144. Женщина-богатырь

В Няксимволе семь братьев живут, восьмая сестра. У сестры косы медными птичками украшены. Однажды старший брат баловаться начал, взял лук, пустил стрелу, одну птичку сбил. Девушка вначале ничего не заметила, да другие два брата над ней смеяться стали. Тогда она рассердилась, лук вырвала, натянула его так, что он пополам переломился. Тогда четвертый брат свой лук схватил, стрелу пустил, сразу семь птичек сбил.

- Ну что ж, - сестра сказала, - ешьте их, если голодны так. Но потом в лес пойдете, чтобы вам ни одного зверя, ни одной птицы не добыть!

Вскоре тяжелое время настало. Братья в лес пошли, ничего не добыли. Сколько ни лесовали, ни одного косача найти не могли. Ни зверя, ни птицы в лесу не стало. Исхудали братья, из сил выбились. Истощились запасы в чамьях, настал голод.

Однажды сестра у младшего брата панцирь попросила. Надела его, лук и стрелы взяла и пошла в лес. К верховому Уралу сходила, по низовому Уралу прошла^*, ничего не нашла. На самый конец хребта вышла. Однажды смотрит, видит: вдали семь оленей пасется. А еще видит: с другой стороны к этим же оленям семь ненцев подкрадываются.

^* ("Верховым" Уралом манси называют Южный Урал, а "низовым" - Северный.)

- Нy, вам этих оленей убить, пожалуй, не выйдет, - девушка про себя сказала, - скорее я убью!

Стрелу пустила, всех семерых оленей одной стрелой положила. Подошла туда, шкуры обдирать принялась. Пока обдирала, ненцы подошли. Подошли и говорят:

- Ты зачем наших оленей убил?

- Если они ваши были, почему сами вовремя не убивали?

Слово за слово, ненцы разозлились, ругаться начали. Девушка долго слушать не стала, схватила лук, размахнулась им, ударила и зараз шестерых ненцев прикончила. Седьмой бороться с ней схватился. Долго боролись, наконец девушка упала. Ненец нож вынимает, прирезать ее хочет.

- Если бы я мужчина была, - девушка тут сказала, - ты меня повалить не смог бы.

При этих словах ненец на нее взглянул, видит: конец женской косы из-под шапки выбился.

- А ты и верно женщина! - крикнул он. - Ну, я тебя убивать не буду, отпущу. А хочешь - иди за меня замуж.

- Ладно, согласна.

Девушка уговорилась с ненцем, что он за ней летом придет. Прощаться стали, девушка спросила:

- А тебя, ненец, как звать?

- Я, - отвечает, - Аут-отыр^*. Мой чум на низовом Урале, у Щучьей реки, стоит.

^* (Аут-отыр - четвертый сын Нум-Торума; живет в низовьях Оби, имеет вид щуки и ведает морской рыбой.)

Аут-отыр уехал. Девушка, одна оставшись, убитых ненцев на куски изрезала, их мясо с мясом четырех оленей перемешала.

Недалеко от того места ненцы, старик со старухой, чумом стояли. Девушка к ним сходила, мясо отвезти велела.

- Эти десять туш отдельно положите, - сказала, - с теми тремя тушами не смешайте, в одну кучу не свалите!

Ненцы мясо в Няксимволь повезли. В Няксимволь приехали, девушка трех оленей тем трем братьям отдала, что над ней не смеялись.

- Вот вам, берите, - сказала. - А к тем братьям, если вас мясо есть к себе звать будут, не ходите.

- Ладно, если говоришь, так не пойдем.

Другим четырем братьям с человеческим мясом мешанную оленину отдала.

- Нате, ешьте. Я, если бы мужчиной была, еще не столько добыла бы.

Братья ничего не заметили. Знай себе, варят да едят. Почти все кончили, когда разобрали, каким мясом их сестра накормила! Со стыда в Няксимволе и жить не остались, в разные стороны разбрелись. Сестра с тремя братьями осталась. Вскоре и еще одни брат на новое место жить ушел.

