[ВОЕНАЧАЛЬНИК КИЧАКА СУТАПУТРА ОСКОРБЛЯЕТ ЖЕНУ ПАНДАВОВ]

 Прошло десять месяцев службы примерной. 
 Была Драупади рабынею верной. 

 Царевна, достойная тысяч служанок, 
 До ночи трудилась теперь спозаранок. 

 Узрел ее Кичака - войска Вираты 
 Начальник могучий и зоркий вожатый: 

 На женской блистала она половине, 
 Подобная лотосоокой богине. 

 Он, бога любви пораженный стрелою, 
 Предстал пред сестрой, пред Судешной, с хвалою: 

 «Скажи мне, сестра: появилась откуда 
 Служанка твоя - дивноглазое чудо? 

 Схожу я с ума, красотой изумленный, 
 Как будто вином молодым опьяненный. 

 Готов я, как раб, подчиняться приказам 
 Красавицы, властно смутившей мой разум. 

 Я жизнь обрету, покорясь ее власти, 
 Иначе умру от сжигающей страсти. 

 В мой дом изобильный, богатый, радушный, 
 Где есть колесницы, слоны и конюшни, 

 Ковры и каменья, рабыни и слуги, 
 Пускай она вступит по праву супруги!» 

 Затем к Драупади, служанке-царице, 
 Пришел, - так шакал приближается к львице, - 

 Со льстивою речью: «Поверь, ты прекрасна, - 
 Зачем же должна ты поблекнуть напрасно? 

 Хотя, как цветок, ты достигла расцвета, 
 Гирлянда цветов на тебя не надета. 

 Всех жен моих старых возьми ты в рабыни, - 
 Да стану рабом твоим верным отныне!» 

 Ему Драупади сказала в то утро: 
 «Зачем ты стремишься ко мне, Сутапутра, - 

 Такой неприглядной и низкой по касте? 
 Зачем от запретной трепещешь ты страсти? 

 Тебе - не жена я, люблю я другого, 
 И в этой любви - честной жизни основа. 

 Чужую жену возжелать - преступленье: 
 Позор обретешь и впадешь в ослепленье. 

 Меня охраняют мужья-полубоги. 
 Гандхарвы злопамятны, мстительны, строги. 

 Их грозная ревность тебя уничтожит, 
 Погибнешь - безумцу никто не поможет! 

 Стоишь, как дитя, у реки, и на правый 
 Ты с левого берега ждешь переправы, - 

 Пойми, неразумный: и за океаном, 
 И в недрах земли, и на небе туманном, - 

 Нигде, ни в каком ты не скроешься месте, 
 От их не спасешься карающей мести. 

 Желая меня, ты подобен мужчине, 
 Что, вдруг заболев, устремился к кончине. 

 Чтоб месяц схватить, словно глупый ребенок, 
 Ты высунул руку свою из пеленок!» 

 Отвергнутый, снова к Судешне пришел он, 
 Сказал: «Я желаньем пылающим полон. 

 Чтоб я не погиб, помоги мне, царица, 
 С прекрасной служанкою соединиться». 

 Судешна ответила, брата жалея, 
 А также о собственной пользе радея: 

 «Ты в доме своем прикажи в преизбытке 
 Готовить и вкусную снедь и напитки. 

 Пришлю Драупади, и ты без помехи 
 Склони ее лестью к любовной утехе». 

 Воитель, в свои возвратившись покои, 
 Питье приказал приготовить хмельное, 

 Зарезать баранов и коз в изобилье, - 
 Его повара преискусными были. 

 Узнав, что исполнил он дело успешно, 
 Сказала красивой служанке Судешна: 

 «Питье принеси мне от Кичаки. Стражду, 
 Хочу поскорей утолить свою жажду». 

 А та: «Не пойду. Ты ведь знаешь, царица, 
 К чему он, порочный и подлый, стремится. 

 Распутною в доме твоем я не стану, 
 Законным мужьям изменяющей спьяну. 

 Ты вспомни, внимающая славословьям, 
 С каким я к тебе нанималась условьем. 

 Нет, к Кичаке я не пойду. В исступленье 
 Он мне, одурев, нанесет оскорбленье. 

 Есть много рабынь у тебя, о благая, 
 Скажи, пусть пойдет к сластолюбцу другая». 

 Судешна: «Поскольку ты послана мною, 
 Ступай к нему в дом со спокойной душою». 

 Сказала и кубок дала ей из злата. 
 Пошла Драупади, волненьем объята. 

 Решила: «Пойду, ибо верность-охрана: 
 Мужьям пятерым я верна постоянно». 

 И Солнцу - светящему Сурье - взмолилась, 
 И Сурья послал слабой женщине милость: 

 Он ракшаса дал ей, - да станет ей стражем, 
 Незримой преградою проискам вражьим! 

 Увидев красавицу, тонкую в стане, 
 Подобную робкой, испуганной лани, 

 Был Кичака счастлив, - бесстыжий, лукавый, - 
 Как лодку увидевший у переправы. 

