена от всякой лести 

(Смысл этой строки, как полагает Вейл, - "чтобы представить эту мудрую поэму на суровый суд всех людей" (см. (247, с. 226)).)".

Строки акростиха называют имя создателя гимна - Максим, декурион. Особенности построения позволяют предположить, что автор поэмы - римлянин (42, с. 156). Поэма распадается на три части - введение, рассказ о сновидении поэта в подземелье и появление Мандулиса.

В основе своей содержание поэмы аналогично предыдущей. Автор ее, желая узнать, кто же такой Мандулис, подвергнул себя ритуалу "инкубации" в специально предназначенном для этого помещении, которое названо здесь "гротом сна". Судя по содержанию строки "совесть не уличала меня ни в каких злодеяниях", автор перед подобной "инкубацией" прошел все предписанные для этой цели обряды очищения. Как и в предыдущем случае, видение приходит к автору во сне. О Мандулисе здесь уже говорится как о боге Олимпа, который спустился к эфиопам. Его эпитет - "идущий по правую сторону Исиды" - означал, что Мандулис представлен здесь как супруг этой богини.

Мандулис почитался как бог солнца. Об этом свидетельствуют его эпитеты "имеющий яркие щеки", "день и ночь тебя почитают вместе со всеми Горами" (т.е. богинями всех времен года). Поскольку солнечный свет и тепло связывались с обеспечением жизненных благ, о Мандулисе-солнце говорится, что он предопределяет жизнь людей. Особо обращают на себя внимание следующие строки поэмы: ωδ ημαρ και νυξ δε δεβει Ωραι δαμα παδαι και καλεουδι δεβρειθ και Μανδουλιν δυνομαιμου[ς].

По поводу словоделения первой из приведенных строк в литературе существуют разногласия. Согласно А. Готье, имя другого божества следует читать βρειθ, а δε рассматривать как acc. sing, местоимения δυ (87, с. 74). Е. Роде предлагает читать слова слитно Σεβρειθ (235, с. 31), хотя и не приводит аргументов в пользу своего положения. Вариант, предложенный Е. Роде, представляется единственно правильным с точки зрения грамматики. Действительно, причастие от глагола "называть" стоит во множественном числе дательного падежа, в том же числе и падеже стоит слово "родственники" (δυνομαιμου[ς]). Поскольку и причастие и существительное употреблены во множественном числе, рассматривать названное местоимение как местоимение единственного числа было бы не правомерно. Оба имени раскрывают смысл того, кто назван родственниками. Это Мандулис и Себрейт.

Согласно Е. Роде, имя Себрейт сопоставимо с названием одного из племен Северной Нубии, сембритами (?!) (235, с. 31). Если сопоставление с сембритами возможно (поскольку слово "сембриты" восходит к египетскому spr "приходить"), то с тем, что сембриты являются племенем Северной Нубии, нельзя согласиться.

Сохранившиеся сведения о сембритах указывают на то, что они поселились на юге Мероэ, в междуречье Голубого Нила и Рахада (Вопрос был специально исследован Г.М. Бауэром (работа не опубликована). Частично об этом см. (4, с. 61-63).). Следовательно, если мы, принимаем предложение Е. Роде о "родстве" Себрейт и сембритов, то из этого следует весьма важный вывод, что культ Мандулиса, бога Северной Нубии, был родствен божеству Себрейт (сембритов), обитавших на юге Мероитского царства. Если это так, то божество Себрейт, которое больше не упоминается ни в одном источнике, должно было бы считаться либо солнцем (как ипостась Мандулиса и потому родственник), либо луной. Последнее предположение вытекает из содержания следующей строки, где говорится о божественных светилах (αδτρα θεων), поднявшихся в небе. Поскольку слово "светило" стоит здесь во множественном числе, представляется, что речь идет не об одном только солнце, а еще и о другом светиле, возможно о луне, освещающей небо после захода солнца и потому являющейся его родственником.

