Марко пьет в рамазан вино

Был указ султана Сулеймана
В рамазан не бражничать народу,
Не носить зеленые кафтаны,
Не носить и кованые сабли,
Не кружиться с девушками в коло.
Марко водит с турчанками коло,
Марко носит кованую саблю,
Что ни день - в зеленом он кафтане,
В рамазан винище распивает,
Да еще муллам велит и ходжам,
Чтоб и турки с Марком пировали.
Бьют челом неверные султану:
"Сулейман, отец наш и владыка!
Разве ты не отдал повеленье
В рамазан не бражничать народу,
Не носить зеленые кафтаны,
Не носить и кованые сабли,
Не кружиться с девушками в коло?
Марко водит с турчанками коло,
Марко носит кованую саблю,
Что ни день - в зеленом он кафтане,
В рамазан винище распивает.
Мало что грешит он в одиночку,
Он еще муллам велит и ходжам,
Чтоб мы, турки, с Марком пировали"
Только царь услышал это слово,
Кликнул он двоих чаушей верных: 
"Отправляйтесь к Марку, вы, чауши, 
Возвестите царское веленье, 
Чтобы Марко на диван явился". 
Побежали к Марку те чауши 
И в шатер к юнаку прибежали. 
Марко пьет вино и веселится, 
Да не чашей пьет он, а корчагой. 
Объявили царские чауши: 
"Ты послушай, Королевич Марко! 
Царь-султан велит тебе, юнаку, 
На совет немедленно явиться". 
Рассердился Королевич Марко, 
Размахнулся он своей корчагой 
И ударил по лбу он чауша, 
Треснул лоб, корчага раскололась, 
И вино и кровь перемешались. 
Вот к царю явился Королевич, 
Сел он возле царского колена, 
Соболь-шапку на лоб нахлобучил, 
Под рукою шестопер приладил, 
Приготовил саблю на колене. 
Начал царь вести такие речи: 
"Сын названый, Королевич Марко! 
Мой указ, наверное, ты знаешь, 
В рамазан не бражничать народу, 
Не носить зеленые кафтаны, 
Не носить и кованые сабли, 
Не кружиться с девушками в коло. 
Мне же люди добрые сказали, 
Горемыку Марка обвинили, 
Что ты водишь с турчанками коло, 
Что ты носишь кованую саблю, 
Что всегда в зеленом ты кафтане, 
В рамазан винище распиваешь, 
Да еще велишь ходжам почтенным, 
Чтоб они с тобою пировали! 
Что ты шапку на лоб нахлобучил, 
Под рукою шестопер приладил, 
Приготовил саблю на колене?" 
Отвечает Королевич Марко: 
"Царь-султан, родитель мой названый! 
Коль я пью во время рамазана, 
Значит, вера пить мне разрешает.
Коль ходжей почтенных угощаю,
Значит, царь, я вынести не в силах,
Чтоб я пил, а турки лишь глазели,
Пусть в корчму ко мне они не ходят.
Если я ношу кафтан зеленый,
Значит, мне к лицу кафтан, юнаку.
Если подпоясал эту саблю,
Значит, я купил ее за деньги.
Коль вожу я с турчанками коло,
Значит, молод я и неженатый,
Как и ты женат когда-то не был.
Коль я шапку на лоб нахлобучил,
Значит, речь твоя мне не по сердцу.
Коль я шестопер к себе придвинул
И держу я саблю на колене,
Значит, нынче ожидаю ссоры.
Ну, а коль начнется ссора,
Тот, кто ближе всех к Марку, первым сгинет!"
Оглянулся царь-султан турецкий,
Кто стоит тут ближе всех от Марка,
Ан пред Марком никого и нету,
Только он один, султан турецкий.
Царь отпрянул, Марко следом прянул,
И прижал султана он к простенку.
Тут султан пошарил по карманам,
Подает юнаку сто дукатов:
"Вот тебе, мой Королевич Марко!
Ты поди и пей вино хмельное".

Дмитрий Солунский и Черный Арап. Икона (XVII в.). Велико-Тырново (Болгария).