Каленга

У Каленги был талисман, который защищал его от всякого зла. Мальчик носил его на шее и никогда не снимал, этот рог антилопы, выкрашенный в красный цвет и наполненный множеством разных предметов.

Каленга был еще совсем маленьким, когда колдун дал ему талисман. Но до сих пор мальчик помнил, как удивился, увидав, что старик кладет в рог антилопы зуб льва, синее перышко, коготь леопарда, которого отец Каленги убил однажды ночью в новолунье, клюв какой-то птицы, зернышки невиданных фруктов со священных деревьев, кусочек человеческого уха, разные пахучие травы, смазанные касторовым маслом, и даже влил туда несколько капель крови только что убитой птицы. А потом старик, подняв глаза к небу, заговорил неизвестно с кем на языке, который понимал только он один. Он долго стоял вот так, с искаженным лицом, с полуоткрытым ртом, ожидая какого-то откровения... Ребенок смотрел на него со страхом и еле сдержал крик, когда старик нагнулся к нему. Каленга не понял ни одного слова, но слушал как завороженный, потому что в глазах старого колдуна светились любовь и искренность. И ребенок улыбнулся старику. Вот как раз в эту минуту колдун и повесил на шею мальчика магону - талисман, который открывает все дороги жизни...

Потом Каленга прибежал к отцу, чтобы показать ему подарок старика - талисман, и вождь впервые дал сыну пальмового вина. Они пили вдвоем из одного калебаса и потом закурили трубку, которую им подала мвата-мвари - первая жена вождя и мать народа. А когда она вышла, вождь заговорил с великими богами и с ушедшими в иной мир стариками племени. И Каленга узнал, что он должен всегда слушаться старейшин и уважать их так же, как своего отца, вождя. Мальчик понял, что только старики знают, где - истинное добро, а где - зло. Потому что они - лучшие люди племени. Старики выиграли свою жизнь в жестоких сражениях с трудностями и горестями и теперь получили расположение духов и защиту богов. Вот поэтому-то Каленга и должен любить стариков, никогда не забывать их советы и поучительные истории, которые никто, кроме них, не умеет рассказывать.

Потом вождь рассказал сыну о колдуне, который дал мальчику талисман. И Каленга узнал, что старший колдун - это самый умный человек его народа. Он был отцом священных хижин, к которым в далеком прошлом его привела мать, когда ходила молиться умершим. И Каленга снова почувствовал страх и уважение перед старым колдуном, отцом всего святого.

Обо всем этом рассказывал Каленге отец, положив мальчику руку на голову. А потом попросил подать еще вина. И рабыня с трепещущей обнаженной грудью, потупив глаза, подала калебас, наполненный маруфо. Вождь и его сын пили вино, а рабыня, присев на корточки у ног господина, разожгла его трубку. Даже не взглянув на девушку, вождь прикоснулся к ее обнаженной груди, и она смущенно улыбнулась.

Вождь увидал, как глаза мальчика засверкали. Отец, почувствовав себя удовлетворенным, гордым, растроганно произнес: "Он мой сын!"

Неподвижно, как зачарованная, сидела девушка у ног господина.

Вождь вытянул пальцы, длинные и костлявые, с кривыми ногтями, опять прикоснулся к ее груди. Сначала он погладил маленькую твердую грудь, а потом начал давить все сильнее и сильнее. Из соска показалась капля крови, и в глазах вождя блеснул холодный огонь. Быстрым движением он накрыл грудь ладонью и впился в нее ногтями. Девушка вздрогнула и закрыла рот, чтобы не закричать от боли. Слезы задрожали на ее ресницах. Глаза Каленги, не отрываясь, смотрели на рабыню, и странная улыбка кривила его губы. Не сознавая, что делает, мальчик протянул руку к окровавленной груди девушки. Но пальцы отца, красные от крови, крепко сжали руку сына, и мальчик испуганно отпрянул. Вождь захохотал. Девушка молчала. Только натянувшиеся на шее жилы показывали, как она напряжена. Слезы струились по ее лицу и стекали на грудь. Каленга тоже заплакал.

Уже вечерело, когда мальчик вышел из хижины отца и побежал вслед за стаей бабочек.

Ночные тени упали на землю, когда Каленга очутился у ручья, вдоль берегов которого простирались необозримые поля. Он крикнул, призывая женщин, обычно в это время еще работавших па полях, но никто ему не ответил. Он снова помчался к селению, испуганно пробираясь между деревьями, возвышавшимися среди зеленого простора. Наконец он услышал какой-то голос и остановился, дрожа всем телом. Перед ним сидел волк. Насторожив уши, он пристально смотрел на мальчика. Каленга хотел крикнуть, позвать кого-нибудь, но страх сдавил ему горло. Он хотел повернуть обратно, но ноги не двигались. И его глаза встретились с глазами волка, зловеще сверкнувшими в темноте. Каленга закричал и, зажмурившись, помчался вперед, не разбирая дороги. Он прибежал в селение и упал на землю. Издали доносилось завывание волка. А люди, сидевшие на корточках вокруг костра, встали и окружили Каленгу.

- Он испугался мабеко, - сказал один из них и с отвращением плюнул под ноги мальчику.

Каленге было стыдно. Он встал и прислонился к дереву. Только услышав голос матери, доносившийся из хижины, он почувствовал облегчение. Успокоившись, мальчик прикоснулся рукой к своей шее, погладил магону и улыбнулся. В эту минуту он больше всего на свете любил старого колдуна, который дал ему талисман.

В эту ночь вождь вошел на площадку среди хижин и встал в круг, чтобы танцевать вместе со всеми батуке. Какой-то юноша- охотник спел песню в честь Каленги, благодаря старого колдуна за то, что он повесил мальчику на шею талисман. Каленга тоже танцевал и пел вместе со всеми и пил пальмовое вино до тех пор, пока не упал в опьянении. Батуке закончилось, лишь когда луна скрылась за лесом.

Каленга очнулся от тяжелого сна, услыхав звуки кисанже. Он бросился к двери хижины, прислушиваясь к музыке и к словам песни охотника, которая, нарушая тишину, долетала издали, откуда-то из-за селения, погруженного во мрак. Каленга отыскал в темноте свое кисанже и, отвечая песне охотника, тоже запел, перебирая пальцами тонкие пластинки.

Каленга родился в селении, приютившемся в чаще леса, где только люди его племени решались блуждать по лабиринтам темных тропинок. Никто не помнил, чтобы здесь появлялись люди из других селений. Величественные деревья вросли корнями в берега реки. Непроходимые лесные заросли простирались далеко на запад, до ярко-зеленых степных просторов, открытых всем ветрам.

Но здешние люди не знали своего леса. Им не было известно, что где-то лес кончается и начинается огромная равнина.

Люди того селения, в котором родился Каленга, называли себя каламба. Они были рыбаками и охотниками.