 Сказал: «Госпожа и владычица счастья! 
 И шкуры степных антилоп, и запястья, 

 И серьги получишь ты, и ожерелья, 
 А также вино для любви и веселья! 

 Ты вместе со мною взойди госпожою 
 На ложе, что устлано пышной парчою». 

 А та: «Утолить свою жажду желая, 
 Царица велит, чтоб напиток взяла я». 

 А Кичака: «Так по тебе я тоскую! 
 К царице отправлю служанку другую». 

 Он обнял ее, но она, вырываясь, 
 Толкнула бесчестного, намереваясь 

 Найти у Юдхиштхиры-мужа спасенье. 
 Но только собранья достигла в смятенье, 

 За косу схватил ее Кичака дикий, 
 Ударил ногой на глазах у владыки. 

 Но ракшас, - ей данная Солнцем охрана, - 
 Как вихрь, повалил сластолюбца нежданно, 

 И тот без сознанья упал, опозорен, 
 Свалился, как ствол, что подрублен под корень. 

 Пред взором Юдхиштхиры и Бхимасены 
 Ударил красавицу воин презренный, 

 И жаждал Бхима, разъяренный, расплаты, - 
 Хотел он убить полководца Вираты, 

 Но в страхе, что узнаны будут скитальцы, 
 Юдхиштхира пальцами сжал его пальцы. 

 Тогда, на супругов подавленных глядя, 
 Сказала Вирате, в слезах, Драупади, 

 Мужьям предана и душой справедлива, - 
 Казалось, что оком сжигал ее Шива: 

 «Жену храбрецов, перед кем супостаты 
 Дрожат, - он ударил ногою, проклятый! 

 Жену повелителей, правящих мудро, - 
 Ногою ударил меня Сутапутра! 

 Жену гордецов с тетивою тугою, - 
 Ударил меня Сутапутра ногою! 

 Жену благородных и чистых, как утро, - 
 Ударил ногою меня Сутапутра! 

 Жену ратоборцев, опасных вселенной, 
 Ударил ногой Сутапутра презренный! 

 Но где же отныне для слабых защита? 
 Где витязей гордая удаль сокрыта? 

 Мужчины они, может быть, только с виду, 
 Коль женщины терпят позор и обиду! 

 Где ярость сердец правосудных и гневных, - 
 Иль, может быть, каждый бессилен, как евнух? 

 Где видано, чтоб оставались спокойны 
 Мужья, если бьет их жену недостойный? 

 Как терпит Вирата бесчестье такое, - 
 Чтоб мне наносили, безвинной, побои? 

 О царь, не как царь ты ведешь себя ныне, 
 В стране у тебя правды нет и в помине, 

 Такого, как Кичака, в доме взлелеяв, 
 Как видно, ты ценишь одних лишь злодеев. 

 Ни ты, и ни Кичака, и ни вельможи 
 Твои - на достойных судей не похожи! 

 О царь, справедливым ты станешь едва ли, 
 Стерпев, чтоб меня при тебе избивали. 

 Так пусть Сутапутры поступок позорный 
 Осудит и каждый судья, и придворный!» 

 Вирата: «Не зная причин вашей ссоры, 
 Свершу ли я суд справедливый и скорый?» 

 Но поняли знатные слуги Вираты, 
 Что в Кичаке - дело, что он - виноватый. 

 Сказали придворные о Драупади: 
 «Подобна, прекрасная, высшей награде 

 Тому, кто женат на такой длинноокой, 
 Пленительной телом и мыслью высокой». 

 Юдхиштхира потом покрылся: «Уйди ты 
 К царице, - жене приказал он, сердитый, - 

 Ведь витязей жены, шагая сквозь беды, 
 Совместно с мужьями достигнут победы. 

 Я мыслю: не время теперь для волненья. 
 Мужья твои, видно, такого же мненья, - 

 Недаром, не гневаясь и не печалясь, 
 Гандхарвы на помощь к тебе не примчались. 

 Не знаешь ты времени гнева и злости, 
 Мешаешь ты людям, играющим в кости, 

 Вбежала сюда, как плясунья-певица, - 
 Ступай же, гандхарвов сердить не годится». 

 В ответ - Драупади: «Бессилье их зная, 
 Мужьям своим все ж пребываю верна я. 

 Так слабы они, что страшат их злодеи, 
 А старший, - он в кости игрок, - всех слабее!» 

 В покои Судешны пошла со слезами, 
 С рыданьем, с распущенными волосами, 

 Как месяц, пробивший тяжелые тучи, 
 Сверкал ее лик многогневный и жгучий. 

 Судешна: «Зачем ты приходишь, рыдая? 
 Скажи, кто ударил тебя, дорогая? 

 Кто будет сегодня наказан сурово? 
 Поведай, о лотосоглазая, слово!» 

 А та: «На глазах у вельмож и Вираты 
 Ударил меня Сутапутра проклятый». 

 «Велю, если хочешь ты, прелюбодея 
 Убить!» - отвечала Судешна, краснея. 

 Служанка: «Другие найдутся для мести. 
 Сегодня умрет совершивший бесчестье!»