В поэме о Мандулисе говорится как о боге, спустившемся с Олимпа (т.е. входящем в число греческих богов). Однако действие ее происходит в Египте, где-то на берегах Нила, куда во время сна был перенесен автор. Имеется в виду, конечно, Калабша - главное святилище Мандулиса, и именно там приказывает бог начертать в честь него поэму. Следовательно, говоря о Мандулисе, автор предполагает не греческое его происхождение, считая родиной Мандулиса берега Нила. Вместе с тем есть все основания полагать, что Мандулис был принят в греческий пантеон. Если в этой поэме он лишь назван богом, пришедшим с Олимпа, то в другом посвящении о нем говорится как о возлюбленном сыне наиболее распространенных греческих богинь и богов.

Надпись, о которой пойдет речь, найдена также в храме Калабша. Она построена несколько иначе, чем предыдущие, и представляет собой скорее молитву, обращенную к всемогущему Мандулису с просьбой о спасении:

 "(1) Золотолирый Пэан, Мандулис, высокочтимый возлюбленный Афины, 
 (2) Дитя Латоны, вещий (пророчествующий), играющий на лире, милосердный Аполлон, 
 (3) Тот, который в черной одежде [...] царице Исиде 

(Текст поврежден. Ο την μελανοδτολον относится, очевидно, к Аполлону-Мандулису, так как дальше употреблен дательный падеж (βαδιλιδδη Ιδειδι).).

 (4) Я созерцал тебя там, где ты находишься, с величайшим благоговением. 
 (5) Почитая бога-предводителя Мандулиса [...] 
 (6) Снизойди до меня, Мандулис, дитя Зевса, 
 (7) Спаси меня, добродетельную жену и любимых детей. 
 (8) Я всегда буду прославлять тебя за то, что ты даровал возвратиться на родину моим сородичам и слугам 
 (9) Без страданий и опасности, 
 (10) Имеющий светящиеся щеки и идущий по правую сторону Исиды. 
 (11) Изрекающая пророчества (?) владычица Исида, несущая систр сестра Амона" (87, с. 77; 242, с. № 8511). 

Судя по содержанию этого отрывка, Мандулис почитался как божество греческого пантеона, как сын Зевса и богини Лето. В этом качестве он. идентифицирован с Аполлоном, сыном той же богини. Следует заметить, что богиня Лето (Латона) сопоставлялась, по всей вероятности, с Уаджит. Так, у Геродота говорится о том, что в Буто (центр почитания богини Уаджит) имели место всенародные празднества египтян в честь Латоны (Herod., II, 59). Представляется, что связь Мандулиса с богиней Лето в какой-то степени вытекает из сопоставления его с Уаджит.

Неясен смысл выражения "тот, который в черной одежде". По всей видимости, этот эпитет принадлежит Мандулису. Может быть, черная одежда - это ночь, во время которой Мандулис-солнце путешествовал под землей.

Повторение эпитета "имеющий светящиеся щеки и идущий по правую сторону Исиды" отражает сопоставление Мандулиса с Исидой, выявленное уже по египетским надписям. Автор посвящения обращается к Мандулису как к Главному богу святилища, как к богу всемогущему и молит его о благополучном возвращении домой:

Таково же примерно содержание сохранившейся части другого произведения (первые пять строк текста утеряны), представляющего собой гимн Мандулису, которого автор идентифицирует, но всей вероятности, с египетским Хором (87, с. 83; 187, с. 151-152) (В работе с этой надписью автору данной книги оказал помощь профессор МГУ А.Ч. Козаржевский.).

"(6) Хор ведь при[нял] пло[д] для всех смертных 

(Смысл неясен. Возможно, это связано с предшествующим повествованием.).

 (7) Снизойти до меня Мандулис, дитя Зевса, сделай так, 
 (8) Чтобы Ирод

(Очевидно, речь идет о каком-то полководце.)

 быстро возвр[атился] назад, [на родину невредимым] 
 (9) Без страдания и опасных предзнаменований. 
 (10) Усладил меня, как [и других], обратившихся к тебе с мольбой, приходя[щих с молитвой и взирающих с на]деждой (?) 

(В издании текста здесь стоит слово ικατωφθης, не поддающееся переводу. А.Ч. Козаржевский высказал предположение, что, возможно, следует читать ικατο ωφθης. Следовательно, это словосочетание можно перевести "взирающих с надеждой" (?), что, на наш взгляд, дает правильный смысл при сопоставлении со строкой 11.),

 (11) Воспроизводя варварское слово, так как ты, отмеряя должное, сам захотел (все) предусмотреть 
 (12) И всем смертным 
 (13) Дать зн[аме]ние о том, что с ними должно произойти".

