116. Медвежья песня о спуске с неба

Верхний Дух, отец мой*,
В люльке из меха черного зверя,
В богатом гнездышке
Вырастил меня.
В люльке из меха красного зверя,
В богатом гнездышке
Вырастил меня,
В семи домах с одним выходом**,
Не выпуская, меня вырастил.
Вот однажды говорит
Верхний Свет, мой батюшка:
-  Доченька моя, могучий зверь, 
Есть у меня в лесу
Много горных и лесных силков.
К ним теперь пойду.
В лесу и в горах приносящий счастье
Счастливый пояс свой
Отец надевает
И снова говорит:
-  Ну вот, доченька, 
Уж как я уйду,
Своего богатого гнездышка
Из собольих шкур, из звериных шкур
Не покинь, смотри!
Мною сказанных слов
Не забудь, гляди!

^* ("Верхний Дух, отец мой" - Нум-Торум.)

^** (Т. е. в задней комнате дома.)

В охоте на красного зверя, 
В охоте на черного зверя 
Счастье дающим поясом 
Мой отец подпоясался. 
Шкурой выдровой обтянутые 
Лыжи* он надел свои. 
Выходить же как начал. 
Снова мне сказал:
-  Ну вот, доченька, 
Из семи золотых домов 
Никуда не ходи, 
Мною сказанных слов 
Не забудь, смотри!

^* (Обычно у хантов и манси лыжи были подклеены шкурой с ног лося, но в старину для этой цели использовались и шкуры выдры.)

-  Я из дома не выйду, 
Что мне там искать! 
Вот ушел мой отец, 
Захотелось мне есть, 
Вышла из дома. 
Семирядный увидев загон, 
Я к нему пошла.
Для неезженых коней
Увидав загон,
Я к нему пошла.
К загородке лишь приблизилась,
Кони начали бросаться
Кто куда!
Загородка, не выдержав,
Развалилася,
Поскакали кони
Во все стороны.
Жеребят малых матери
Погнались за мной,
Семерых жеребят малых матера
Погнались за мной.
Я от них бежать
Припустилася,
Побежала назад домой.
Как бежала назад,
За ограду золотую
Ненароком вдруг вступила я,
За ограду как иступила я,
Так почувствовала:
Ноги задние куда-то
Провалилися.
Как в себя пришла,
Говорю себе:
-  Ах ты, матери своей лишь любезный, 
Дохлый зверь!
Для тебя-то что страшное
Разве сыщется?
Испугалась чего:
Оступались куда-то ноги задние!
"Дай-ка, - думаю, - подойду туда".
Подхожу, вниз заглядываю:
Нижним народом населенная земля
Там видна.
Желтым расцвеченная, красным расцвеченная
Милая земля.
Вроде меня, зверя мощного, девушке
Погулять хороша земля!
В ином месте люди уж мясо поели,
За кости взялись,
А я все гляжу,
А поднялась когда,
С глаза правого слезу
Влево утираю,
С глаза левого слезу
Вправо утираю.
Повернулась и домой побрела.
В соболиное свое гнездышко