В селении каламба не было хижин. Жилищами людям служили большие холмы-муравейники, твердые, как камень, которые строили легионы термитов в течение множества лет. Там они и жили - в длинных узких галереях, пересекающихся во всех направлениях. А некоторые галереи кончались большими порами. И когда термиты уходили в другое место, их жилище занимали люди, и каждый каламба мог иметь несколько жилищ, которые с годами становились твердыми, как камень. А раз человек мог иметь несколько жилищ, то он мог иметь и несколько жен, и поселять их вблизи своего жилища.

В самом высоком холме, верхушка которого исчезала в ветвях огромного дерева мафумейры, жил вождь. Там родился и Каленга. Позади их жилища, между густолиственными деревьями, в таких же высоких холмах, увенчанных рогами антилоп и окруженных кустарником, цветущим ярко-красными цветами, спали вечным сном три вождя племени каламба. И вместе с каждым была похоронена его первая жена, рабы и дети. А поблизости, целые дни сидя у дверей своего жилища, мудрый старец охранял вечный сон вождей народа.

Каленга никогда не приближался к могилам предков. Он боялся не только мертвецов. Он боялся и старика, который их охранял.

На берегу ручья, впадавшего в большую реку, вдали от всех тропинок возделанных полей, на небольшой огороженной поляне находилась муканда для мальчиков, где они проходили обряд инициации. Здесь они становились настоящими мужчинами, настоящими каламба.

Здесь они узнавали тайны своего народа, тайны своей земли. Посвящал в них самый старший из старейшин племени. В муканде и Каленга и его сверстники тоже узнали множество страшных историй, которые омрачили душу их народа.

И потом целую ночь Каленга не мог заснуть. Он чувствовал, как учащенно бьется его сердце. Он слышал гул таинственных голосов, которые повторяли вслед за стариком страшные истории. И горло Каленги сжимал страх. Уже гораздо позже, после того как он узнал все про богов и все их необыкновенные истории, мальчик понял, что жизнь людей, жизнь родной земли зависит от воли богов и что люди, как бы они сильны и богаты ни были, ничтожны, а боги - велики. И Каленга навсегда сохранил в своей душе страх перед богами и почтение к ним.

Каленга узнал также, что существует мир непонятных вещей, мир тайн, которые никто не может разгадать, но которые сопровождают жизнь человека.

В муканде, в этой школе для мальчиков, старые учителя, рассказывая всевозможные истории, от которых кровь в жилах стыла, воспитывали в подростках мужество.

Они учили мальчиков любить свой народ и ненавидеть людей других племен. И Каленге хотелось поскорее стать воином, таким, как его предки, которые жили в давние времена. Ему хотелось вести воину против соседних племен и пить пальмовое вино из черепа вождя, убитого собственной рукой.

Каленга узнал много историй о войнах и охотах. И они возродили в нем нестерпимое желание поскорее отправиться на поиски неведомых опасностей.

Но самый прекрасный урок, который получил мальчик в муканде, это был урок о великом братстве всех мальчиков, вместе проходивших обряд инициации. Когда Каленга вышел из муканды, он знал все, что должен знать мужчина его племени, по самое главное - он знал, что значит быть товарищем. Быть товарищем - это значило больше, чем быть братом тем мальчикам, которые вместе с ним были посвящены богам муканды, быть товарищем - это значило быть готовым в любую минуту отдать жизнь за своего сверстника, попавшего в беду.

Неподалеку от того места, где была муканда, на маленькой зеленой поляне проходили обряд инициации девушки. Здесь они встречались с юношами, здесь юноши выбирали себе жен. А вокруг этих двух полян, - для юношей и девушек, переступающих порог из детства в зрелость, - в тени деревьев виднелись могилы, защищенные от злых духов деревянными фетишами. А на этих могилах, чтобы их не разрыли гиены, лежали огромные стволы деревьев.

По ночам, сидя на корточках возле жилищ или вокруг костров, старики рассказывали молодежи истории тех трех вождей, которые были первыми вождями каламба, еще до того времени, когда они пришли жить в лес.

Но ни один из стариков не знал двух первых вождей. Они умерли очень давно. Рассказывая о них, старики хотели, чтобы молодежь узнала о судьбе тех каламба, которые некогда жили в степях. О тех каламба, которые жили далеко за рекой, по соседству с племенем бунго, победившим каламба в жестокой войне. И тогда каламба бежали из родных степей в леса и никогда больше не встречали бунго, этих отважных стрелков из пращи, изгнавших каламба.

Когда родился отец Каленги, каламба уже совсем позабыли искусство войны. Их деревянные копья служили им теперь только для того, чтобы убивать антилоп и хищных зверей. Каламба не знали войны, потому что на тех берегах, где жили они, не было других племен. Люди не знали прекрасных историй о войнах и в песнях не воспевали героев.

Но на всех праздниках, танцуя при свете красных языков пламени, они воспевали подвиги, свершенные во время охоты. Они подражали прыжкам антилоп, несущихся по степи в страхе перед жалящими языками огня. Они подражали рычанию хищников, бегущих в ужасе от огня, превращающего высокую траву в пепел. Они изображали и самих себя - воздев в небеса острые копья, они будто гнались за зверем по берегам реки и равнине.

Широко раскрыв изумленные глаза, мальчики слушали эти удивительные рассказы об охотах и о храбрых людях, погибших в борьбе с разъяренным леопардом, которого огонь выгнал из его убежища.

Каламба были счастливы в своем лесном селении, окруженном развесистыми деревьями, в тени которых жили вместе с людьми и духи великих предков. Здесь, в лесу, росли съедобные корни и плоды, которыми питались каламба. На берегах прозрачного ручья зеленели посевы ямса и проса. В густой траве раскрывали душистые венчики цветы - красные, голубые и желтые, наполняя воздух нежным ароматом. Люди их не рвали, потому что цветы кормили пчел, а каламба хотели иметь мед, без которого нельзя было делать опьяняющие напитки.

Женщины возделывали землю, а мужчины охотились в лесу и ловили рыбу в реке и ее притоке. Земля и люди, река и то, что добывалось па охоте, было неотъемлемой собственностью вождя. Но все блага делились между людьми поровну. И если у раба не было в запасе ни одного початка маиса, то это значило, что в доме у вождя тоже голодают. Правда, такое произошло только однажды, когда горячий ветер сжег все всходы на полях и иссушил приток реки. Тогда и антилопы и хищные звери ушли далеко от этих мест. Лишь человек остался на опустошенной земле со своим горем и голодом, страдая от жестокого наказания, ниспосланного богами.

Это произошло очень давно, когда отец Каленги был еще мальчиком, когда он так же, как теперь Каленга, безмятежно бегал, гоняясь за бабочками, и слушал, как в высокой траве стрекочут кузнечики.

