Сослан и сыновья Тара

Суровую зиму переживала Страна Нартов. Глубокие снега скрыли все пастбища, и скот голодал. Но особенно боялись нарты за своих коней.

- Что будем делать мы, если падут наши кони? Ведь человек без коня, все равно, что птица без крыльев, - говорили нарты.

И собрались раз лучшие из нартов в большой Нартский Дом и стали думать, как бы спасти им своих коней и свой скот. И спросили они Урызмага:

- Ты всюду бывал, знаешь все страны. Нет ли такой страны, где зимой не бывает снега?

- Знаю я такую страну, - ответил Урызмаг. - Это страна сыновей Тара. На берегу моря находится она. Круглый год колышатся там густые шелковистые травы и даже зимой бывают они не ниже колен. Хорошо бы попасти на тех пастбищах свой скот. Только опасно гнать его туда. Есть у Тара два сына - Мукара и Бибыц. Если мы и спасем наш скот от первого, то от другого нам его не уберечь.

- Что делать? Иначе спасти скот мы не можем, - сказали старейшие нарты. - Мы погоним его в страну Тара. Но кто из нас будет так смел и отважен, что не побоится сыновей Тара?

Многих тогда называли нарты, но никто не соглашался гнать туда табуны и стада. И тогда решили нарты, что нужно бросить жребий - кому пасти скот на земле сыновей Тара? Взялся метать жребий лукавый Сырдон. Вывернул он наизнанку свою шапку и бросил туда все жребии. Не любил Сырдон Сослана, спрятал он его жребий между двумя пальцами. Три раза делал он вид, что смешивает жребии, три раза опускал руку в шапку и три раза доставал он оттуда жребий Сослана.

Догадался Сослан, что нечестно поступил Сырдон, выхватил он свой меч и погнался за Сырдоном. Но только погнался, пришла ему в голову мысль: «А ведь если я ударю его, вся нартская молодежь, и юноши и девушки, скажут: «Позор Сослану, не надеется он на себя!» Пощадил Сослан Сырдона, покорился жребию, и что было делать ему? - согласился он гнать скот на пастбища сыновей Тара.

Сердитый пришел он домой, сел на скамью, и рассыпалась под ним скамья.

- Что с тобою, сын мой, мною не рожденный? Кто обидел тебя? - спросила его Шатана.

- Не знаю, мать, как мне поступить, - ответил Сослан. - Выпал мне жребий пасти скот на земле сыновей Тара, и, видно, не вернуться мне оттуда невредимым.

- Не бойся ничего, сын мой, приготовь все, что нужно пастуху, и гони скот. Но если кто-нибудь подойдет к тебе и спросит, кто ты такой, - не открывайся.

Что было делать Сослану! Собрался он и рано утром пошел по улице, криком оповещая нартов:

- Эй, нарты, выгоняйте свои табуны и стада! Если что-нибудь из них уцелеет, будете рады, если нет, пеняйте на себя.

По всем дворам зашевелились нарты, выгоняют они овец, коров и лошадей на край селения. Собрал Сослан воедино все нартские стада криком сокола, клекотом орла и погнал их в страну сыновей Тара.

Долгое ли, короткое ли время прошло, достиг он вечно зеленых Пастбищ на берегу моря. На высоком холме поставил он свой шатер. Скот пасется на пастбищах, а Сослан сидит у шатра и песни распевает.

Богаты были сыновья Тара - Мукара и Бибыц. Беспредельна была их земля, и не счесть их скота. Много было под их властью людей, и далеко шла слава о сыновьях Тара.

Однажды кто-то из людей, подвластных Мукара, подошел к его дому и крикнул:

- Сын Тара, Мукара! На твоей земле пасется столько чужих табунов и стад, что я даже не смог их счесть.

Разгневался Мукара, сын Тара:

- Что за глупец осмелился кричать возле моего дома? Небо не смеет греметь при звуке имени моего. Кто же из людей осмелится пригнать скот на мои пастбища?

Велел Мукара отрубить голову тому бедному человеку и на кол надеть ее.

- Пусть это будет в назидание тем, кто захочет кричать глупости возле моего дома, - так сказал Мукара.