Поскольку начальные строки гимна разрушены, смысл первой строки непонятен, также неясна связь Мандулиса с Хором. Если верно предложенное чтение строки 10 (см. примеч. 73 на с. 246 ), следует вывод о том, что к Мандулису совершались паломничества и молитвы, обращенные к нему, содержали так называемые варварские слова, т.е. для греков все же он был варварский бог.

В храме Калабша сохранились проскинемы, посвященные Мандулису римскими легионерами, свидетельствующие о его почитании.

Одна из проскинем, составленных во времена Веспасиана, посвящена "владыке Мандулису и богам, почитаемым вместе с ним в одном храме" (242, № 4586). Далее текст немного поврежден, но затем следуют слова "я пришел в Талмис Хеака 20-го и поклонялся великому богу Мандулису". Проскинема датируется месяцем Пахонс (26 апреля по 25 мая), следовательно, 20-е Хеак (т.е. приблизительно 16 декабря) можно, по всей видимости, считать днем какого-то празднества, отмечавшегося в храме Калабша (В Риме декабрь считался месяцем празднеств, связанных с земледелием, возможно, что и в данном случае паломничество к Мандулису было совершено как паломничество к богу плодородия.). Слова "я пришел в Талмис и поклонялся" свидетельствуют о том, что солдаты специально совершали паломничество в храм Калабша, возможно, даже издалека, чтобы воздать должное богу Мандулису.

Содержание данной проскинемы согласуется с предложенной интерпретацией строки 10 надписи "Хор ведь принял плод для всех смертных", повествующей, с нашей точки зрения, о паломничестве к Мандулису. Сам Мандулис выступает здесь как бог, покровительствующий воинам, предопределяющий судьбу людей, т.е. как "всемогущая вечность" в гимне "О испускающий лучи". В другой проскинеме, обращенной к Мандулису, его просят об успехе военного похода с обещанием воздать за это должными возлияниями (87, с. 83-84; 47, с. 70) (В работе с этой надписью автору настоящей книги оказал помощь профессор МГУ А.Ч. Козаржевский.).

"(1) Всегда буду призывать тебя, искусный в игре на струнах Пифийский Аполлон, 
 (2) Вечно идущий впереди, золотолирый Пэан. 
 (3) Вот я пришел к твоему преддверию, 
 (4) Пошли мне уc[пе]x в военном походе. 
 (5) О, если ты даруешь мне это, то я совершу возлияния 
 (6) Для великого бога и владычицы Исиды. 
 (7) Я буду это совершать всегда для двоих за свое преуспеяние. 
 (8) Если же нужно узнать имя того, кто писал 
 (9) В течение двух лет, постанови двести

(Очевидно, какое-то магическое заклинание. Смысл неясен.)

 (10) Проскинема, того, кто писал, 
 (11) И того, кто узнал (т.е. прочитал), сегодня 
 (12) Богу Мандулису" 

Бог Аполлон, к которому обращается автор в начале произведения, не кто иной, как Мандулис, которого греки почитали в Калабше, называя в ряде случаев Аполлоном. В другой проскинеме, составленной от имени галикарнасца Зосима Наркиса, Мандулис прямо назван "внемлющим пророком Аполлоном" (241, № 4607). Упоминание о возлияниях, совершаемых в честь Мандулиса и Исиды, свидетельствует о том, что для автора они считались главными богами храма (именно в таком сочетании в отличие от большинства египетскоязычных надписей, в которых Мандулис упоминается с Уаджит) и что ритуал служения им был составной частью религии римских воинов, располагавшихся гарнизонами в Северной Нубии.