Народ знал и часто вспоминал историю тех печальных времен. И Каленга, после того как он побывал в муканде, научился петь песню, которая может умилостивить горячий ветер, прилетающий издалека, из сухих степей. Тогда же мальчик узнал, что голод - это самое страшное наказание, которое боги посылают людям.

Термитники, в которых жили каламба, стояли на поляне, просторной и пустынной. Люди ее постепенно выжгли, отвоевывая у лесных хищников клочок их царства.

Рыбаки знали только тропинки, ведущие к притоку реки и самой реке. А с другой стороны, на северо-западе, поднималась непроницаемая стена леса, в который ни один каламба не решался пойти. Колдуны говорили, что там, за селением, на землях, простирающихся к западу, живут злые духи леса и тот, кто осмелится ступить на их дороги, никогда больше не вернется из бесконечной темноты.

Когда Каленга родился, когда народ танцевал батуке в честь сына, рожденного вождем, страна каламба была такая же маленькая, как во времена первого вождя, который привел сюда народ, чтобы спасти его от воинственных бунго. И второй и третий вождь не смогли расширить свои владения, потому что боги лесов стерегли дороги, ведущие на запад.

Каленга уже был товарищем многих юношей племени, он уже выполнил все обеты и танцевал перед народом прекрасный танец уалекула, который обычно танцуют посвященные юноши, когда старый колдун, давший ему талисман-магону, умер. Каленга был тогда далеко, на тех землях, где охотились люди, хотя ему самому еще не разрешалось охотиться. Вдруг глубокой ночью до них донеслись звуки барабанов. Это каламба сообщали своим братьям, которые были вдали от родного селения, весть о смерти старейшего и мудрейшего колдуна. Сквозь шум ветвей, сквозь невнятное бормотание лесных зверей ветер донес горестное известие. Каленга слушал голоса барабанов, и сердце его сжималось от страха неизвестности. И как только день озарил темные кроны деревьев, мальчик вместе с охотниками на антилоп быстро зашагал к своему селению.

Вот тогда Каленга впервые танцевал на празднике мертвых. Вместе со всем народом он вошел в круг и, танцуя, оплакивал смерть старого колдуна, который так ласков был к детям. Он танцевал и пел печальные песни несколько дней и несколько ночей. Потом присутствовал при тожественном перенесении праха великого колдуна. Другие колдуны, товарищи и наследники умершего, отнесли тело учителя за селение, туда, где были могилы вождей, и похоронили его под большим деревом, которое отныне стало священным. В этот день Каленга согласно обычаю оплакивал не только своего учителя, но и всех умерших людей племени, и возносил молитвы богам, прежде всего богу Камвари, богу смерти.

В тени этого священного дерева стала теперь жить душа умершего мудреца. Народ не хотел, чтобы его душа блуждала где-нибудь в чужих краях. И Каленга много раз, уже став взрослым, приходил оплакивать старика и беседовать с ним о своей жизни и о жизни народа.

Так Каленга стал сыном богов.

Через несколько дней после праздника мертвых Каленга был посвящен в охотники и мог уже вместе с другими отправиться на лодке по течению широкой реки, чтобы на берегу, поросшем травой, охотиться огнем на диких животных.

Первая охота, в которой Каленга принял участие, была для него трудным испытанием. Старые охотники приказали ему убить леопарда, снять с него шкуру и подарить ее вождю. Юноша понимал, что не может показать слабость при первом испытании, потому что народ должен видеть в нем самого отважного человека племени. Ведь он когда-нибудь станет вождем!

И как велика была радость охотников и всего народа, когда Каленга убил во время охоты огнем первого же увиденного им леопарда! И, так как он убил его, пронзив первым же ударом деревянного копья, встретившись со зверем один на один, молодые охотники сложили в честь Каленги песню, и парод потом пел ее во время праздников.

В короткое время Каленга стал знаменитым охотником и самым отважным человеком племени. Не было ни одного каламба, который не рассказывал бы около костра удивительных историй о подвигах молодого сына вождя. И все поражались, что юноша еще ни разу не был ранен ни одним хищником, ни одним буйволом. Каленга посмеивался в душе, но ничего никому не говорил. Ведь у него был талисман, который защищал его от всякого зла!

Но вот настал горестный день, когда вождь, отец Каленги, умер, окруженный стариками, которые помогали ему править народом и утверждать законы племени.

О смерти вождя сообщили мощные удары барабанов. Каленга услышал их ночью, находясь в далеком охотничьем лагере, освещенном кострами. Он вскочил, озаренный красными отблесками пламени, и горестный стон вырвался из его груди. Он сразу понял, о чем вещали барабаны. Охотники посмотрели на Каленгу и ничего не сказали. Огонь костра согревал их в темноте этой холодной ночи, и им не хотелось вставать. Но Каленга протянул руки над огнем и произнес только одно слово:

- Идем!

И в полном молчании охотники послушно поднялись, взвалили на плечи добычу, острые копья и вслед за Каленгой скрылись в ночной темноте, держа путь на восток, к родному селению.

Рано утром охотники, возглавляемые Каленгой, переплыли через реку и подошли к своим жилищам. Перед ними стояли старики, склонившись над большими барабанами. И день и ночь они били в них, сообщая всем отсутствующим каламба о смерти вождя. Они призывали людей собраться, чтобы оплакивать его.

Каленга, обезумев от горя, испуская вопли отчаяния, выхватил барабан из рук старика и стал колотить ладонями но туго натянутой коже. Тогда старики передали барабаны охотникам и пошли туда, где лежал мертвый вождь. Потом и Каленга присоединился к старикам и впервые взглянул на умершего отца. Тело мудрого вождя лежало у входа в жилище, в котором он прожил столько лет. Старейшие из всех старейшин усадили Каленгу рядом с мертвым и соединили руки отца и сына. Народ в полном молчании смотрел на происходящее. Охотники перестали бить в барабаны, подошли поближе и сели на корточки между народом и старейшинами. Тогда Каленга крепко сжал безжизненную руку отца и передвинул браслеты-лукано с запястья отца на свое. И только после того как все увидали, что браслеты перешли с одной руки на другую, Каленга выпустил руку мертвого отца и поднял свою руку высоко над головой, показывая народу лукано - символ власти каламба. И радостный крик пронесся над толпой. Люди приветствовали нового вождя.

Вот так Каленга стал повелителем каламба.

После того как смерть вождя была оплакана, воспета в плясках батуке, для того чтобы душа вождя, покинувшего осиротевший народ, вознеслась к богам, Каленга, обернув бедра пятнистой шкурой леопарда, взяв в руки нож, который он унаследовал от отца вместе с браслетамп-лукано, предстал перед народом.

