Преследование Диармайда и Грайне

В тот день, когда Финн, сын Кумала, рано встал в Альмайне Лагенском, просторном и величавом, и сидел на зеленой траве без слуг, а только с двумя своими людьми - Ойсином, сыном Финна, и Диоруйнгом, сыном Довара О'Байсгне, спросил его Ойсин:

- Почему ты так рано поднялся, о Финн?

- Не без причины поднялся я так рано,- ответил Финн,- а потому, что нет у меня жены, милой супруги, с тех нор как умерла Майднес, дочь Гарада Глундуба, сына Морне; вот, почему сладкий сон не приходит ко мне без достойной жены, и вот причина того, что я встал так рано, о Ойсин.

- Но почему ты живешь так? - снова спросил Ойсин.- Ведь нет на зеленом острове Ирландии такой женщины, кото­рую мы не привели бы к тебе добром или силой, стоит тебе устремить на нее взор свой или хоть мельком на нее взглянуть.

А потом заговорил Диоруйнг, и таковы были его слова:

- Я мог бы отыскать тебе жену и милую супругу, достойную тебя.

- Кто же это? - спросил Финн.

- Это - Грайне, дочь Кормака, сына Арта, что был сыном славного Конда Ста Битв,- отвечал Диоруйнг.- Она превзошла женщии всего мира и лицом, и станом, и речью.

- Клянусь рукой моей, о Диоруйнг, уже давно между мною и Кормаком царят вражда и раздор. И не хотел бы я получить отказ от него в моем сватовстве, и скорее согласился бы на то, чтобы вы оба пошли к нему и предложили ему выдать свою дочь за меня, ибо я легче перенесу его отказ вам, чем сделанный прямо мне.

- Мы отправимся к нему,- сказал Ойсин,- хотя нам самим и не будет от этого проку. Но только пусть ни один человек не знает о нашем посольстве к нему, пока мы не вернемся от него обратно.

О том, как эти два воина, распрощавшись с Финном, двинулись в путь и как они ехали, пока не достигли долины Темры, нам ничего не известно.

Случилось так, что в это время король Ирландии производил там смотр своим войскам и держал совет со своими военачальниками и вождями племен. Ойсин и Диоруйнг были встречены с почетом, а собрание распущено до следующего дня. Король был убежден, что два посланца прибыли, чтобы чего-то потребовать от него немедленно. Ойсин нопросил короля отойти с ним в сторону и сказал ему, что они явились, чтобы поговорить о женитьбе Финна, сына Кумала, на его дочери. Кормак отвечал на это так:

- Нет в Ирландии ни короля, ни князя, ни победителя в боевых состязаниях, кому моя дочь не отказала бы в сватовстве, а на меня возлагают вину за это. Я не могу поручиться за успех вашего сватовства, пока вы сами не предстанете перед нею, ибо лучше, чтобы вы выслушали отказ от нее, чем потом упрекали меня за это.

Тогда они двинулись в путь и шли до тех пор, пока не до­стигли женского терема. Там Кормак усадил их на скамьи у высокого ложа Грайне и сказал ей такие слова:

- Вот, о Грайне, двое людей Финна, сына Кумала, которые пришли просить тебя стать его женой и милой супругой. Какой ответ дашь ты им, Грайне?

И Грайне ответила:

- Если он может быть достойным зятем для тебя, то почему бы не мог он быть достойным мужем и милым супругом мне?

Все остались очень довольны, и тогда было устроено большое пиршество и веселье для них вместе с Грайне и женщинами в светелке. И Кормак провел с ними две недели в Темре.

После этого Ойсин и Диоруйнг вернулись в Альмайн, где застали Финна и его фенниев, которым рассказали обо всем от начала до конца.

Тогда, не теряя времени, Финн собрал семь отрядов верных фенниев из каждой пятины Ирландии. И они явились к нему в просторный и величавый Альмайи Лагенский накануне выступления и двинулись в долину Темры, словно дикая, не­одолимая и стремительная лапина.

И ничего не известно о том, как они продвигались, пока не достигли долины Темры.

Там встретил их Кормак со своими военачальниками и вождями племен. Они торжественно приняли Финна и всех фенниев.

После этого все они устремились в пиршественный зал короля, именуемый Мидхуартом.

Король Ирландии сел там, чтобы принять участие в попойке и развлечениях; слева от него села его жена Эйтне, дочь Атана Коркайха, и Грайне рядом с нею, а справа от короля - Финн, сын Кумала, и Кайрпре Лифехайр, сын Кормака, сел вместе с ними; Ойсин же, сын Финна, занял место по другую сторону. И так расселись они все согласно их сану и званию.

Рядом с Грайне, дочерью Кормака, расположился премудрый друид из людей Финна. То был Дайре Дуанах, сын Морне, и вскоре между ним и Грайне завязалась беседа. А затем Дайре Дуанах, сын Морне, поднялся и, стоя перед Грайне, при­нялся петь ей песни, прославляя ее отцов и предков. Тут заговорила Грайне и спросила друида:

- Какая причина привела Финна сюда нынче вечером?

- Если ты не знаешь этого,- отвечал друид,- то не удивительно, что и я этого не знаю.

- Я хочу узнать об этом от тебя,- сказала Грайне.

- Ну, тогда узнай,- ответил друид,- он явился просить тебя стать его женою и милой супругой. Вот зачем Фини прибыл сюда сегодня.

- Это удивительная новость для меня,- сказала Грайне,- что не Ойсин, а Финн просит меня в жены, потому что более подходило бы мне иметь мужем человека, подобного Ойсину, чем такого, что старше моего отца.

- Не говори так,- сказал друид,- ибо стоит Финну услышать это - и он не возьмет тебя в жены, но и Ойсин тоже не осмелится взять тебя.

- Скажи мне теперь,- снова спросила Грайне,- кто этот воин, что сидит справа от Ойсина, сына Финна?

- Это,- ответил ей друид,- Голл, сын Морне, бесстрашный и верный.

- А тот, что сидит рядом с Голлом? - спросила Грайне.

- Осгар, сын Ойсина,- ответил друид.

- А длинноногий стройный воии рядом с ним?

- Это Кайльте, сын Ронана,- был ей ответ.

- А тот гордый, надменный воин, что сидит рядом с Кайльте? - вновь спросила Грайне.

- Дубтах, сын Лугайда Могучей Руки и сестры Финна, сына Кумала,- сказал друид.

- Скажи, а кто тот загорелый сладкоречивый воии с вьющимися, черными как смоль волосами и красными, как два рубина, щеками, что сидит слева от Ойсина, сына Финна? - спросила Грайне.

- Это воии - Диармайд, сын О'Дуйвне. Он более любим женщинами и девушками, чем кто-либо другой в мире.

- А рядом с Диармайдом? - продолжала спрашивать Грайне.

- Это Диоруйнг, сын Довара Дамада О'Байсгне; он тоже друид, сведущий в науках,- ответил Дайре Дуанах.

- Гости отборные,- сказала Грайне.

И она позвала к себе свою верную служанку и приказала ей принести золотой охотничий кубок, оставленный ею в тереме. Служанка принесла кубок, и Грайне тотчас наполнила его до краев вином (а вмещал он в себя столько, что девять мужей должны были девять раз выпить из него, чтобы осушить до дна). И сказала Грайне:

- Поднеси этот кубок прежде всех Финну и попроси его отпить глоток. И скажи при этом, что это я послала кубок ему.

Служанка поднесла кубок Финну и сказала ему то, что велела передать Грайне. Финн взял кубок, и едва он сделал глоток из него, как напали на него сон и глубокая дрема. Затем Кормак отпил глоток, и такая же дрема одолела его. После этого Эйтне взяла кубок и глотнула вина из него, и сон сковал ее так же, как и других. Тогда позвала Грайне свою верную служанку и сказала ей:

- Поднеси этот кубок Кайрпре Лифехайру и попроси пригубить из него, а затем поднеси кубок сыновьям короля, что сидят рядом с ним.

Служанка поднесла кубок Кайрпре. И, отпив из него, он уже не в силах был передать его следующему, ибо сон внезапно сломил его, как и всякого, кто прикасался к этому кубку. Все они один за другим погружались в глубокий сон.

Когда увидала Грайне, что все они охмелели и заснули, она поднялась, гордая и легкая, со своего места. И сказала она Ойсину:

- Дивлюсь я Финну, сыну Кумала. Как мог он попросить для себя в жены девушку, подобную мне? Не уместнее ли было бы предоставить мне выйти замуж за человека, равного мне по возрасту, нежели сватать за такого, что старше моего отца?

- Не говори так, о Грайне,- сказал Ойсин.- Ведь если Финн услышит тебя, он не возьмет тебя в жены, да и я не решусь на это.

- А хотел бы ты, чтобы я полюбила тебя, Ойсин? - спросила Грайне.

- Нет, этого бы я не хотел,- ответил Ойсин.- Ибо если женщина просватана за Финна, я не стану притязать на ее любовь.

Тогда Грайне обратила свой взор на Диармайда О'Дуйвне. И вот что она сказала ему:

- А ты хотел бы, чтобы я полюбила тебя, раз я не подарила еще своей любви Ойсину?

- Нет,- сказал Диармайд,- ибо женщину, которая готова была полюбить Ойсина, я не возьму в жены, даже если она и не просватана за Финна.

- В таком случае,- сказала Грайне,- я наложу на тебя опасные и губительные оковы любви, если ты не уведешь меня из этого дома нынче же вечером, пока Финн и король Ирлан­дии не пробудились от сна.

- Тяжкие оковы ты налагаешь на меня, о женщина,- сказал Диармайд.- И почему наложила ты их на меня до того мгновения, как проснулись сыновья короля и высокие князья в радостном королевском доме, что называется Мидхуарт, и увидели, что из них всех нет ни одного более достойного жен­ской любви, чем я?

- Клянусь моей рукой, о Диармайд,- ответила Грайне,- не случайно я наложила на тебя эти оковы. И сейчас я тебе объясню это. В тот день, когда король Ирландии присутствовал на собрании и воинском сборе в долине Темры, Финн и семеро фенниев случайно оказались там. И произошло там великое состязание между Кайрпре Лифехайром, сыном Кормака, и Дубтахом, сыном Лугайда, и мужами из Брегмага и Керна. И могучие волны Темры стали на сторону Кайрпре, а феннии Ирландии - на сторону Дубтаха, сына Лугайда. И не осталось никого в собрании в тот день, кроме короля, Финна и тебя, о Диармайд. Случилось так, что не повезло Дубтаху, сыну Лугайда. Тогда поднялся ты со своего места и, взяв кинжал у сидевшего рядом воина, с силой воткнул его в твердую землю и вступил в игру. И ты выиграл трижды у Кайрпре и у воинов Темры. Я была тогда в моем тереме и все виде­ла, наблюдая за тобой сквозь голубые стекла окон. И с той минуты, как я обратила на тебя свой взор, я отдала тебе свою любовь и не отдам ее больше ни одному человеку в мире.

- Дивлюсь я тому, что ты полюбила меня, а не Финна,- сказал Диармайд,- ибо ты видела, что нет во всей Ирландии человека, который был бы влюблеи в женщину сильное, чем он в тебя. И знай, о Грайне, что в тот день, когда Финн был в Темре, ему были вручены ключи от ее твердыни. А потому - как мы сможем покинуть крепость?

- Есть в моем тереме заколдованная дверца,- сказала Грайне,- и мы сможем выйти через нее.

- На мне лежит зарок никогда не проходить через какую-либо заколдованную дверь.

- Слышала я,- сказала Грайне,- что доблестный воии может с помощью острия своего копья и лезвия своего меча войти и выйти через крепостной вал любой твердыни. Я пройду через заколдованную дверцу, а ты последуешь за мной, ми­нуя ее.

Грайне прошла, как задумала, в то время как Диармайд обратился к своим людям, и вот что он им сказал:

- О Ойсин, сын Финна, что делать мне с этими оковами любви, которые наложены на меня?

- Ты не виноват в оковах, которые наложены на тебя, и я говорю тебе: последуй за Грайне и берегись хитростей Финна.

- О Осгар, сын Ойсина, что делать мне с оковами, кото­рые наложены на меня?

- Я говорю тебе: последуй за Грайне,- сказал Осгар,- ибо достоии жалости тот, кто не может сберечь узы любви.

- Какой совет дашь ты мне, о Кайльте? - спросил Диар­майд.

- Я скажу тебе,- ответил Кайльте,- у меня есть до­стойная жена. Но все же величайшим сокровищем мира была бы для меня любовь Грайне.

- Какой совет дашь ты мне, о Диоруйнг?

- Я говорю тебе: последуй за Грайне, хоть и умрешь от этого, и я жалею тебя.

- Все ли вы советуете мне последовать за Грайне? - спросил Диармайд.

- Да,- сказал Ойсин.

И все они сказали так.

После этого Диармайд поднялся со своего места, простер могучую руку над мечом своим и простился с Ойсином и воена­чальниками фенниев.

И не так алеет кроваво-красная земляника, как алела каж­дая слеза, катившаяся из глаз Диармайда, когда он прощался со своими боевыми товарищами.

После этого Диармайд взошел на крепостной вал, встал на острие копья и, подобно птице, легко и удивительно высоко поднялся на воздух, где он несся, пока не достиг двух лужаек в прекрасной, покрытой зеленой травой долине. Там опустился он на землю, и Грайне его встретила. И сказал ей Диармайд такие слова:

- Думается мне, о Грайне, что недоброе дело совершила ты. Лучше бы ты полюбила Финна, сына Кумала, нежели меня. Ибо не знаю я, в какую отдаленную часть Ирландии, или дебри лесные, или горные пещеры мог бы я увести тебя и тайком возвратить потом в твой терем - так, чтобы Финн никогда не узнал о твоем побеге.

- Я никогда не вернусь в свой терем и никогда не расстанусь с тобой, если смерть не разлучит нас.

- Так двинемся же в путь, о Грайне,- сказал Диармайд Диармайд и Грайне двинулись в путь, но не прошли они и мили, как сказала Грайне:

- Я устала, о сын О'Дуйвне.

- И вправду, пора тебе устать, Грайне,- сказал Диар майд.- Возвращайся в свой терем. Ибо клянусь тебе честью воина, что никогда в жизни не понесу я на руках ни тебя, ни какую-либо другую женщину.

- Тебе и не нужно этого делать,- сказала Грайне,- ибо кони моего отца пасутся поблизости в огороженной лужайке, и около них колесницы. Раздобудь их, а я подожду тебя здесь, пока не заберешь ты меня отсюда.

Диармайд подкрался к коням и запряг двух из них в колесницу.

Ничего не говорится дальше о том, как довез он Грайне до Бел-Ата-Луайна.

Заговорил Диармайд и сказал Грайне:

- Финну легче напасть на наши следы оттого, что кони везут нашу колесницу.

- Тогда брось здесь коней и колесницу, а я побреду за тобой пешком.

Миновав Бел-Ата-Луайн, они приблизились к высохшему руслу потока, и Диармайд оставил одного коня с колесницей по одну сторону потока, а другого по другую. И затем они с Грайне двинулись по руслу потока на запад, направляясь к пятине Коннахтской.

Ничего не говорится дальше о том, как добрались они до Дойра-Да-Вота, что посреди Клан-Рикарда. А там Диармайд нарубил ветвей, из которых соорудил крепкую ограду с семью плетеными дверями. А внутри, в самой середине этого шатра, устроил он ложе из мягкого кустарника и березовых листьев для Грайне.

Теперь я скажу о Финне, сыне Кумала.

Все, кто были в Темре, пробудились рано утром и увидели, что нет среди них Диармайда и Грайне. Пламя ревности охватило Финна, и от гнева он совсем ослабел. Донесли ему, что найдены их следы в долине Кланна Навена, и он приказал следовать по ним за беглецами. Следы привели в далекий Бел-Ата-Луайн, и Финн с ирландскими фенниями достигли его. Но они не могли пройти сквозь эту крепость. И тогда Финн поклялся честью воина, что, если они не сумеют прорваться сквозь нее, он велит срубить им головы и выставить их на стенах ее.

Миновав эту крепость, Финн с ирландскими фенниями приблизились к руслу потока и увидели там коней, оставленных Диармайдом,- одного по одну сторону потока, а другого по другую. И тогда они двинулись по руслу потока на запад, прошли около мили и увидели следы, ведущие к пятине Коннахтской. Финн и ирландские феннии последовали по ним.

Тогда сказал Финн:

- Теперь я знаю, где мы найдем Диармайда и Грайне. Мы найдем их в Дойра-Да-Воте.

Ойсин, и Осгар, и Дайльте, и Диоруйиг, сын Довара Дама-да О'Байсгне, слышали эти слова. И сказал Ойсин:

- Если Диармайд и Грайне будут схвачены, то и нам не миновать беды. Мы должны предупредить его. Посмотрите, где Браи - охотничий пес Финна, сына Кумала. Нам следует послать его к Диармайду. Осгар, пошли его с предупреждением к Диармайду, который скрывается в Дойра-Да-Воте.

И Осгар сказал об этом Брану. Мудрый пес понял его и пробрался в конец войска, где Финн не мог приметить его, а оттуда побежал по указанному следу к Диармайду и Грайне, пока не достиг Дойра-Да-Вота. Там он просунул свою морду в шатер, где скрывались Диармайд и Грайне.

