41. Золотой табаланг

- Матушка, я иду с собаками охотиться на оленей, - сказал Канаг, которого звали также Думанау.

- Не надо, не ходи, ты заблудишься, - сказала Апониболинаен.

- Нет, я не заблужусь. Дай мне с собой еды, - попросил Канаг.

Он начал сердиться, и мать дала ему на дорогу еды и отпустила его, потому что не могла удержать. Канаг пошел.

- Эй, мой щенок, эй, моя собака, не загоняй никого, пока мы не придем в глубь леса, туда, где растет большое дерево антенг, - сказал Канаг своему щенку.

Прошло немного времени, и вдруг щенок бросился в чащу и залаял. Канаг пошел на его лай и увидел, что щенок лает на маленькую хижину, которая стоит под деревом. Он подошел к хижине, и девушка, которая в ней жила, быстро спряталась под очагом. Канаг решил, что не уйдет, пока она оттуда не вылезет.

Миновала ночь, и утром хозяйка хижины вылезла из-под очага. Канаг увидел, что это красивая девушка, и они начали разговаривать.

- Плохо разговаривать, пока мы не знаем имени друг друга, - сказал Думанау.

Он протянул ей орех арековой пальмы, но она не взяла. Он сделал его очень вкусным, и через два дня она захотела жевать и взяла этот орех арековой пальмы, у которого скорлупа была из золота. Они пожевали, и Думанау сказал.

- Назови первой свое имя - ведь ты здесь живешь, а я чужой, и мне не годится называть себя первому.

- Нет, это девушке не годится называть первой свое имя. Хоть ты здесь и чужой, ты мужчина, поэтому назови лучше ты свое имя первым, - сказала девушка.

- Мое имя Думанау, я сын Апониболинаен и Апонитолау из Кадалаяпана, - назвался Думанау.

- Мое имя Ванваньен-Апониболинаен, я дочь алан, живущей в Матаватавене, - назвалась девушка.

Они выплюнули жвачку, и она легла красиво и у обоих была похожа на непросверленные агаты.

- Теперь мы знаем, что мы родственники, и знаем, что будет хорошо, если мы поженимся, - сказали они, увидев, как легла их жвачка.

И они поженились.

Прошло три года, у них родилось трое детей, и Думанау сказал:

- Хорошо бы перенестись вместе с нашим домом в Када-лаяпан; может, мои отец и мать меня ищут.

- Нет, не надо, мне стыдно - ведь они не сватали меня за тебя, - сказала Ванваньен-Апониболинаен.

- Нет, мы уйдем отсюда - не всегда же нам оставаться в этом лесу, - сказал он.

В середине ночи Думанау сказал:

- Пусть эта хижина вместе с нами перенесется в Кадалаяпан.

Когда Ванваньен проснулась на другое утро, она очень удивилась, потому что услышала кудахтанье кур и голоса людей, а когда она выглянула из окошка, то увидела вокруг много хижин. Ванваньен сказала:

- Посмотри, Думанау, мы не в лесу! Где же мы?

- Мы в Кадалаяпане, - ответил ей Думанау.

Дети выглянули в окно и увидели сахарный тростник, в им захотелось его пожевать.

- Отец, принеси нам сахарного тростника, мы его пожуем, - попросили они.

- Запри дверь изнутри и не открывай, пока я не вернусь, - сказал Думанау жене и вышел.

Отец и мать Думанау испугались, когда увидели рядом со своей хижиной другую, маленькую, потому что раньше никакой хижины на этом месте не было. Думанау вошел в дом отца и матери, и те очень удивились, потому что искали его три года. Они спросили его:

- Где ты был, Думанау?

Думанау ответил:

- Я нашел себе в лесу жену и оставался у нее три года, а теперь мы здесь.

И он сказал матери:

- Не ходи к нашей хижине и не говори моей жене плохие слова.

После этого Думанау пошел за сахарным тростником, и тогда его мать пошла к маленькой хижине и стала говорить Ван-ваньен-Апониболинаен плохие слова:

- Открой дверь, ты, дурная женщина, не знающая стыда!

Это из-за тебя три года пропадал мой сын, из-за тебя мы столько времени его искали! Зачем ты пришла сюда, недостойная женщина?

Ванваньен ей не ответила. Скоро Думанау вернулся, и тогда Ванваньен ему сказала:

- Я говорила, что нам надо было остаться в лесу, но ты не захотел, и вот твоя мать пришла и сказала мне много плохих слов, и теперь внутри у меня болит.

Вскоре после этого она умерла. Думанау наточил копье и топор: он хотел убить свою мать за то, что она сказала его жене Ванваньен плохие слова. Но он не смог убить ее, потому что мать заперла изнутри дверь и не выходила.

Вернувшись к себе домой, Думанау сделал золотой табаланг^* и посадил на пего петуха из золота. Потом он положил в табаланг тело Ваиваньен и сказал:

^* (Табаланг - небольшой плот с шалашом, куда клали покойника, после чего табаланг пускали вниз по течению. Теперь тингианы хоронят мертвых в земле - во дворе или под домом.)