Все вожди каламба владели этим ножом. Это был единственный металлический предмет, принадлежащий племени. Он был найден когда-то возле трупа охотника касонго, когда каламба еще жили в степях. И вот теперь Каленга, держа в руках нож, стоял перед племенем. Его обнаженная спина была разрисована красной глиной. На груди молодого вождя колдуны вырезали замысловатые узоры и изображение змеи, обвившейся вокруг сердца, между рогами антилопы.

Торжественным движением молодой вождь поднял руку, украшенную браслетом. Лезвие ножа, крепко зажатое в этой руке, блеснуло, устремившись к солнцу. И трепет ужаса пронесся над толпой. Тогда, гордо выпрямившись, откинув голову назад, Каленга прикоснулся другой рукой сначала к курчавому затылку, а потом ко лбу, на котором был изображен крестообразный знак. Только после этого он взглянул на подданных. В мгновенном порыве люди упали на колени и поползли к вождю, растирая на груди сухую землю, униженно приветствуя повелителя. Потом они замерли, стоя на коленях, и припали лбами к земле, не смея поднять головы. Глубокая тишина нависла над селением.

Солнце сверкало на обнаженном ноже Каленги. Все его предшественники хранили этот нож как символ справедливости, как орудие для принесения жертв.

И сейчас этот нож был высоко занесен над народом, над холмами термитов, в которых покоились прежние вожди, чьи духи взирали в этот миг на Каленгу.

И вдруг чья-то голова поднялась над множеством склоненных голов. Каленга испустил громкий крик и быстрым движением направил острие ножа в ту сторону, где на коленях стоял человек, осмелившийся поднять голову и взглянуть на вождя.

Некоторое время два человека смотрели как зачарованные друг на друга. И вот вождь стиснул зубы. Мускулы его лица напряглись, и взгляд стал жестоким и холодным. А другой дрожал от ужаса, не в силах вымолвить слова, не в силах отвести глаза от угрожающего взгляда вождя. Наконец Каленга двинулся к нему, все так же не сводя глаз с нечестивца, посмевшего нарушить священный обычай народа. И потом в мертвой тишине, как молния, сверкнуло лезвие и вонзилось в горло человека.

Вот так Каленга принес первую жертву в честь своих предков. Он пожертвовал им друга Домбо, лучшего товарища по муканде, незаменимого спутника во время охоты. Каленга убил друга и преисполнился радости, потому что рука его не дрогнула. А это значило, что духи великих предков покровительствуют молодому вождю.

Старики вскочили на ноги и простерли руки вверх. Восторженный клич пронесся над толпой, отозвавшись далеко-далеко над просторами равнины, над руслом реки. Тогда Каленга поднял нож, лежавший в луже крови. Нагнувшись, он увидел глаза Домбо, устремленные на солнце, и его полуоткрытый рот, в котором замер крик, не успевший прозвучать. И в это мгновение, сильнее чем когда-либо, Каленга почувствовал себя мужчиной! Ведь теперь он навсегда завоевал преклонение и восхищение народа, потому что смог принести в жертву своим великим предкам лучшего друга.

В этот вечер охотники в поисках дичи исходили все заросли на берегах реки и ее притока. Сегодня необходимо было добыть крупное животное. И они убили двух огромных антилоп, затем подвесили их к длинным жердям. Особым способом, с особыми травами старики приготовили на священном огне ноги животных, А потом началось праздничное батуке.

И пока народ плясал в темноте ночи, озаренный пламенем костров, пока блеск опьянения сверкал в глазах мужчин и женщин, Каленга ласкал своих жен в зарослях высокой травы, обрызганной ночной росой, залитой трепетным светом луны.

На берегах реки и на возделанных полях завывали дикие собаки, перебегая с одного места на другое вслед за своими собственными тенями, отраженными в серебряной воде. Но песни людей и звучные голоса барабанов заглушали завывание животных и дьявольский смех гиен, бродивших вокруг селения каламба, скрываясь в вековых лесных зарослях.

В эту ночь как никогда громко звучали голоса барабанов, разносясь по всем земным тропинкам.

В эту ночь Каленга был признан вождем каламба.

Теперь он перестал ходить на охоту и проводил время среди стариков, своих мудрых советников, мудрейших людей племени. Старики рассказывали ему о прошлом народа, давали советы в делах, которые были делами всех вождей каламба. Они рассказывали об удивительном искусстве колдунов и о подвигах охотников. Только они могли дать юному вождю эти уроки, для того чтобы он смог использовать опыт лучших людей племени.

Старики рассказывали ему также о богах и о добрых духах, которые всегда защищали каламба. В действительности это они, а вовсе не война с племенем бунго, как говорили в народе, некогда заставили каламба покинуть засушливые степи и отправиться жить сюда, в эти спокойные и богатые места.

Старики хранили в своей памяти и те истории, которые им рассказывали еще их деды, истории о народах, живущих в степи, и о других народах, которые живут в горах, замыкающих степи с востока. И Каленга узнал, что на равнине, за рекой Касаи, в стране Каланьи, живут луба. А на горах, там, где земля окрашена в красный цвет, где скудная растительность не может прокормить даже антилоп, воинственные касонго защищают железными копьями дороги на восток. Еще дальше, за горами, окруженными озерами, лежит земля казембе, с их знаменитым храмом Зимбабве, защищенным от врагов и от хищников крепкой оградой, сделанной из слоновых клыков. Совсем далеко, в ту сторону, живет много разных народов, названий которых не знали даже самые мудрые каламба. Вот там, на огромных озерах, властвовал когда-то Калунга, бог воды, которого почитают все народы банту.

А что существует на западе - старики не знали. Они говорили, что дороги туда закрыты грозными лесными духами.

Когда Каленга узнал историю своего народа и своей земли, он понял, что дальше пределов страны каламба не нужно стремиться. Дальше - все неизвестное, и путь туда закрыт. Что дальше - не знают даже старики. Их мир - это селение, прозрачная река и ее голубой приток, на берега которого антилопы приходят утолять жажду и падают мертвыми, пронзенные деревянными копьями каламба.

Река была самой широкой дорогой, она была судьбой каламба. Узкие выдолбленные лодки переносили их из тихого притока в большую реку для ловли рыбы и для охоты. Они ловили рыбу в плетеные ловушки, расставленные в воде около берегов, и ели рыбу, высушенную на солнце. На берегах реки они рубили пальмовые деревья, из стволов делали лодки и посуду, чтобы пить вино, добытое из пальмовых орехов. А на берегах притока постоянно зеленели возделанные поля, на которых женщины работали от восхода до захода солнца.

Широкая река принадлежала охотникам и рыболовам. Они переплывали ее, чтобы достигнуть противоположного берега, па котором раскинулась огромная равнина без конца и без края.