Диармайд сразу же проснулся и разбудил Грайие, скачав ей:

- Это Бран, пес Финна, сына Кумала, прибежал, чтобы предупредить нас, что Финн уже близко.

- Тогда беги отсюда,- сказала Грайне.

- Не побегу я,- ответил Диармайд,- ибо не успею я выбраться из лесу, как Финн уже схватит меня.

Услышав это, Грайне задрожала от страха и ужаса, а Браи вернулся назад.

В эту пору Ойсин, сын Финна, промолвил, обращаясь к своим боевым товарищам:

- Боюсь я, что Браи не пробрался к Диармайду. Нам сле­дует послать ему какое-нибудь другое предупреждение. Посмот­рите, где сейчас Фарг-Ойр, оруженосец Кайльте.

- Он рядом со мною,- сказал Кайльте.

А надо сказать, что оруженосец этот славился тем, что умел так громко кричать, что каждый крик его был слышеи за три мили. Они приказали ему крикнуть три раза так громко, чтобы Диармайд мог услышать его.

И Диармайд услышал Фарг-Ойра и разбудил Грайне, ска­зав ей:

- Я слышу оруженосца Кайльте, сына Ронана, и я знаю, что он кричит по приказанию Кайльте, и знаю, что из-за Фин­на приказал ему кричать Кайльте, и знаю, что это предупреж­дение посылают мне мои друзья, сообщая о приближении Финна.

- Послушайся этого предупреждения,- сказала Грайне.

- Нет,- ответил Диармайд,- я не стану его слушаться, ибо не успеем мы выйти из этого шатра, как Финн и ирланд­ские феннии уже настигнут нас.

И великий страх и ужас невыразимый охватили Грайне, когда она услышала эти слова.

Теперь скажем о том, что было с Финном.

Он упорно шел по следам беглецов, пока не достиг Дойра-Да-Вота. И там он послал людей из рода Авуна, чтобы они обыскали лес. И они обнаружили в лесу Диармайда и женщи­ну с ним. После этого они вернулись туда, где был Финн с ирландскими фенниями, и Финн спросил их, нашли ли они в лесу Диармайда и Грайне.

- Диармайд находится там,- отвечали они,- и с ним ка­кая-то женщина. Но мы не знаем, кто она, ибо знаем, каков Диармайд, но не знаем, какова женщина, зовущаяся Грайне.

- Позор падет на друзей Диармайда из-за него,- сказал Финн.- Мы не покинем этого леса, пока он не даст мне удов­летворения за то зло, которое сделал мне.

- Лютая ревность говорит в тебе,- сказал Ойсин.- За­чем было бы Диармайду оставаться в долине Майнмаг, видя, что в ней нет никакой крепости, и зная, что ты будешь пре­следовать его?

- Не на пользу себе говоришь ты эти слова, Ойсин,- ска­зал Финн.- Я хорошо слышал три крика, которые испустил оруженосец Кайльте, и знаю, что этим ты послал предупрежде­ние Диармайду, как знаю и то, что ты послал моего пса Брана к нему с другим предупреждением. Но ему не поможет, ни одно из твоих предупреждений, ибо не удастся ему уйти из Дойра-Да-Вота, не дав ответа за то зло, которое он причинил мне, и за то пренебрежение, с каким отнесся ко мне.

- Глупо с твоей стороны,- промолвил Осгар, сын Ойсина,- думать, что Диармайд скрывается здесь и ждет, пока ты схватишь его.

- А кто же тогда, по-твоему, нарубил здесь сучьев в лесу и сделал из них такую высокую ограду с семью крепкими пле­теными дверями? - спросил Финн.- Ну-ка ответь нам, о Диармайд,- громко крикнул Финн,- кто из нас двоих прав: я или Осгар?

- Ты никогда не ошибался, о Финн,- раздался ответный крик Диармайда.- Я и Грайне находимся здесь.

Тогда приказал Финн ирландским фенниям окружить Ди­армайда и привести его к нему. И все они приблизились к шат­ру Диармайда.

Диармайд поднялся и трижды поцеловал Грайне, так что все это видели. И лютая ревность охватила Финна, и ослабел он от гнева. И сказал он, что Диармайд поплатится головой за эти поцелуи.

Ангус из Бруга, опекуи и воспитатель Диармайда О'Дуйвне, сидя в своем Бруге на Бойне, увидел беду, в какую попал Диармайд, его приемный сын. И призвал он попутный ветер и без промедления понесся на нем в Дойро-Да-Вот. Там пронесся он невидимым мимо Финна и ирландских фенниев туда, где были Диармайд и Грайпе. Поздоровавшись с Диармандом, он спросил его:

- Что сделал ты, о сын О'Дуйвне?

- Дочь короля Ирландии,- ответил Диармайд,- бежала из дома своего отца и от Финна. Но не по моей воле пришла она ко мне.

- Пусть каждый из вас,- сказал Ангус,- встанет под полу моего плаща, и я выведу вас отсюда не замеченными и не узнанными Финном и ирландскими фенниями.

- Возьми с собою Грайне,- ответил Диармайд,- сам же я никогда не пойду с тобой. Но если я останусь жив, то приду к тебе после, а если нет, то отошли Грайне к ее отцу, и пусть он поступит с ней, как найдет нужным.

После этого Ангус скрыл Грайне под своим плащом и уда­лился, не замеченный Финном и ирландскими фенниями.

И ничего не говорится о них до тех пор, пока они не до­стигли Рос-Да-Шойлаха, который ныне зовется Луймнарх.

А теперь вернемся к Диармайду.

После того как Ангус и Грайне удалились незамеченными, он выпрямился, как могучий дуб, гордо и бесстрашно опоясался острым мечом, надел на себя кольчугу и взял в руки тяжелое копье.

Затем он потряс первую из семи плетеных дверей шатра и спросил, кто стоит за нею.

- Ни один из стоящих здесь не враг тебе,- ответили те, что находились снаружи,- ибо здесь Ойсин, сын Финна, и Осгар, сын Ойсина, и вожди рода Байсгне с нами. Выходи к нам, и никто не посмеет коснуться тебя или причинить тебе вред.

- Не выйду я к вам, пока не узнаю, у какой двери стоит сам Финн.

Он потряс следующую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.

- Кайльте, сын Ронана, и родичи его с ним. Выходи к нам, и мы пойдем в бой и, если надо будет, умрем за тебя.

- Не выйду я к вам,- ответил Диармайд,- ибо не допу­щу, чтобы Финн разгневался на вас за то, что вы сделали до­брое дело для меня.

Он потряс третью плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.

- Здесь Конан, сын Финна Лиатлуахра, и род Морне с ним. Мы враги Финна, и ты нам дороже, чем он. Поэтому вы­ходи к нам, и никто не тронет тебя.

- Ни за что не выйду я к вам,- сказал Диармайд,- ибо Финн убьет всех вас раньше, чем я успею выйти отсюда.

Он потряс четвертую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.

- Твой друг и добрый товарищ Финн, сын Куадада, сына Мурхада, королевский предводитель фенниев Мува, и феннии Мумана с ним. Мы твон земляки и друзья, о Диармайд, и мы отдадим за тебя нашу кровь и жизнь.

- Не выйду я к вам,- сказал Диармайд,- ибо не допу­щу, чтобы Финн рассердился на вас за доброе дело, сделанное для меня.

Он потряс пятую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.

- Здесь Финн, сын Глора, королевский предводитель фен­ниев Улада, и все феннии уладские с ним. Выходи к нам, никто не осмелится тронуть тебя.

- Не выйду я к вам,- отвечал Диармайд,- ибо ты мой друг и я друг твоего отца. А потому не допущу я, чтобы вы навлекли на себя вражду Финна из-за меня.

Он потряс шестую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.

- Ни один из стоящих здесь не друг тебе,- был ему ответ,- ибо здесь Эд-Баг из Авуйна, и Эд-Фада из Авуйна, и Кел-Крода из Авуйна, и Койнах из Авуйна, и Готаи Гильмурах из Авуйна, и Айфе, дочь Конана, из Авуйна, и Куалаи Лойгайре из Авуйна, и все мы не питаем к тебе любви, и если ты выйдешь к нам, мы израним тебя так, что ты станешь подобеи Галлану Бездыханному.

- Мерзость - вот имя тем, кто собрался здесь,- сказал Диармайд.- О вы, подлые ищейки! Не из страха перед уда­рами ваших мечей, а из ненависти не выхожу я к вам.

Он потряс седьмую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.

- Здесь Финн, сын Кумала, сына Арта, сына Френмора О'Байсгне, и с ним четыреста воинов. Мы не питаем к тебе люб­ви, и если ты выйдешь к нам, мы изрубим твон кости и рассе­чем твон члены.

- Даю слово воина,- ответил Диармайд,- что дверь, перед которой я стою, будет первой, которую я отворю.

Услышав эти слова, Финн приказал своим воинам под страхом смерти не выпускать Диармайда без его ведома.

Но Диармайд с помощью своего копья и стрел легко и вы­соко поднялся на воздух, а затем опустился на землю далеко позади Финна и ирландских фенниев, недосягаемый и не узнанный ими.

Ои оглянулся назад и, ударив по широкой выпуклой по­верхности своего щита, крикнул им, что он уже прошел мимо них, и затем направился прямо на запад. Некоторое время он шел, не замечаемый ими, и вскоре понял, что они его не пре­следуют. Он достиг того места, где Ангус и Грайне вышли из лесу, и пошел по их следам, в точности придерживаясь того пути, каким последовали они, пока не достиг Рос-Да-Шойлаха.

Он нашел Ангуса и Грайне в теплом и светлом доме, и их ласково согревал большой горящий очаг, где жарилась на вертеле туша дикого кабана. Диармайд приветствовал их. И ка­залось, что сама жизнь слетела с уст Грайне навстречу Диармайду от радости свидания с ним.

Диармайд рассказал им обо всем, что с ним произошло, от начала до самого конца. В тот вечер они сытно поели, и Диармайд и Грайне уснули вместе и спали, пока не настал день со своим солнечным светом.

Ангус поднялся рано и сказал Диармайду такие слова:

- Теперь я хочу покинуть тебя, о сын О'Дуйвне. И вот какие советы дам я тебе: не ходи в лес, если в него ведет только одна дорога (не входи в него раньше Финна); не входи в пещеру, если у нее только один вход; не сходи в море на остров, если на него ведет только один путь; где будешь готовить себе пищу, не ешь ее там, а где будешь есть ее, не спи, а где будешь спать - вставай до рассвета.

После этого Ангус простился с ними, пожелал им доброго пути и вернулся в свой Бруг.

Тогда двинулись в путь Диармайд и Грайне. Оставив Сион справа от себя, они устремились на запад и шли до тех пор, пока не достигли Гарба-Аванав-Фиани, что зовется ныне Лаванном. И Диармайд поймал в Лаванне лосося и, насадив на вертел, изжарил его.

Затем он и Грайне перешли ручей и съели лосося, как велел им Ангус, в другом месте. А оттуда пошли они дальше на запад, и по дороге выспались, и, поднявшись, по совету Ангуса, засветло, пошли дальше на запад и шли, пока не достигли тон­кого болота Финнлиах.

Там встретили они юношу, который был хорош лицом и строеи телом, но безоружен. Диармайд приветствовал юношу и попросил его рассказать о себе.

- Я, юный воин, ищу себе господина,- отвечал тот,- а зовут меня Муадан.

- Что мог бы ты делать для меня, юноша? - спросил Ди­армайд.

- Я буду служить тебе днем и охранять тебя ночью,- ответил Муадан.

- Я советую тебе взять этого юношу,- сказала Грайне,- ибо не сможем мы быть все время без человека, прислуживающего нам.

Они договорились с юношей и пошли дальше на запад, пока не достигли Картаха. И когда дошли они до ручья, Муадаи попросил разрешения перенести Диармайда и Грайне через поток на своей спине.

- Мы будем тяжелой ношей для тебя,- сказала Грайне.

Он все же взвалил Диармайда и Грайне себе на спину и перенес их через поток. И снова пошли они на запад и шли, пока не достигли Бейта, и когда они подошли к ручью, Муадаи поступил так же, как и в первый раз. И добрались они до пе­щеры и вошли в нее со стороны Куртаха Киннадмауйда возле Тон-Тойме. Там Муадаи в самом дальнем углу пещеры приготовил Диармайду и Грайне ложе из мягкого кустарника и березовых листьев, а сам отправился в соседний лес, срезал там длинный и тонкий березовый прут, смастерил из него с помощью крючка и волоска удочку, насадил на крючок ягоду, пошел к ручью и поймал в нем рыбу. Затем он насадил вторую ягоду и поймал на нее вторую рыбу, и так же поступил он в третий раз и поймал третью рыбу; затем спрятал крючок и волосок за пояс, прут зарыл в землю и отнес трех рыб туда, где были Диармайд и Грайне.

Ои изжарил трех рыб на вертеле и, когда они были готовы, сказал Диармайду:

- Раздели их между нами, о Диармайд.

- Я думаю, тебе самому следует разделить их,- отвечал Диармайд.

- Тогда я попрошу разделить рыб тебя, о Грайне,- ска­зал Муадан.

- Я буду довольна, если их разделишь ты,- отвечала Грайне.

- Если б ты делил рыб, о Диармайд, то самую большую из них ты бы отдал Грайне, а если бы ты, о Грайне, делила их, то самую большую ты отдала бы Диармайду. Но раз делить рыб буду я, то ты, Диармайд, получишь самую большую, а Грайне пусть возьмет вторую, более крупную. А мне позвольте взять самую маленькую.

Диармайд поднялся рано утром и попросил Грайне встать и посторожить пещеру вместо Муадана, а сам он отправился осматривать окружающую местность. Он вскоре поднялся на вершину ближайшего к нему холма и стал смотреть вдаль на четыре мили вокруг себя - на восток и на запад, на север и на юг.

И недолго простоял он, как завидел множество кораблей, направляющихся с запада, как раз к подножию того холма, на котором стоял Диармайд.

Девять вождей сошли с тех кораблей на берег, и Диармайд устремился к ним, чтобы узнать новости. Он приветствовал вождей и стал расспрашивать, из каких они краев и зачем при­были сюда.

- Мы три королевских вождя страны Муйри Лохт,- от­вечали они ему.- И Финн, сын Кумала, послал нас искать скрывающегося в лесах преступника, восставшего против Фин­на,- врага, которого Финн нагнал и имя которому Диармайд О'Дуйвне. Чтобы схватить его, прибыли мы сюда. У нас с собою три ядовитых пса, которых мы пустим по следу; и не пройдет много времени, как мы узнаем, где скрывается этот злодей, ибо наши псы в огне не горят, в воде не тонут и оружие их не берет. У нас с собой две сотни верных воинов, и каждый из них стоит сотни обычных воинов. Теперь скажи нам, кто ты такой и не слышал ли ты чего-нибудь о сыне О'Дуйвне?

- Я видел его вчера,- сказал Диармайд.- Я сам прокладываю свой путь в жизни силою своего меча и своей верной руки, и я говорю вам, что вам придется иметь дело не с простым человеком, если вы встретитесь с Диармайдом.

- До сих пор мы его еще не встретили,- отвечали они ему.

- А как зовут вас? - спросил Диармайд.

- Дув-Хосах, Финн-Хосах и Трен-Хосах - наши имена,- сказали они.

- Есть ли вино на ваших кораблях? - спросил их Диар­майд.

- Да,- отвечали они.

- Если вы согласитесь прикатить сюда винную бочку, я покажу вам свое искусство.

Нескольких воинов послали за бочкой, и когда они при­катили ее, Диармайд подошел, подняв ее двумя руками и отпил из нее глоток, а стоявшие вокруг выпили остальное. После этого Диармайд поднял бочку, отнес ее на вершину холма и там, взобравшись на нее, пустил ее по откосу, пока она не достигла подножия холма. А затем он вновь втащил бочку на вершину холма и повторил то же самое трижды перед лидом прибывших, стоя на бочке, пока она катилась вниз. Но те ска­зали, что он, должно быть, никогда не видел настоящей ловкости, если такой пустяк называет искусством. После этого вышел вперед один воии и взобрался на бочку. Диармайд толкнул бочку ногой, и воии свалился на землю, как только она качну­лась. И бочка перекатилась через молодого воина и раздавила его, так что кишки вылезли из него и жизнь покинула его тело. Тогда Диармайд догнал бочку и снова вкатил ее на вершину холма. Вышел вперед второй воии и взобрался на нее. Увидев это, Диармайд толкнул бочку ногой, и второй воии простил­ся с жизнью так же быстро, как и первый. Диармайд вновь вкатил бочку, и третий воии взобрался на нее и был раздав­леи ею так же, как и первые два. Таким образом, Диармайд в тот день умертвил своей ложью пятьдесят человек. А те, кто остался жив, с наступлением темноты вернулись на свои корабли.