Прошло немного времени, - еще один человек кричит возле дома Мукара:

- Мукара, сын Тара! Взгляни на пастбища свои: там пасется столько чужого скота, что земля от него почернела.

- Огрубите голову этому крикуну и наденьте ее на кол! - зарычал Мукара. - Житья мне не стало от глупцов. Разве есть на земле такой человек, который не слыхал бы о силе сыновей Тара!

Еще одну голову насадили на кол плетня, который окружал дом Мукара.

Прошло еще немного времени, и опять кричат возле дома Мукара:

- Сын Тара, Мукара, земли твоей не видать, так много чужих стад и табунов пасется на ней.

И призадумался тут Мукара, сын Тара: «Поторопился я, кажется, и напрасно велел отрубить головы людям, которые кричали мне правду. Видно, нашелся такой полоумный, который посмел пригнать свой скот на мои земли».

И велел сын Тара, Мукара, оседлать своего коня и направился он на пастбища свои, посмотреть, что за насильник ворвался на его пастбища.

Сидит Сослан у своего шалаша, песни поет и смотрит за скотом своим, который привольно пасется и всласть валяется в густой траве.

Вдруг видит Сослан: показалась вдали туча. Движется туча и оставляет позади себя на земле глубокую борозду, а высоко над тучей летают вороны.

- Что бы это могло быть? - удивляется Сослан.

Но вот приблизилась к нему туча, и увидел он, что это не туча, а всадник скачет к нему. Конь под всадником ростом с гору, а сам всадник на коне, как стог на горе. От дыхания всадника и коня его туман поднимается над степью. Глубокую борозду по земле оставляет его сабля. И то не вороны над тучей, а комья земли взлетают над головой всадника из-под копыт коня его.

Испугался широкоплечий Сослан и задрожал от страха. «Так вот каков Мукара, сын Тара, - подумал он. - Пришел мой конец».

Подскакал Мукара, сын Тара, и зарычал, загремел подобно грому:

- Небо не смеет греметь при мне, сокол боится пролетать над землей моей, муравей не смеет ползать по моим землям, а ты - что за собака, что за осел! Уж не на силу ли свою ты надеешься, что пригнал сюда свой скот?

Все табуны и стада собрались на крик Мукара. Съежился Сослан, в яичную скорлупу готов он был залезть со страху. Но что делать? Надо отвечать Мукара.

- Прости меня, - сказал Сослан. - Я человек наемный и ничего не знаю.

- Кто тебя нанял? - спросил Мукара.

- Я пастух у нартов. Скот их подыхал с голода, вот и послали они меня на эти далекие пастбища.

- Да простится тебе это, но отвечай по правде на мои вопросы.

- Все, что мне известно, скажу.

- Что-то толкуют о нарте Сослане, ты знаешь его?

- Как не знать мне его! - сказал Сослан.

- Так скажи мне, какова его сила? И что это за нартские игры его?

- Что и говорить, могуч Сослан, - так ответил Сослан, а сам подумал: пришла погибель Сослану.

Расскажи, какие нартские игры пришлось тебе видеть, - сказал Мукара. - Если сумею я, подобно нартам, сыграть в эти игры, то съем тебя вместе со скотом, ну, а нет, - вместе со скотом возвращайся домой.

- Кое-что я все-таки знаю об этих играх, - ответил Сослан. - Есть такая игра: самые могучие из нартской молодежи на черном камне оттачивают свои мечи и потом наводят их на оселке до того, что, если положить на острие меча волос и дунуть на него, пополам разлетается волос. И вот кладет Сослан на чурбан свою голову, и нартские юноши изо всей силы ударяют мечами по его шее. Но Сослану это нипочем, он только смеется, и даже следа не остается на булатной шее Сослана. И сказал Мукара Сослану:

- Не может слабосильный человек пасти так много скота. Мне кажется, что и меч твой не плох. Поточи-ка его хорошенько да попробуй на моей шее.

- Пусть будет так, как ты хочешь, - сказал Сослан и, улыбаясь, пошел точить свой меч, который и без того был достаточно остер. Но когда Сослан еще навел его на оселке, положил на меч волос, и дунул на него, то на обе стороны лезвия упал надвое разрезанный волос. Взглянул Сослан на солнце и засмеялся от радости, взглянул на месяц - от радости заплясал он. «Сейчас отрублю я голову Мукара», так думает Сослан.