А приток реки принадлежал женщинам. Его спокойные неглубокие воды не страшили их. На берегах притока они находили красную глину, которую смешивали с касторовым маслом, и разрисовывали тела и украшали волосы. В неглубоких водах притока они омывались через несколько дней после родов, погружаясь по самую грудь. Они учили своих детей рано утром ходить за водой к притоку, наполнять калебасы и бережно приносить на голове домой, чтобы в течение дня было чем утолять жажду. Опасаясь гнева матерей, дети никогда не приближались к берегу широкой реки. И глаза их открывались от изумления, когда старики рассказывали удивительные истории об огромных животных, которые живут в ее глубоких водах.

И мужчины и женщины любили реку, но боялись ее непонятных богов. И поэтому они всегда, когда подходили к берегу, униженно приветствовали ее неведомых обитателей.

Однажды один каламба, когда его узкая лодка достигла конца притока и вошла в реку, вдруг услышал странные голоса, доносящиеся с другого берега реки, поросшего высокой травой. Каламба посмотрел во все стороны, но никого не увидел. Тогда он уперся длинным шестом в дно реки, остановил лодку и прислушался. И снова голоса людей, говорящих на непонятном языке, донеслись до него с другого берега. Присев на дно лодки, приложив ладони раковинами к ушам, зажмурив глаза, каламба стал слушать так внимательно, что не заметил, как из травы вышел человек и остановился у самой воды, рассматривая лодку каламба.

И вдруг громкий крик пронзил тишину. Резким движением каламба вскочил на ноги и, выпрямившись, стал на дне лодки, которая закачалась, как листок на волнах. Он увидал неизвестного человека на другом берегу, но смотрел на него лишь одно мгновенье. Зажмурив глаза и стиснув зубы, чтобы не закричать от ужаса, он присел на корточки. Потом, ловко оттолкнувшись шестом, каламба быстро повернул лодку и вогнал ее в приток. И в этот момент несколько человек, вооруженных луками, выбежали из зарослей травы на зов своего товарища, испуская крики ярости. А лодка каламба уже быстро плыла по притоку, удаляясь от широкой реки. Но вот воздух огласил какой-то странный свист, и перепуганный каламба распластался на дне лодки, которая вздрогнула от этого толчка и вошла в тень деревьев, склонившихся над водой. До каламба донесся смех незнакомцев. Но теперь ему уже не было страшно, потому что родной лес окружал его. Он поднялся и увидал железную стрелу, торчащую в борту лодки. На мгновение он будто окаменел, но потом, с силой отталкиваясь шестом, поплыл дальше против течения. Доплыв до того места, где на берегу уже виднелись возделанные поля, он вытащил лодку на берег, выдернул стрелу, торчащую из деревянного края лодки, и помчался в селение.

Добежав до жилищ, около которых люди сидели на корточках вокруг маленьких костров и безмятежно курили трубки, он остановился, высоко поднял железную стрелу и сообщил страшную новость. Тотчас же его окружили люди, и, когда Каленга взял в руку стрелу, чтобы рассмотреть ее получше, человек рассказал, прерывая свои слова восклицаниями ужаса, обо всем, что произошло на реке.

Мужчины молчали, пораженные и испуганные. Женщины тихо плакали.

Тогда один из старейшин проложил себе дорогу в толпе и приблизился к вождю. Дрожащей рукой он взял стрелу, рассмотрел ее со всех сторон, потрогал острие кончиком пальца и, пощелкивая языком, недовольно покачал головой.

- Это касонго! - сказал он.

Каленга стоял в растерянности, молча, не зная, что делать. Мужчины думали, опустив головы, а женщины сидели, прижав к себе детей. Тогда старик, все еще держа стрелу в руках, сказал:

- Каленга, она такая же, как твой нож. - И он поднес стрелу к самым глазам Каленги. - Только у касонго есть такое оружие.

Вечером несколько мужчин, вооруженных деревянными копьями, переправились через реку, чтобы обследовать берег. Но они не встретили ни одной живой души, не обнаружили никаких следов врага. И люди подумали, что касонго попали сюда случайно.

Но человек, видевший их, не хотел больше ловить рыбу в реке. Он отправился к колдуну, чтобы тот дал ему талисман, избавляющий от плохих встреч. А так как этот человек был беден и ничего не принес колдуну, то и не получил никакого талисмана.

И люди уже стали забывать о случившемся и по ночам снова пели и танцевали батуке. Один юноша даже сложил песню про трусливых касонго, которые пришли пить воду из реки каламба и со страху убежали.

Только Каленга и старейшины не забывали о том, что касонго теперь узнали дорогу к селению каламба. Им было хорошо известно, что эти люди дерзки и отважны.

- Они еще вернутся, - говорили старики между собой. А Каленга молчал, потому что тоже знал: враги непременно вернутся на эту землю.

И касонго действительно вернулись. Двенадцать воинов с железными копьями, устремленными к солнцу, появились на берегу реки и, не зная страха, стали строить ограду из древесных стволов. Их увидал мальчишка, который ходил за водой и уже с наполненным калебасом свернул с дороги, когда ловил кузнечина в высокой траве. Он так испугался, увидав незнакомых людей, что уронил калебас с водой и бросился бежать.

Каленга задрожал от гнева, поняв, что касонго собираются напасть на них. Он тотчас созвал старейшин, чтобы посоветоваться с ними.

- Касонго переплывут реку, они могут сделать это! - сказал вождь, окруженный своими советниками.

И старики утвердительно кивнули. Воцарилась глубокая тишина. Нарушил ее самый старший из старейшин. Тяжело вздохнув, он поднял руку.

- Говори, старик! - приказал вождь.

- Каленга, наши враги, касонго, вооружены железными копьями... - тихо сказал старик, опустив глаза к земле. Помолчав немного, он проговорил совсем тихо: - Нам лучше уйти отсюда.

Ему никто не ответил. Все молчали, опустив головы от стыда и горя.

- Старик,- наконец произнес вождь,- ты прав! Наши копья никуда не годятся. Мы не сможем победить касонго.

Он умолк и посмотрел на стариков, но ни один взгляд не встретился со взглядом вождя. И тогда, обращаясь ко всем сразу, он проговорил:

- Старейшины, мы уйдем отсюда искать новые земли.

В этот вечер женщины и дети отправились на возделанные поля и собрали все, что там выросло. Пусть касонго не достанется ни крошки пищи, которую едят каламба! А мужчины убили всех домашних животных. Пусть касонго не смогут принести в жертву богам ни одной птицы, принадлежащей каламба!

Когда стемнело, Каленга пошел проститься со своими предками и просить их, чтобы они защитили его и его народ, попавший в беду. Потом пришли старейшины и колдуны, и тогда люди все вместе долго молились возле могил вождей.

Глубокой ночью, без песен и плясок, глубокой печальной и безмолвной ночью каламба покидали холмы, выстроенные термитами, в которых они столько лет прожили в мире и благополучии.