Диармайд возвратился в свою пещеру. А Муадаи вынул из-за пояса крючок и волос, нацепил их на березовый прут, пошел к реке и поймал там трех лососей. Затем он бросил прут на землю, а крючок и волос спрятал за пояс и отнес рыб Диармайду и Грайне, так что они вдоволь поели в тот вечер. И Муадаи приготовил Диармайду и Грайне ложе в дальнем углу пещеры, а сам лег у входа в нее и охранял их до тех пор, пока яркий свет дня не прорезал темноту ночи.

Поднялся Диармайд очень рано: он разбудил Грайне и попросил ее постеречь пещеру вместо Муадана, а сам взошел на вершину того же холма. И немного времени прошло, как явились к нему три вождя. Он спросил их, будут ли они сно­ва испытывать свою ловкость. Они ответили ему, что пред­почли бы узнать что-нибудь о сыне О'Дуйвне, чем заниматься этим.

- Я встретил человека, который видел его сегодня,- ска­зал Диармайд.

И с этими словами он вытащил оружие, которое было на нем, когда он стоял на холме (кроме кольчуги, что защищала его тело), потряс изо всех сил своим копьем Кранн-Буйде-Мананнан, и, воткнув его в землю, легкий, как птица, взлетел на воздух и затем ловко опустился, не причинив себе ни раны, ни царапины.

Молодой воии из зеленых фенниев вышел вперед и сказал:

- Ты, должно быть, никогда не видел настоящей ловко­сти, если называешь это искусством.

И, сказав это, он потряс копьем и, воткнув его в землю, подскочил на нем, подобно Диармайду, но не опустился, а бес­сильно повис в воздухе, так как острие копья пронзило его сердце и он замертво свалился на землю.

Выдернул Диармайд свое копье и вновь воткнул его в землю, и второй воии стал испытывать свою ловкость, но был пронзеи им так же, как и первый.

И таким образом пятьдесят зеленых фенниев погибли в тот день, подражая ловкости Диармайда. И попросили феннии Диармайда унести свое копье, чтобы он больше им не убивал их людей. После чего они вернулись на свои корабли.

А Диармайд пошел к Муадану и Грайне. И Муадаи при­нес им рыб в тот вечер, и заснули Диармайд и Грайне вместе в ту ночь, а Муадаи охранял их сон до рассвета.

Диармайд поднялся рано утром, срубил в соседнем лесу два ствола, смастерил из них козлы и отнес их на тот же холм. Там воткнул он эти козлы в землю, а на них положил Моральтах - меч Ангуса из Бруга - и трижды легко перешагнул через него. А затем обратился Диармайд к пришельцам и спросил их, есть ли среди них хоть один воин, способный на такую ловкость.

- Глупый вопрос,- сказал один из воинов,- ибо нет и не было во всей Ирландии ничего такого, чего не мог бы повто­рить любой из нас.

С этими словами он занес ногу, чтобы перешагнуть через меч, но когда он опускал ее, лезвие меча вонзилось в него и рассекло его на две половины снизу доверху.

Тогда поднялся второй воин, и когда он шагал через меч, с ним случилось то же самое. И погибло в этот день больше зеленых фенниев, чем в первые два дня.

Тогда попросили они Диармайда убрать свой меч, ибо слишком много зеленых фенниев погибло от него.

И спросили они после этого Диармайда, не слыхал ли он чего-нибудь нового о сыне О'Дуйвне.

- Я встретил его сегодня,- ответил Диармайд,- и сего­дня вечером услышу о нем новости.

Затем отправился Диармайд туда, где были Муадаи и Грайне, и Муадаи поймал трех рыб в тот вечер, и поели они досыта. И Диармайд и Грайне заснули на своем ложе в даль­нем углу пещеры, и Муадаи охранял их сон.

Диармайд поднялся с рассветом и надел на себя кольчугу, через которую невозможно было ранить его. И к поясу он при­вязал Моральтах - меч Ангуса из Бруга, который поражал врага насмерть с первого же удара. Взял он с собой также два копья - копье Га-Буйде и копье Га-Дарг, от которых не было спасения ни мужчине, ни женщине, стоило этим копьям лишь прикоснуться к ним.

После этого разбудил Диармайд Грайне и попросил ее по­стеречь вход в пещеру вместо Муадана, сказав, что сам он пойдет осмотреть местность на четыре мили вокруг.

Когда Грайне увидела Диармайда во всеоружии - с мечом, копьями и в кольчуге,- великий страх и ужас несказанный охватили ее, ибо поняла она, что Диармайд собирается на бит­ву. И спросила она его:

- Что хочешь ты делать?

- Ты видишь меня таким, потому что я хочу нагнать страх на моих врагов, с которыми я встречусь.

Это успокоило Грайне, и тогда Диармайд двинулся в путь навстречу зеленым фенниям.

Пришельцы сошли со своих кораблей на берег и спросили Диармайда, не слыхал ли он чего-нибудь нового о сыне О'Дуйвне.

- Я давно не видел его,- сказал Диармайд.

- Тогда покажи нам то место, гдо ты видел его в послед­ний раз, чтобы мы могли срубить ему голову и отнести ее Финну, сыну Кумала.

- Я буду защищать его до последней капли крови,- от­вечал Диармайд.- И я сделаю так, как сказал, ибо жизнь и тело Диармайда находятся под охраной моей силы и храб­рости. А потому я не причиню ему никакого вреда и не выдам его вам.

- Правда ли то, что ты говоришь?- спросили они.

- Да, это правда,- отвечал им Диармайд.

- Тогда,- сказали они,- ты сам запятнал себя. И мы срубим тебе голову и отнесем ее Финну, сыну Кумала, ибо ты его враг.

- Я раньше умру,- отвечал им Диармайд,- чем позволю отнести мою голову Финну!

И, говоря это, Диармайд вынул из ножеи меч Моральтах и с такой страшной силой опустил его на голову ближайшего к нему фенния, что разрубил ее пополам.

И после этого он обрушился на зеленых фенниев и прошел сквозь их ряды, отважно и беспощадно рубя и избивая их. Они падали перед ним и вокруг него. А он был подобеи соколку в стае птиц или волку в стаде ягнят, ибо именно так прокладывал себе путь Диармайд, когда рассекал он прекрасную блестящую броню воинов Лохланна. И не укрылся от его ударов ни один человек, который мог бы поведать об этом величайшем подви­ге Диармайда, ибо тень смерти закрыла глаза всем, кроме трех вождей и небольшой горстки фенниев, что бежали на свой ко­рабль.

Диармайд вернулся в свою пещеру, не получив ни раны, ни царапины. И пришел он туда, где были Грайне и Муадан. Они с радостью встретили его, и Грайне его спросила, не слышал ли он чего-нибудь о Финне, сыне Кумала, и об ирландских фенниях.

Диармайд ответил ей, что не слышал. И они поели досыта в тот вечер.

Диармайд поднялся до рассвета и вскоре взошел на тот же холм, о котором говорилось раньше. И, поднявшись на вершину этого холма, он ударил в свой щит так громко и протяжно, что заставил землю и воду содрогнуться от этого звука.

Тогда сказал один из трех вождей - Дув-Хосах, что он сам выйдет на бой с Диармайдом, и направился к холму.

Подобно двум воинам, двум могучим мужам, бросились Дув-Хосах и Диармайд в лютую схватку, скрестив свое оружие и меряя свои силы, как если бы то были два разъяренных быка, или два взбешенных буйвола, или два бесстрашных сокола, или два разгневанных льва, схватившихся на краю бездонной пропасти. Так сошлись они в смертельном поединке друг с другом.

И оба они отбросили прочь свое оружие, и ринулись друг на друга, и обхватили друг друга своими могучими руками. И каждый из них сжал другого в чудовищном объятии. Но Диармайд поборол Дув-Хосаха и, одолев его, бросил его на землю там, где сражались они.

Затем поочередно вышли Финн-Хосах и Трен-Хосах на поединок с Диармайдом.

И Диармайд одолел их так же, как одолел он первого. И связал он их веревками, сказав при этом, что он охотно сру­бил бы их головы, но предпочитает оставить их лежать связан­ными, чтобы продлить их муки.

- Ибо никто не сможет освободить вас,- прибавил он, покидая их там обессиленными и охваченными тоской.

После этого Диармайд пошел к Муадану и Грайне. И они вдоволь поели в тот вечер. И Диармайд с Грайне уснули на своем ложе, а Муадаи охранял их сон до наступления дня.

Диармайд поднялся засветло и рассказал Грайне, что вра­ги находятся неподалеку от них. И он поведал ей все, что слу­чилось с пришельцами, от начала до конца: о том, как полторы сотни их воинов пали в течение трех дней от его ловкости, и как пять сотеи их наемников пали на четвертый день от силы его руки, и как на пятый день он одолел и связал трех вождей зеленых фенниев.

- Они держат на цепи трех ядовитых псов, которые долж­ны были причинить мне великий вред,- сказал Диармайд,- и всякое оружие бессильно против них.

- Отрубил ли ты головы трем вождям? - спросила его Грайне.

- Нет,- ответил Диармайд,- потому что я устроил им долгую муку вместо короткой. Ибо не в силах ни один воии и ни один могучий муж во всей зеленой Ирландии развязать веревки, которыми я связал их, кроме Ойсипа, сына Финна, и Осгара, сына Ойсина, да еще Лугайда Могучей Руки и Ко­нана, сына Морне. А я уверен, что ни один из этих четырех воинов не освободит их. Но вскоре Финн узнает о них, и от этого затрепещет его сердце. Нам же следует уйти из на­шей пещеры раньше, чем Финн и смертоносные псы настиг­нут нас.

Тогда они направились на запад и шли так до тех пор, пока не достигли болота Финнлиах. Грайне устала в пути и Муадаи взял ее на спину и нес, пока они не добрались до Слиав-Диахра. Там Диармайд усадил Муадана на берегу ручья который протекал через самое сердце горы, и Грайне вымыта в нем руки и попросила у Диармайда его нож, чтобы обрезать себе ногти.

Недолго пробыли оставшиеся в живых феннии в том месте, где покинул их Диармайд, как заметили они женщину - посланницу Финна, сына Кумала, несшуюся к ним с быстротою ласточки, или лани, или холодного чистого ветра, что проносится над вершинами гор, истребляя все живое.

И спросила она их, кто здесь учинил это страшное, великое побоище.

- Кто ты, вопрошающая нас об этом? - обратились они к ней.

- Я женщина, посланная Финном, сыном Кумала, - отве­чала она им.- И зовут меня Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве. И Финн послал меня разыскать того, кто убил ваших воинов.

- Мы не знаем, кто он,- отвечали они,- но мы можем рассказать тебе, как он выглядит. Это воии с вьющимися черными как смоль волосами и красными, как два рубина щеками. И это он сражался с нами три дня и учинил здесь это великое страшное побоище. Но еще больше сожалеем мы о том, что три наших вождя лежат связанные и мы не можем их развязать.

- Какой дорогой ушел от вас этот человек? - спросила Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве.

- Он покинул нас, когда уже стемнело,- отвечали они,- поэтому мы не можем сказать тебе, в какую сторону он направился.

- Клянусь,- воскликнула Дейрдре,- что это был сам Диармайд О'Дуйвне! Приведите же ваших псов и пустите их по его следу, а я направлю за ним Финна и ирландских фениев.

Тогда они привели с кораблей своих ядовитых псов и, держа их на цепи, пустили по следу Диармайда. А возле трех связанных вождей они оставили друида. Сами же двинулись по следам Диармайда и шли так до тех пор, пока не достигли входа в пещеру, где пробрались в самую удаленную ее часть и увидели там ложе Диармайда и Грайне.

После этого двинулись они на запад и шли так, пока не достигли Картаха, а оттуда устремились к болоту Финнлиах и к Гарби-нав-Фианн, что ныне зовется Лиавхан, и пошли по прекрасным долинам Конкона и высоким и привольным хол­мам Слиав-Луахра.

Но Диармайд не замечал этой погони до тех пор, пока не увидел шелковые знамена и развевающиеся флаги фенниев и трех могучих военачальников - свирепых, бесстрашных и беспощадных, которые шли во главе войска и вели трех ядови­тых псов на трех тяжелых цепях.

Когда Диармайд заметил, что они приближаются к тому месту, где он находился с Грайне и Муаданом, великий гнев и ярость несказанная охватили его.

На одном из воинов, что шел отдельно от прочих, был зе­леный плащ.

Грайне взяла нож Диармайда и протянула его Диармайду. Диармайд ударил этим ножом по бедру воина, шедшего отдель­но, и сказал, обращаясь к Грайне:

- Я полагаю, ты не питаешь любви к этому юноше.

- Конечно, нет,- ответила Грайне,- и никогда в жизни я не буду питать любви ни к одному человеку на свете, кроме тебя.

После этого Диармайд вытащил свой нож из бедра воина и спрятал его в ножны. И все они отправились дальше. Муадаи взял Грайне себе на спину и нес ее около мили в горах.

Незадолго до того, как трех ядовитых псов повели на цепи по следу Диармайда, их щенок был оставлеи без надзора, и Муадаи забрал его к себе. А теперь Муадаи попросил Диармай­да следовать за Грайне, сказав, что он подстережет первого пса, которого спустили с цепи и послали, чтобы пес загрыз Диармайда и его людей. Муадаи вынул щенка из-за пазухи и поса­дил его себе на ладонь. И когда щенок увидел пса, готового броситься на него с оскаленной пастью, он спрыгнул с ладони Муадана и впился в горло пса так, что прокусил его насквозь и растерзал своими зубами. После этого он вновь вспрыгнул на ладонь Муадана, оставив мертвого пса лежать в луже собственной крови.

Затем Муадаи последовал за Диармайдом и Грайне, и взял Грайне себе на спину, и пронес ее еще одну милю в горах.

В это время второй ядовитый пес был спущеи с цепи.

Тогда обратился Диармайд к Муадану и сказал ему:

- Слыхал я, что никакое заклятие не помогает против заговоренного оружия. Даже если это заклятие наложено на зверя. А потому оставайся здесь с Грайне, пока я не пущу свое копье Га-Дарг во второго пса и не проколю им пасть и сердце подлого зверя.

И Муадан с Грайне остались, чтобы посмотреть, как Диармайд поразит копьем мерзкого пса.

Тогда Диармайд нацелился копьем в ядовитого пса и бро­сил в него свое копье с такой силой, что выпустил из него все кишки, а затем, выдернув копье из мертвого пса, вернулся к Муадану и Грайне.

И немного времени прошло, как спустили с цепи третьего ядовитого пса и пустили его, чтобы он настиг Диармайда и его людей.

Тогда Грайне обратилась к Диармайду и сказала ему:

- Это самый свирепый из трех ядовитых псов, пущенных по нашему следу. И я ужасно боюсь его. Держись стойко и остерегайся его, о Диармайд.

Вскоре ядовитый пес настиг их в месте, которое зовется Лик-Дувайн в Слиав-Луахра.

Ядовитый пес с быстротой молнии подскочил на воздух и растерзал бы Грайне, если бы Диармайд не схватил его за зад­ние лапы и с такой силой ударил о скалу, что мозги вытекли из его ядовитого черена и брызнули через пасть и уши.

После этого Диармайд взял в руки свои лук и стрелы, на­тянул могучими пальцами тетиву, прицелился в первого из трех военачальников и поразил его своей стрелой в самое сердце. Так же поступил он во второй раз и поразил второго воена­чальника и с третьим сделал то же.

И когда пришельцы увидели, что их славные вожди и военачальники падают без сопротивления и умирают у них на гла­зах, великий страх охватил их, и обратились они в бегство. А Диармайд преследовал их яростно, гневно и беспощадно, рубя и избивая, так что ни одному из них не удалось скрыться ни в дремучем лесу, ни в зеленой траве, ни в голубой воде, и не остался в живых ни один воин, который мог бы поведать об этом чудесном подвиге Диармайда. Ибо кроме Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве - женщины, посланницы Финна, сына Кумала, которая витала и кружила над Диармайдом, пока он поражал пришельцев,- никто не избежал смерти, и все они обратились в груду мертвых тел.

Вскоре затем Финн, сын Кумала, увидел Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве, возвратившуюся к нему и едва державшуюся на ногах от усталости, с присохшим к гортани языком и запавшими глазами.

- Великую и печальную весть принесла я тебе, о Финн, сын Кумала. Кажется мне, что одна я избежала смерти.

И она рассказала ему о том побоище, которое учинил им Диармайд, сын О'Дуйвне, и о том, как были умерщвлены три ядовитых пса.

- Мне самой едва удалось спастись,- сказала Дейрдре-ан-Дуйв-Шлейве.

- Куда направился сын О'Дуйвне? - спросил ее Финн, сын Кумала.

- Этого я не знаю,- ответила она,- ибо никто из остав­шихся в живых не мог мне сказать этого.

Когда Финн, сын Кумала, услыхал эту печальную весть и узнал, что зеленые феннии были разгромлены Диармайдом, он воззвал громогласно к ирландским фенниям, и они выступили и шли самыми кратчайшими дорогами, пока не достигли того холма, где лежали три связанных вождя, жалких и побежден­ных Дпармандом, сыном О'Дуйвне.

И когда Финн увидел их поверженными в прах, это было великой мукой для его сердца.

Тогда обратился Финн к сыну своему Ойсину и сказал ему:

- О Ойсин, ради меня освободи от пут этих трех вождей и облегчи их страдания.