Положил Мукара свою голову на дубовый чурбан и сказал Сослану:

- Руби, не жалей сил!

Сплеча, во всю свою силу ударил мечом Сослан, но даже волос не упал с жирного красного загривка великана. Со звоном отскочил меч Сослана, и отлетел кусок от его лезвия.

- Пустяковая эта игра, - сказал Мукара. - Не знаешь ли ты еще какой-нибудь?

- Знаю, - ответил Сослан. - Широко открывает Сослан свой рот, а нартская молодежь пускает стрелы ему в рот. Жует Сослан стрелы и, разжевав, выплевывает их изо рта.

- Давай сыграем в эту игру, - сказал Мукара. - Я открою рот, а ты пускай в него стрелы.

Взял Сослан свой лук, и его каленые стрелы одна за другой полетели в рот Мукара. Но, кряхтя, жует великан стрелы Сослана и, разжевав, выплевывает их изо рта.

- И эта игра пустяковая, - сказал Мукара. - Не знаешь ли ты еще какую игру потруднее?

- Есть еще у Сослана игра: у подножья высокой горы он острием вверх втыкает в землю свой меч и со всей силы бросается с этой горы на острие своего меча, и, упершись грудью в острие своего меча, Сослан вертится на нем и после всего этого остается невредим и очень весел становится он.

Тут же острием вверх воткнул свой меч Мукара возле подошвы горы. Взошел он на вершину горы, кинулся оттуда на острие своего меча, как волчок завертелся, и даже царапины не осталось на нем.

- Эта игра тоже легкая, - сказал Мукара.

- Есть еще у Сослана игра: взбираются на вершину горы самые сильные нарты и сбрасывают целые скалы на Сослана, а он только подставляет свой лоб, и, ударившись о его лоб, в песок рассыпаются камни.

- Взлезай-ка на гору, - сказал Мукара Сослану, - и сбрасывай оттуда самые большие камни, какие только сможешь поднять, а я буду стоять внизу и лоб подставлять. Посмотрим, что из этого выйдет.

Полез Сослан на высокую гору. Глядя ему вслед, Мукара вдруг заметил, что у нартского пастуха кривые ноги. И вспомнилось ему, что был слух, будто у нартского Сослана тоже кривые ноги. Снял свой лук Мукара, вложил стрелу, только хотел прицелиться и вдруг опустил лук. «А что, если это все-таки не Сослан, а простой пастух, - подумал он. - Убью я его, а нарты скажут, что не осмелился Мукара сразиться с Сосланом, а убил его пастуха».

Забрался Сослан на вершину горы и стал оттуда скатывать камни, один тяжелее другого. А Мукара внизу подставил свой лоб, и, ударяясь о его лоб, в песок рассыпались камни.

С утра до самого вечера продолжалась эта забава. Наконец, закричал сын Тара Сослану:

- Эй, пастух нартский, не трудись понапрасну! Не больнее укуса блохи эти удары.

«Видно, суждено разрушиться очагу моего дома, - подумал Сослан. - Если он только узнает, кто я, съест он меня непременно».

- Неужто ты не знаешь еще какой-нибудь игры Сослана? - спросил Мукара, когда Сослан спустился к нему вниз.

- Пусть проглочу я недуги твои, Мукара! Нет счета его играм, - ответил Сослан.

- Давай-ка еще какую-нибудь игру, только потруднее. - Велел раз Сослан вырыть большую яму и пустить в нее морскую воду. Залез он в эту яму, а сверху на него навалили хворост и землю, камни и деревья. Потом помолился богу Сослан и попросил, чтобы все морозы, которые отпущены на целую зиму, в эти три дня сразу спустились на землю. Исполнил бог его молитву. Целую неделю сидел Сослан в яме, и когда все, что было на него навалено сверху, накрепко заледенело, начал Сослан выпрямляться, поднял на себе все, что намерзло на нем и принес это в селение нартов. Вскочили нартские юноши на эту глыбу и стали играть на ней в альчики.

- Вот в эту игру я обязательно должен сыграть, - сказал Мукара.