Люди присели на корточки вокруг костров, положив возле себя большие узлы с запасами пищи, связанные плетенными из травы веревками. Они готовы отправиться, куда захотят их повести вождь и старейшины. Они понимали, что никогда больше не вернутся к своим жилищам, но никто не жаловался. Люди Молчали, объятые глубокой тоской.

Никто не рассказывал сказки. Не было слышно печальной музыки кисанже. Мужчины курили длинные трубки, не произнося ни слова. Рядом с ними тихо вздыхали женщины, украдкой вытирая слезы, боясь прогневить мужей. Только дети громко плакали, потревоженные в непривычное время, испуганные холодом и темнотой. Вдали завывали дикие собаки.

Но вот появилась луна, поднялась высоко в небо и, следуя своим путем, закатилась за лес.

На рассвете старики поднялись и пошли по направлению к лесу. Народ последовал за ними. Когда со стороны реки в селение прибежал запыхавшийся каламба, стоявший на страже у берега реки, в нем оставался только один вождь.

- Касонго собираются переплывать реку, - сказал каламба дрожащим голосом, испуганно озираясь по сторонам.

И Каленга приказал ему следовать за собой. Они вошли в темноту леса, и вскоре под их ногами зашуршали опавшие листья, мокрые от лесной росы. В селении остались лишь мрачные холмы термитников. Около них вились последние струйки дыма, и зола от догоревших костров устилала опустевшую поляну.

Лес был наполнен страхами. Животные, которые никогда не слышали голоса человека, испуганно убегали от людей. Только издали из-под деревьев сверкали их глаза, следившие за пришельцами. Шипели потревоженные змеи. Вдали хохотали гиены, невидимые за огромными стволами, и шакалы перекликались с ними. На ветвях кричали ночные птицы, а газели с вечно грустными глазами, подняв морды, дрожали от страха в предчувствии опасности. Где-то мяукали дикие коты со светящимися глазами. Визжали на деревьях голубые и золотистые обезьяны, разбуженные непрошеными гостями. Бесшумно крались леопарды с широко открытыми круглыми зелеными глазами. И сквозь эти тревожные звуки доносилось рычание льва.

Люди и звери были одинаково напуганы друг другом, и те и другие следили за тем, что происходит вокруг них. И после того как люди удалялись, после того как смолкал шорох их шагов, в лесу начиналась прежняя жизнь - загадочная, неведомая, полная опасности.

Каламба шли, а шипы и колючки раздирали им тела, звери пугали их своим невидимым присутствием. Здесь, в лесу, людей на каждом шагу подстерегало столько неведомых опасностей, что они забыли о богах и духах, которым следовало молиться, которые могли бы их защитить.

Впереди шли охотники, время от времени предупреждая народ, куда надо свернуть, где они проложили тропинку среди лиан, разрубив их цепкие сети своими каменными и деревянными ножами. Старейшины и колдуны шли за охотниками по пятам, ведя за собой людей.

Никто больше не видал касонго. Но страх перед ними был так велик, будто они находились где-то рядом. И вот-вот могли появиться откуда-нибудь из-за деревьев, вооруженные отравленными стрелами и железными копьями.

Одна из женщин отстала, чтобы покормить ребенка, и исчезла. Муж обнаружил пропажу жены, застонал от горя, но не решился пойти один на ее поиски. А спутники, которых он звал с собой, в ответ только пожимали плечами. Никто не хотел думать об отставших, о тех, кто потерялся в вечной темноте леса. Сыновья покидали старых родителей, не оказывали им помощи, и старики шли сами, пошатываясь, цепляясь за стволы деревьев, застревая в сетях лиан, шли до тех пор, пока не падали замертво, побежденные усталостью. Но люди оставались глухими к призывам несчастных.

Каленга видел, как упал на землю самый старый человек племени. Стоя на коленях, он протягивал руки в вождю, умоляя о помощи. Это был один из главных советников Каленги, и потому молодой вождь помог ему подняться и несколько шагов прошел рядом, поддерживая старика. Но, услышав крики охотников, которые уходили все дальше и дальше, он отпустил руку старика и бросился бежать вдогонку за быстро удаляющимися охотниками. Старик упал и уже не смог подняться. Но перед смертью он прокричал вслед убегающему вождю проклятье. Каленга слышал этот крик, но не вернулся.

Много стариков, женщин и детей остались навсегда лежать на этой страшной лесной дороге. Они погибли, заблудившись в бесконечной ночи лесных зарослей.

Даже молодые мужчины изнемогали от длинного и трудного пути.

Вдруг к Каленге подбежал охотник и сказал, что мать молодого вождя, первая жена бывшего вождя, мвата-мвари, исчезла, что ее давно уже никто не видел, что нужно остановиться и разыскать старую женщину... Но Каленга прогнал посланца, крикнув, что храбрые мужчины никогда еще не останавливались на своем пути из-за женщины. И все поддержали его и продолжали свой путь.

Каламба не знали, сколько дней продолжалось их бегство через лес. Луна, как всегда, по ночам вставала над деревьями, но ее свет не проникал сквозь ветви, и люди не имели представления о времени. Не видели люди и ни одного солнечного луча, который прорезал бы темноту. Они во мраке прокладывали себе дорогу, вырубая деревья, вырывая кусты и разрывая лианы.

И однажды до слуха утомленных людей донеслись крики охотников, шедших впереди вместе с Каленгой. И все поняли, что охотники и Каленга добрались до опушки леса. Но народ не в силах был даже ускорить шаги. Люди еле тащились по тропинке, только что проложенной в зарослях. Оживились лишь глаза их.

Действительно, в это утро Каленга увидал среди густых деревьев проблески света. Он остановился. Остановились и охотники, шедшие вслед за ним. И вдруг раздался громкий радостный крик:

- Солнце!

И тогда люди, забыв об усталости, обезумев от счастья, побежали вперед, туда, к свету, вознося хвалу солнцу. Они остановились только на краю леса, когда перед ними распростерлась поляна, конца которой не было видно.

Огромная птица с синими широкими крыльями и белой грудью пронеслась над поляной и закружилась высоко в небе, недоуменно глядя на людей. Каленга испустил радостный крик и помчался, раскинув руки, по бесконечной зеленой поляне. В траве пестрели на солнце венчики красных и желтых цветов и вились стаи бабочек - желтых, белых, голубых. Люди все бежали и бежали по поляне, широко открыв рты, жадно хватая свежий воздух, топча цветы и траву, а зеленая равнина все не кончалась, дальше и дальше расстилая бескрайние просторы.

Каленга, бежавший впереди всех, бросился на траву и растянулся на ней, утомленный и счастливый. И сразу же все остальные каламба последовали его примеру. Люди наслаждались свежестью влажной травы, радовались тому, что победили темноту леса и сопротивление богов, они смеялись от счастья, забыв о голоде, о всех трудностях пути и о погибших спутниках.