- Нет,- ответил ему Ойсин,- я не сделаю этого, ибо Диармайд просил меня не освобождать от пут ни одного воина, которого он связал.

- О Осгар, тогда развяжи их ты ради меня,- обратился Финн к Осгару, сыну Ойсина.

- Нет,- ответил Осгар,- я скажу тебе, что могу лишь еще крепче связать их, но не развяжу ни одного воина, кото­рого связал Диармайд.

И Дубтах, сын Лугайда, так же как и Конан, отказался выполнить просьбу Финна, сына Кумала, подобно Ойсину и Осгару.

Но недолго они говорили об этом, ибо три вождя умерли от своих тяжких мук, не снеся тех пут, которые были наложены на них Диармайдом.

Тогда приказал Финн, сын Кумала, вырыть в Охан-Креве три глубоких и широких могилы для трех умерших вождей.

И были поставлены на эти могилы три каменных над­гробья, а на них высечены имена вождей. После этого были торжественно исполнены все похоронные обряды. И великая тяжесть и печаль легли тогда на сердце Финна, сына Кумала.

А затем Финн и его феннии покинули это место. И ничего не известно о них до тех пор, пока не достигли они Альмайна Лагенского.

Теперь вернемся вновь к Диармаиду и Грайне. Они напра­вились по дороге, что пролегала южнее горных хребтов Слиав-Луахра и через Уй-Хонайль-Гаура, а оттуда поворачивала на север к Сиону, а затем снова на юг к Рос-да-Шойлах, который ныне зовется Луймиах.

В тот вечер Диармайд застрелил из лука дикого оленя, и они поели его мяса и запили его прозрачной, чистой и холод­ной водой из источника, а затем легли отдохнуть и спали, пока ласковый утренний свет не пробудил их от ночной дремы.

Муадаи поднялся очень рано и, обратившись к Днармайлу, сказал ему, что теперь он должеи покинуть его.

- Тебе не следует так поступать,- отвечал ему Диармайд,- ибо все, о чем я просил тебя, ты исполнял без пререканий, и я доволеи тобою.

Но Муадаи попросил Диармайда не противиться его уходу, и, попрощавшись с ним и с Грайне, он на заре покинул их в том месте.

Печальными и грустными были Диармайд и Грайне, ли­шившись своего верного и преданного слуги.

И после этого они двинулись прямо на север к Слиав-Эхтга, к Уй-Фиахрах.

Когда они достигли этого последнего, Грайне почувствовала большую усталость, но она приободрилась и пошла рядом с Диармайдом.

Когда вошли они в густой и дремучий лес, Диармайд соорудил в нем шалаш для себя и для Грайне.

В тот вечер он подстрелил еще одного дикого оленя, и они вдоволь поели его мяса и запили его чистой, холодной и прозрачной водой из ручья. А затем уснули на ложе, которое приготовил Диармайд из березовых листьев и мягкого кустарника.

На следующее утро Диармайд поднялся очень рано и пошел к страшному великану Скарвану Лохланнаху.

Они долго беседовали, и Диармайд сумел договориться с ним. Он получил от великана позволение охотиться в его владениях и ловить рыбу. Но Диармайд дал ему слово воина, что он никогда не прикоснется к плодам с дерева жизни Дувроса.

Вернемся теперь к Финну, сыну Кумала, и его фенниям.

Они возвратились в Альмайи Лагенский. Но едва они при­были туда, как увидели отряд в пятьдесят воинов, который приближался к Альмайну. Впереди них шли два высоких и стройных воина, храбрых и бесстрашных, которые превосходили остальных своей силой и храбростью.

Тогда обратился Финн, сын Кумала, к своим фенниям и спросил их:

- Кто из вас знает, что это за войско и кто эти два пре­красных воина?

- Мы не знаем их, о Финн,- ответили феннии,- и не можем сказать тебе, кто два эти воина.

- Я тоже не могу сказать этого,- произнес Финн, сын Кумала,- но все же мне думается, что они мои враги.

Во время этого разговора отряд воинов приблизился к Финну и приветствовал его.

Финн ответил им тем же, а затем спросил их, кто они, из каких земель, для чего прибыли сюда и враги они ему или друзья.

Они ответили ему, что они поистине его враги, ибо их отцы убили Кумала, сына Арта, сына Френмора О'Байсгне, в битве при Кнухе.

- Наши отцы тоже пали в той битве. Но теперь мы при­шли просить тебя о мире.

- Как же вы родились, раз ваши отцы были тогда уби­ты? - спросил их Финн.

- Мы были в чреве наших матерей,- отвечали они,- а нашими матерями были две женщины из Туата Де Дананн, и мы думаем, что теперь настало время занять нам места на­ших отцов среди фенниев.

- Я возведу вас на места ваших отцов,- ответил им Финн, сын Кумала,- но прежде вы должны дать мне выкуи за моего отца!

- Нет у нас с собой ни золота, ни серебра, ни разных со­кровищ или еще каких-либо богатств, вроде табунов быстроно­гих коней или стад доброго скота, которое мы могли бы отдать тебе как выкуи за твоего отца, о Финн.

- Не требуй от них выкупа, о Финн,- сказал Ойсин,- они потеряли своих отцов в той битве, и пусть это будет тебе выкупом за него.

- Думается мне,- сказал Финн,- что, если кто-либо убьет меня, ты легко удовлетворишься самым малым выкупом, о Ойсин. Но выкуп, которого потребую я, будет не из легких.

- Какой же выкуи хочешь ты получить, о Финн? - спро­сил Ангус, сын Арта, сына Морне.

- Я ничего не желаю, кроме головы одного воина или горсти плодов с дерева жизни Дувроса.

- Я дам вам добрый совет, потомки Морне,- сказал Ойсин.- Возвращайтесь туда, откуда вы пришли, и никогда не просите мира у Финна, пока вам дорога жизнь, ибо нелегкое дело принести Финну ту голову, которую он потребует у вас. Знаете ли вы, чью голову требует от вас Финн как выкуи за смерть своего отца?

- Нет, мы не знаем этого,- отвечали они.

- Голову Диармайда, сына О'Дуйвне - вот чью голову хочет получить Финн, сын Кумала,- сказал Ойсин.- Но будь вас двадцать тысяч воинов в полном вооружении, Диармайд, сын О'Дуйвне, не позволит вам срубить свою голову, и вам не удастся принести ее Финну.

- А что это за плоды с дерева жизни, о которых говорил Финн, сын Кумала? - спросили они.

- Нет на всей земле ничего такого, что было бы труднее достать, чем эти плоды,- сказал им Ойсин.- Я расскажу вам о них.

Между двумя женщинами племени Туата Де Данани - Айфе, дочерью Мананнана, сына Лера, и Айне, другой дочерью Мананнана, сына Лера,- возник спор.

Айфе была влюблена в Лугайда, сына сестры Финна, сына Кумала, а Айне была влюблена в Лера из Сит-Финнхайда. И стала каждая из них говорить, что ее возлюбленный сильнее. И из этого спора произошло великое состязание между воина­ми племени Туата Де Данани и ирландскими фенниями. И местом для этого состязания избрали прекрасную долину Лох-Лейн-Линн-Флианлах.

Ирландские феннии и воины из племени Туата Де Данани двинулись на это состязание. И самые доблестные, бесстрашные и сильные воины из племени Туата Де Данани были среди них. То были: три Гарба из Слиав-Мисса, три Масаса из Слиав-Луахра, три рыжеволосых Конала из Коллавана, три Финна из Финнмура, три Сгалла из Бруга, три Ронанна из Ат-на-Рига, три Эогана из Эог-Рианд-Тик-Бадайри из Кальбуйлаха, и три Фергуса, и Глас из Маг-Брага, и Сургах Суайре из Лиопапа, и Майдгир из Банн-Лиата, и Дони из Сит-Брата, и Фарр-аи-Бер-ла-Бени с Войны, и Кулла Крин-Хосах из Барнан-Эйла, и Дони Дув-Хосах, и Дон-ан-Ойлан, и Дони из Кнок-Нанаса, и Дони из Лейнхнока, и Бруйте-Авак, и Долв-Брихт Зубастый, и пять сыновей Финна из Сит-Кайрн-Кайна, и Ант Илврак, сын Ма­наннана, и Навах, сын Ангуса, и Бодв Дарг, сын Дагды, и Мананнан, сын Лера, и Авортах, сын Ант-Йолдатайха, и Фиах Муни из Финн-Муйра, и много других, которых мы не назы­ваем здесь.

Мы, ирландские феннии, вышли из Эарвава-нав-Фиаина, который зовется ныне Лаваном, и направились оттуда в Кромгланн-нав-Фианн, который ныне называется Гланн-Флейшге, а оттуда двинулись в Лох-Лейн-Линн-Флианлах, чтобы участво­вать в этом состязании. И в течение трех дней и трех ночей мы состязались в силе и ловкости, и никто нас не одолел. Когда воины племени Туата Де Данани прибыли в Лох-Лейн-Линн-Флианлах, они поняли, что если мы, ирландские феннпи, вы­ступаем все как единая сила, то мы непобедимы и никто не сможет одолеть нас.

Тогда был создаи совет из воинов племени Туата Де Дананн, на котором порешили они уйти из Лох-Лойн-Линн-Флианлах и не принимать больше участия в состязании.

Воины племени Туата Де Данани привезли с собой из Тир-Тайрн-Гире такие съестные припасы: темно-красные орехи, румяные яблоки и особые душистые плоды.

Но когда, возвращаясь назад, они проходили через Уй-Фиахрах, около Муида, один из этих плодов упал, и они этого не заметили. А из косточки этого плода выросло чудесное де­рево жизни, плоды которого столь целебны, что стоит кому-нибудь съесть три зрелых плода, и никакие болезни и недуги уже не страшны ему, и съевший их испытывает возбуждение, какое бывает от вина, и удовлетворение, как от старого, креп­кого меда. И если человеку, вкусившему этих плодов, сто лет, его годы отлетят от него, и он превратится в двадцатилетнего юношу.

Но когда воины племени Туата Де Данани узнали, что из оброненного плода выросло дерево жизни, то послали они стра­жа, чтобы охранять его.

И этим стражем оказался Скарваи Лохланнах, юноша из их племени, который был широкоплечим, длинноносым, крас­ноглазым и темнокожим великаном, сыном коварного Кама, сына Нави. И он не горел в огне, не тонул в воде, и ника­кое оружие его не брало - так сильны были его чары. Был у него лишь один глаз посреди его черного лба, и толстый желез­ный обруч опоясывал его гигантское туловище. И было ему предназначено жить до тех пор, пока не ударят его трижды железной дубинкой, которую он хранит у себя и бережет как зеницу ока.

Этот страшный великаи спит ночью на верхушке дерева жизни, а днем спускается на землю, чтобы охранять его.

- Вот это-то, о потомки Морне, и есть те заветные плоды, которых требует от вас Финн, сын Кумала,- добавил Ойсин.- И нелегко вам будет их раздобыть, ибо этот одноглазый темно­кожий великаи Скарваи Лохланнах окружил себя заколдованным кругом, и ни Финн, сын Кумала, ни мы, ирландские фен­нии, не смеем ни удить рыбу, ни охотиться в этом огороженном месте, из боязни разгневать страшного Скарвана Лохланнаха.

Тогда заговорил Айд, сын Андала, сына Морне, и, обращаясь ко всем присутствующим, сказал, что лучше он погибнет в славном бою, добывая эти заветные плоды, чем постыдно вер­нется назад в дом своей матери. И то же сказал его брат. За­тем попросили они Онсина оставить в этих краях под началом Ойсина их людей, пока не возвратятся они с победой.

- Пусть нас убьют в походе за этими чудодейственными плодами, но мы восстановим свои права в Тир-Тайрн-Гире,- сказали они.

Затем два отважных воина простились с Ойсином и со все­ми вождями ирландских феыннев и пошли своей дорогой.

Нам ничего не известно о том, как они шли, пока достигли Рос-да-Шойлаха, как ничего не известно и о том, как провели они ту ночь.

Поднялись они чуть свет, и вновь двинулись в путь, и шли не останавливаясь, пока не достигли Дуврос Уй-Фиахраха.

Там обнаружили два славных воина следы Диармайда и Грайне и тотчас пошли но этим следам, которые привели их к лесному шалашу, где скрывались Диармайд и Грайне.

Сидя в своем лесном шалаше, Диармайд услыхал шорох и понял, что приближается недруг. Тогда протянул он свою могучую руку, взял в нее свой широкий меч и спросил громко и звучно, кто стоит за дверью его дома.

- Здесь стоят потомки славного Морне,- был ответ.

- Кто из потомков Морне стоит здесь? - спросил Диар-майд.

- Айд, сын Андала, сына Морне, и Ангус, сын Арта, сына Морне,- отвечали ему два воина.

- Зачем вы пришли в этот лес, о потомки Морне? - сно­ва спросил их Диармайд.

- Финн, сын Кумала, послал нас сюда, чтобы мы отыска­ли тебя, о Диармайд, сын О'Дуйвне, и отрубили тебе голову, если ты действительно Диармайд,- сказали воины.

- Да, я Диармайд,- был им ответ.

- Тогда знай,- молвили потомки Морне,- что Финн, сын Кумала, не дал нам иного выбора, кроме твоей срубленной головы или горсти плодов с дерева жизни Дуврос. Либо эти плоды, либо твою голову должны мы принести Финну как вы­куи за смерть его отца Кумала.

- Нелегко вам будет выполнить его требования,- сказал Диармайд.- Горе тем, кто попал под власть этого человека - Финна, сына Кумала. Мне хорошо известно, что он убил ваших отцов, и уже этого одного вполне достаточно как выкуи за смерть его отца.

- Возможно, для тебя этого было бы достаточно,- сказал Айд, сын Андала, сына Морне,- но ты оскорбил Финна тем, что похитил его жену. Или, может быть, ты думаешь, что не оскорбил его этим, о Диармайд?

- Да, я думаю, это не может оскорбить такого человека, как Финн,- ответил им Диармайд.- Ибо всего несколько лет назад я видел, как Финн сделал подобное с Конаном, сыном Лиатлуахра. И я расскажу вам сейчас эту историю.

Однажды Финн, сын Кумала, с ирландскими фенниями, вождями и военачальниками находился в Темре-Луахра.

И недолго они там пробыли, как увидели могучего, воин­ственного юношу, стройного и высокого, который шел, направ­ляясь к ним.

Когда Финн увидел его, он спросил вождей, военачальников и ирландских фенниев, не знают ли они, кто этот юноша.

И все они ответили Финну, что никто из них раньше не видел его и не знает, кто он такой.

«Я тоже никогда раньше не встречал его и не знаю, кто он,- сказал Финн,- но я чувствую, что он мой враг».

В это время юноша подошел к ним. Он был в полном вооружении - на нем были кольчуга и шлем, щит и копье, меч и кинжал, лук и стрелы.

Воии подошел и приветствовал Финна, сына Кумала, и Финн ответил ему тем же, а затем спросил его, кто он, из каких земель, и для чего прибыл сюда, и враг он ему или друг.

Юноша ответил Финну, что он ему враг, ибо отец его участвовал в убийстве Кумала, сына Арта, сына Френмора О'Байсгне, который пал в битве при Кнухе.

«Конаном, сыном Лиатлуахра, зовут меня,- сказал воин.- Мой отец тоже пал в битве при Кнухе. Но теперь я пришел к тебе, о Финн, чтобы просить о мире и чтобы ты позволил мне занять место моего отца среди ирландских фенниев».

«Ты получишь это место,- ответил ему Финн,- но сна­чала ты дашь мне выкуи за смерть моего отца».

«Не требуй от него выкупа,- сказал Ойсин,- ибо его отец был убит тобою».

«То не был выкуп,- ответил Финн.- А я должеи получить с него настоящий выкуп».

«Какой же выкуи хочешь ты получить от меня, о Финн?» - спросил Конан.

«Мне ничего не нужно, кроме огромной головы дракона, который вырос в обруче на голове Киана, сына Ойлила Оллуйма. Принеси ее мне, и это будет выкуи за смерть моего отца»,- сказал Финн.

«Я дам тебе добрый совет, о Конан,- сказал Ойсин.- Воз­вращайся туда, откуда ты пришел, и никогда не проси мира у Финна, пока тебе дорога жизнь. Ибо нелегкое дело - прине­сти Финну ту голову, которую он требует от тебя».

«А что это за дракон, чью голову я не мог бы срубить?» - спросил Конан.

«Я расскажу тебе о нем, о Конан,- сказал Ойсин.- Слу­чилось это в те времена, когда Ойлил Оллуйм выехал на пре­красной колеснице из своего Дун-Эохарвуйга вместе с Садв, дочерью Конна Ста Битв, своей женой и милой супругой.

И увидела его жена Садв, дочь Конна Ста Битв, над своей головой терновую ветвь, усыпанную черными ягодами.

И охватило ее неодолимое желание отведать этих ягод. Она сказала об этом своему мужу и милому супругу Ойлилу Оллуйму, и он поднялся на самую вышку колесницы и низко пригнул терновую ветвь, чтобы Садв, дочь Конна Ста Битв, могла насладиться черными ягодами.

