Часть восемнадцатая (Бегство Шурпанакхи)

И той  что в супруги ему набивалась бесстыдно,
Учтивый царевич ответил, смеясь безобидно:

«Женою мне стала царевна Видехи, но, кроме
Себя, госпожа, не потерпишь ты женщины в доме!

Тебе  дивнобедрая, надобен муж превосходный.
Утешься! В лесу обитает мой брат благородный.

Живи с ним, блистая, как солнце над Меру-горою,
При этом себя не считая супругов второю».

Тогда похотливая ракшаси младшего брата
Вовсю принялась улещать, вожделеньем объята:

«Взгляни на  мою  красоту!  Мы достойны  друг  друга.
Я в этих дремучих лесах осчастливлю супруга».

Но   был  в   разговоре   находчив  рожденный  Сумитрой
И молвил, смеясь над уловками ракшаси хитрой:

«Разумное слово, тобой изреченное, слышу,
Да сам я от старшего брата всецело завишу!

А ты, госпожа, что прекрасна лицом и осанкой, —
Неужто согласна слуге быть женою-служанкой?

Расстанется Рама, поверь, со своей вислобрюхой,
Нескладной,  уродливой,  злобной, сварливой  старухой.

В сравненье с тобой, дивнобедрой, прекрасной, румяной,
Не будет мужчине земная супруга желанной».

Сама Шурпапакха, поскольку была без понятья,
Смекнуть не могла, что над ней потешаются братья.

Свирепая ракшаси в хижине, листьями крытой,
Увидела Раму вдвоем с обольстительной Ситой.

«Ты мной пренебрег, чтоб остаться с твоей вислобрюхой,
Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой?

Но я, Шурпанакха, соперницу съем, и утехи
Любовные  станешь  со  мною  делить  без  помехи!» —

Вскричала она и на Ситу набросилась яро.
Глаза пламенели у ней, как светильников пара.

Очами испуганной лани глядела царевна
В ужасные очи ее, полыхавшие гневно.

Казалось, прекрасную смертными узами Яма
Опутал, по быстро схватил ненавистницу Рама.

Он брату сказал: «Ни жива ни мертва от испуга
Царевна Митхилы, моя дорогая супруга.

Чем шутки  шутить с кровожадным страшилищем, надо
Его покарать, о Сумитры достойное чадо!»

Тут  Лакшмана  в  гневе  из  ножен  свой  меч  извлекает.
Чудовищной деве он уши и нос отсекает.

И, кровью своей захлебнувшись, в далекие чащи
Пустилась бежать Шурпанакха тигрицей рычащей.

С руками воздетыми, хищную пасть разевая,
Она громыхала, как туча гремит грозовая.

Оскорбленная Шурпапакха, разыскав своего великосильного брата Кхару, сидящего в кругу свирепых ракшасов, с рыданьями бросилась ему в ноги. «О сестра! Кто испортил твою красоту?» — спросил Кхара. «Двое могучих лотосооких юношей, одетых в луб и черные антилопьи шкуры. Они назвались сыновьями царя Дашаратхи: Рамой и Лакшманой. На них и впрямь царственные знаки, притом смахивают они на небожителей. С ними прекрасная тонкостанная дева в уборе из золота и драгоценных каменьев».

Разгневанный Кхара с войском из четырнадцати тысяч ракшасов обрушился на обитель Рамы. Великий сын Дашаратхи повелел Лакшмапе остаться с Ситой в пещере, пока он сам не разобьет несметное войско, приведенное сюда Шурпанакхой. Рама напряг оправленный в золото лук н сказал ракшасам: «Этот лук взял я для того, чтобы расправиться с вами за зверства и притеснения, чинимые святым отшельникам, обитающим в лесу Данда-ка. Если вы хоть самую малость дорожите жизнью — поворачивайте вспять!»

В ответ па эти слова в доблестного сына Дашаратхи полетели многочисленные копья. Однако неустрашимый потомок Рагху рассекал своими златыми стрелами вражеское оружие. Придя в ярость, он извлек из колчана острые «нарача», точенные на камне, блистающие подобно лучам солнца. Они истребляли ракшасов, как громовая стрела — врагов Индры. Четырнадцать тысяч ратников Кхары остались на поле сраженья, в том числе трехголовый демон Тришира. Не избежал общей участи и сам Кхара. Весть о гибели брата и всех его сподвижников поведал Равапе спасшийся бегством Акампаца. Свой рассказ о беспредельном могуществе Рамы, которого не могут лишить жизни ни боги, ни асуры, заканчивает он советом похитить Ситу. «Послушай меня внимательно! — говорит Акампана повелителю ракшасов. Эта жемчужина среди женщин поражает своей несказанной красотой. В трех мирах нет ей равной! Нужно хитростью заманить Раму в лес и увезти его сокровище на Ланку. Нет сомненья в том, что сын Дашаратхи не перенесет разлуки с любимой супругой». Гавана, подстрекаемый вдобавок своей сестрой Шурпанакхой, с восторгом выслушал совет Акампаны. Он приказывает ракшасу Мариче, приняв обличье златошерстого оленя, приблизиться к обители Рамы. Когда оба царевича, в угоду Сите, погонятся за прекрасным животным, она останется одна, и Равана сможет осуществить задуманное похищение.

Грозный Марича, с превеликим трудом спасшийся в свое время от рук доблестного сына Дашаратхи, был мучим страхом и дурными предчувствиями. Но Равана, не желая внимать его увещаниям, велел ему взойти на воздушную колесницу, примчавшую обоих в Панчавати, н жилищу царственных отшельников.