Помимо этих текстов в храме Калабша найдено около 70 проскинем, посвященных Мандулису римскими легионерами (241, № 1016-1022, 2120, 2122, 2124, 4122-4126, 4128, 4551, 4553, 4556, 4558-4562, 4564-4572, 4574, 4577-4581, 4584, 4590, 4592, 4596, 4597, 4599-4601, 4603, 4605, 4607-4609, 4612-4618, 4620, 8514-8518, 8521-8524, 8527, 8532, 8533). Те из них, которые удалось датировать, относятся ко времени между 81-127 гг. н.э. Все они однотипны и содержат посвящения Мандулису с упоминанием имени написавшего, его звания, а также его родственников, иногда даже лошадей (Согласно Гелиодору, в Мероэ именно богу солнца приносили в жертву лошадей (Heliodor, X).) и тех, кто будет читать написанное посвящение и присоединится к нему. Мандулис назван в них "богом величайшим" (θεος μεγιδτος), что соответствует, очевидно, его постоянному эпитету в древнеегипетских надписях ntr ("великий бог"), а также "владыкой" (κυριος), что соответствует египетскому nb.

К сожалению, невозможно определить этническую принадлежность солдат римской армии, которая набиралась из различных областей империи, поскольку, вступая в армию, легионеры получали римские имена, которые и приводятся в проскинемах. Известно, например, что в Египте находились когорты испанского происхождения, были фракийские, итурейские части (О составе римской армии в Египте см. (183).). В самой Калабше не сохранилось остатков военного поселения, вполне возможно, что римское войско и не находилось там постоянно, но тем не менее воины регулярно совершали туда паломничества, оставляя посвящения локальному богу.

Причина того, что Мандулис, по происхождению племенной бог Северной Нубии, завоевал популярность среди различных народностей, составлявших население Римской империи, заключена в содержании его культа. Мандулису поклонялись как богу солнца, или всевластному хозяину мира. В таком качестве солнце почиталось под различными именами в большинстве стран древности, поэтому не только египтяне и блеммии, но и греки и римляне видели в нем воплощение бога солнца своей родины. "Потребность дополнить мировую империю мировой религией ясно обнаруживается в попытках ввести в Риме поклонение наряду с местными всем сколько-нибудь почтенным чужеземным богам" (2, с. 313). Мандулис легко вошел в число этих "почтенных" богов, так как чуждым для римских граждан оставалось только лишь его имя.

Гимны и проскинемы, сохранившиеся в Калабше, свидетельствуют о том, что Мандулис был принят в греческий пантеон и сопоставлен с важнейшими греческими богами. Слитый с греческими культами и, по всей вероятности, наделенный новыми чертами, культ Мандулиса был возвращен в Куш. Об этом ярко свидетельствуют строки гимна "Когда я отправился посмотреть счастливую страну покоя", где Мандулис, олимпийский бог, является автору во сне на берегах Нила. Очевидно, строка "очаровав варварскую речь эфиопов" и имеет тот смысл, что олимпийский бог снизошел до эфиопов. Если наше заключение верно, то из него следует, что цели религиозной политики греческих завоевателей в Куше повторяли цели такой же политики египетских фараонов, воспринимавших местные культы и в новой, египтизированной форме возвращавших их в Куш. Такая политика позволяла прочнее закрепиться в завоеванных областях.

Демотические граффити.

В храме Калабша найдены также демотические граффити, посвященные Мандулису от имени жреца Хамати, прославляющее Мандулиса как бога египетской триады.

"Поклонение Хамати (?) младшего, сына Селху, жреца (2) Талмиса здесь навечно перед Мандулисом, сыном (3) Хора, великого бога господина Талмиса и перед Исидой (?) (4)террасы (?)... Тот, кто будет читать это посвящение, пусть (5)передаст мои посвящения, [тот, кто сотрет] это посвящение, имя его будет уничтожено (6) перед [великим божеством (?)...]" (103, Kal. 3).

Аналогичная надпись (103, Kal. 2).

Одно из граффити содержит обращение к Мандулису с просьбой об умершем:

"Просители (?), которые пришли к великому богу (2) Меруле (Мандулис) в год 10. Пахнум, ssmt приблизился (?) к богу (4) с (?) Пешертеште [сыном...] и Уджхором (?) (5) [...] Псеснау, сын Пате и Гале, сын (6) Пате и старейшие дома Хора (7) со словами: Йот (?) [сын Га]ле умер (8) без праведных (?) слов, кроме молитвы (?) (9) и p-wl(?). поделенного на две части (?), (10) два куска (?) [...] (11) Год 10, (месяц) Пахонс, день 24 [...] Псеснау (12) [...] (13) пророк перед (14) Абли, стратегом [...] (15) [...] (16) жертвоприношения (17) [...]" (103, с. 37, Kal. 4).