Долго жили, коротко жили, однажды весна настала. Лед по реке плывет. Верхнеобский Богатырь с товарищем через Вор-я-реку на Тайт-реку в Няксимволь - пришли. Девушка для них лучшего мяса сварила. Гости поели, попили и спать легли. Утром встали. Богатырь товарища на улицу вызвал:

- Послушан, приглянулась мне эта девушка, я посвататься хочу. Зайди спроси!

Товарищ в дом вошел, спрашивает братьев:

- Мы свататься пришли, что скажете?

- Что же ты нас спрашиваешь? Мы разве ей хозяева? Захочет - пойдет. Ее спроси.

Сестра согласилась. Сговорились, что на следующую весну за ней приедут. Сговорились, распрощались, богатырь с товарищем домой ушли.

Вскоре после того приехал Аут-отыр за своей невестой. Девушка жениха встретила и, как пообещала, собралась и с ним на низовой Урал отправилась. После их ухода Верхнеобский Богатырь за невестой пришел. Пришел, а невесты-то нет.

- Куда ушла? - спрашивает.

- С Аут-отыром уехала.

- Как так - уехала? Наверное, вы сами ее отдали!

- Нет, мы ее не отдавали, сама ушла.

Верхнеобский Богатырь не поверил, бить их начал. Но спине стукнет - ничком падают, в грудь ударит - на спину валятся. Избил и уехал.

Женщина с Аут-отыром два лета, две зимы жила. Дочь у нее родилась. А под конец жена с мужем плохо жить стали. Жена все ворчит, все бранится. До самой ночи, пока девочку спать не уложит, все лишь ругается.

- Что ты без дела все бранишься? - Аут-отыр спрашивает.

- Три года стало, как я за тебя, богатого человека, вышла, а хоть бы одно поленце на оленях привезла, все на себе дрова таскаю!

- А кто ж тебе не дает на оленях возить! По своему желанию на ручной нарточке возишь. Вон, гляди, какое стадо ходит. Каких только надо, скажи, я поймаю!

- Ну, на таких я разве поеду?

- Каких же надо?

- Тех твоих трех быков, что ты в железной упряжке держишь, в железную нарту запрягаешь. Тех поймай!

- Куда ж тебе с теми справиться?

- Ты справляешься, а я, что ли, не справлюсь?

- Куда ехать-то хочешь?

- Гнилушек в люльку набрать надо.

Аут-отыр поднялся, тридцатисаженный железный аркан взял, быков ловить вышел. Пошел, в железную нарту запряг, жене говорит:

- Работницу с собой возьми, она ребенка покараулит.

- Возьму.

На нарту сели.

- Ребенка не покалечь, - Аут-отыр сказал.

Жена не ответила, вожжу взяла, быков хореем ударила. Быки сорвались, помчались. Нарта по кочкам лишь прыгает. Женщина хореем по вожже ударила. Передовой головой замотал, тише побежал. Вскоре нарта с глаз скрылась. Аут-отыр стоит, думает: "Когда, бывало, я на этих оленях ездил, где проеду - гористые места долинами становились, долины холмами покрывались".

Женщина, на нарте сидя, назад обернулась, видит: чум скрылся. Оленей остановила, вожжу к нарте привязала. Потом работницу за волосы схватила, потрясла, та в клубок ниток превратилась. Клубок в карман сунула. Затем девочку потрясла, в клубок превратила и тоже в карман положила. Хорей в руки взяла, оленей ударила, крикнула:

- Эй, вы, дохлые звери, матерям лишь вашим дорогие! Если вы быстро теперь не побежите, как, бывало, у Аут-отыра бегали, когда землю на куски разбивали, если теперь так не побежите, кожу я с вас сдеру!

Вожжу дернула, на нарту вскочила и понеслась. От мужа убегает.

Аут-отыр дома сидит. День кончился, ночь настала, жены все нет. Понял тогда, что убежала она от него. Вышел из чума, железной гагарой обернулся и вдогонку за пей пустился.

Так убегая, женщина день и ночь едет. Однажды оглянулась, видит: муж ее, Аут-отыр, в образе железной гагары за ней гонится. Приближаться стал, женщина девочку из кармана вытащила, в сторону бросила.

- Оставайся здесь на вечные времена! - крикнула. Девочка на землю упала, в камень превратилась. Теперь на том месте высокая гора стоит.