Затем они возвратились в свой дом, а через некоторое вре­мя Садв родила здорового, смуглого и красивого мальчика, ко­торый и был назваи Кианом, сыном Ойлила Оллуйма.

Король Куарруйде Луахра взял мальчика к себе на воспи­тание. Но у этого мальчика вокруг головы был обруч. И по мере того как вырастал мальчик, вырастал и обруч.

Так в доме доброго короля рос и мужал Киан, пока не ис­полнилось ему двадцать лет.

У Ойлила Оллуйма было еще два сына, и к этому временя все они стали сильными и могучими воинами.

И было у этих трех воинов три верных и преданных слу­ги. Однажды эти слуги пошли в дом Сгатана, сына Сканлана, чтобы их там приняли как гостей и оказали им почет, какой подобал их хозяевам. Сгатаи принял их очень радушно, угостил их вдоволь всякими яствами и уложил спать. На другой день Сгатаи сказал им:

«Сегодня вечером в моем доме будет большой пир, ибо дол­жок прийти ко мне Финн, сын Кумала. Я распорядился, чтобы нас хорошо накормили в другом месте, но не заходите в боль­шой зал на торжественный пир».

В тот вечер они вдоволь поели того, что им было предложено у Сгатана, и, поднявшись рано на следующее утро, покинули дом Сгатана, сына Сканлана, и вернулись назад, в Дун-Эохарвуйг.

Случилось так, что трое могучих сыновей Ойлила Оллуйма - Эогаи Мор, Кормак Мор и Киаи - были в то время в пре­красной долине и слуги встретили их там.

Эогаи Мор спросил своего слугу, где он провел все это время.

«Мы были в доме Сгатана, сына Сканлана»,- ответил его слуга.

«Как принимал тебя Сгатан, сын Сканлана, и хорошо ли потчевал?» - спросил его Эогаи Мор.

«Он нас щедро угощал»,- сказал ему слуга.

Тогда Кормак Мор обратился к своему слуге и спросил его о том же.

«Я остался доволеи его угощением»,- ответил ему слуга.

И Киаи спросил своего слугу, хорошо ли угощал его Сга­тан, сын Сканлана.

«Плохо принимал нас Сгатан, сын Сканлана,- ответил слуга Киана,- ибо он сказал нам, что в его доме готовится пир для Финна, сына Кумала. но он не позволил нам быть на нем».

«Не слушай сто, о Киан,- сказали другие слуги,- ибо нас отлично накормил Сгатан, сын Сканлана».

«Он заплатит мне за то, что плохо принял моего слугу»,- сказал Киан.

«Не говори так, о Киан,- сказал Кормак Мор,- ибо Сга­тан, сын Сканлана,- мой покровитель и добрый волшебник, но Финн, сын Кумала,- его могучий повелитель».

«Это меня не касается,- сказал Киан.- Я пойду к нему, и пусть он побреет мне голову».

А надо сказать, что каждому, кто брил Киану голову, Киаи потом срубал его собственную.

Итак, Киаи двинулся в путь и шел не останавливаясь, пока не достиг замка Сгатана, сына Сканлана. Случилось так, что в тот день Сгатаи был в долине, и Киаи подошел к нему и по­просил побрить ему голову.

«Изволь,- отвечал Сгатан,- потому что брить - для меня дело обычное, и я охотно сделаю это для тебя. В каждый дом захожу я для этого. Пойдем ко мне, и я побрею тебя».

Киаи вошел в его дом. А Сгатаи направился в свою опочивальню, надел на себя кольчугу и опоясался мечом, взял в одну руку нож, а в другую сосуд с водой и затем пошел туда, где ожидал его Киан.

Когда Киаи увидел Сгатана в полном вооружении, он спро­сил его:

«Зачем взял ты свое оружие с собой?»

«Слышал я,- отвечал Сгатан, сын Сканлапа,- что в обы­чае у тебя убивать каждого, кто бреет тебе голову. Но все же я побрею тебя».

После этого Сгатаи развязал повязку вокруг головы Киана и увидел огромный обруч, обвивавший его голову.

«Должно быть, ты убиваешь каждого, кто бреет тебя, для того чтобы скрыть ото всех этот обруч?» - спросил Сгатан.

«Ты прав, Сгатан,- ответил ему Киан,- я в самом деле потому убиваю каждого, кто бреет меня, чтобы люди не узнали про мой обруч. Но ты не должеи бояться меня, Сгатан».

«Клянусь словом воина,- сказал Сгатан,- я сейчас сделаю так, что заставлю тебя убить меня, ибо я могу узнать не только про твой обруч, но и про то, что скрывается в нем».

И, сказав это, он тут же неожиданно ударил своим ножом по обручу с такой силой, что таившийся в нем дракон выско­чил оттуда и подобно молнии взвился на воздух, поднимаясь все выше и выше, пока не достиг вышки дома Сгатана. А затем он спустился вниз и, усевшись на копье Киана, обвился вокруг него огромным, тяжелым узлом.

Когда голова Киана была обрита, Сгатаи хотел убить дра­кона. Но Киаи попросил его не делать этого, пока он не отнесет дракона к Садв, дочери Конна Ста Битв.

«Ибо в ее чреве был он зачат»,- сказал Киан.

Тогда приложил Сгатаи бальзам и целебные травы к ранам, что открылись на голове Киана в тех местах, где сжимал ее обруч, и Киаи пошел своей дорогой в Дун-Эохарвуйг, неся перед собою копье с драконом, который обвился узлом вокруг его острия.

Случилось так, что Ойлил Оллуйм со своей женой и милой супругой Садв, дочерью Конна Ста Битв, в это время был в долине, ц Киаи встретил их там.

Киаи рассказал им всю историю с драконом от начала до самого конца. Выслушав ее, Ойлил Оллуйм приказал Киану убить дракона, но Садв сказала:

«Не делай этого, Киан: возможно, что судьбою тебе назна­чено прожить столько же, сколько этому дракону».

И на семейном совете Ойлилом Оллуймом, Садв и Кианом было решено не убивать дракона, а построить для него деревян­ную клеть и доставлять ему туда обильный корм, свежее мясо и живительную влагу.

В этой клети дракон рос и стал таким огромным и силь­ным, что сделалось ему тесно в отведенном ему месте, и он мог легко разрушить свою деревянную ограду.

Поэтому в Дун-Эохарвуйге решили обнести его более вы­сокой и крепкой стеной.

И за этой стеной он рос в течение года, и выросло у него сто голов, а в каждой голове зияла страшная, алчная, стозубая пасть, которою он мог пожрать воина в полном вооружении.

Как раз в это самое время и в эту пору года король Куарруйде Луахра прибыл в Дун-Эохарвуйг, чтобы проведать сво­его приемного сына и воспитанника Киана, сына Ойлила Оллуйма.

И когда король Куарруйде Луахра услышал рассказ об этом страшном драконе, он поднялся на стену той крепости, которой был обнесеи дракон, чтобы посмотреть на него и своими собственными глазами увидеть небывалое чудо.

Когда дракон увидел короля Куарруйде Луахра, он в яро­сти кинулся на него и впился в него своими острыми ядовиты­ми зубами и обвил его ноги своим страшным извивающимся туловищем, так что король не смог устоять и был проглочеи од­ной из ста отвратительных его пастей.

Когда все воины, женщины и дети увидели это страшное зрелище, они с воплями и криками покинули в страхе и ужасе несказанном то место, где у них на глазах был проглочеи слав­ный и бесстрашный король. И поселились в их сердцах тоска и невыразимое горе.

И после того, как они навсегда ушли оттуда, цветущая и плодородная долина Дун-Эохарвуйг превратилась в безжизнен­ную и вымершую пустыню.

Когда Ойлил Оллуйм услыхал эту скорбную весть, он ска­зал, что дракон должеи быть умерщвлен, ибо он может прине­сти еще большие бедствия и несчастья их людям. И Садв, дочь Конна Ста Битв, тоже согласилась с тем, что страшный дракон должеи быть убит.

Тогда самые отважные воины возвратились в Дун-Эохар­вуйг, который был всеми оставлеи и покинут, и зажгли длин­ные языки ярко-красного пламени вокруг крепости, в которую был заключеи страшный дракон.

Когда дракон почувствовал жар огня и когда раскаленные желтые языки лизнули его холодное черное тело и несокруши­мая крепость рухнула, дракон стремительно взвился в воздух и понесся на запад.

Там он опустился в темной пещере Фарна, в Корне-Уй-Дуйвне.

Дракон поселился в этой мрачной и глубокой пещере и окружил ее запретным кругом, так что ни Финн, сын Кумала, ни мы, ирландские феннип, не дерзали переступить его, и мы не смели охотиться или ловить там рыбу, пока был жив страш­ный дракон.

И вот голову этого дракона хочет получить от тебя Финн, сын Кумала, как выкуи за своего отца, о Конан»,- сказал Ойсин.

«А все же я скорее найду свою смерть, добывая этот вы­куп, чем с позором возвращусь туда, где я вырос»,- ответил Конан.

Затем он простился с Ойсином и другими славными вож­дями и пошел своей дорогой к той мрачной пещере, где скры­вался стоглавый дракон.

Когда Конаи достиг этого места, он взял в руки тяжелое волшебное копье Га-Дарг (а надо вам сказать, что именно я дал это копье Конану, ибо я почувствовал расположение к этому юноше, а я знал, что никакое другое оружие в мире, кроме заговоренного копья Га-Дарг, не сможет убить дра­кона).

Конаи метко нацелил конье и пронзил им самое сердце дракона.

И был тот удар таким верным, а копье обладало та­кой чудесной силой, что дракон пал бездыханным в той пещере.

Тогда Конаи срубил одну из его ста голов и принес ее Фин­ну как выкуп.

Когда Финн, сын Кумала, увидал мерзкую голову убитого дракона, он сказал, что ему мало этого выкуна и он хочет по­лучить от Конана еще один выкуи за смерть своего отца.

А как раз в эту пору и в это время года через те места, где находились мы, ирландские феннии, пробежал большой и кра­сивый олень. И мы все погнались за ним.

Когда Конаи увидел, что все ирландские феннии бросились в погоню за оленем, он и Финн, сын Кумала, тоже устреми­лись в погоню.

И мы ничего не знали о них до тех пор, пока они не до­гнали нас на закате солнца.

Тут мы увидели, что Конаи тащит на себе заднюю часть туши убитого оленя, а Финн, сын Кумала, едва поспевает за ним.

И с тех пор Финн никогда больше не требовал выкуна за своего отца от Конана.

Клянусь моей рукой, о потомки Морне,- сказал Диармайд,- никто не знает, уговорами или силою принудил Конаи Финна отказаться от требования еще нового выкуна за своего отца. И никто не знает также, как удалось ему добиться мира от коварного Финна. Но думается мне,- продолжал Диар-майд,- что все это было более справедливо со стороны Конана, чем теперь со стороны Финна требовать от вас непосильного выкуна за своего отца. Хотя он должеи был удовлетвориться тем, что убил ваших отцов, когда вы были еще в чреве ваших матерей, и не посылать вас добывать запретные плоды дерева жизни Дуврос или же мою голову, так как он знает, что требует от вас голову отважного и искусного воина. И если бы даже вам и удалось исполнить, хоть одно из этих требований, это не принесло бы вам мира с Финном и не вернуло бы вам места ваших отцов.

- А что это за плоды, которых требует Финн, сын Кума­ла, и которых не могут добыть для него? - спросгтла Грайне.

- Это не простые плоды,- сказал Диармайд.- Воины племени Туата Де Дананн, возвращаясь с состязания и проходя через место Уй-Фиахрах, случайно обронили один плод, из ко­сточки которого выросло дерево жизни Дуврос. И все плоды, что созревают на этом дереве, имеют чудесные свойства. Они столь целебны, что стоит кому-нибудь съесть три созревших плода, и никакие болезни и недуги не страшны ему, а вкусивший их испытывает возбуждение, какое бывает от вина, и удов­летворение, как от старого, крепкого меда. И если человеку, от­ведавшему этих плодов, сто лет, его годы улетят от него, и он превратится в двадцатилетнего юношу. Но охраняет это чудес­ное дерево широкоплечий, длинноносый, красноглазый и темно­кожий великаи Скарваи Лохланнах, сын коварного Кама, сына Нави. И не горит он в огне, не тонет в воде и никакое оружие его не берет - так сильны его чары. Есть у него лишь один глаз посреди черного лба, и толстый железный круг опоясывает его гигантское туловище. Ему предназначено жить до тех пор, покл не ударят его трижды железной дубинкой, которую он хранит у себя и бережет как зеницу ока. Этот страшный великаи ночью спит на верхушке дерева жизни Дуврос, а днем спускается на землю, чтобы охранять его.

- Но когда я покинул Финна, сына Кумала, и стал его врагом,- продолжал Диармайд,- я пришел к великану Скарвану Лохланнаху, сыну Кама, и договорился с ним. Он разрешил мне охотиться и ловить рыбу в его запретном круге. Но я дал ему слово воина, что никогда по трону заговоренных плодов дерева жизни Дуврос.

- А теперь, о потомки Морне,- обратился к ним Диармайд,- выбирайте: либо вы будете сражаться со мной, чтобы получить мою голову, либо пойдете к великану Скарвану Лох­ланнаху, чтобы добыть для Финна, сына Кумала, чудодействен­ные плоды.

- Клянусь тем званием, которое по рождению принадле­жит мне в моем племени и которое я должеи получить среди ирландских фенниев, что сначала я буду драться с тобой, о Ди­армайд,- сказал первый из потомков Морне.

И второй сказал то же самое.

И тогда эти славные воины - два потомка Морне и Диар­майд - отбросили прочь свое оружие, и сблизили свои могучие тела, и обвили друг друга своими сильными руками, и каждый сжал другого в смертельном объятии.

И исход поединка должно было решить не железное ору­жие, а мощь рук.

Но Диармайд одолел двух юношей там, где они сражались, и, скрутив их, наложил на них тяжкие путы.

- Ты хорошо бился, Диармайд,- сказала Грайне,- но клянусь тебе, что если потомки Морне не отправятся к велика­ну, чтобы добыть эти чудесные плоды, и не принесут их мне, я никогда не лягу в твою постель, о Диармайд, хотя женщиие и не пристало поступать так с возлюбленным; но я умру, если не отведаю их.

- Не заставляй меня, о Грайне, нарушать мир с велика­ном Скарваном Лохланнахом,- сказал Диармайд,- ибо ты знаешь, что он не позволит мне взять эти плоды добром.

- Сними с нас эти путы,- сказали потомки Морне,- и мы пойдем с тобой и, если понадобится, отдадим за тебя наши жизни.

- Нет,- отвечал Диармайд,- вы не пойдете со мною. Ибо стоит вам взглянуть на страшного великана, и ваша жизнь тот­час покинет ваши тела, и вы превратитесь в бездыханные трупы.

- Тогда дай нам отсрочку,- сказали ему потомки Морне- и позволь нам пойти с тобой, чтобы могли мы увидеть твой бой с великаном Скарваном Лохланнахом до того, как ты срубишь нам головы.

И Диармайд сделал так, как они просили.

Затем Диармайд направился к страшному великану Скарвану Лохланнаху.

Случилось так, что как раз перед его приходом Скарван Лохланнах заснул крепким сном под деревом.

Диармайд толкнул его ногой, и Скарван Лохланнах, про­будившись, поднял голову, посмотрел на Диармайда и спросил его:

- Значит ли это, о сын О'Дуйвне, что ты пришел нару­шить наш мир?

- Нет,- отвечал Диармайд,- но у Грайне, дочери великого Кормака, появилось неодолимое желание отведать плодов, что растут на дереве жизни Дуврос, которое охраняешь ты, о Скарван Лохланнах. И я пришел к тебе за тем, чтобы попро­сить у тебя горсть этих заветных плодов.

- Клянусь,- воскликнул разгневанный великан Скарван Лохланнах,- этому не бывать! И за то, что ты осмелился явить­ся ко мне с такой просьбой, ты никогда в жизни не будешь иметь детей, кроме того единственного младенца, который сей­час зреет в чреве Грайне. И такая же участь постигнет Грайне, дочь Кормака, сына Арта, ибо она умрет, рождая на свет свое единственное дитя. И не дано ей отведать ни одного плода с дерева жизни Дуврос.

- Я не могу поступить с тобой нечестно,- сказал Диар­майд,- поэтому говорю тебе сейчас прямо: я пришел сюда, что­бы добыть у тебя эти плоды добром или силой.

Услышав такие речи, страшный великаи Скарван Лохлан­нах вскочил, вытянувшись во весь свой огромный рост, вски­нул на плечи свою тяжелую палицу и, размахнувшись ею, изо всех сил нанес три могучих удара Диармайду.

Но завороженная железная кольчуга, шлем и другие до­спехи Диармайда спасли его от смерти, и удары страшного ве­ликана причинили ему только легкую боль.

Когда же настал черед Диармайда, он отбросил прочь свое тяжелое оружие, которое со звоном упало на землю, и, ринув­шись с разбега на ужасного великана Скарвана Лохланнаха, вскочил на его широкие плечи так, что смог двумя руками схва­тить его могучую палицу и вырвать ее из его рук.