- Когда табаланг будет проплывать мимо мест, где жители селений набирают воду, ты, петух, пой.

Петух пропел:

- Кукареку, я табаланг из Кадалаяпана, на мне сидит золотой петух!

Думанау столкнул табаланг в реку, и он поплыл. Когда он проплывал мимо мест, где люди набирают воду, петух пел:

- Кукареку, я табаланг из Кадалаяпан, на мне сидит золотой петух!

Так пел петух, когда проплывал мимо мест, где люди набирают воду. Думанау же пошел сам не зная куда, словно человек, лишившийся разума. Старший сын шел впереди него, среднего Думанау нес на спине, а младшего - на бедре.

Когда табаланг из золота приплыл в Нагботоботан, где в бездонную яму стекают все реки мира, петух снова пропел:

- Кукареку, я табаланг из Кадалаяпана, на мне сидит золотой петух!

Старуха Алокотан вылезла из воды, где купалась, быстро надела юбку и побежала по берегу за табалангом.

- Откуда ты, табаланг? Не из Капаолана? Или, может, из Каньогана? - закричала она.

Табаланг был уже почти у самой воды, куда стекают все реки, и Алокотан побежала очень быстро и крикнула:

- Ты не из Каоданана?

Табаланг приостановился на мгновение.

- Или, может, из Кадалаяпана? - крикнула старуха Алокотан.

- Да, - ответил петух, и табаланг остановился.

Старуха вошла в табаланг, взяла с него тело и унесла к себе домой. Она удивилась, что табаланг из золота и что женщина в табаланге так прекрасна - равных этой женщине по красоте она никогда не видела. Старуха Алокотан внесла тело Ванвань-ен к себе в хижину и сказала:

- Вот я взмахиваю веткой аликадакада, и она начинает дышать. Вот я взмахиваю веткой банавэса, и она начинает просыпаться. Вот я взмахиваю веткой дагимонау, и она просыпается.

- Как долго я спала, бабушка! - воскликнула Ваиваньен.

- "Как долго я спала", говоришь ты? Не спала ты вовсе, а была мертвой. Вон табаланг, в котором ты приплыла. Я удивилась, когда увидела его, потому что он из золота и на нем сидит золотой петух. В него и положили тебя, и в нем ты плыла вниз по течению, - сказала старуха Алокотан.

Она спрятала Ванваньен неподалеку от своей хижины. В это время Думанау, бродивший вместе со своими детьми, увидел у реки женщин, набиравших воду. Женщины, набиравшие воду, сказали:

- Вот одинокий человек, несущий детей. Давайте поздороваемся с ним все разом.

Думанау подошел к месту, где женщины набирали воду, и сказал:

- Добрый день, женщины.

- Добрый день тебе, - ответили женщины в один голос.- Куда ты идешь, одинокий человек, несущий детей?

- Куда я иду, спрашиваете вы, женщины? Я иду за Ваи-ваньен-Апониболинаен, которую я положил в табаланг, потому что она была мертвая. Вы не видели, этот табаланг здесь не проплывал?

- Он проплыл здесь давным-давно. Может быть, он уже в Нагботоботане, - сказали женщины.

- Ала, я покидаю вас, женщины, пойду дальше.

- Хорошо, - ответили женщины.

Наконец Думанау пришел с детьми к бездонной яме, куда стекают все реки, и там увидел свой табаланг - он стоял возле хижины, где жила старуха Алокотан. Думанау поздоровался со старухой, и она повела его с детьми к себе в дом. Там они стали разговаривать.

- Этот табаланг мой, бабушка Алокотан; выведи ко мне Ванваньен, которую ты спрятала, я отведу ее к себе домой, - сказал Думанау.

Старуха Алокотан не поверила, что он муж Ванваньен-Апо-ниболинаен, и начала гадать. Когда она узнала, что Думанау и вправду муж Ванваньен, она сказала:

- Вон там она, там я ее спрятала.

Она пошла и вывела его жену, и Думанау очень обрадовался, что снова видит Ванваньен живой.

- Ала, бабушка Алокотан, ты спасла мою жену Ванваньен, сколько я должен тебе заплатить? - спросил он старуху.

- Ничего ты не должен. Для того и живу я здесь - смотрю все время и если увижу, что мимо проплывает кто-нибудь из моих умерших родственников, сразу вылавливаю и оживляю их. Не будь ты мой родственник, я бы не остановила твоего табаланга.

Думанау поблагодарил ее много раз и отправился с женой и детьми в обратный путь. Скоро они пришли в Кадалаяпан, и Думанау сказал Ванваньен:

- Надо устроить саянг я созватьнанего всех наших родственников; может, окажется, что на самом деле ты не дочь алан.

- Почему ты так думаешь? Я дочь алан, - сказала Ван-ваньен-Апониболинаен.

- Ала, все равно давай устроим саянг.