Тем временем Аут-отыр жену настигает. Та вожжу бросила, с нарты соскочила, соболем обернулась. Дальше бежит. Гагара все ближе да ближе нагоняет. В тот миг, когда вплотную подлетела, соболь меж камней скрылся. Аут-отыр камни разбрасывать начал, землю рыть стал. Три года рыл. Урал насквозь прошел. В одном месте гнездо соболиное нашел. Еще теплое. Видать, соболь только что убежал. Дальше ищет, дальше роет, все напрасно. Так ни с чем и вернулся домой.

В то же время женщина в Няксимволь пришла. Братья говорят:

- Зачем вернулась?

- А вам до того дело какое? Вернулась, и все. Вы мне хозяева, что ли?

- Из-за тебя Верхнеобский Богатырь нас чуть до смерти не забил! Едва спаслись.

- Много не разговаривайте, ни к чему это, - сестра отвечает.

Братья замолчали. Что еще делать? Живут. Однажды сестра говорит:

- Ну, весна пришла. На низ поедем.

- А что нам там искать?

- Нет, поедем. Вам промышлять уж лень стало?!

Делать нечего. Братья лодку готовить стали. Собрались и поехали. На Оби, в Лор-уса, на промысел остановились.

Аут-отыр как-то услыхал: жена его с братьями промышлять приехали. Людей собрал и войной на них пошел. Однажды ночью, перед рассветом, Аут-отыр на стойбище напал. Братья кольчуги надели, луки, стрелы схватили, из шалаша выбежали. Выбежали, смотрят: народу собралось - конца не видно. Деревьев меньше, людей больше! Биться начали. День бьются, другой бьются. Братья - вдвоем, Аут-отыр - с воинами своими. С тех нор как сражаться начали, четыре дня, четыре ночи прошло. Аут-отыр думает: "Отдохнуть бы немного: столько времени без сна бьемся!"

Братья в то время говорят:

- Аут-отыр, зять, передохнуть бы немного?

- Я тоже об этом думаю.

Приостановились, братья к себе в шалаш вернулись. Сестра младшая брату говорит:

- Снимай скорей кольчугу.

Тот снял. Женщина ее на себя надела.

- Лук, стрелы давай!

- Куда ты собираешься?! - старший брат кричит. - Мы вдвоем устоять не можем, где ж тебе справиться!

- Бессильные вы! - сестра ответила, лук, стрелы схватила, на улицу выскочила.

Воины Аут-отыра только присесть успели, слышат: "Вставайте, живо! Биться будем!"

- Ха! Мы и не отдохнули вовсе!

- А мы так хорошо выспались.

- Товарищ твой где?

- Мой товарищ сбежал!

- Тэ-э^*! Ну, так начнем.

^* ("Тэ-э!" - восклицание удивления.)

Снова биться начали. Женщина стрелу как пустит, люди одна за другим валятся. Каждая стрела широкую дорогу оставляет. Но каждой ложбине кровь ручьями стенает.

Долго бились, коротко бились, женщина всех перебила. Аут-отыр с двумя товарищами убежал. Воины все полегли, только эти трое спаслись. Женщина их преследовать пустилась. В одном месте видит: двое в одну сторону побежали, третий - в другую. За двумя погналась. Настигать стала. Аут-отыр на бегу обернулся - догоняет.

- Беги скорей! - товарищу крикнул.

В это время стрела просвистела, товарища насквозь пронзила. Тот на землю покатился. Аут-отыр дальше один бежит. Оглядывается, видит: настигает его богатырь. Один раз, оглянувшись, заметил: у того из-под шлема серьга виднеется. Тут только понял, что жена за ним гонится! Остановился.

- Отцом и матерью съеденная, дохлая тварь, я думал - и верно это брат твой, а это ты, собака! На тебя и стрелу жалко тратить, кулаком убью!

- Да и я в тебя стрелять не стану и так пришибу!

Бороться схватились. Аут-отыр скоро свалился.

- Ащ^*, - жена говорит, - мужчиной если б была, пожалуй, не справилась бы с тобой!

^* ("Ащ!" - восклицание порицания, насмешки.)

Нож вынула, прирезать его собирается.

- Сделай милость, отпусти меня, не убивай, милая женщина, отпусти!