Только по приказу Каленги охотники встали и пошли против ветра, который ласкал их израненные, утомленные тела. Солнце стояло уже отвесно над самой головой, когда они увидели перед собой огромную синюю, как небо, реку, прорезавшую равнину из конца в конец. На берегах ее поднималась трава выше человеческого роста. И нигде не было видно ни единого дерева. Лес, из которого вышли люди, остался далеко-далеко позади и был теперь похож на темную полоску, протянувшуюся между небом и землей.

Каленга стиснул зубы, глаза его сверкнули от гнева. Охотники повернулись в ту сторону, откуда они пришли. Они сжали кулаки, подняли руки вверх и прокляли богов, их обманувших. Руки опустились в отчаянии, и один из охотников сказал:

- Боги отомстили нам.

В глазах Каленги погас огонь радости. Он стоял на берегу широкой реки, обнаженный и сильный, опершись на палку, воткнутую в землю. Понурившись, он погрузился в горестное раздумье. Охотники сидели на корточках, обхватив головы руками, осуждая богов за жестокость.

Вождь каламба был в отчаянии. Он повел свой народ по неверной дороге, он нарушил запрет духов, защитников леса. Каленга посмел оскорбить их, этих богов, и вот теперь он стоит перед огромной рекой, которую не перейти вброд, не переплыть. Что он скажет народу, который скоро попросит у него спасения, чем он поможет ему?

Когда касонго придут сюда, он, Каленга, тоже станет их простым рабом, таким же, как самый ничтожный из рабов страны каламба.

Теперь Каленга понимает, как безумен он был, пытаясь победить богов темной ночи леса. Лесные боги, наверное, смеются над несчастным человеком, стоящим на берегу реки, которую охраняют другие боги.

Каленге хотелось плакать, но он не имел права показывать людям свою слабость. И он не осуждал охотника, который рыдал, скрытый в высокой траве.

- Ты что же, перестал быть мужчиной? - пристыдил его старик.

Но вот воздух прорезали крики каламба, наконец догнавших охотников, всегда шедших впереди. Эти люди еще не знали, что их ожидает. Они приветствовали солнце так же, как только что это делал Каленга.

Увидав охотников, стоящих в замешательстве, неподвижного вождя и широкую реку, сверкающую перед ними, люди застыли в отчаянии.

Тогда Каленга заговорил со своими предками. Он рассказал им о горе и несчастье народа, жизнь которого была ему доверена. Потом он стал молиться богам, обещая принести им любые жертвы, если они спасут его народ. Но таинственный мир богов молчал. И юный вождь еще раз воззвал к богам, прося их о том, чтобы его верный народ, обманутый им, не погиб от рук врага и чтобы женщины каламба не претерпели унижения - не зачали детей от касонго. И еще он просил жестоких богов, чтобы они не превратили его после смерти в злого духа и проклятия но коснулись бы памяти о нем.

И вдруг на середине реки появился огромный калебас.

Каленга вздрогнул и впился в него глазами. Калебас, слегка покачиваясь на волнах, подгоняемый ветром, приближался к берегу, на котором стоял Каленга. Вождь протянул палку, на которую опирался, чтобы подтолкнуть калебас к берегу. Но как только он его коснулся, из калебаса один за другим высыпались сотни маленьких калебасов и выстроились вдоль берега. Каленга вскрикнул от изумления. Он закрыл глаза руками, а отведя их, увидел перед собой прекрасную женщину с трепещущей твердой грудью. Она улыбалась ему, стоя в большом калебасе.

- Ты звал меня, и я явилась, - проговорила она певучим и нежным голосом. - Что ты от меня хочешь?

Ослепленный Каленга стоял неподвижно, опустив руки, и смотрел на женщину. Ему казалось, что дыхание его останавливается, земля уходит из-под ног. Сердце билось тревожно и быстро. Он снова поднес дрожащие руки к глазам, как бы пытаясь прогнать видение. Открыл их, и все стало зеленым, все закружилось и помутнело. Он опять закрыл глаза и опять почувствовал себя в ином мире. Каленга пришел в себя, только когда снова услышал голос женщины, такой нежный, как будто он доносился откуда-то издалека, вместе с порывом ветра.

- Я хозяйка этой реки, а все те, кто живут в ней, - мои рабы. Для чего ты звал меня?

- Я не знаю, кто ты, - проговорил наконец Каленга голосом, приглушенным от волнения, - добрая или злая! Но прошу тебя, спаси мой народ, сделай так, чтобы он не стал рабом жестоких завоевателей, заставивших нас покинуть родную землю и следующих за нами по пятам.

Долго царило молчание. Каленге казалось, что он видит сон. Женщина подняла руки, чуть запрокинула голову назад, и груди ее затрепетали. Потом, глядя прямо в глаза Каленги, она сказала:

- Меня зовут Луиа, великий вождь. Ты очень красив, и я хочу, чтобы ты стал моим возлюбленным. Если твое сердце не страдает по какой-нибудь женщине на земле. Луиа не хочет иметь возлюбленного, который любит кого-нибудь еще. - Она улыбнулась ему и продолжала: - Я тебе нравлюсь? Садись со мной рядом. Я смогу защитить тебя.

- А мой народ?

- Если твой народ верен тебе, пусть каждый найдет для себя калебас. Их хватит для всех.

И Каленга крикнул людям, которые издали наблюдали за вождем, чтобы они следовали за ним. А сам вошел в воду, прыгнул в большой калебас и сел рядом с женщиной, которую звали Луиа.

Она обвила его шею руками, и он почувствовал, как ее твердые груди прикасаются к выпуклому рисунку на его груди. Каленга порывисто обнял Луиа. Потом они долго смотрели друг друга в глаза и улыбались. Несколько раз он потерся своим носом о ее нос. И она прошептала:

- Луиа луа каса...

И Каленга понял, что эти нежные и ласковые слова означают: "Люби меня".

Калебас, в котором плыла Луиа, мать всех существ, живущих в реке, носящих ее имя, медленно плыл по течению.

Теперь Каленга стал сыном реки, возлюбленным прекрасной женщины, которую звали Луиа, что значит - любовь.

Остальные каламба, следуя примеру вождя, сели в калебасы, выстроившиеся вдоль берега. Зеленая трава бросала тень на стоячие воды заливов и лагун, в которых играли выдры, издали наблюдая за неподвижными, дремлющими крокодилами.

Калебасы закрылись и поплыли вслед за большим калебасом, в котором находились Каленга и владычица реки - Луиа.

Убаюканные журчанием воды и шорохом ветра, долетающего с широкой зеленой равнины, Каленга и Луиа плыли навстречу новой судьбе.