Подобное обращение преследовало, возможно, цель посещения богом в потустороннем мире во время его ночного путешествия человека, умершего без должного покаяния. В чем именно состояла просьба и какие обряды не выполнили по смерти Йота сына Гале, не удается выяснить из надписи, но общий смысл обращения указывает на отношение к Мандулису как к божеству, связанному с культом мертвых. Связь Мандулиса с культом мертвых не выходила, как представляется, за рамки его функции бога Солнца, которое приносит свет в потусторонний мир. Эти представления нашли отражение в текстах Книги Врат и Книги Амдуат ("Западные ликуют, когда ты 1 приносишь свет туда, к богу великому Осирису, владыке вечности. Ликуют я сердца подземных, когда ты приносишь свет обитающим на западе" (169, с. 210)). Даты граффити точно неизвестны, но они принадлежат, очевидно, ко времени царствования императора Августа (103, с. 37), как и большинство надписей храма Калабша.

Кроме Калабши Мандулис почитался на территории Куша в храмах Дендура и Аджуала.

Надписи из храма Дендур, где упоминается Мандулис, сохранились очень плохо. По сути дела, удается прочитать только имя бога и его титулы, сходные с теми, что встречаются в Калабше: "великий бог" и "господин Талмиса". Надписи и изображения Дендура относятся к римскому времени. Храм был основан при Августе. На одной из сцен храма Мандулис представлен в сопровождении богини Сатис (33, с. 13-14). Это единственный случай, где Сатис выступает супругой Мандулиса. Остальные изображения Мандулиса в Дендуре повторяют уже описанные ранее изображения в Калабше. Он появляется вместе с богиней Уаджит (33, с. 56) как член триады Осирис, Исида, Мандулис (33, с. 63, t. XCVII) и в форме "Хора-дитяти" (33, с. 62, t. XCV).

Остров Филе.

Как уже отмечалось, Мандулис почитался на о-ве Филе, где еще во времена Птолемеев находилось его святилище, в котором сохранилась стела с изображением царя, протягивающего знак "маат" сидящему на троне Мандулису (161, № 22192, с. 189-190). Дата неизвестна.

Помимо отдельного святилища, отведенного ему на острове, Мандулис упоминается в надписях храмов, посвященных другим богам. Так, на II пилоне храма Исиды есть изображение императора Тиберия, подносящего знак "маат" Мандулису (218, т. 6, с. 232, Berlin Photo 295, 293, 544). На внешней части восточной стены гипостильного зала также изображен Тиберий, предлагающий ладан Мандулису (218, т. 6, с. 246, Berlin Photo 311-14). В обоих случаях имеется изображение Исиды. На крыше храма Исиды Мандулис представлен сопровождающим Исиду, Нефтиду, Хора с копьем, которые совершают возлияние Осирису и Анубису (218, т. 6, с. 249, Berlin Photo 1150). Эта сцена связана, очевидно, с культом мертвых. Появление Мандулиса вместе с богами заупокойного цикла подтверждает, что он был наделен функцией бога умерших.

Согласно Р. Лепсиусу, на пилоне Большого храма Филе имеется изображение Траяна, который поклоняется Исиде и Мандулису Талмиса (182, Text IV, с. 153-154). Содержание сопровождающей надписи идентично надписям Калабши: "Слова, сказанные Мандулисом, великим богом, господином Талмиса, божественным ребенком, прекрасным ликом, приходящим с востока (?)" (182, Text IV, с. 153-154).

На воротах Адриана на о-ве Филе сохранились две надписи, выполненные одна иероглификой, другая демотикой, которые представляют собой посвящения Мандулису от имени второго жреца Исиды (103, с. 126-127, Ph. 436).

Содержание первой части надписи становится более ясным при прочтении пятнадцати строк демотики, выписанных перед изображением Мандулиса.