- И верно, что тебя, собаку, убивать?!

За ворот его схватила, потрясла и прочь кинула.

- Ну, иди! Больше мне на глаза не попадайся! Я на тебя зла не буду иметь, и ты на меня не сердись.

- Спасибо, - Аут-отыр отвечает, - что хоть живым отпустила. Товарищей моих всех перебила, один я остался. Ну, и то ладно!

На этом и разошлись. Женщина домой вернулась. Видит: братья ее сидят, плачут.

- Вы чего это плачете? - спрашивает их.

- Мы думали: уж убили тебя.

- Ну, не такому человеку меня убивать!

Братья успокоились, опять за промысел взялись. Живут, рыбу добывают. Однажды утром видят: у берега, где лодки привязаны, два чирка плавают. У чирят головы сшиблены, на воде тут же стрела качается. Вверх смотрят братья и вниз смотрят - ничего не видно. В шалаш вернулись, говорят:

- Откуда это стрела прилетела? У обоих чирков головы отбиты.

Сестра ведра взяла, по воду отправилась. К реке подошла, сквозь бахрому платка^* вверх по реке взглянула. Видит: сверху лодка плывет, два человека уток промышляют - Верхнеобский Богатырь со своим товарищем. Женщина воды зачерпнула и обратно пошла. Дома братья все толкуют, откуда стрела взялась.

^* (У северных обских угров женщины носили платок с бахромой в развернутом виде, прикрывая им верхнюю часть лица.)

- Ты ничего не видела? - сестру спрашивают.

- Верхнеобский приятель ваш с товарищем уток промышляет.

- Тэ! А мы, сколько ни смотрели, никого не видели.

К реке пошли, вверх смотрят. Сколько ни глядели, никакой лодки не увидели. Вернулись, говорят:

- Никакой лодки нет.

- С такими-то глазами, как у вас, разве что увидишь!

На берег вышла сестра, сквозь бахрому платка посмотрела. Лодка как тут плывет, видно, как веслами люди загребают, разговор слышен. Верхнеобский Богатырь говорит:

- Что это за поселок незнакомый виднеется? Живет ли кто там? Смотри-ка, у лодок люди ходят.

В это время оба брата тоже на берег вышли. К сестре подошли. Вдали, чуть видно, весла на солнце поблескивают.

- Ну, из такой дали чирков убили! - братья удивились. Немного погодя лодка подъехала. Люди чирков своих взяли.

- Послушай, выйдем на берег, посмотрим, что за люди живут.

- Ну что же, зайдем.

К берегу причалили, из лодки вышли. Видит Верхнеобский Богатырь - это его родственники нареченные. И невеста тут же стоит.

- Давай в сторону отойдем, - богатырь товарищу шепнул.

Отошли. Богатырь говорит:

- Зайди к ним, спроси, отдадут сестру или нет?

Товарищ в шалаш зашел, спрашивает:

- Люди, сестру отдадите или нет?

- Милый дружок, а мы-то тут при чем? Вот как в прошлый раз виделись, договорились, а она с другим человеком уехала. Из-за нее тогда чуть живы остались. И теперь вдруг пообещаем, а она опять куда-нибудь скроется. Твой товарищ тогда, пожалуй, нас и вовсе убьет. Сам, если столкуется, пусть берет. Разве мы ее держим? Если захочет - пойдет с ним, мы перечить не станем.

Сват к товарищу вернулся.

- Ну, что говорят? - тот спрашивает.

- Да, говорят, пусть идет, если хочет. Думается мне, что не хотят отдавать.

- Ну ладно, поедем! Пусть остаются.

В лодку сели, поехали. В одном месте видят: на берегу женщина сидит. На голове у нее платок шелковый с бахромой.

- Кто это сидит? - товарищ Богатырю говорит.

- Правь на другую сторону, - Богатырь отвечает.

Тот лодку повернул, спрашивает:

- А ты не видал, кто это был?

- Нет.

- Невеста твоя долго сватанная.

- Тэ! А я и не узнал ее.

- Возьмем ее в лодку? - товарищ спрашивает.

- Довольно, кэй^*. Пусть остается, не надо.

- Меня возьмите! - женщина кричит.