Вырыли Мукара и Сослан глубокую яму возле самого моря, наполнили ее водой, залез Мукара в эту яму, а Сослан стал валить на него все, что только ни попадалось ему: бревна, хворост, камни. Наполнилась яма доверху, и взмолились Мукара и Сослан:

- О, боже, пусть в эти три дня опустятся на землю все те морозы, которые предназначены тобою на всю зиму.

И тут же исполнилась их молитва. Подули студеные ветры, превратилась вода в крепкий лед и сковала все, что навалено было на Мукара. Смирно сидит в яме Мукара, ждет, когда скажет ему нартский пастух, что пора вылезать из ямы. И вот крикнул Сослан:

- Подымись-ка теперь, Мукара!

Стал Мукара выпрямляться, но не может разворотить ледяную глыбу, сковавшую его. А Сослан смеется:

- Э-э-э! Сын Тара, плохо же ты играешь в эту игру. А вот Сослану ничего не стоит поднять такую глыбу.

Приподнялся тут сын Тара, понатужился и проломил лед головой. Но плечи не может вытащить из-под льда.

- Будь ко мне милостив, нартский пастух. Помоги мне освободиться от этих оков. Один я не в силах их разломать, - просит Мукара.

- Подожди немного, сейчас будет тебе освобождение, - ответил Сослан и выхватил меч свой. - Неужели ты не признал во мне нарта Сослана? Конечно, сильнее тебя никого нет на свете, и я много слабее тебя, но сила моя в уме. Умом я настолько сильнее тебя, что вот упрятал я тебя под камни.

- О, сын колдуньи, не признал я тебя, - зарычал в ответ Мукара. - А ведь, когда шел ты на вершину горы, по кривым твоим ногам я совсем было признал тебя, но гордость моя помешала мне пустить в тебя стрелу, а вдруг бы ты оказался простым нартским пастухом? Что же мне теперь делать! Одолел ты меня.

Стал Сослан рубить сына Тара. Сыплет меч искры, но не наносит вреда Мукара, - жив остается он.

- Будь ко мне милостив, - говорит опять Мукара. - Прекрати мои страданья. Только когда моей же бритвой отрежут мне голову, смогу умереть я. Поезжай ко мне домой, привези ее, положи на лед и пусти по льду, - она сама срежет мою голову.

Вскочил Сослан на коня своего и поскакал в дом Мукара. Но, подойдя к порогу дома Мукара, он подумал: «Неспроста послал он меня за этой бритвой, кроется тут какая-то хитрость».

Взял Сослан в руки большой чурбан и, держа его перед собой, ступил он на порог. И тут бритва, лежавшая над дверным косяком, слетела вниз и рассекла бревно на две части, а сама упала на землю. Поднял ее Сослан и привез туда, где сидел в яме Мукара. Увидев, что невредим Сослан, сказал Мукара:

- Ну и счастлив ты, сын колдуньи, если сумел спастись от бритвы моей!

Подошел к нему Сослан и сказал:

- Было бы у тебя ума столько же, сколько силы, - никто не смог бы одолеть тебя.

- А ты, Сослан, умен, но силы тебе не хватает. Когда умру я, вытяни мозг из моего спинного хребта, подпояшься им, и вся сила моя перейдет к тебе.

Пустил Сослан бритву по льду, и вмиг отрезала она голову Мукара, сына Тара.

Взял Сослан самых сильных быков, запряг их, привязал упряжку к верхнему концу спинного мозга Мукара, погнал быков и, как тяжелую цепь, вытянули они спинной мозг Мукара. И только хотел Сослан подпоясаться им, как вспомнил вдруг то, что случилось с бритвой. Потащил он спинной мозг Мукара в лес, опоясал им большое буковое дерево, и, как пилой подрезанное, упало оно. Тогда опоясал им Сослан второе дерево, и это дерево тоже упало. Восемь деревьев срубил подряд спинной мозг Мукара. Когда же Сослан стал опоясывать им девятое дерево, иссякла сила спинного мозга Мукара. Он только сжал дерево. И только после этого Сослан опоясался им.

Сидит Сослан у своего шатра и пасет скот. Долгое ли, короткое ли время прошло, но вдруг видит Сослан - опять показалась вдали черная туча. «Не к добру это», в тревоге подумал нартский пастух.