"Я, Асмет-ахем, (2) писец дома (3) летописи (?) Исиды, сын (4) Асмет-Панехате, (5) второго жреца Исида, (6) мать его Эсуе-(7) Ра. Я выполняю (8) работу со статуей (9) Мандулиса (10) для вечности, так как он (11) прекрасен (12) ликом (?), (обращенным) ко мне. Сегодня (13) день рождения Осириса, (14) его (?) праздник посвящения, (15) год 110" (103, с. 126-127).

Вероятно, имеется в виду ритуал оживления статуи, о котором говорилось в гимне Мандулису "О испускающий лучи". Вполне может быть, что ритуал служения Мандулису на о-ве Филе был сходен с описанным уже выше обычаем, практиковавшимся в храме Калабша, а также и в других храмах, в тот период. Эпитет Мандулиса "прекрасен ликом" может отражать тот факт, что обряд, совершаемый со статуей, был связан с восходом солнца и что сам Мандулис воспринимался здесь как бог солнца. С другой стороны, обращение к Мандулису в праздник дня рождения Осириса свидетельствует о том, что Мандулис сопоставлялся с этим богом. Гриффис датирует надпись 24 августа 394 г. н.э. (103, с. 127). Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что культ Мандулиса существовал в храмах Египта и Куша на протяжении минимум шести веков (Согласно Р. Лепсиусу, есть еще одно изображение Мандулиса на о-ве Филе, в маленьком западном храме времени Марка Аврелия. Над изображением имеется надпись, выполненная мероитским курсивом (182, Text IV, с. 144, t. VI-1, 3). Транскрипция надписи не дает, к сожалению, возможности найти какого-нибудь соответствия имени Мандулиса. Еще Гриффис стремился найти его имя в мероитских текстах, но попытки эти не дали результатов (107, с. 72).).

Существенно отметить и тот факт, что жрец, оставивший посвящение Мандулису, как полагает М. Хейнсворт, был мероитом, носящим египетское имя (123, с. 277). Если это верно, то мы имеем весьма важное доказательство почитания Мандулиса мероитами. Надпись, очевидно, относится ко времени господства мероитов в Северной Нубии.

Выводы.

Анализ всех доступных и дошедших до нас надписей, где упоминается Мандулис, позволяет считать его божеством солнца. В какой этнической среде он почитался, пока еще не совсем ясно. Но поскольку в южных областях Мероитского царства не найдено достоверных следов культа Мандулиса, то можно предположить, что он - местное божество района Калабши (По мнению Гриффиса, Мандулис был богом блеммиев. Он считает что, вероятно, еще Птолемей Филадельф построил в районе Калабши алтарь, где поклонялись чужеземному богу Мандулису как блеммии, так и египтяне (107, с. 74). Подобную же мысль высказывает А. Бернан, считая, что сооружение Птолемеев и Августа было воздвигнуто в месте, удобном для кочевников-блеммиев. Учитывая только ареал распространения культа Мандулиса, его следует считать богом блеммиев (26, т. 1, с. 131).).

Идея соотношения Мандулиса с блеммиями, выдвинутая Ф. Гриффисом (107, с. 73), основывается лишь на том, что в III в. эти племена овладели Калабшей и поклонялись там Мандулису. М.Ф.Л.-Макадам предпринимал попытку найти лингвистическое соответствие между md-beja и именем Мандулиса (171, с. 47), но оно представляется не более правомерным, чем, скажем, попытка возвести имя Мандулиса к мероитскому mte-I "ребенок". Неправомерность таких попыток этимологии доказывается, как представляется, многочисленностью графических вариантов иероглифической передачи имени Мандулиса, сохранившихся в храме Калабша. Засвидетельствованы формы написания mrjr (mrr) (94, с. 56, t. XVIII A), mnrwr (94, t. 38В), mntr (94, t. 38 B), mntwr (94, t. 38 С), что более всего соответствует греческой форме имени μανδουλις.