^* ("Кэй!" - восклицание досады, удивления.)

Не стали ее слушать, уехали. Так и осталась. Долго ехали, коротко ехали, опять ту же женщину на берегу увидали.

- Посмотри, снова сидит! - товарищ Богатырю говорит. - Возьмем ее, такая настойчивая женщина!

- Не надо, довольно о ней, правь на ту сторону.

Едут дальше. Немного проехали - опять сидит!

- Давай возьмем ее, - товарищ упрашивает. - Уж очень настойчивая.

- Хватит, поворачивай к тому берегу, надоела она!

Женщина осталась.

- Ну, подождите, - говорит.

Платок с головы сдернула, над водой потрясла. Вода вся загорелась. Обь во всю ширину огнем запылала.

- Эй, греби скорей! - товарищ кричит. - Огонь сзади, спалит нас.

- Не бойся, - Верхнеобский Богатырь ответил.

Веслом по воде туда-сюда поводил, огонь погас. Женщина, увидев это, крикнула:

- Ну, подождите! Когда я в ваш поселок приду, там от домов щепки одной не останется, котел сварить не на чем будет!

Верхнеобский Богатырь обернулся, посмотрел, ничего не сказал. Спиной к ней повернулся, дальше гребет. Домой приехали, живут там. Однажды с низовой стороны черная туча поднялась. Люди в городке говорят:

- Худая туча идет. Нижний плес потемнел совсем.

Ветер налетел, дома валить стал. Туча еще ближе подошла, из тучи вооруженный богатырь на землю соскочил. Люди в городке за оружие похватались, навстречу ему выбежали. Биться начали. Кого ударит богатырь, тот на две половинки распадается, кого заденет - кровью зальется. Товарищ Верхнеобского Богатыря с ним схватился. Долго боролся, наконец повалил.

- Тащите ремни! - кричат. Принесли ремни, руки-ноги богатырю связали, всего ремнями обвили. Люди товарищу Ворхнеобского Богатыря говорят:

- Спасибо тебе, от беды нас избавил.

В то время лежащий потянулся, напрягся - все ремни враз лопнули. На ноги вскочил, снова на людей набросился.

- Беги к вождю скорей. - народ товарищу Верхнеобского Богатыря кричит, - буди его! Пусть идет. Этот всех нас перебьет!

Тот побежал. Верхнеобского Богатыря будить стал:

- Вставай скорей!

- Чего ты набросился, зачем будишь?

- Неизвестный богатырь народ наш убивает, иди скорей!

- Иди прочь, спать хочется. Свяжи его, пусть лежит! Справиться с ним не можешь, что ли?

Товарищ Верхнеобского Богатыря из юрты вышел, к месту битвы побежал. Видит: пуще прежнего дерутся. Народу побито - счету нет. Кто в крови лежит, кто плачет, кто обессилел вовсе.

- Идет вождь?

- Да нет, спит!

Сам с пришельцем схватился. Долго боролся, все-таки повалил на землю. Опять веревками, ремнями лосиными сыромятными скрутил:

- Ну, теперь эти ремни пускай порвет!

Народ товарища Верхнеобского Богатыря окружил, за спасение благодарит:

- Вот спасибо! Эти ремни теперь не порвет!

Связанный лежит, дышит тяжело. Вдруг потянулся, напрягся - ремни все враз лопнули. На ноги вскочил, на людей набросился.

- Беги к вождю скорей! - народ товарищу Верхнеобского Богатыря закричал. - Пусть идет. Перебьет этот нас всех! От городка уж половина только осталась!

Тот побежал, Богатыря будит:

- Вставай скорей! От городка лишь половина осталась.

- Да нет, спать хочу. Свяжи его, пусть лежит.

- Ремни не держат. Связать нечем. Скоро всех людей перебьет.

- Ну, вон ремешок, свяжи им.

- Эй, послушай, такой ремешок где ж сдержит? Да и как свяжешь - короткий!

- Руки и ноги лишь свяжите.

Товарищ Верхнеобского Богатыря ремень взял, из юрты выскочил. На место прибежал, пуще прежнего дерутся. Сам с пришельцем схватился. Долго боролся, наконец на землю повалил. Вязать стали. Ремень короткий, руки в одном месте да ноги в одном месте связать лишь хватило.