Они сказали людям, чтобы те рушили рис, а потом Ванваньен велела принести ей орехов арековой пальмы в золотой скорлупе и натереть их маслом, и утром они с мужем послали орехи созывать родственников.

Вскоре Апонигаваии, лежавшая в постели у себя дома в Каоданане, сказала:

- Что-то мне хочется пожевать бетель. Что со мною случилось?

Она села и увидела рядом с постелью арековый орех в золотой скорлупе, натертый маслом. Она хотела его разрезать, но орех сказал:

- Не разрезай меня - я пришел, чтобы позвать тебя на саянг к Ванваньен и Думанау.

Апонигаваии удивилась, услышав это, потому что знала - Думанау пропал, когда пошел на охоту за оленями. Она сказала:

- Может быть, Думанау, когда пошел на охоту за оленями, встретил женщину, никогда не выходящую из дому, владеющую волшебной силой. Ала, односельчане, пойдемте все в Кадалаяпан на саянг к Ванваньен и Думанау.

Они пошли и дошли до реки у Кадалаяпана, до места, гденадругом берегу женщины набирали воду, и они спросили у этих людей, где брод.

- Там, где мелко, - ответили женщины, набиравшие воду.

Гости перешли через реку, и некоторые из женщин, набиравших воду, пошли сказать тем, кто готовил саянг, что гости прибыли. Думанау и Ваньваньен вышли к воротам селения и стали танцевать алавиг, и они бросали в гостей пригоршнями риса и брызгали водой, как того требует обычай. Апонига-вани и Апониболинаен посмотрелинажену Думанау и увидели, что ее почти не отличить от Апонигаваии. Когда танец кончился, гостей повели в селение. Апонигавапи очень хотелось узнать, откуда родом жена Думанау, и она подошла к Дума-нау и сказала, что им надо пожевать вместе бетель.

- Да, так мы лучше узнаем, не родственники ли мы, - сказал Думанау, и все стали разрезать на кусочки арековые орехи.

- Назовите свои имена первыми - ведь вы хозяева, - сказал Апонибалаген.

- Нет, вы старше нас, и вам уместней назваться первыми, - сказал Думанау.

- Мое имя Апонибалаген, я сын Пагатипанана и Эбанг из Натпангана, брат Апониболинаен, - назвался Апонибалаген.

- Мое имя Апонитолау, я сын Пагбокасана и Ланга-ан, брат Апонигавани, отец Думанау, - назвался Апонитолау.

- Мое имя Думанау, я сын Апонитолау и Апониболинаен из Кадалаяпана, - назвался Думанау.

- Мое имя Апонигавани из Каоданана, я жена Апонибала-гена, и у меня нет сестер, - назвалась Апонигавани.

- Мое имя Апониболинаен из Кадалаяпана, я жена Апонитолау и мать Думанау, - назвалась Апониболинаен.

- Мое имя Ванваньен-Апониболинаен, и моя мать алан из Матаватавена, - назвалась Ванваньен.

Когда они все назвали свои имена и выплюнули жвачку, жвачка Ванваньен легла рядом с жвачкой Апонибалагена и Апонигавани, а жвачка Думанау легла рядом с жвачкой Апонитолау и Апониболинаен.

- Теперь, Думанау, мы знаем, что Ванваньен наша дочь и ты должен заплатить за нее брачный выкуп. Наполни балауа девять раз, - сказали Апонигавани и Апонибалаген.

Апониболинаен, мать Думанау, попросила прощения у Думанау и его жены за свои плохие слова - она не знала, что жена Думанау приходится дочерью Апонигавани и Апонибала-гену, собственному ее брату.

- Пусть балауа Ванваньен и Думанау наполнится девять раз, - сказала Апониболинаен, и балауа наполнилась девять раз кувшинами и горшками.

Апонигавани подняла брови - и половина добра исчезла, но Апониболинаен сделала так, чтобы балауа опять наполнилась.

Когда весь выкуп был уплачен, люди начали танцевать, а когда танец кончился, гости и хозяева пошли есть. Все наелись досыта, и тогда Ванваньен сказала:

- Мои отец и мать, вы не берегли свою дочь. Мне бы не пришлось услышать плохие слова, если бы вы берегли меня и я выросла у вас дома.

- Ала, Ванваньен, Кабониян наш родственник, поэтому алан часто уносят наших детей и сами растят их, - сказали Апо-нибалаген и Апонигавани.

- Хорошо, что тебя нашел Думанау. Его мать, Апониболи-паен, говорившая плохие слова, - моя сестра, - сказал Апони-балаген.

- Да, я говорила ей плохие слова - я не знала, что мы с нею родственницы. Прости меня, дочь, я не знала, что твой отец - мой брат, - сказала Апониболинаен.

После этого стали пить баси, потому что теперь все узнали друг друга и подружились, а когда кончили пить, начали танцевать и танцевали месяц. Когда саянг кончился, гости взяли сколько могли горшков и кувшинов и понесли домой, в Као-данан, а тесть и теща Думанау взяли оставшееся и пошли следом.