Различные варианты написания свидетельствуют о том, что знаки, входящие в его имя, не образуют словосочетания, а являются лишь фонетической передачей чуждого египтянам имени. Вместе с тем маджаи достаточно давно и хорошо известны из египетских иероглифических текстов и потому представляется, что если бы имя Мандулиса являлось персонификацией понятия "маджаи", такой картины бы не наблюдалось. Очевидно, идея сопоставления Мандулиса с маджаями и блеммиями коренится в устоявшемся мнении о том, что эти племена населяли области, прилегающие к Калабше. Вместе с тем в надписи Карамадойе конца IV в. н.э., обнаруженной в Калабше, между землей Корти и Филе названы пять различных народов (197, стк. 23-24). В иероглифических надписях из Калабши Мандулис назван богом Пунта и "земли бога". Учитывая все эти соображения, Мандулиса следует рассматривать как бога одного из племенных объединений Северной Нубии.

Причину популярности Мандулиса и поклонения ему со стороны великих властелинов Египта следует искать не в страхе перед блеммиями (26, 131), а в самом содержании его культа. Развитие представлений о нем шло согласно древнеегипетскому мифу о солнце, которое почиталось в Египте в различные эпохи под разными именами, но суть которого оставалась неизменной. В основе мифа лежало представление об умирающем и воскресающем каждый день солнце. Отсюда и две ипостаси Мандулиса, повторяющиеся не только в одном и том же храме, но часто на одном и том же рельефе.

Как богу солнца в египетском варианте Мандулису поклонялись греки и римляне, о чем свидетельствует посвящение из храма Калабша, где говорится о путешествии Мандулиса-солнца. Сущность его, бога солнца, обеспечила Мандулису, как уже говорилось, популярность среди многих народностей и способствовала развитию и поддержанию его культа в течение, длительного времени в храмах Северной Нубии, а также на о-ве Филе.

До сих пор не найдено никаких достоверных сведений о поклонении Мандулису южнее окраины Додекасхойна. Мандулис, следовательно, почитался в Северной Нубии. Однако сегодня мы не располагаем сколько-нибудь надежными данными для ответа на вопрос, как появился здесь культ Мандулиса Но безусловно, именно сущность Мандулиса-солнца выдвинула этого бога на первый план. Мандулис был лишь одним из нескольких (?), но отнюдь не единственным богом солнца Мероитского царства.

Далеко за пределами Додекасхойна, на скале в Гебел-Гейли высечено антропоморфное изображение бога в фас, которое сопровождается изображениями фигур поверженных врагов. По всей видимости, здесь представлен бог солнца, но известно, что богу солнца был посвящен храм в Мероэ. Был ли это один и тот же бог, или антропоморфное божество Гебел-Гейли и бог из Мероэ имели разные имена, неизвестно, и невозможно предполагать по этому поводу что-либо более или менее аргументированное. Можно лишь допустить, что, поскольку на формирование культа Мандулиса решающее влияние оказал древнеегипетский миф о солнце, те же представления отразились и на образе бога солнца из Мероэ и Гебел-Гейли. И если последние не были непосредственно ипостасью Мандулиса, то едва ли значительно отличались от него по существу.

Следует вспомнить и тот факт, что наиболее ранние следы культового сооружения в Калабше, где процветал культ Мандулиса, относятся ко времени мероитского царя Аркамани. Совпадение ли это, был ли Мандулис локальным богом Северной Нубии, или его культ был введен в Калабше мероитами - на эти вопросы смогут ответить лишь будущие открытия. То, что известно сегодня о Мандулисе, позволяет считать его местным богом Куша, культ которого подвергался влиянию религии Египта греко-римского времени, исконной в своей основе, но испытавшей уже влияние эллинизма. Таким образом, в культе Мандулиса помимо египетского влияния (миф о солнце, сопоставление с известной триадой Исида, Осирис, Хор и др.) наблюдается непосредственное (через включение в греческий пантеон) и опосредствованное (через египетские культы эллинистического времени, с которыми он соприкасался) влияние эллинизма.

Представляется, что в таком виде культ Мандулиса сложился до эпохи вторжения Августа: соединение его с важнейшими греческими богами позволяет сделать этот вывод. Август же, по всей видимости, счел нужным активно поддерживать этот культ в Калабше, ставшей одним из важнейших военно-административных центров римского Египта, стремившегося к овладению Кушем, поскольку поклонение богу, в котором органически сплелись египетские, местные и эллинистические черты в идеологической сфере способствовало укреплению позиций римлян в этом районе.