Народ плачет:

- Такой ремешок его где удержит! Вскочит, всех прикончит!

Связанный лежит. Тяжело дышит. Потом потянулся, напрягся, вырываться стал. Ремень натянулся, как струпа звенит. Руки ремнем до костей прорезало - не рвется, держит. Наконец ослабел, рвать перестал, заплакал. В то время шлем с головы свалился, люди смотрят - женщина!

Все поразились, меж собой говорят:

- Вот так женщина-богатырь!

Женщина плакать стала. Руки, ноги ремнем изрезало. Верхнеобского Богатыря товарищ к нему пошел. Говорит:

- Однако, женщиной оказался!

- А ты сразу и не разобрал?

- Нет, я сначала не узнал. Это та, которая за нами тогда гналась!

- Ага. Я потому и не вставал, знал, что это она пришла.

Ну, женщина все лежит. Плачет-разливается. С тех пор как связали, семь дней прошло. Слушать надоело.

- Довольно, - Верхнеобский Богатырь товарищу говорит, - пойди отпусти ее. Если захочет, пусть ко мне идет. Женой возьму.

Тот пошел, развязал. У женщины руки, ноги ремнем изрезаны. Отпустил. Говорит ей:

- Вождь сказал: "Если хочет, пусть ко мне идет".

Женщина согласилась, пошла. К мужу пришла. Тот лежит, как лежал. Говорит ей:

- Городок весь развалила? Выйди на улицу, может, от домов хоть немного щепок осталось - огонь разжечь.

Женщина не отвечает.

- В прошлый раз ты грозилась: "В городок твой приду, от домов щепок не останется, огонь развести нечем будет". Где же теперь сила-то твоя вся?

Женщина в ответ ни слова не говорит.

- Я нарочно из юрты не выходил. Мой ремешок порвать не смогла, вот твоя и сила!

Женщина с Верхнеобским Богатырем жить осталась. Девочка у нее родилась. Долго жили, коротко жили, стали часто между собой браниться. Муж что скажет - жене не по праву приходится, жена что скажет - мужу не по душе. Все у них худо выходит.

Однажды богатырь калдан взял, к реке пошел. Вверх по Оби отъехал, сетку в воду пустил, сплавляться стал. К поселку когда приблизился, сетка за что-то зацепилась, лодка воды зачерпнула и перевернулась. Люди увидели это, плакать стали. Невод опустили, неводили, неводили, не выловили. Товарищу Богатыря говорят:

- Пойди скажи жене его, что муж ее утонул.

Тот пошел, женщине говорить стал:

- С плохой вестью к тебе пришел. Муж твой калданить поехал и утонул. Мы невод пустили, да не нашли, видно, водой унесло.

- Какой черт его возьмет! - женщина отвечает.

- А ты, видать, и рада? - сказал и из дома вышел. К народу вернулся. Народ плачет, кричит:

- Где мы теперь такого вождя себе найдем?

Сколько ни неводили, сколько ни искали, вождя не нашли. Устали, бросили искать. Тогда женщина из дома вышла. Ведра взяла, идет по воду. Сквозь бахрому платка в воду посмотрела. Видит она: муж ее у Виткась-старухи и старика в гостях сидит, чай с ними пьет.

- Вы чего тут стараетесь, - она людям говорит, - чего радуетесь?

- Это мы-то радуемся?! Ты не знаешь, что ли? Откуда мы теперь такого вождя возьмем?

- Вождь ваш куда делся?

- Он из лодки вывалился, утонул.

- А что же он здесь у Виткась-старухи и старика сидит, чай с ними распивает?

Богатырь услыхал, понял, что жена его нашла. Рассердился. А женщина тихонечко домой пошла.

Из воды золотая белка вынырнула, на берегу меж людьми попрыгивает. Люди белку ловить стали, белка от них побежала. Позади, за домом, высокая лиственница росла. Белка к этой лиственнице бросилась. Люди белку ловят, она из рук выскальзывает. На лиственницу взбежала. Собрались люди, стали толковать. Один человек говорит: "Застрелим ее", другой говорит: "Так поймать надо, такую белку разве можно бить?" Решили за женой вождя послать.