Все больше и больше увеличивалась черная туча, и вот великана-всадника разглядел Сослан. «Это, наверно, второй сын Тара Бибыц, - подумал Сослан. - От одного удалось мне избавиться, но что мне делать с этим?»

Подскакал всадник вплотную к Сослану и закричал громовым голосом:

- Что еще за собака, что еще за осел пришел на нашу землю? На землю нашу, по которой даже муравей поползти не смеет, над которой птица пролетать боится! Или ты пригнал сюда свои стада, надеясь на свою силу?

- Съесть мне твой недуг, мой милый! Какой я силач? Я всего лишь бедный пастух нарта Сослана. Суровая зима пришла в Страну Нартов, нечего стало есть скоту, вот и послал он меня сюда, чтобы я пас здесь скотину. Как мог я не согласиться, ведь он убил бы меня. И ты убьешь меня, - так не все ли мне равно?

«Нет, мне нельзя его убивать, - подумал сын Тара Бибыц, - а то Сослан скажет, что не посмел я с ним сразиться, а напал на его пастуха». И спросил он:

- А не видел ты здесь брата моего, Мукара? - Как не видать, видел.

- А где же он теперь?

- Мы тут с ним долго забавлялись. Я показывал ему игры нарта Сослана. Весело мы с ним играли. И вот он поднял на голове своей ледяную глыбу и умчался с ней в Страну Нартов.

- Именем твоего бога прошу, - сказал Бибыц, - расскажи мне об играх Сослана. Немало слышали мы о нартах.

- Лучше меня никто не расскажет, - ответил Сослан.

- Давай, начнем тогда.

- Есть у Сослана среди прочего скота два серых барана. Как быки, сильны эти бараны. Ставит их Сослан по обе стороны, подставляет им свою голову, и бараны, для его забавы, с двух сторон бьют его рогами по вискам. Бывало, устанут бараны, а Сослан тогда погладит себя по лицу и скажет: «Не знаю я игры, приятнее этой».

- Где же эти серые бараны? - спросил Бибыц.

- Я могу тебе их показать, - сказал Сослан, и он указал Бибыцу в стаде на двух серых баранов.

На быков были похожи эти бараны.

Встал Бибыц. на колени и подставил им свою голову. Свистнул Сослан, и с двух сторон помчались бараны и ударили рогами в оба виска Бибыца. С утра до вечера длилась эта игра. К вечеру устали бараны, и Бибыц сказал: «А ведь и правда, хорошая игра», покряхтел и вытер свое лицо.

- А какими другими играми забавляется Сослан? - спросил он.

- У подошвы горы втыкает он много копий, остриями вверх. Поднимается сам на вершину горы и там весело пляшет. А в разгаре пляски бросается вниз головой, летит прямо на Копья и, упираясь в них головой, становится вверх ногами, - ответил Сослан.

- А ну-ка, посмотри, как это у меня выйдет, - сказал Бибыц и, воткнув стальные копья у подошвы горы, он поднялся на гору, долго плясал там и в разгаре пляски с веселым криком бросился с утеса. Прямо на острия копий низвергся он головой и, упираясь в них головой, стал весело петь и хлопать ногами в лад песни.

- Ну, как это у меня вышло? - спросил он Сослана. - Неужели Сослан мог выкинуть что-либо получше?

- О, мое солнце, нет предела его мощи! - сказал Сослан. - Порой, по его приказанию, привозят на двенадцати парах быков громадные валуны и на ста парах быков дрова, разводят костер и раскаляют камни ста мехами, раздувая их. И когда раскалятся докрасна камни, раскрывает Сослан рот, и швыряют ему в рот раскаленные камни. Проглатывает Сослан эти камни и потом изрыгает обратно, без всякого вреда для себя.

- Попробую-ка и я поиграть в эту игру,. - сказал Бибыц.

Запрягли они нартских быков, на двенадцати парах привезли с берега моря громадные валуны, на ста парах подвезли дрова. Развели под камнями костер и раздули его пламя ста мехами. И когда докрасна накалились камни, стал Бибыц бросать их в свою пасть, проглатывал их и снова изрыгал обратно. А когда кончилась игра, вздохнул Бибыц и сказал:

- Это для игры годится, разогрел я утробу свою. А теперь покажи мне самую трудную игру Сослана, испробую я и эту игру.

