115. [Тамбуа, Янгона и Пуака]

( № 115. [23], конец XIX - начало XX в., о-в Вити-леву, с англ.

Персонажи сказки - персонифицированные ценности традиционного фиджийского общества: зуб кашалота (тамбуа), напиток из корня Piper methysticum (янгона) и свинина (пуака), являвшаяся привилегией людей высокого положения и раздававшаяся во время потлачевидных пиров.)

Однажды благородный господин Тамбуа пришел к небольшому водоему, тому, что образует вон там на своем пути бегущий ручей (1 А. Брустер не уточняет конкретного места о-ва Вити-леву, в котором был записан данный текст. Можно только предполагать, что под бегущим ручьем подразумевается какой-нибудь из небольших притоков р. Рева на юго-востоке острова (Брустер много работал в этой части о-ва Вити-леву).). Он часто купался там. И вот он увидел, что вода там мутная и грязная. С негодованием спросил он:

- Кто посмел так оскорбить меня?!

А один юноша, бывший неподалеку и слышавший это, сказал:

- Это благородный господин Янгона, он купается вон там, повыше.

Тут Тамбуа воскликнул:

- Янгона, Янгона! Да что же в нем благородного - один грязный клубок изогнутых кореньев!

- Да, так это, так,- отвечал Янгона,- но когда нз меня готовят прекрасное питье, когда я в огромной чаше (2 Огромная чаша - таноа, см. Вступительную статью и Глоссарий.) ожидаю вождей, что спешат вкусить меня, то они приветствуют меня криками радости.

На другой день благородный Янгона пришел к водоему и увидел, что вода в нем мутная и грязная. На вопрос о том, кто это сделал, он получил ответ, что во всем виноват Тамбуа. Искупаться ему не удалось, и он воскликнул:

- О, да кто такой этот Тамбуа! Какая-то бессмысленная безделица с острыми концами, в которых и отверстия-то проделаны лишь затем, чтобы было куда вдеть плетеную веревку! (3 Зубы кашалота хранили в связках, сложенных в специальные корзины либо ящички; ожерелья или единичные пронизки из зубов кашалота подвешивали на шею - это было знаком власти, силы, богатства.)

На это благородный Тамбуа отвечал:

- Да, так это, так, но, когда вожди собираются на свои великие и значительные торжества, они поднимают меня, да-да, возносят меня вверх, а все смотрят на меня с восхищением, стрепетом и восторгом и приветствуют возгласами: "О, о!"

[А потом купаться пришел туда благородный господин Пуака]; он тоже замутил воду, и те двое принялись честить его, называя грязнулей, разорителем и расхитителем поселков, губителем трав и кореньев.

Он же отвечал им:

- Да, это так, но когда запекут меня целиком, положат на самый верх большой корзины, а всю ее набьют ямсом или таро, тогда нет ничего важнее на пиру, чем мое появление, и все на РаРа чувствуют нестерпимый голод и приветствуют меня.