- Пойди, - одному говорят, - позови ее, она-то уж наверно поймает.

Товарищ Верхнеобского Богатыря за женщиной побежал:

- Иди скорей!

- Зачем?

- Там такая хорошая золотая белочка прыгает, ты-то уж наверное ее изловишь!

- Ну, и сами изловите!

Богатырь повернулся и ушел. А белка то вниз спустится, то опять наверх бежит. Когда спустится, все ловить ее бросаются. В то время женщина из дома вышла:

- Вы чего здесь делаете?

- Милая женщина, иди скорее, поймай ее! Такая хорошая белочка здесь.

- Где вы белку увидели? - женщина говорит. - Это семь дней меня мучивший вождь ваш. Это он вас всех морочит.

Повернулась и домой пошла. Верхнеобский Богатырь, на лиственнице сидя, услыхал это. Рассердился, человеком обернулся и вниз спрыгнул. Люди замолчали, на месте замерли.

Богатырь домой побежал. Дома жена сидит, девочку грудью кормит. Богатырь ворвался, меч схватил, на женщину замахнулся. Та над мечом сорокой взвилась и в окно вылетела. Богатырь из дома выскочил, на коня вскочил, за ней погнался. Женщина соболем обернулась, дальше бежит. То линем обернется, то лисицей, то соболя вид примет. Богатырь, за ней гонясь, однажды старика увидел. Старик у огня сидит, весь грязью покрыт. Спрашивает:

- Внучек, куда бежишь?

- Кто с тобой, грязной собакой, разговаривать станет? Грязью-то весь зарос! Не стану я с тобой говорить.

Дальше побежал. Бежал-бежал, ночь наступила, он в темноте бежит. Внезапно свет увидел. Слышит, старик говорит:

- Выбрался? Всю ночь ты у меня в рукаве бегал, шерсть всю догола содрал.

- А ты кто таков? - Богатырь спрашивает.

- Я вчера тебя спрашивал, а ты со мной и говорить не захотел. Куда ты бежишь?

- За женой гонюсь.

- Не гонись.

- А почему?

- Верхний Дух вам вместе жить не велит.

- Отчею не велит?

- Брату с сестрой жить нельзя^*.

^* (По объяснению рассказчика, Верхнеобский Богатырь был братом героини.)

- Нет, я ее все равно поймаю.

- Хочешь - беги, но только слушай: она тут недалеко, у Верхнего Духа железные лук и стрелы попросила. До того места дойдешь, если увидишь, что лук и стрелы взяты, не ходи дальше.

- Тэ! Зря только она железные стрелы погубит.

Дальше пошел. Однажды заячий след увидел, по следу идет. День идет, другой идет, вдруг слышит голос:

- Послушай, остановись! Тут впереди увал есть, я на нем железный лук со стрелами оставил. Если там еще они, то дальше гонись, а если взяты, то не ходи, домой возвращайся!

Верхнеобский Богатырь дальше пошел. На увал поднялся, видит: из-под снега железные лук и стрелы торчат.

- Ну, бери их, - голос снова слышится, - смотри не потеряй только!

- Я не потеряю!

Дальше отправился. Далеко шел, близко шел, в одном месте видит: на железных цепях Семиугольный Город повис. Жена его в этом городке живет. В городке людей много. На самом краю юрточка стоит, у окна старик сидит, локтем на подоконник оперся. Богатырь думает: "Это, верно, вождь их сидит". Стрелу на лук положил, стреле говорит:

- Я тебя пущу, ты этот Семиугольный на Цепях Повисший Город весь разнеси. Если не сделаешь, так всю тебя расщеплю.

Лук натянул, стрелу пустил. Спущенная тетива, как гром, загремела. Слышит Богатырь, старик говорит:

- Эх, внучек, тетива его что-то худа стала! Опять он напортил, опять худо сделал.

Стрела вверх поднялась и зарубкой вниз опускаться стала. Тихонечко падает. "Это черт так устраивает, - Богатырь думает, - что стрела моя так летит". Стрела потихоньку опустилась, к старику подлетела, к локтю прилипла и повисла. Старик локоть почесал, говорит:

- Откуда комары взялись?