И, стоя на плечах Скарвана Лохланнаха, он прижал вели­кана к земле, а затем, спрыгнув с его плеч, обхватил его гигантское туловище своими крепкими руками, оторвал от земли и со всей силой швырнул опять на землю.

И был этот удар так силен, что железный обруч, обвивав­ший туловище ужасного великана, лопнул, и из него вывалилась та волшебная, заговоренная дубинка, которую великаи берег как зеницу ока, ибо от ее удара суждено было ему погибнуть.

Диармайд схватил эту дубинку и со всего размаха трижды ударил ею страшного Скарвана Лохланнаха так, что его голова раскололась и мозги потекли наружу через длинный кривой нос и черные уши.

Так жизнь навсегда покинула бездыханное тело страшного великана Скарвана Лохланнаха.

Двое потомков Морне смотрели на этот славный бой Ди­армайда с великаном.

Когда они увидели, что безобразное мертвое тело великана лежит в луже его собственной черной крови, они вышли из своего укрытия и приблизились к Диармайду.

Диармайд усадил их возле себя. Он чувствовал себя уста­лым и измученным после этой борьбы.

Он попросил двух потомков Морне зарыть мерзкое тело великана Скарвана Лохланнаха под валежником в дремучем лесу, чтобы Грайне, дочь Кормака, никогда не смогла уви­деть его.

- А после этого,- добавил Диармайд,- пойдите разыщи­те Грайне и приведите ее ко мне.

Потомки Морне вырыли огромную и глубокую яму под валежником и дремучем лесу и, бросив в нее бездыханное тело Скарвана Лохланнаха, засыпали его сырой землею и хво­ростом.

Затем они отправились на розыски Грайне и, найдя, привели ее к Диармайду.

- Вот, о Грайне,- сказал Диармайд,- плоды, добыть ко­торые ты просила меня. И теперь ты можешь срывать их с де­рева и есть сколько захочешь.

- Клянусь, о Диармайд,- отвечала Грайне,- что я не съем ни одного плода, кроме тех, которые ты сорвешь для меня своей собственной рукой.

Тогда поднялся Диармайд и, став во весь свой могучий рост, потянулся за чудесными плодами и начал срывать плоды для Грайне и для потомков Морне, чтобы они вдоволь ими на­сытились.

Когда они уже не могли больше есть, Диармайд обратился к потомкам Морне и сказал:

- О потомки Морне, возьмите столько заветных плодов, сколько вы сможете унести отсюда, отдайте их Финну, сыну Кумала, и скажите ему, что не я, а вы убили гнусного великана Скарвана Лохланнаха.

- Мы клянемся тебе, о славный Диармайд,- отвечали они,- что сделаем так, как ты сказал, и отнесем эти заворо­женные, чудесные плоды Финну, сыну Кумала.

Тогда Диармайд нарвал для потомков Морне столько пло­дов, сколько они могли унести на своих плечах, и они, выразив Диармайду свое расположение и великую благодарность за ту щедрость, которую он проявил к ним, направились своей доро­гой туда, где находился Финн, сын Кумала, с вождями, воена­чальниками и ирландскими фенниями.

Когда они удалились, Диармайд и Грайне взобрались на верхушку дерева жизни Дуврос и легли на мягкое ложе вели­кана Скарвана Лохланнаха.

А плоды, что зрели на верхушке дерева жизни Дуврос, были еще слаще, еще хмельнее и чудодейственнее, чем те, что росли у его корней.

Потомки Морне шли, не останавливаясь по лесным и гор­ным тропам, пока не достигли жилища Финна, сына Кумала, и ирландских фенниев, и там Финн предложил им рассказать ему все, что было с ними, от начала до самого конца.

- Мы убили злого и лютого великана Скарвана Лохланнаха,- отвечали они,- и принесли тебе, о Финн, заговоренные плоды дерева жизни Дуврос как выкуи за смерть твоего отца. И теперь,- продолжали они,- мы надеемся жить с тобой в мире, о Финн, и думаем получить от тебя те места, которые по праву нашего рождения принадлежат нам среди ирландских фенниев.

И, сказав это, потомки Морне положили заветные плоды перед Финном.

Финн, сын Кумала, узнал эти плоды, ибо знал, какой вид они имеют.

Он взял один из принесенных плодов, положил его себе на ладонь и поднес к своему носу.

Затем он обратился к потомкам Морне.

- Клянусь моей рукой, о потомки Морне,- сказал Финн, сын Кумала,- что не вы, а Диармайд, сын О'Дуйвне, сорвал эти плоды с дерева жизни Дуврос, ибо я чую запах сына О'Дуйвне в них. И сердце мое убеждается в том, что это не вы, а он убил страшного великана Скарвана Лохланнаха. А потому я пойду и проверю, не поселился ли Диармайд на дереве жизни Дуврос. Но вам нет проку от того, что вы принесли мне эти плоды. И вы не получите мест ваших отцов среди ирландских фенниев до тех пор, пока сами не добудете и не принесете мне достойный выкуи за смерть моего отца.

После этого приказал Финн, сын Кумала, семи отрядам зеленых фешшев собраться в одном месте и двинуться крат­чайшим путем к Дувросу Уй-Фиахрах.

Там они вскоре обнаружили следы Диармайда и пошли по ним.

Следы привели их к дереву жизни Дуврос, и они беспрепятственно переступили запретный круг, увидели заветные плоды и обнаружили, что никто их не стережет.

В тот день стояла невыносимая жара, и она истомила всех ирландских фенниев, и их вождей, и предводителей, и самого Финна, сына Кумала.

И Финн, сын Кумала, обратившись к ирландским фенниям, сказал, что он хочет остаться под сенью дерева жизни Дуврос и пробыть там, пока не спадет жара.

- Я знаю,- сказал Финн,- что Диармайд скрывается на верхушке дерева жизни Дуврос.

- Это лютая ревность говорит в тебе, о Финн, нашептывая, что Диармайд скрывается на верхушке дерева жизни Дуврос.- возразил ему Ойсин,- ибо как может он оставаться здесь, зная, что ты преследуешь его, чтобы убить.

В то время как Финн и Ойсин разговаривали, таким образом, между собой и все вожди ирландских фенниев окружали их. Финн приказал принести ему шахматную доску и сказал, обращаясь к Ойсину:

- Я сыграю с тобой, Ойсин, на этой доске.

По одну сторону доски сел Финн, сын Кумала, а по дру­гую - Ойсин с Осгаром, и Дубтахом, сыном Лугайда, и Диорруйнгом, сыном Довара О'Байсгне.

Хотя Ойсин играл в этот раз хитро и умело, Финн вел игру против Ойсина столь же искусно.

И когда была очередь Ойсина делать ход, Финн сказал ему:

- У тебя есть один ход, Ойсин, которым ты можешь вы­играть эту игру. И я разрешаю всем, кто окружает тебя, пока­зать тебе его.

- Я жалею,- сказал Диармайд, наблюдая игру с верхуш­ки дерева жизни Дуврос,- что ты находишься в таком затруд­нении, Ойсин, а меня нет рядом с тобой, чтобы показать тебе этот ход.

- Но тебе, Диармайд, гораздо хуже сейчас, чем Ойсину,- сказала Грайне,- ибо ты находишься на верхушке дерева жиз­ни Дуврос, на ложе великана, окруженный семью отрядами воинов. И это хуже, чем сделать плохой ход.

Но Диармайд сорвал один из плодов и бросил его в ту фи­гуру, которой нужно было пойти.

Ойсин пошел этой фигурой и выиграл партию у Финна.

Затем они начали вторую партию, и когда игра опять пришла в такое же положение и Диармайд увидел, что его друг Ойсин находится в затруднении и может проиграть, он снова сорвал плод с дерева жизни и бросил его в ту фигуру, которой нужно было пойти.

И Ойсин опять выиграл партию.

Финн в третий раз начал игру против Ойсина. И Диармайд сорвал третий плод и вновь, когда игра пришла в такое же трудное положение, помог своему другу Ойсину, бросив плод в ту фигуру, которой нужно было пойти.

И Ойсин выиграл в третий раз.

И когда Финн, сын Кумала, был трижды разбит на шах­матной доске, все ирландские феннии, вожди и военачальники испустили крик торжества и ликования.

Тогда Финн сказал громко, обращаясь к Ойсину:

- Я не удивляюсь тому, что ты выиграл эти партии, о Ойсин; хоть и Осгар старался помочь тебе, и Дубтах, сын Лугайда, искал для тебя лучший ход, и Диорруйнг не жалел своих сил ради твоей победы, все же ты выиграл эти партии оттого, что Диармайд, находящийся на верхушке дерева жизни Дуврос, помогал тебе, указывая, какую фигуру нужно двинуть, тем, что бросал в нее плоды.

- Это лютая ревность говорит в тебе, о Финн. Она застав­ляет тебя думать, что Диармайд, сын О'Дуйвне, может скры­ваться на верхушке дерева жизни Дуврос. Разве стал бы он поступать так, зная, что ты преследуешь его и хочешь отрубить ему голову?

Тогда Финн, сын Кумала, обратил свой взор в сторону дерева жизни Дуврос и громко крикнул:

- Кто из нас прав, о сын О'Дуйвне, я или Осгар? Ответь нам.

- Ты никогда не ошибаешься в своих суждениях, о Финн,- отвечал ему Диармайд с верхушки дерева жизни Дув­рос,- я и Грайне действительно здесь, на ложе великана Скарвана Лохланнаха.

И с этими словами Диармайд обнял дочь великого Кормака Грайне и трижды поцеловал ее на глазах у Финна, сына Кумала, и всех ирландских фенниев, их вождей и предводи­телей.

- Это еще худшее оскорбление для меня,- сказал Финн, сын Кумала,- ибо в ту злосчастную ночь, когда в долине Темры ты увел от меня Грайне, дочь Кормака, со мной были другие воины, вожди и военачальники, а сейчас мой позор видят семь отрядов ирландских фенниев и все мужи зе­леной Ирландии, которых не было тогда в долине Темры. И потому ты заплатишь своей головой за эти поцелуи, о Диармайд!

Сказав эти зловещие слова, Финн, сын Кумала, поднялся во весь свой огромный рост, готовый немедленно убить Диармайда О'Дуйвне.

После этого Финн, сын Кумала, приказал четырем сотням вошюв-наемников, которые получали от него плату, корм и оружие, взявшись за руки, окружить дерево жизни Дуврос огромным кольцом, разомкнуть которое не смог бы ни один человек на свете.

Затем Финн, сын Кумала, проверил, крепко ли держат наемники друг друга за руки, и, обращаясь к ним, сказал, что каждый из них лишится головы и распрощается с жизнью, если они дадут Диармайду О'Дуйвне выйти из этого круга.

Потом Финн, сын Кумала, обратился к фенниям и сказал:

- Найдется ли среди вас, о ирландские феннии, такой отважный воин, который поднимется на верхушку дерева жиз­ни Дуврос и сразится с Диармайдом О'Дуйвне? Тот, кто при­несет мне голову Диармайда, получит его завороженное ору­жие. И этому бесстрашному воину я сразу же отдам место отца и деда Диармайда среди ирландских фенниев.

Тогда выступил вперед Гарв из Слиав-Куа и, обращаясь к Финну, сыну Кумала, сказал:

- Отец Диармайда О'Дуйвне, Дони О'Доннхуада убил моего отца. И, чтобы отомстить за его смерть, я поднимусь на верхушку дерева жизни Дуврос, сражусь с Диармайдом и при­несу тебе его голову, о Финн.

Но приемный отец и воспитатель Диармайда, добрый вол­шебник Ангус из Бруга, сидя в своей крепости, почувствовал, что с Диармайдом случилась какая-то беда, и немедленно устремился к нему на помощь.

Ангус из Бруга приблизился к дереву жизни Дуврос и укрылся в его густых ветвях, не замеченный и не узнанный ни Финном, сыном Кумала, ни ирландскими фенниями, ни наем­никами,

И в то самое мгновение, когда Гарв из Слиав-Куа добрался до верхушки дерева жизни Дуврос, Диармайд О'Дуйвне, вытянувшись во весь свой могучий рост на ложе великана Скарвана Лохланнаха, шагнул навстречу Гарву из Слиав-Kуа и дал ему такого пинка ногой, что злосчастный воин, чуть вскрикнув, свалился с дерева жизни Дуврос на землю и упал как раз туда, где стояли сомкнутым кругом наемники Финна, сына Кумала.

А в это время Ангус из Бруга с помощью своих чар устроил так, что Гарв из Слиав-Куа лицом стал похож на Диармайдл О'Дуйвие.

Поэтому, когда он свалился на землю с дерева жизни Дув­рос, наемники приняли его за Диармайда и, тотчас отрубив ему голову, отнесли ее Финну, сыну Кумала.

Но чары Ангуса из Бруга были таковы, что, как только Гарв из Слиав-Куа был убит, личина Диармайда слетела с него и он вновь приобрел свои собственные черты.

Поэтому, едва Финн, сын Кумала, и ирландские феннии взглянули на него, они тотчас признали в нем Гарва из Слиав-Куа.

Тогда Финн, сын Кумала, обратился ко всем присутствую­щим и объявил им, что не Диармайд О'Дуйвне, а Гарв из Слиав-Куа упал с дерева жизни Дуврос и был убит наемниками.

После этого выступил вперед Гарв из Слиав-Крота и, обра­тившись к Финну, сыну Кумала, и ко всем ирландским феннням, сказал, что он поднимется на верхушку дерева жизни Дуврос и отомстит Диармайду за своего отца, убитого отцом Диармайда - Донном О'Доннхуадон.

Он стал взбираться по стволу дерева жизни Дуврос, но не достиг и середины его, как Ангус из Бруга, притаившийся в ветвях, дал ему такого пинка ногой, что злосчастный Гарв из Слиав-Крота полетел на землю и свалился туда, где стояли наемники Финна, сына Кумала, окружившие кольцом дерево жизни Дуврос.

Ангус из Бруга снова сделал так, что Гарв из Слиав-Крота стал лицом похож на Диармайда О'Дуйвне, и наемники, признав в упавшем воине Диармайда, тотчас отрубили ему го­лову и поволокли ее к Финну, сыну Кумала.

Но едва Финн, сын Кумала, взглянул на принесенную ему голову, он сразу же признал в упавшем Гарва из Слиав-Крота и объявил всем присутствующим, что вновь убит не Диармайд О'Дуйвне, а Гарв из Слиав-Крота (ибо личина Диармайда сле­тела с него, как только он был убит).

Финн, сын Кумала, вновь обратился к своим людям и спро­сил, найдется ли среди них еще хоть один бесстрашный воин, который бы отважился на бой с Диармайдом О'Дуйвне.

Выступил вперед Гарв из Слиав-Гуайре и сказал, обра­щаясь к Финну, сыну Кумала, и всем ирландским фенниям:

- Отец Диармайда О'Дуйвне, Дони О'Доннхуада, убил моего отца. И, чтобы отомстить за его смерть, я поднимусь на верхушку дерева жизни Дуврос, сражусь с Диармайдом и при­несу тебе его голову, о Финн.

Сказав это, он храбро стал взбираться по стволу дерева жизни Дуврос.

И снова вытянулся Диармайд О'Дуйвне во весь свой могу­чий рост на ложе великана Скарвана Лохланнаха и, едва Гарв из Слиав-Гуайре достиг верхушки дерева жизни Дуврос, дал ему такого пинка ногой, что злосчастный Гарв из Слиав-Гуай­ре полетел на землю.

И вновь Ангус из Бруга придал его лицу черты Диармайда О'Дуйвне, и как только юноша свалился с дерева жизни на землю, наемники, признав в нем Диармайда, обезглавили его и только после этого увидели, что это был не Диармайд О'Дуйвне, а Гарв из Слиав-Гуайра.

Так один за другим поднялись на верхушку дерева жизни Дуврос девять Гарвов из числа ирландских фенниев. И все они упали на землю и были убиты там людьми Финна, сына Ку­мала, которые под влиянием чар Ангуса из Бруга принимали их за Диармайда О'Дуйвне и только после их смерти узнавали о своей ошибке.

Что же касается Финна, сына Кумала, то его сердце на­полнилось тоской, болью и невыразимой печалью, когда у него на глазах были сброшены наземь Диармайдом О'Дуйвне и обезглавлены его наемниками девять славных и отважных Гарвов.

То были: Гарв из Слиав-Куа, Гарв из Слиав-Крота, Гарв из Слиав-Гуайре, Гарв из Слиав-Муйке, Гарв вз Слиав-Мисс, Гарв из Слиав-Мор, Гарв из Слиав-Луга, Гарв из Атт-Фрайха и Гарв из Дром-Мора.

Погрузясь в тяжкое раздумье, сидел Финн, сын Кумала, под сеиыо дерева жизни Дуврос.

А тем временем добрый волшебник Ангус из Бруга обра­тился к Диармайду О'Дуйвне и сказал ему, что он хочет увести с собою Грайне, дочь Кормака.

- Уведи ее отсюда, Ангус,- отвечал Диармайд О'Дуйв­ие.- Если я останусь жив, то к вечеру буду с вами, а если ко­варный Финн, сын Кумала, убьет меня, то возьми к себе и воспитай достойно ребенка, который может родиться у Грайне. А саму Грайне отошли к ее отцу, великому Кормаку, в Темру.

