КНИГА ТРЕТЬЯ. ЛЕСНАЯ

[ВСТРЕЧА С ШУРПАНАКХОЙ] (Часть 17)

 Под стать святожителю, в хижине, листьями крытой, 
 Безгрешный царевич беседовал с братом и Ситой. 

 Он притчу рассказывал Сите и сыну Сумитры, 
 Блистая, как месяц, в соседстве сияющей Читры. 

 Одна безобразная ракшаси в поисках дичи 
 Туда забрела - и прервалось течение притчи. 

 С рожденья звалась Шурпанакхой она за уродство, - 
 За когти, ногам придававшие с веялкой сходство. 

 И взору ее луноликий представился Рама, 
 Прекрасный, как тридцать богов, как пленительный Кама. 

 И мягкие кудри, и мощь благородной десницы, 
 И блеск удлиненных очей сквозь густые ресницы, 

 И смуглое, схожее с лотосом синим, обличье, 
 И царские знаки, и поступи юной величье, 

 Что плавностью напоминала походку слоновью, 
 Увидела ракшаси - и воспылала любовью, 

 Уродина эта - к прекрасному, как полнолунье, 
 К нему, сладкогласному, - скверная эта хрипунья! 

 Противноволосая с дивноволосым равнялась, 
 Противноголосая с дивноголосым равнялась. 

 Сама медно-рыжая - с ним, темнокудрым, равнялась 
 И, дура бесстыжая, с великомудрым равнялась. 

 С красавцем равнялась она, при своем безобразье, 
 И с лотосоглазым таким, при своем косоглазье. 

 С таким тонкостенным и царские знаки носящим 
 Равнялась она, страхолюдная, с брюхом висящим. 

 Приблизившись к Раме, палима любовною жаждой, 
 Сказала ему Шурпанакха: «Решится не каждый 

 Избрать этот лес для жилья, если ракшасов племя 
 Сюда без помех прилетает во всякое время. 

 Эй, кто вы, с собой прихватившие луки и копья, 
 Да деву-отшельницу, - шкура на ней антилопья?»

Рама спокойно и правдиво поведал о своем изгнанье из Айодхьи, которую покинул вместе с супругой Ситой и братом Лакшманой. В свой черед царевич спросил Шурпанакху, к какому роду она принадлежит и для чего явилась в их убежище.

Охваченная похотью, ракшаси отвечала Раме:

 «...А я Шурпанакхой зовусь и уменьем владею 
 Свой облик менять произвольно, под стать чародею. 

 Брожу я и страх навожу на окрестные чащи. 
 Ты Равану знаешь? Он брат мой великоблестящий! 

 Другой - Кумбхакарна, что в сон погружен беспробудный, 
 А третий - Вибхишана, праведный, благорассудный. 

 Четвертый и пятый - отважные Душана с Кхарой, 
 Считаются в битвах свирепой воинственной парой. 

 Я доблестью их превзошла. Разве есть мне преграда? 
 Своим изволеньем по воздуху мчусь, если надо. 

 А Сита? Что толку в уродце таком неуклюжем! 
 О Рама прекрасный, ты должен мне сделаться мужем. 

 Царевич, мы - ровня. К тебе воспылавшую страстью, 
 Бери меня в жены, не вздумай противиться счастью!»