Почесываясь, взглянул, стрелу увидел. Схватил ее, назад направил, сказал:

- Эй, послушай, я вчера тебе говорил: не ходи дальше. Зачем назад не вернулся? Теперь если стрелу зарубкой вперед меж глаз тебе пущу, тут тебе и конец будет. Лучше добром возьми стрелу назад.

Стрелу бросил.

- Теперь яму вырой, сам в яму ляг.

Богатырь яму выкопал, лег в нее.

- Глаза закрой, - старик велит.

"Ну, этого-то я делать не стану, - Богатырь про себя думает, - глаза закрыть!"

Старик поднялся, из юрты вышел. Орлом обернулся, через палисад перелетел и вверх подниматься стал. Вокруг города семь раз облетел. В то время над городом тремя белыми быками запряженная нарта появилась. Богатырь смотрит: в парте Топал-ойка^* сидит. Орел на нарту опустился, человеком снова сделался, белую парку надел. Из нарты меч вытащил. "Что этот дед делать хочет?" - Богатырь думает. Старик меч поднял - только свист разнесся. У Верхнеобского Богатыря в глазах потемнело, в голове помутилось. Долго ли без памяти лежал, не помнил. Очнувшись, кверху глянул: городка как и не бывало, на том месте, куда город упал, озеро появилось.

^* (Топал-онка (младший брат или старший сын Нум-Торума) здесь выступает в роли Верховного Духа.)

Богатырь на ноги встал, озеро кругом обошел. На снегу след жены увидел, снова по следу побежал. До Казыма дошел, вверх по реке гонится. К верховью подходить когда стал, вдали жену увидел. Пуще прежнего бежать пустился. Нагонять когда стал, стрелу пустил. В том месте, куда стрела упала, скала поднялась. Богатырь на лук оперся, вперед прыгнул. На землю опустился, видит: перед ним жена стоит.

Говорит женщина:

- Семикрылый, семирукий, Верхнего края Богатырь, Верхний Дух, отец наш, нам вместе жить не велел. А воевать если начнем, ни ты со мной, ни я с тобой справиться все равно не сможем.

- Отныне ты здесь жить будешь, - Верхнеобский Богатырь сказал, - а народ твой в глухариных шкурах будет!

- Спасибо, что теплую кожу нам дал. А твой народ в холода, как вехи придорожные, пусть мерзнет!

На этом и разошлись. Верхнеобский Богатырь в свой поселок отправился. После его ухода женщина в Няксимволь отправилась. Еще когда она в Семиугольном, на Семи Цепях Повисшем Городе была, тогда дочь свою с братом в Няксимволь отправила. Теперь в Няксимволь пришла, старший брат ей навстречу вышел.

- Девочку твою, - говорит, - менкв украл, в воду бросил. Ниже поселка я ее из воды выловил, на дерево положил^*.

^* (У хантов и манси существовал обычай захоронения детей под корнями и в дуплах деревьев; чаще это практиковалось по отношению к мертворожденным детям.)

Женщина заплакала, сказала:

- Ну что ж сделаешь. Пусть там и остается. А теперь, милый братец, прощай. Пойду я в верховья Казыма. Там мое место будет.

В верховьях Казыма поселилась. Однажды Аут-отыр на нее напал. Слова не сдержал, войной пришел. Биться стали. Долго бились, все воины Аут-отыра полегли, он один остался. Бороться схватились. Вскоре Женщина Аут-отыра на землю повалила. Говорит:

- Сказала я тебе - не являйся ко мне, а ты пришел. Теперь без метки не отпущу.

Нож взяла, один глаз Аут-отыру выколола.

- А сейчас поклянемся.

Дерево срубили, на семь граней затесали, человеческой кровью помазали. Поклялись.

- Теперь, - женщина сказала, - после нашей клятвы если ко мне явиться, живым не отпущу. Пока знаком только пометила, одноглазым сделала, в следующий раз - живым уйти не думай!

- Больше не приду, - Аут-отыр ответил. - Спасибо, что хоть таким отпустила.

Попрощались, разошлись. Теперь каждый в своем месте живет. Женщина в верховьях Казыма жить осталась. "Верховий Казыма-реки Великая Женщина" - зовут ее. Казымского народа предок она.