После этого Ангус из Бруга простился с Диармайдом О'Дуйвне и, пожелав ему удачи и успехов, закутал себя и Грайне в свой чудесный волшебный плащ.

И они скрылись, уносимые прохладным попутным ветром, не замеченные и не узнанные ни Финном, сыном Кумала, ни ирландскими фенниями, ни их вождями и военачальниками, ни наемниками Финна, сына Кумала.

И нам ничего не известно о том, что было с Грайне, до­черью Кормака, и Ангусом из Бруга до тех пор, пока не достиг­ли они крепости Ангуса - Бруга на Бойне.

Когда Ангус и Грайне унеслись, закутанные в чудесный волшебный плащ, и стали недосягаемы для злобы коварного Финна, сына Кумала, Диармайд О'Дуйвне поднялся на широ­ком ложе великана Скарвана Лохланнаха и, выступив вперед, сказал, обращаясь к Финну, сыну Кумала, и ко всем ирланд­ским фенниям:

- Я спущусь к тебе, о Финн, и к вам, ирландские феннии. Но знай, о Финн, я буду сражаться с тобой и с фенниями, сея смерть и ужас среди твоих людей. Ибо я уверен, что ты никогда не захочешь дать мне свободу, и будешь все время меня пре­следовать, чтобы отнять у меня жизнь, если не здесь, то в ка­ком-нибудь другом месте. Теперь я вижу,- продолжал Диар­майд,- что мне не избежать той опасности, которая мне грозит от тебя. Потому что нет у меня ни друга, ни соратника ни в од­ном, даже самом отдаленном уголке зеленого острова Ирлан­дии, на чью защиту и гостеприимство я бы мог рассчитывать. Ты знаешь, что всех их я поразил своим мечом или пронзил своим копьем из преданности и любви к тебе, о Финн, так как не было ни одной битвы и ни одного поединка, где бы я не вы­ступил в твою защиту и не стал бы на твою сторону. И ты хо­рошо знаешь, о Финн, что я не жалел себя ради тебя и ради ирландских фенниев. И ты хорошо знаешь также и то, что ни­кому из тех, против кого я выступал с оружием в руках или безоружный в единоборстве силою мышц моих, не удавалось уйти живым. Теперь же, я клянусь своей рукой,- воскликнул Диармайд,- что я отомщу за себя и не достанусь тебе легко, о Финн!

Тогда выступил вперед Осгар, сын Ойсина, и сказал, обра­щаясь к Финну, сыну Кумала:

- Разве не говорит Диармайд правду? Смягчи свое серд­це, о Финн, и прости его.

- Нет,- отвечал Финн, сын Кумала,- никогда в жизни я не прощу Диармайда О'Дуйвне. И не будет ему от меня мира и покоя, пока не даст он мне удовлетворения за все то зло и оскорбления, которые он мне причинил.

- Это глупый стыд и лютая ревность говорят в тебе, о Финн,- сказал Осгар,- но клянусь моей рукой и даю слово благородного воина, что, пока небо не упадет на меня и пока земля не разверзнется под моими ногами, я не позволю ни тебе, ни кому-либо из ирландских фенниев тронуть Диармайда О'Дуйвне и причинить ему даже легкую рану или царапину. Пусть знают все в зеленой Ирландии,- воскликнул Осгар,- что я беру жизнь и дело Диармайда О'Дуйвне под защиту моей храбрости и моей доблести! Клянусь, что буду защищать его один хотя бы против всех воинов Ирландии. О Диармайд! - громко вскричал Осгар, обращаясь к нему.- Спустись на зем­лю с дерева жизни Дуврос, и я обещаю тебе, что, хотя Финн, сын Кумала, и не дарует тебе прощения, я становлюсь на твою сторону. Вручаю тебе свою жизнь и свое тело, о Диармайд. Ты знаешь, у меня крепкая рука. И никто не сможет причинить тебе никакого зла.

Тогда Диармайд О'Дуйвне вытянулся во весь свой огром­ный рост и стал на высокую ветку - самую длинную и креп­кую ветку дерева жизни Дуврос. Там он оперся на свое заго­воренное копье и поднялся на воздух, легкий, как птица, быст­рый, как молния, недосягаемый, как ветер.

Он опустился в долине между двух холмов, покрытых соч­ной зеленой травой. Эти холмы находились далеко позади Финна, сына Кумала, ирландских фенниев, их вождей и воена­чальников и были за пределами того замкнутого круга, кото­рым наемники Финна, сына Кумала, хотели окружить Диар­майда.

От давних времен дошла до нас небольшая песня, которая рассказывает о делах, происшедших тогда между Диармайдом О'Дуйвне и ирландскими фенииями, начиная с той минуты, ко­гда ирландские феннии в поисках Диармайда О'Дуйвне впер­вые переступили запретный круг и сплошным кольцом окру­жили дерево жизни Дуврос, и до тех пор, пока они и Диармайд О'Дуйвне не расстались между собою:

Я помню игру, которую вел

Вождь зеленых ирландских фенниев,

Которую вели Финн и сын его

В Бун-Эрсе, на далеком западе.

Я сам сел за стол под древесной листвою,

Сел я сам и два моих сына

Рядом со мной - с Финном О'Байсгне.

Увы! То была печальная услада.

Шахматная доска лежала меж нами -

Между вождем и славным воином.

Фигуры быстро передвигались по доске.

Была то не забава, не пустая игра.

Белозубый Диармайд бросил плод

С верхушки дерева на шахматную доску

Ойсин быстро схватил его

И поставил фигуру на указанное место.

Финн О'Байсгно обратился к сыну и сказал ему:

Финн

Кто-то сидит на верхушке дерева.

Будет у нас смертельный бой.

Будем мы беспощадно сражаться

С тем, кто нам - жестокий враг.

Тогда заговорил Осгар, внук его, сын бесстрашного, благо­родного Ойсина.

Осгар

Кто же тот неведомый человек,

Смерти которого ты так жаждешь?

Финн

Не отвлекай меня от игры, Осгар,

Славный воин с твердой рукою.

Скажу тебе только, что кровь прольется,

Когда мы кончим нашу игру.

Осгар

Не говори так, о повелитель,

Прошу тебя, не хмурь свои брови.

Знаю: Диармайд ненавистеи тебе.

Но достойнее будет - не думать о нем.

Молвил тогда пылкий Файлан, и сказал он, обращаясь к воинам:

Файлан

Не позволим мы уйти Диармайду,

Уведя с собою свою подругу.

Позор падет на тебя, Осгар,

Воин, отличившийся во всех битвах.

Если вздумаешь ты защищать врага

Вопреки мне и отцу.

Осгар

Сойди с дерева, Диармайд О'Дуйвне,

Я беру тебя под свою защиту.

Клянусь своей силой, я охраню тебя

От старого Финна и ирландских фенниев.

Голл

Большие слова молвил ты, Осгар,-

Сказал хмурый Голл, сердито насупясь,-

Заявив, что берешь под свою защиту

Нашего врага против всей Ирландии.

Осгар

Ты не выступишь никогда с, оружьем в руках

Против меня, о смелый Голл,

Против потомка великого рода

И против славного Диармайда О'Дуйвне.

Ты не станешь враждебен

Племени Диармайда О'Дуйвне,

Племени, давшему зеленой Ирландии

Столь прославленного и могучего воина,

Иначе я подниму свой светлый меч

И с оружьем в руках докажу всем воинам

Свою верную любовь и преданность Диармайду,

Если даже сам сложу свою голову за него.

Голл

Если такова твоя смелая речь,

О могучий воин, не знающий страха

И в кровавых битвах поражающий врагов,

То обрушь свои тяжкие удары на нас.

Пусть докажут они нам правоту твоих слов,

И пусть всем в Ирландии станет ясно,

Что не пустыми речами, а силою рук своих

Защитить ты хочешь Диармайда О'Дуйвне,

Потом заговорил упрямый Кайрил,

И своим громким, звучным голосом,

Далеко разносившимся по равнинам Ирландии,

Воззвал он к Осгару, сыну Ойсина.

Кайрил

Ужели хочешь начать ты битву -

Лютую битву против своих кровных?

Тогда выходи вперед во всеоружии,

Ибо силой ты должен подтвердить свои слова.

Заговорил тогда юный Осгар,

Обращаясь к Кайрилу и хмурому Голлу,

И то, что сказал он им в яром гневе,

Было жестоким и устрашающим.

Осгар

Да, я выступлю против вас обоих

С оружьем в руках на стороне Диармайда

И разрублю ваши крепкие кости,

Так, что вы оба лишитесь жизни.

И в этот миг доблестный Диармайд О'Дуйвне

Вытянулся на длинной и крепкой ветви

И прыгнул на землю с верхушки дерева,

Опершись рукою на заговоренное копье.

Мышцы его тела напряглись в прыжке,

И когда спустился он на твердую землю,

Содрогнулась земля от мощного толчка

И ужасный шум оглушил собравшихся.

Пять сотен наемников Финна

И, казалось, не меньше вождей и фенниев

Встали с оружьем против Диармайда,

Прежде чем смог он достичь Осгара.

А Осгар бесстрашно вытянул меч свой

И, подобно легкому, быстрокрылому ветру,

Что несется по холмам и долинам Ирландии,

Ринулся вперед, сокрушая все преграды.

И с такою силой обрушился он на воинов,

Прокладывая себе дорогу по мертвым телам,

Что кровь лилась и бурлила вокруг него,

Как струится вода в горном водопаде.

Выступил вперед разумный Конан

И сказал, обращаясь к старому Финну;

Вспомнил он давнишнюю лютую вражду,

Что царила меж близкими ирландскими племенами.

Конан

Взгляни, как страдает племя Байсгне,

Как погибают его самые лучшие воины,

Сражаясь со своими единокровными братьями.

Брат с братом сражается, убивая друг друга.

Заговорил, наконец, старый Финн:

Финн

Уберите прочь свое кровавое оружие

И ступайте немедленно в просторный Альмайн,

И племя Морне пусть следует за вами.

Увы! Нас покинули два славных воина -

Диармайд О'Дуйвне, Краснолицый и Белозубый,

И Осгар - воин великих подвигов,

Оставившие нас в долине смерти.

После этого кровавого побоища Осгар, сын Ойсина, и Ди­армайд О'Дуйвне обнялись, и оказалось, что ни один из них не получил ни единой раны, ни царапины.

Они направились на запад, и нам ничего не известно о них, пока не достигли они Бруга на Бойне. Там Грайне, дочь Кормака, и добрый Ангус встретили их с большой радостью, гордые подвигом, который совершили Диармайд и Осгар.

Тогда Диармайд О'Дуйвне стал рассказывать об их сме­лости и поведал Грайне и Ангусу все подробности страшной битвы от начала до самого конца.

Но младенец, который зрел в чреве Грайне, от испытанно­го ею страха затрепетал и умер.

Вернемся теперь к Финну, сыну Кумала. После того как Диармайд, сын О'Дуйвне, и Осгар, сын Ойсина, покинули его, он оглядел поле битвы и увидел, что девять вождей и девять сотен ирландских фенниев и наемников были изрублены и превращены в кровавое месиво. Тогда послал он всех воинов, кото­рые еще остались в живых и были в состоянии двинуться, туда, где они могли получить исцеление от ран, нанесенных им Осгаром к Диармайдом О'Дуйвне. Когда они ушли с поля битвы, Финн обратился к тем немногим, что остались невредимы в этом побоище, и приказал им вырыть широкую и глубокую мо­гилу. В ней похоронили тех, кто бесславно погиб в тот печаль­ный день битвы под деревом жизни Дуврос.

Упыл, полон скорбных и тяжких дум был Финн, сын Ку­мала, после всего того, что случилось. И в тот день на могиле погибших он дал страшную клятву.

- Клянусь,- сказал Финн,- и будьте все свидетелями, что я не успокоюсь ни днем, ни ночью, пока не отомщу Диармайду О'Дуйвне.

Затем он призвал к себе самых верных и преданных людей и мелел им снарядить большой корабль для длительного пла­вания. Люди Финна, сына Кумала, сделали большой запас годы, мяса и других продуктов и нагрузили ими корабль.

Когда все было готово, они сообщили об этом Финну, сыну Кумала, и он приказал десяти сотням храбрых и бесстрашных воинов сесть на корабль, чтобы отплыть с ним.

Они подняли из голубых вод тяжелый якорь и взмахами крепких весел направили корабль по необъятным морским про­сторам. Белыми широкими парусами они поймали чистый и прохладный ветер и, разрезая носом корабля бурлящие волны, а высокими мачтами бороздя небо и вспарывая чрева тяжелых туч, понеслись по океану наперекор грозным волнам.

Нам ничего не известно о том, как они плыли, до тех пор, пока не пристали к тихой гавани на севере Альбы. Прича­лив к пристани, они крепкими канатами привязали свой легко­крылый корабль к столбам, которые возвышались на берегу.

Затем Финн, сын Кумала, и пять преданных ему вождей сошли на берег и направились к замку властителя этой страны, королю Альбы.

Когда пять воинов, впереди которых шел великий Финн, подошли к замку короля, Финн изо всех сил ударил в колокол у двери. На его звон тотчас выбежал привратник и спросил звонивших:

- Кто стоит у дверей замка короля Альбы?

- Финн, сын Кумала,- ответил ему Финн, назвав себя.

- Пусть они входят,- сказал король.

После того как Финну и его людям были открыты двери замка, они предстали перед королем.

Король Альбы принял Финна, сына Кумала, радушно, с почетом и устроил в его честь большой пир. Он попросил Фин­на занять его королевское место. Затем была подана добрая еда, а в драгоценных кубках - хмельной мед и крепкие вина, развеселившие души собравшихся.

Вскоре король отправил несколько посланцев на корабль Финна, сына Кумала, чтобы они пригласили прочих бойцов и военачальников Финна посетить светлый праздник и отведать его угощения.

После этого Финн поведал королю Альбы о том, что заставило его двинуться в столь далекий путь и привело в его владения. Он рассказал королю всю историю своего сватовства к Грайне от самого начала до конца и прибавил, что прибыл к нему просить совета и помощи.

- Твой долг - помочь мне,- сказал Финн, сын Кума­ла,- ибо Диармайд О'Дуйвне убил твоего отца и он же убил двух твоих братьев, как и многих вождей твоего племени.

- Да. Все, что ты говоришь, о великий Финн, правда,- отвечал ему король Альбы,- и я дам тебе двух своих сыновей и отряд в тысячу воинов.

Радостно стало на душе старого Финна, когда он услышал такие слова от короля Альбы и узнал, что тот дает ему двух своих могучих сыновей и тысячу бесстрашных воинов.

Поэтому вскоре Финн собрал своих вождей, фенниев и наемников, поблагодарил щедрого хозяина за оказанные ему прием и помощь, а затем тепло попрощался с ним, пожелав ему и его близким благополучия, боевой удачи, богатства и доброго здоровья. Король ответил ему теми же пожеланиями и заверил Финна, сына Кумала, что он - верный и преданный друг ему и ирландским фенниям.

После этого Финн и сопровождавшее его войско покинули дворец короля Альбы и отправились своей дорогой.

Вскоре они сели на свой легкокрылый корабль и направи­лись еще дальше на запад.

Нам ничего не известно о них до тех пор, пока не достигли они Бруга на Бойне.

Там сошли они на землю, и Финн, сын Кумала, отправил посланца в дом Ангуса на Бойне и объявил, что намерен сра­жаться против Диармайда О'Дуйвне и требует, чтобы враг при­нял его смертный вызов.

- Как мне поступить, получив этот вызов, о Осгар? - спросил Диармайд О'Дуйвне.

- Мы вместе дадим бой Финну и его людям,- отвечал Осгар.- Мы изрубим их кости и превратим их в кровавое месиво. И ни один воин, будь то вождь, наемник или зеленый фенний, не уйдет от нас живым. Мы уничтожим их всех.

Когда первые лучи солнца упали на землю, Диармайд О'Дуйвне и Осгар поднялись ото сна и облачили свои могучие тела в броню кольчуг, лат и шлемов - непроницаемую броню кровавых битв. А затем эти два воина - герои, не знающие поражений и страха в бою,- направились к тому месту, где должна была произойти битва между ними и огромным войском Финна, сына Кумала.

Приблизившись к своим врагам, они вскричали, потрясая смертоносным оружием:

- Выходите на бой с нами! Выходите на бой все, сколько бы вас ни было, много или мало. Пусть выходят вперед те, кто не боится вступить в бой с двумя разгневанными воинами.

После этого Диармайд и Осгар соединили борта своих щи­тов, и никакая сила не могла разъять их в пылу боя.

Тогда выступили вперед два сына короля Альбы и сказа­ли, обращаясь к Финну:

- Разреши, о Финн, нам и нашим людям выступить пер­выми и сразиться с двумя врагами.

Сказав это, они сошли с корабля и вступили в бой с Диармайдом и Осгаром. Четыре грозных воина устремились друг на друга, но вскоре сыновья короля Альбы пали, сраженные Диармайдом и Осгаром.

