[ВОЕНАЧАЛЬНИКИ РАВАНЫ] (Часть 59)

 Вибхишана мудрый не медлил со словом ответным: 
 «Возвышенный доблестью воин с лицом медноцветным, 

 Чей слон под своим седоком головою качает, 
 А сам он, как солнце взошедшее, блеск излучает, 

 Зовется Акампаной. Следом несется, в отваге, 
 Угрюмый воитель со львом благородным на стяге. 

 И лук у того храбреца, что летит в колеснице, 
 Блистает, как радуга - у Громовержца в деснице. 

 Слоновьих изогнутых бивней ощеривший пару, 
 Главенством своим он обязан незримости дару. 

 Он - Раваны сын, Индраджит, этот ракшас клыкастый! 
 А лучник неистовый, схожий с Махендрой иль Астой, 

 Что встал в колеснице, огромное выказав тело, 
 И лук исполинских размеров напряг до предела - 

 Смельчак и силач. Называется он Атикайя, 
 А тот медноглазый, сидящий, очами сверкая, 

 На буйном слоне, что гремит колокольцами яро, - 
 Воитель отважный, бестрепетный муж, Маходара. 

 Свирепо ревущий, прославленный твердостью духа, 
 Он имя свое получил за великое брюхо. 

 Блистающий всадник, что высится снежной горою, 
 В броне облаков, озаренных заката игрою, 

 Как молния, быстрый, в бою неразлучный с удачей, 
 Бесстрашный седок, под которым трепещет горячий 
 Скакун в раззолоченной сбруе, - зовется Пишачей. 

 А этот, разубранный весь, в одеянье богатом, 
 Что держит зазубренный дротик, отделанный златом, 
 И едет верхом на быке, словно месяц, рогатом? 

 Оружьем своим досаждает он целому миру, 
 И знают повсюду его, государь, как Триширу. 

 Взгляни на того, темнокожего, с грудью могучей, 
 На Кумбху - воителя, обликом схожего с тучей. 

 Не знающий промаха лучник, эмблемой для стягов 
 Избрал он змеиного раджу, владыку паннагов. 

 Махая тяжелой, гвоздями утыканной часто, 
 Покрытой узором алмазным дубиной комлястой, 

 На битву Никумбха, овеянный славой, стремится, 
 А дивная палица пышет огнем и дымится! 

 Врагов сокрушитель, Нарантака, с видом надменным 
 Летит в колеснице, снабженной оружьем отменным, 

 Украшенной пестрыми флагами, блещущей яро. 
 Скалу многоглыбную выломал он для удара. 

 А десятиглавый, очами сверкающий дико - 
 Богов устрагаитель и ракшасов буйных владыка, 

 Чей лик, окруженный звериными лицами, блещет, - 
 Под белым зонтом с драгоценными спицами блещет! 

 Огромный, как Виндхья, властительный, великомудрьш, 
 Он схож с окруженным зловещими духами Рудрой. 

 Как солнце, в алмазном венце и подвесках алмазных, 
 Является он среди ракшасов зверообразных. 

 Ты видишь владетеля Ланки, ее градодержца, 
 Что Ямы унизил гордыню и спесь Громовержца!» 

 И, глядя на Равану, во всеуслышанье, веско, 
 Вибхишане Рама ответил: «Безмерного блеска 

 Исполнен Владыка Летающих Ночью, и трудно 
 Его созерцать, как светило, горящее чудно. 

 Нам кажется облик его, расплываясь в сиянье, 
 Полуденным солнцем в своем наивысшем стоянье. 

 Поверь, обладать не дано этим блеском ужасным 
 Ни демонам, ни божествам, ни царям грозновластным. 

 Свирепые духи дружиной своей разноликой 
 Несутся с оружьем за двадцатируким владыкой. 

 Несметная силища! Горы подняв над собою, 
 Стремятся страшилища гороподобные к бою. 

 Их раджа, как Яма всевластный, с петлей наготове, 
 Грозит уничтожить созданья из плоти и крови». 

 Сказал Добромыслящий: «Мне предначертано роком 
 Узреть злоприродного Равану собственным оком. 

 Вибхишана, мощь моего справедливого гнева 
 Падет на того, кем похищена Джанаки дева!»

Видя, что лучшие из воителей его сражены в этой невиданной доселе битве, Равана в сверкающей, как солнце, колеснице выехал из ворот Ланки.

Начинается новая страшная битва. Вот уже и Хануман распростерся на земле, поверженный грозной дланью Раваны; гигантское копье пове­лителя ракшасов поражает отважного Сугриву, царя обезьян; дивный зод­чий Нила ранен стрелой повелителя Ланки, он шатается и отступает. Лакшмана осыпает могучего врага тучей стрел, но тот улучает мгновенье и посылает в голову сына Сумитры стрелу, дарованную ему некогда са­мим Брахмой. Лакшмана падает в потоках собственной крови. Но перед этим успевает пронзить грудь Раваны тремя стрелами. Царь ракшасов взревев от боли, пронзает Лакшману чудовищной величины копьем. Но в этот миг Хануман, оправившийся от удара, встает и страшным ударом кулака сбивает с ног похитителя Ситы. Затем он выносит Лакшману из битвы.

В бой вступает сам божественный Рама.

Чередою метких стрел он убивает колесничего Раваны и лошадей, раскалывает вдребезги колесницу, а затем щит, и лук, и стрелы грозного царя, затем сбивает с древка его стяг и, наконец, поражает в грудь Равану и сносит с его головы драгоценный венец. Равана стоит перед Рамой в ожиданье смертельного удара, но великодушный воитель щадит его и от­пускает обратно в Ланку.

Равана посылает ракшасов за Кумбхакарной - последней своей на­деждой в битве с божественным сыном Каушальи.