[ШАНТАНУ ЖЕНИТСЯ НА РЫБАЧКЕ САТЬЯВАТИ]

 В столице, похожей на Индры обитель - 
 На город, где жил Городов Сокрушитель, 

 Был счастлив Шантану, блюститель закона, 
 И сына нарек он наследником трона. 

 Царевич был вежлив, умен, образован, 
 Отвагой его был народ очарован. 

 Четыре прошло многорадостных года. 
 Царевич был счастьем отца и народа. 

 Однажды у влаги, под сенью древесной, 
 Шантану почувствовал запах чудесный. 

 Окинул он реку внимательным взглядом, - 
 Увидел красавицу с лодкою рядом. 

 Спросил: «Благовонная, с прелестью кроткой, 
 О, кто ты и чья ты, представшая с лодкой?» 

 Сказала: «Я дочь рыбака. И удачу 
 Я в праведном вижу труде: я рыбачу. 

 Отец мой над всеми царит рыбаками, - 
 Едим, что добудем своими руками». 

 К прелестнодушистой, к божественноликой 
 Внезапно охваченный страстью великой, - 

 Пришел он к царю рыбаков, восхищенный: 
 «Отдан мне, - сказал ему, - дочь свою в жены». 

 Глава рыбаков властелину державы 
 Сказал: «Есть обычай, священный и правый, - 

 Невестой становится дочь при рожденье. 
 Но выслушай волю мою и сужденье. 

 Коль дочь мою в жены ты просишь с любовью, 
 О царь, моему подчинись ты условью. 

 Условье приняв, удостоишь ты чести 
 Отца и подаришь блаженство невесте». 

 «Поведай условье, - воскликнул Шантану, - 
 И знай, что раздумывать долго не стану, 

 Отвечу я «да» или «нет» непреложно: 
 Нельзя - так не дам я, и дам, если можно!» 

 А тот: «Сын, рожденный рыбачкой-женою, 
 Да царствует после тебя над страною». 

 Шантану отверг рыбака притязанья, 
 Ушел, унося в своем сердце терзанья, 

 Сжигаемый страстью, вернулся, угрюмый... 
 Однажды к царю, погруженному в думы, 

 Приблизился Гангея с речью такою: 
 «Отец, почему ты подавлен тоскою? 

 Послушны тебе все владыки и страны, - 
 Какие же в сердце скрываешь ты раны?» 

 Шантану ответствовал мудрому сыну: 
 «Узнай моей скорби сокрытой причину. 

 Ты - отпрыск единственный Бхаратов славных, 
 Но смерть не щадит и вожатых державных. 

 Ты ста сыновей мне милей, но не скрою: 
 Умрешь ты, - наш род прекратится с тобою. 

 Нужна для продления рода царица, 
 Однако мне трудно вторично жениться. 

 Бездетен, - согласно уставам старинным, - 
 Отец, что владеет единственным сыном. 

 Огню возлиянье, труды богомолий - 
 Не стоят потомства шестнадцатой доли. 

 А ты, столь воинственный, смелый, горячий, - 
 В сражении смерть обретешь, не иначе! 

 Наш род от стрелы прекратится случайной, - 
 Теперь ты узнал о тоске моей тайной». 

 Поняв миродержца смятенье и горе, 
 Сын Ганги ушел и с тревогой во взоре 

 Советнику царскому задал вопросы, - 
 Поведал царевичу седоволосый: 

 «Шантану понравилась дочь рыболова, 
 Но слишком условие брака сурово». 

 Тогда к рыбаку, с благородною свитой, 
 Приехал царевич как сват именитый. 

 Рыбак, по обычаю, вышел навстречу, 
 Приветствовал свата почтительной речью: 

 «Хоть сын для отца - наилучший ходатай, 
 Невесту отцу с разумением сватай. 

 Почетно и лестно, скрывать я не стану, 
 Сродниться с блистательным родом Шантану. 

 Жених-миродержец - награда невесте, 
 И кто от подобной откажется чести? 

 Не станет наследником царским, однако, 
 Дитя, что родится от этого брака, - 

 Не сможет соперничать, властный, с тобою, 
 О, бык среди Бхаратов с гордой судьбою! 

 Ты даже и бога и демона вскоре 
 Осилишь, как слабых соперников, в споре! 

 Об этом подумай. Скажу тебе кратко: 
 Иного не вижу в тебе недостатка». 

 Радея о пользе отца ежечасно, 
 Ответствовал Гангея твердо и властно: 

 «Я слово даю безо лжи и коварства, 
 Что станет твой внук повелителем царства!» 

 Рыбак, добывая для внука державу, 
 Сказал: «Ты защитник Шантану по праву, 

 Я верю, что будешь ты верной защитой 
 И нашей Сатьявати, муж знаменитый. 

 Не жду от такого, как ты, вероломства, 
 Но я твоего опасаюсь потомства». 

 Услышав сомненье того рыболова, 
 Ответил царевич: «Узнай мое слово. 

 Клянусь я в присутствии царственной свиты, - 
 О царь рыбаков, эту клятву прими ты: 

 От царских отрекся я почестей громких. 
 Отвергнув престол, говорю о потомках: 

 Безбрачья обет возглашаю отныне. 
 Бездетный, - возжажду иной благостыни: 

 Познав целомудрия свет вожделенный, 
 Войду я в миры, что вовеки нетленны!» 

 Глава рыбаков задрожал от восторга. 
 «Бери!» - он сказал без дальнейшего торга. 

 Тогда полубоги, богини и боги, 
 А также святые в небесном чертоге, 

 Цветы проливая в пространстве надзвездном, 
 Назвали царевича Бхишмою - Грозным. 

 Сказал он Сатьявати: «На колесницу 
 Взойди же, о мать, мы поедем в столицу». 

 Вот Бхишма, обет возгласивший суровый, 
 Приехал к Шантану с царицею новой. 

 Восславили Бхишму цари и владыки. 
 «Он - Грозный!» - хвалебные слышались клики. 

 Шантану сказал с ликованием: «Смело 
 Исполнил ты труднотворимое дело. 

 Дарую награду великому сыну: 
 Ты сам своей смерти назначишь годину!»