И сказал тогда Сослан Бибыцу:

- Есть у Сослана еще игра: так глубоко заходит он в море, что только его голова остается видна над водой. Сверху наваливают на него хворост, бревна, камни, все тяжести, какие только под руку попадут. А потом молится Сослан: «Бог богов, мой бог, пошли такой мороз, чтобы за то время, пока ребенок выскакивает во двор за нуждой, водопад превращался бы в ледяной столб». И когда бог исполняет молитву Сослана и море замерзает, поднимает Сослан на себе, замерзшее море и выносит его на своих плечах.

- Не могу я не попробовать сыграть и в эту игру! Неужели не хватит у меня силы? - сказал Бибыц и тут же вошел в море так глубоко, что осталась видна только его голова.

Хворост, бревна, камни - что бы ни находил, все наваливал на него Сослан. А потом взмолился:

- Бог богов, мой бог, пошли такой мороз, чтобы за то время, пока ребенок выскакивает во двор за нуждой, водопад превращался бы в ледяной столб.

Всегда исполнялись молитвы нартов. Такой мороз спустился на землю, что море промерзло до дна и превратилось в ледяной камень. Целую неделю просидел в этом льду Бибыц, пока не сказал ему Сослан:

- Ну, теперь попробуй, выходи.

Поднялся Бибыц и, обливаясь потом, понес на себе оледеневшее море.

«Ой, ой, - подумал Сослан. - От этого, пожалуй, так легко не избавишься. Видно, гибель пришла и мне и скоту».

- А теперь ты должен мне показать все пути-дороги Сослана, - сказал Бибыц, отряхивая с себя лед.

- Пусть будет по-твоему, - сказал Сослан. - Наступает весна, настало мне время угонять скот в Страну Нартов. Последуй за мной, и я покажу тебе все пути-дороги Сослана.

Согласился Бибыц. Собрался Сослан и погнал скот в Страну Нартов.

Когда увидели нарты, что весь их скот цел и хорошо откормлен, очень обрадовались они и стали еще больше уважать Сослана. Но не знали они, какая тревога сжимает сердце Сослана. Каждый погнал к себе свою скотину. Сослан тоже вернулся домой. Сердито опустился он в свое кресло, - затрещало под ним кресло.

Увидела Шатана, что нехорошо на душе у Сослана, и спросила его:

- Отчего ты такой сердитый? Ведь стада вернулись сбереженные и откормленные, и нарты восхваляют тебя за это.

- А что мне теперь до скотины? - ответил Сослан. - Ум мой был оружием моим в борьбе с сыновьями Тара. Удалось мне убить Мукара, и этот пояс, который ты видишь на мне, сделан из его спинного мозга. Но как ни старался я, ничего не мог поделать с Бибыцом. Этот уаиг таков, что никто его не осилит. А ведь он следом за мной идет в наш дом.

- Напрасно ты боишься его, - сказала Шатана. - Я помогу тебе избавиться от него.

Они еще разговаривали, как со двора раздался голос Бибыца. Выбежала к нему Шатана и как гостя приветствовала его. И, быстро вернувшись в дом, чтобы убрать комнату, сказала Сослану:

- Спрячься пока и предоставь мне разделаться с ним. За дверью их дома устроено было подземелье. Велела

Шатана спуститься Сослану в подземелье и сказала ему:

- Сиди смирно и внимательно слушай.

Тут же побежала она к двери, ввела Бибыца в дом и усадила его на почетное место и обильный стол накрыла она перед Бибыцом.

- Я ищу Сослана. Он мне очень нужен, - сказал Бибыц. - Дома он или нет?

- Сослан должен скоро быть дома. Только вернулся он из далекой страны, где оберегал табуны нартов, и наша молодежь празднует его возвращение. Ты пришел издалека и, конечно, устал. Поешь пока, отдохни, а он вернется.