Спряталась.
Вот однажды
С грохочущим шумом
Сильной грозы,
С грохочущим шумом
Мощной грозы
Отец мой пришел.
Лыжи, выдрой обтянутые,
Околачивать принялся,
Были б сделаны неумелой рукой,
На елового дерева три куска
Раскололись бы натрое!
Сделал мастер хороший
Лыжи те,
Потому и целы остались,
Не распались.
В дом вошел,
Сел за стол о семи ногах,
Бессловесным зверем,
Безъязыким зверем
Там сидит.
Долго ль так сидел,
Мало ль так сидел,
Поднял голову.
Десятизубый свой, зубастый рот
Открывает, говорит:
-  Жадный зверь могучий, мол доченька, 
Мною сказанного слова
Не послушала.
Сколько раз тебе говаривал,
Чтоб неезженых коней
Ты не трогала.
Так зачем же их
Ты встревожила?
-  Батюшка, на землю 
Отпустил бы ты меня! 
Желтым расцвечена 
Милая земля, 
Красным расцвечена, 
Хорошая земля!
-   Где ты нашла, доченька, 
Землю желтоцветную,
То вода по трясинам виднеется.
-  Отпусти ты меня все же, батюшка!
-  Нет, не отпущу тебя - 
Так сказал и сел.
Слова более не вымолвил, 
Языком не шевельнул. 
Много ль так сидел, 
Мало ль так сидел, 
Наконец поднялся, встал, 
Закопченную одежду взял,
Надевает ее он на плечи свои
Соболиные,
В законченный дом, где железо куют,
Отправляется,
Звон железа, звонкий стук
День не умолкает,
Ночь не умолкает.
Вот однажды возвращается
Верхний Свет, мои батюшка:
-  Если сильно так 
Захотелось тебе, 
Выходи сюда.
Если хочешь, отпущу тебя.
Тут сажает он меня
В люльку златоверхую
С золотым обручем.
Заскрипел золотой блочек,
Спускаюсь я.
Сколько с неба опустилась,
Столько до земли осталось,
Тут умолк вдруг золотого блочка
Громкий скрип.
Опускаться люлька кончила.
Когда южный ветер поднимается,
Относит меня к морю
К Ледовитому,
Когда северный ветер поднимается,
Относит меня
К водам Морт-страпы.
Голоса моя лишь мотается,
Волосы мои лишь развеваются.
Вот однажды
Закрипел золотой блочек,
Подниматься люлька начала,
В золотую ограду
Кверху вытянута.
-  Ну, доченька, так каково? - 
Отец мой спрашивает:
-  Еще того не хочешь, нет?
-  Отпусти меня, отец мой, на землю! - 
Отвечаю я ему.
-  Ну, как хочешь, доченька, 
Если сильно так захотелось, 
Спущу тебя я на землю.
А как придешь на землю ты,
Человеческим сыном поставленные,
На одном столбе стоящие
Многочисленные лабазы
На пути твоем если встретятся,
Обходи их стороной
За три дерева.
Их не трогай смотри!*
Мною Сказанного наставления
Никогда не забудь!