Ветер пробегал по волнам реки. Солнце погружалось за бесконечную синеву горизонта. И темнота, падавшая на землю, окрашивалась в перламутровые цвета. А потом, когда ночь распростерлась над землей, огненная птица опустилась на калебас, в котором лежала Луиа, разнеженная ласками Каленги. И звучный крик волшебной птицы пронесся над равниной, над рекой и над лесом. Она оповещала богов леса, что простой человек, посмевший оскорбить их, принадлежит теперь богине реки. Потому что смертный человек, испытавший любовь хозяйки воды, становится навеки ее рабом.

Вот так, на реке Луиа - па реке любви - мать воды стала возлюбленной Каленги, юного вождя, оскорбившего богов леса.

Когда касонго со своими длинными железными копьями и кожаными щитами достигли опушки леса, они пустились бегом. Глаза их сверкали от злобы, видя следы, оставленные каламба на зеленой траве, покрывающей равнину.

Обливаясь потом, задыхаясь от долгого бега, они остановились на самом берегу реки и в недоумении поглядели друг на друга. Здесь обрывались следы беглецов. На берегах реки и на ее глади не было видно ни лодок, ни людей. Не было никаких признаков присутствия человека. Это место было необитаемо. Ни одного дерева. Никакой тени вокруг. Палило жаркое солнце, сжигая все распростертое под ним, на земле.

Злоба, ненависть и отчаяние охватили касонго! В ярости они подожгли траву вдоль берега. Может, каламба прячутся в ней? Может, испугавшись огня, они бросятся в воду и поплывут по течению?

Касонго стыдились возвращаться на свою далекую землю с пустыми руками. Они боялись, что их вождь не простит им такой неудачи, такого бесполезного похода - ни добычи, ни рабов! Народ и даже их собственные жены будут теперь постоянно смеяться, увидав кого-нибудь из охотников с копьем на плече. И старики, прошлые подвиги которых все почитали, встретившись с неудачливыми охотниками, станут молча, презрительно плевать в их сторону. А потом, с годами, подрастут сыновья и попросят отцов рассказать им о своих подвигах. Ведь жизнь отцов-воинов должна служить примером для молодежи! И что же расскажут охотники своим сыновьям?

И обозленные касонго шли еще долго под горячими лучами солнца, шли на юг, время от времени погружая обнаженные тела в прохладные волны реки, и с каждым шагом таяла надежда встретить хоть одного каламба.

Настал вечер, и предводитель касонго, охотник, прокладывавший тропу для остальных, свернул в сторону от берега и пошел туда, где трава была особенно высокой. Спутники молча последовали за ним. Они остановились тогда, когда охотник, шедший впереди, воткнул свое копье в землю, еще не остывшую после жаркого дня. Он сел на корточки рядом с копьем, а другие касонго выхватили железные ножи и стали срезать траву вокруг этого места. Они решили здесь ночевать. Сидя на корточках перед огнем, охотники разделили последние куски мяса, захваченные в родном селении.

Все они очень устали, но никто не мог заснуть. Незнакомое место, незнакомые шорохи наполняли охотников страхом.

На этой неведомой земле люди, которые всегда считали себя храбрыми, которые столько раз рисковали жизнью, охотясь огнем, дрожали теперь от страха. Ни у одного из них не хватало мужества сделать хотя бы шаг в сторону от этого клочка земли, Озаренного пламенем костра.

Сидя на корточках, тесно прижавшись один к одному, охотники касонго вздрагивали от каждого шороха. Они мечтали поскорее увидеть восход солнца и, чтобы быстрее бежало время, рассказывали разные случаи из своей жизни. Некоторые вспоминали о любви женщины из чужой страны, другие хвастались меткими ударами копья. Но только предводитель отряда смог похвастаться тем, что он убил по дороге сюда одного каламба. Это был какой-то совсем ослабевший бедняга, отставший от своих товарищей. С ним еще не успели расправиться лесные хищники, уже насытившиеся другими каламба. Охотник убил его одним ударом.

Каламба умер сразу же, как умирают маленькие косули, на которых охотились касонго на берегах реки. "Умер сразу, как косуля!" - еще раз повторил охотник, самодовольно улыбаясь. И все радостно захохотали. Тот, который никогда не видел ни одного каламба, похлопал ладонью по раскрытому рту, выражая удивление.

Кончив рассказ, касонго показал трофей, который сохранил на память.

Все охотники рассматривали и ощупывали маленький сморщенный кусочек человеческого уха, висевший рядом с другими кусочками человеческих ушей, нанизанными на нитку, обвивавшую коричневую жилистую шею. Рассматривая и ощупывая это новое доказательство храбрости охотника, касонго издавали крики одобрения.

Наконец стало светать. Тогда касонго поднялись и зашагали по течению. Они шли до тех пор, пока им не преградил путь приток реки Луиа. Охотники увидали пальму, одиноко стоявшую на другом берегу. И еще они разглядели большую синюю птицу, которая пела, приветствуя рассвет, сидя на верхушке дерева.

И касонго поняли, что дальше идти некуда. Две реки перерезали им путь. Обезумев от ярости, охотники воздели в небо копья, как будто они собирались напасть на врага, и закричали в диком неудержимом гневе, проклиная каламба и их мертвых.

На болотистых берегах смолкли лягушки, испуганные криком людей. Выдры, поджав хвосты, зажмурив глаза, бросились с берега в воду. Черные и белые утки взлетели с шумом и промчались над рекой. А гиена подняла голову, придерживая лапой зайца, которого еще не успела съесть.

Когда касонго устали от собственного крика, они сели на берегу, зажав копья между колен. Так они, отчаявшиеся и не видевшие выхода, сидели долго, не говоря ни слова. И тогда самые отважные охотники решили попытаться переплыть реку. Они поплыли, положив копья на головы, их длинные скрученные в тонкие пряди волосы мокли в воде, прилипали к шее.

Но на середине реки невидимый водоворот поглотил смельчаков и потянул на дно, покрытое белым песком. А там зеленые змеи обвили их разрисованные тела и понесли по длинному пути к реке Луиа. Зеленые змеи понесли коварных охотников к своей богине, матери воды и госпоже всего, что живет в реках и озерах.

Касонго, видя, как их братья исчезают под водой, и слыша их последние крики, задрожав от ужаса, закрыли глаза руками.

- Луафуа! - вскричал предводитель касонго.

И молча застыли в глубокой печали касонго, потом долго еще сидели на берегу, будто надеясь, что их товарищи выйдут из глубоких вод. Они смотрели на реку, которую назвали Луафуа - рекой Смерти.

Ночь застала их здесь, все еще сидящих на берегу, онемевших и неподвижных.

Когда яке луна поднялась высоко на небе, вспугнув стада звезд, охотники взяли кисанже и запели, оплакивая погибших. Печальные звуки разбудили диких собак, спящих в пальмовой роще на другом берегу. Подняв морды вверх, они долго выли, глядя на луну.

А рано утром, склонив головы, опозоренные касонго отправились в обратный путь, по той же самой долгой и трудной дороге, по которой они пришли сюда.