И Шатана поднесла ему почетную чашу и попросила его перед едой помолиться. Взял Бибыц чашу и только стал молиться, как Шатана сказала ему:

- Ох, добрый человек, не по-нашему ты молишься. Если нартские юноши узнают об этом, то не выпустят они тебя живым.

- Так возьми чашу и помолись сама, - сказал гость. Взяла Шатана из его рук чашу и спросила:

- Скажи, гость, где хранятся душа твоя, твоя сила и твоя надежда?

- А что тебе до этого? - спрашивает Бибыц.

- А как же иначе мне за тебя молиться? - ответила Шатана. - Такова наша молитва нартская.

Тогда Бибыц подумал и сказал, указывая на столб, подпирающий потолок:

- Вон в этом столбе находятся моя сила, моя надежда и моя душа.

Подбежала Шатана к столбу, обняла столб и поцеловала.

Засмеялся тогда Бибыц и говорит:

- Ну, как ты думаешь? С чего моя сила, моя надежда и моя душа будут находиться в этом столбе?

- Так где же они? - спросила Шатана.

- В камне очажном, - ответил Бибыц.

Склонилась Шатана к очажному камню и стала обнимать его, целовать и гладить.

- Ну, скажи, лукавая женщина, с чего моя душа, надежда и сила заберутся в этот очажный камень?

- Ах, гость дорогой, как нехорошо ты со мной поступаешь! Я от всей души спрашиваю тебя, чтобы за тебя молиться, а ты хочешь обмануть меня! - огорченно сказала Шатана.

И решил тут Бибыц довериться Шатане,

- Слушай, - сказал он, - я скажу тебе правду. На Желтом Утесе стоит неприступная крепость. В той крепости хранится булатный ящик. Три голубя скрыты в том ящике. Один из них - моя сила, другой - моя надежда, а третий - моя душа.

- Ну, я вижу, надежно спрятаны они, и никому не добраться до них, - сказала Шатана.

- Почему же нельзя добраться? - сказал Бибыц. - Стоит только мне свой меч высунуть за дверь, как от него потянется полоса света до самой крепости.

- Вот чудеса-то! - удивилась Шатана. Потом она помолилась над чашей и сказала: - А теперь поешь что-нибудь.

Сильно проголодался Бибыц и набросился на еду. Незаметно подсыпала ему Шатана в чашу ронга сонного зелья. И только он выпил, как сонное зелье тут же свалило его. Уложила Шатана Бибыца в постель, и захрапел он.

Велела тут Шатана вылезть Сослану из подземелья, взяла меч Бибыца, и только вышли они с Сосланом за дверь, луч солнца упал на меч, и длинная полоса света, подобная радуге, потянулась от его острия и уперлась в крепость на Желтом Утесе. И по этой радужной дороге послал Сослан своего прирученного ястреба, тот вмиг слетал в крепость на Желтом Утесе и принес булатный ящик.

Вернулись в дом Сослан и Шатана. Крепко спит Бибыц, и храп его раздается по всему дому. Вскрыл Сослан булатный ящик, взял в руки голубей и закричал во весь голос:

- Что за собака, что за осел разлегся здесь, в моем доме!

Вздрогнул Бибыц, пробудился, вскочил на постели. Но тут Сослан оторвал голову тому голубю, в котором скрывалась сила Бибыца. Зашатался Бибыц, бессильно опустил на руку тяжелую свою голову и повалился на постель.

Второй раз крикнул Сослан:

- Пусть незваный гость прочь уходит из моего дома!

Напряг Бибыц свои силы, но тут оторвал Сослан голову тому голубю, в котором крылась надежда Бибыца. Узнал тогда Бибыц пастуха нартов и содрогнулся.

- Теперь я узнал тебя - ты Сослан. Что ж поделаешь, умом своим ты одолел меня. Наверное и старшего брата моего ты тоже отправил к мертвым.

И третий раз закричал Сослан:

- Что за собака, что за осел после трех окриков смеет оставаться в моем доме!

Только раз шевельнулся Бибыц, как оторвал Сослан голову третьему голубю. Вздохнул еще три раза сын Тара Бибыц и умер.

А Сослан выбрал лучших из нартских юношей и повел их в страну сыновей Тара. Пригнали они оттуда весь скот, вынесли все сокровища и по справедливости разделили их между тремя нартскими родами.