^* (Отец наказывает медведице, чтобы она не трогала лабазы охотников, где у них хранятся запасы пищи.)

Так сказав, Верхний Дух, мой батюшка,
Посадив меня в люльку,
Начал вниз спускать.
С громким скрипом золотого блочка
Опустил меня он на землю.
Вышла я из люльки златоверхой,
Из люльки с золотой дугой.
Золотого блочка громкий скрип
Скоро в высоте угас.
Повернулась я идти.
Куда руку ни поставлю,
Всюду болотная трясина,
Всюду лесная трясина.
Руки не вытянуть,
Ноги не вытянуть.
Меж семи горных деревьев
С отростками
След звериный извилистый,
Зверь, я прокладываю.
Так-то идучи,
Вперед глянула:
Человеческим сыном поставленный
На одном столбе высокий лабаз
Заметила.
"Дай открою, - думаю, -
Что внутри его?"
Лабаз открываю.
На целое селение большой грабеж
Я устраиваю.
Вот с едой управилась,
Дальше побрела.
Так-то идучи,
Вперед глянула:
Человеческим сыном поставленный
С окоченевшим лабаз
Заметила,
Могилу холодную увидела.
На целый городок тут большой грабеж
Я устраиваю.
Вот с едой управилась,
Дальше побрела.
Долго ли я шла,
Коротко ли шла,
Как почувствовала,
Что в плечах и в коленях моих
Исхудала я.
На былинку если встану,
Меня былинка выдерживает,
На травнику если встану,
Меня травинка выдерживает -
Исхудала так.
Вот однажды повстречала я
Росомаху, сестренку старшую.
Подошла она.
- Росомаха, сестрица мои,
Для меня ворожбу сотворить
Не присела бы ты?
Отчего со мной случилось так:
На былинку если встану,
Меня былинка выдерживает,
На травинку если встану,
Меня травника выдерживает -
Исхудала я так.
Для меня ворожбу сотворить
Не присядешь ли?
Тут присела она,
Вот и говорит
Росомаха, сестрица старшая:
- Верхним Светом, отцом твоим,
Слово скачанное
Зачем же забыла ты?!
Отныне впредь
Не забудь его.
Вот я дальше пошла.
Так-то идучи,
В одном месте
Вперед глянула:
Человеческим сыном поставленный
На двух столбах лабаз
Заметила.
За три дерева сторонкою
Обошла его теперь.
Так ходя,
Собирая в лесу ягоду,
В лесу выросшую ягоду,
Накопила силу добрую.
Вот однажды белым инеем
Мхи, лишайники подернулись.
Утро с инеем мой отец послал.
Иней на носу у ворона
В утро то отец послал.
С земляной кровлей дом,
Дом с кровлей сделать
Надумала.
Вот беру я
Две лопаты свои
С остриями железными.
Принимаюсь рыть
И все рою да рою,
С земляной крышей дом
Поспел.
Волосатую свою голову
Со многими волосами
Завожу в него,
Свою лапу правую
Постилаю,
Как лоскутную циновку
Из десяти лоскутков
Постилаю.
Лапой левого своей
Покрываюсь,
Как лоскутным одеялом
Из десяти лоскутков
Покрываюсь.
Пестрой тетери глубоким сном*
Засыпаю.
Ухо правое мое
Слушает:
Мужа, клятву приносящего,
Человека клянущегося клятву верпую
Слушает**.
Глаз мой правый
Высматривает:
Клятву женщины, клятву верную
Высматривает.

^* (В облике тетери манси представляли душу сна (см. № 161).)

^** (Медведь послан Верхним Духом следить за нерушимостью клятвы. У хантов и манси было принято давать клятву над лапой или мордой медведя.)

Вот однажды корни дерева,
Дерева ветвистого, с зелеными ветвями
Шевелиться корни начали.
Вот однажды слушаю:
Две собаки высотой с телят,
Старшим сыном Усынг-отыра
Выращенные,
Две собаки лаять начали.
Вот однажды тетивы резкий звон
Лишь послышался, и
Коль медведица я, то четыре завязки
Развязывают.
Коль медведь я, то пять завязок
Развязывают.
Мою шубу снимают*.
В колыбельку с дугой из черемухи**
Меня, зверя, усаживают.

^* (Шкура медведя считается его шубой, которую "снимают", развязывая завязки или расстегивая пуговицы. Во время свежевания их символизируют палочки, которые кладут медведю на живот, а затем разламывают. Число завязок или пуговиц связано с числом душ: у медведицы - их четыре, у медведя - пять. От пола животного зависит и упоминающееся ниже число дней медвежьего праздника.)

^** (Для доставки медведя из леса делали "колыбель": сгибали черемуховый прут дугой и соединяли концы дуги тремя поперечными брусками.)

Вот к селению, где много девушек,
Приходим мы.
Моим криком звериным четыре раза
Вскрикивают.
Моим криком звериным пять раз
Вскрикивают.
В трехсаженный дом меня
Втаскивают.
В трехсаженный дом меня
Втаскивают,
На полати трехдощатые усаживают.
Коль медведица я,
То четыре мои ночи пляшут,
Коль медведь я,
То пять ночей моих пляшут.
А как встану я на дорогу большого духа,
Встану я под звон крупных денег;
А как встану я на дорогу меньшего духа,
Встану я под звон мелких денег*.
Кайыг-увиг!**

^* (Во время медвежьего праздника медведю прикрепляли на глаза монеты либо кружки из жести или бересты.)

^** ("Кайыг-увиг, кай-уйи" - типичный возглас, обычно в начале и конце медвежьей песни.)