А затем Диармайд и Осгар обрушили свои удары на остальных бойцов вражеского войска. И были они похожи на двух ястребов, что бросаются на растерявшихся цыплят, или на двух китов, глотающих мелкую рыбешку, или на двух вол­ков, опустошающих стадо робких ягнят.

И так велик был страх, и так силен ужас, и так беспре­дельно отчаяние, в которое эти славные и бесстрашные воины повергли своих врагов, что ни один человек во всей зеленой Ирландии не мог бы рассказать о них. Ибо не осталось в живых ни одного воина, чтобы поведать о бессмертном подвиге Диармайда О'Дуйвне и Осгара, сына Ойсина. Никто не спасся от их ударов, и каждый, кого настигали эти удары, должен был проститься с жизнью.

Так до захода солнца от неумолимого меча Диармайда и Осгара пало все великое войско Финна. А сами они - славные герои битв Диармайд и Осгар - не получили ни одной раны и ни одной царапины.

Когда Финн, сын Кумала, увидел страшное побоище, ко­торое учинили его воинам два бесстрашных героя - Диармайд и Осгар, он вернулся на корабль и покинул это печальное место.

Нам ничего не известно о нем до тех пор, пока он не достиг Тир-Тайрн-Гире, где жила колдунья - его старая кормилица.

Финн предстал перед нею. Она рада была увидеть его.

Финн рассказал ей о причине своего путешествия, о своих душевных муках и оскорблениях, которые причинил ему Диармайд О'Дуйвне, и о борьбе, которую он ведет с ним. И, склонив перед своей кормилицей голову, Финн добавил, что он пришел просить у нее совета.

- К тому же,- сказал Финн,- никакое оружие не берет Диармайда и никакие силы не могут одолеть его. Я уверен, что только с помощью заклинаний можно сломить Диармайда.

- Я пойду с тобой, Финн,- сказала колдунья,- и испро­бую силу своих чар.

Финн, сын Кумала, был рад этому. Ту ночь он провел у ведьмы, а утром они решили двинуться в путь.

Нам ничего не известно о том, как они достигли Бруга на Бойне. Там ведьма произнесла свои заклинания над Фин­ном и бывшими с ними фенниями, чтобы никто не знал, где они находятся.

Накануне Осгар простился с Диармайдом. А Диармайд отправился на охоту и рыбную ловлю как раз в тот день, когда ведьма своими заклинаниями скрыла в густых лесах Финна и фенниев.

Ведьма проведала о том, что Диармайд О'Дуйвне отправился на охоту, и пошла к старой мельнице, где набрала камней, затем отправилась на болото и там отыскала большой лист лопуха, посреди которого сделала дырочку, и, усевшись на этот лист, с помощью заклинаний поднялась на воздух, и, подгоняемая чистым и прохладным ветром, понеслась вслед за Диармайдом.

Вскоре она настигла его и через дырочку в лопухе стала бросать в Диармайда камушки, причинив герою немалый урон: она пробила кольчугу, защищавшую его тело, и повредила его щит.

И Диармайд не мог бежать - до того были сильны чары ведьмы и до такой степени они одолели его. Все беды, какие он раньше перенес, казались пустяком по сравнению с этой невзгодой.

Стал он думать о том, каким бы образом мог он стряхнуть с себя это колдовство и вырваться из-под его власти. И поду­малось ему, что, пока он не совсем еще обессилел, ему следует сразиться с ведьмой и попытаться убить ее своим копьем через ту дырочку, что была в лопухе. Ибо если он не одолеет ведьму, она прикончит его. Поэтому Диармайд О'Дуйвне повернулся к ведьме лицом и, зажав в руке копье Га-Дарг, собрал все еще оставшиеся у него силы и могучим рывком кинул заворожен­ное копье в ведьму. И был тот бросок самым мощным из всех, какие доводилось ему делать в своей жизни.

Копье зажужжало, прорезая воздух, и через дырочку в лопухе пронзило ведьму: она замертво свалилась на землю. Диармайд обезглавил старуху и. захватив с собой ее безобраз­ную голову, понес ее к Ангусу, в Бруг на Бойне.

На другой день Диармайд О'Дуйвне поднялся до восхода солнца, и вместе с ним встал Ангус. Ангус направился туда, где был Финн, сын Кумала, и, показав ему мертвую голову ста­рухи, спросил, согласен ли он теперь заключить мир с Диармайдом. Финн ответил ему, что согласен заключить мир на любых условиях, какие бы ни предложил Диармайд.

После этого Ангус отправился туда, где был славный Кормак, король Ирландии, и попросил у него мира для Диармайда О'Дуйвне. И Кормак ответил, что он согласен на мир.

После всего этого Ангус отправился туда, где были Диармайд и Грайне, и спросил Диармайда, хочет ли он заключить мир с Финном, сыном Кумала, и Кормаком, королем Ирландии.

Диармайд ответил, что готов, если они согласятся выпол­нить все те условия, которые он предъявит им.

- Каковы же твои условия? - спросил Ангус.

- Я требую себе волость, которая принадлежала моим предкам, то есть волость О'Дуйвне. И чтобы я не должеи был платить за нее подать королю Ирландии, и чтобы Финн, сын Кумала, не имел права охотиться или ловить рыбу в ней. Кроме того, я требую себе волости Банн-Давуйса и Двухарна в Лагене как дар мне от Финна, сына Кумала, ибо это лучшие волости во всей Ирландии. А от Кормака, короля Ирландии, я требую себе волость Кейса-Карайна как приданое за его дочерью Грайне. Вот мои условия. И только если они будут вы­полнены, соглашусь я заключить мир с Финном, сыном Кума­ла, и Кормаком, королем Ирландии.

- Готов ли ты сразу же заключить мир, если они согла­сятся немедленно выполнить твои условия? - спросил Ангус.

- Да,- отвечал Диармайд.

Тогда Ангус из Бруга отправился туда, где находились Финн, сын Кумала, и Кормак, король Ирландии, и сообщил им эти условия Диармайда О'Дуйвне.

Каждый из них без колебаний принял эти условия, ибо слишком большой урон наносил им Диармайд, и они простили ему все то зло, которое он причинил им за все те шестнадцать лет, что он был в изгнании.

После этого Кормак, король Ирландии, отдал Финну, сыну Кумала, другую свою дочь, чтобы она стала ему женой и милой супругой. Он признал Диармайда О'Дуйвне своим зятем, и между тремя величайшими мужами Ирландии воцарились мир и спокойствие.

Диармайд и Грайне поселились в долге, что назывался Рат-Грайнан и находился в волости Кейса-Карайка, расположенной далеко от владений Кормака, короля Ирландии, и Финна, сына Кумала.

В скором времени Грайне родила Диармайду четырех сыновей и одну дочь, которым дали имена: Доннхад, Зохайд, Коннла, Сейльвсхарках и Друйме.

Диармайд и Грайне отдали Банн-Баннхуас, который нахо­дится в Двухарне Лагенской, своей дочери Друйме, и Диармайд отправил туда с нею служанку.

Долгое время его семья жила в мире и спокойствии, и люди говорили, что во всей Ирландии нет человека более за­житочного и более богатого скотом и пастбищами, чем Диармайд О'Дуйвне.

Но однажды Грайне обратилась к Диармайду с такой речью:

- Стыдно должно быть нам, имея такое множество слуг, такой богатый дом и такой неисчислимый достаток, жить так уединенно, что два наиболее знатных, прославленных и могу­чих мужа Ирландии никогда не бывают в нашем доме.

- О ком говоришь ты, о Грайне? - спросил ее Диармайд.

- О Кормаке, короле Ирландии, и о Финне, сыне Кума­ла,- отвечала она.

- Как можешь ты называть их, Грайне! - воскликнул Диармайд.- Ведь ты знаешь лучше, чем кто-либо, что они мои враги.

- Я готова устроить для них большой пир,- ответила Грайне,- и ты можешь приобрести их любовь.

- Я не возражаю против этого,- сказал Диармайд,- и позволяю тебе устроить такой пир.

- В таком случае,- промолвила Грайне,- прикажи твоей дочери приготовить другой пир, чтобы мы могли принять Фин­на, сына Кумала, и Кормака, короля Ирландии, не только у себя, но и в ее доме. И хотя сказать заранее трудно, но воз­можно, что она найдет себе на этом пиру достойного мужа.

После того как Диармайд и Грайне условились обо всем, они стали готовить два больших празднества в доме Диармайда и в доме его дочери. Эти приготовления длились около года, и к концу этого времени два гонца были посланы к королю Ир­ландии Кормаку и к Финну, сыну Кумала. На пиршество были также приглашены семь отрядов ирландских фенниев и все вожди ирландских племен.

Целый год продолжалось это пиршество - с самого дня их прибытия в дом Диармайда О'Дуйвне и его дочери.

В последнюю ночь Диармайд О'Дуйвне крепко заснул в своем Рат-Грайнане. Вдруг среди ночи его разбудил лай собаки, который заставил его подняться с ложа. Но Грайне остановила Диармайда и, обвив руками его шею, спросила, что ему при­снилось.

- Я услышал во сне лай собаки,- ответил Диармайд,- и сильно удивлен и встревожен этим.

- Можешь спать спокойно,- отвечала ему Грайне,- ибо это воины племени Туата Де Дананн подняли такой шум и разбудили тебя, несмотря на запрет Ангуса из Бруга на Бойне. Поэтому ложись снова в постель.

Диармайд последовал совету жены и милой супруги, но сон долго бежал его очей; а едва он задремал, как опять услышал тот же лай собаки.

Он снова поднялся со своего ложа, собираясь пойти разыс­кать собаку. Но, как и в первый раз, Грайне вновь обвила его шею руками и уложила его в постель, сказав, что лай этот не может быть условным знаком, вызывающим его на встречу с кем-нибудь. И потому Диармайду не к чему вставать среди ночи и идти на розыски какой-то собаки.

Диармайд улегся на свое ложе и долго не мог заснуть; но лишь только сон охватил его усталые члены, как он в третий раз услышал лай собаки и пробудился. На дворе был уже ясный и светлый день.

Диармайд сказал, обращаясь к Грайне:

- Пойду и разыщу собаку, чей лаи не давал мне спать до рассвета.

- Что ж, ступай,- ответила Грайне,- только возьми с собой свой меч Моральтах-Мананнан и копье Га-Дарг.

- Нет,- сказал Диармайд,- незачем мне брать с собой такое оружие. Хватит мне меча Баг-Альтах, привешенного на поясе, копья Га-Бунде в одной руке и кинжала в другой.

Затем Диармайд О'Дуйвне покинул Рат-Грайнан и шел не останавливаясь, пока не достиг вершины Баин-Гульбайна.

Там он увидел перед собой Финна, сына Кумала, который был совсем один, и никто из вождей, фенниев или слуг не со­провождал его.

Подойдя к Финну, Диармайд не поздоровался с ним и не приветствовал его, а только спросил его, как это он дерзнул охотиться в его владениях. Финн ответил ему, что начал охоту не он, а многие гости, приглашенные на пир, которые еще в полночь покинули дом Диармайда и пустились в погоню за ди­ким банн-гульбайнеким кабаном.

- Один из наших псов,- продолжал Финн,- напал на след дикого кабана, который мы потеряли, почему и не могли затравить его днем. Это дикий кабан, который зовется банн-гульбайнским, и феннии давно уже преследуют его, но безус­пешно, ибо много раз он убегал от них. Сегодня утром этот разъяренный зверь разорвал тридцать смелых ирландских фенниев. А сейчас он как раз взбирается на этот холм, на вер­шине которого мы стоим, и растерянные воины в страхе и ужасе убегают от него. Уйдем отсюда, Диармайд, и уступим ему эту вершину.

Но Диармайд ответил Финну, что он ни за что не покинет этого холма из страха перед диким кабаном.

- Тебе все равно нельзя оставаться здесь,- сказал Финн, сын Кумала,- ибо на тебе лежит зарок никогда не охотиться на кабанов.

- Почему же был наложеи на меня такой зарок? - спро­сил Диармайд.

- Я расскажу тебе это,- отвечал ему Финн.- Однажды случилось мне быть в Альмайне Лагенском, просторном и величавом, и семь отрядов верных фенниев были в ту пору со мной.

В дом вошел Бран-Баг О'Буахайн и спросил, обращаясь ко мне, помню ли я о том, что на меня наложен зарок не проводить десяти ночей подряд в Альмайне Лагенском, не уходя хотя бы на одну из них за стены этой твердыни.

Сейчас этот зарок не лежит ни на одном воине Ирландии - будь он вождем, феннием или наемником, кроме меня.

Все феннии отправились тогда в большой королевский зал, и со мною остался лишь один твой отец, Донн О'Доннхуада, да несколько бардов и друидов из числа фенниев. Мы были там с нашими сторожевыми и охотничьими псами.

Я обратился к окружавшим меня людям и спросил их, куда нам лучше всего направиться, чтобы весело провести эту ночь и развлечься. Твой отец Донн О'Доннхуада сказал, что он пред­ложит мне достойное развлечение.

«Ибо, если ты еще помнишь, о Финн,- сказал Донн О'Донн­хуада,- в то времена, когда я был изгнан из числа фенниев и ты преследовал меня, Крохнуйт, дочь Корраха из Лифе, за­чала от меня младенца и разрешилась от бремени крепким, здо­ровым и красивым мальчиком. Ангус - из Бруга на Бойне взял от меня новорожденного к себе в дом и воспитал его как прием­ного сына.

После этого Крохнуйт, дочь Корраха из Лифе, зачала еще одного младенца от Рока, сына Рока Диокайна, и тоже родила ему мальчика.

Рок, сын Рока Диокайна, зная, что один сын Крохнуйт уже воспитывается у Ангуса, попросил меня уговорить Ангуса, чтобы он взял к себе на воспитание также и его сына. Рок пообещал, что каждый вечер он будет присылать ему столько мяса, молока и всякой другой еды, что их хватит на девять че­ловек. Я ему ответил, что считаю неподходящим делом воспи­тывать вместе с моим сыном сына худородного человека, но все же передал Ангусу просьбу Рока, сына Рока Диокайна, и Ан­гус согласился взять к себе на воспитание второго мальчика. Рок каждый вечер, как и обещал, посылал в дом Ангуса столь­ко пищи, что ее хватило бы на прокорм девяти питомцев. Но я почти год не виделся с Ангусом и теперь предлагаю тебе, Финн, и всем, кто окружает тебя, пойти к Ангусу из Бруга на Бойне и попросить его принять и развлечь нас».

- После этого,- продолжал рассказывать Финн,- я и твой отец Донн О'Доннхуада вместе с людьми, что были с нами, направились к дому Ангуса из Бруга на Бойне, и ты, Диармайд, тоже находился там среди нас, как и сын Рока. И все мы заметили, что Ангус не проявлял к тебе такой сильной привязаности, какую проявляли домашние Ангуса к маленькому сыну Рока.

Твой отец весьма ревниво отнесся к этому, страдая из-за такого пренебрежения к его сыну.

В это время между двумя моими охотничьими собаками началась грызня из-за куска мяса, брошенного им со стола. Женщины и слуги дома бросились разнимать их.

Сын Рока попытался проскользнуть между коленями твоего отца, Донна О'Доннхуада, чтобы тоже попробовать разнять псов, но твой отец, Донн О'Доннхуада, сжал ребенка своими коленями с такой страшной силой, что сразу же задушил его. А затем швырнул его тело двум разъяренным псам.

Вскоре после этого в дом вошел Рок, сын Рока Диокайна, и, увидев своего сына мертвым, закрыл лицо руками, из его груди вырвался громкий и протяжный вопль горя и страдания.

После этого он подошел ко мне и, став передо мною, сказал:

«В этом доме нет человека, который пережил бы горе более тяжкое, чем я, ибо у меня нет других детей, кроме этого единственного ребенка, и он убит. Так скажи мне, о Финн, должен ли я получить выкуп за смерть моего сына?»

- Я предложил ему тщательно осмотреть тело мальчика,- продолжал свой рассказ Финн,- и сказал, что, если он найдет на нем следы зубов или когтей моих псов, я сам уплачу ему выкуп за его сына.

Мальчика внимательно осмотрели, но следов когтей или зубов, от которых он мог бы умереть, найти не могли.

После этого Рок наложил на меня страшное и опасное для жизни заклинание Друйм-Драу-Снахта, и я должен был под страхом смерти сказать ему правду о том, кто убил его единст­венного сына.

Тогда я попросил принести мне шахматную доску и воду. Я вымыл лицо и руки и, произнеся заклинание, закусил свой большой палец, чтобы узнать, кто виновен в смерти сына Рока. И эта ворожба в точности раскрыла мне, что именно твой отец убил сына Рока, зажав его между своими коленями. Когда я убедился в этом, я сам предложил Року достойный выкуп за смерть его ребенка, но он отказался от него. Тогда я вынуж­ден был силой заклинания сказать ему, что твой отец убил его сына.

Рок заявил, что нет ничего проще, как получить выкуп за его сына в том доме, где воспитывается сын убийцы; но что он не возьмет никакого иного выкупа, а поступит с сыном убийцы так же, как тот поступил с его собственным. И толь­ко в том случае Рок простит твоему отцу смерть своего сына, если ему удастся получить от Рока собственного сына живым. Ангус пришел в ярость и разгневался на Рока, услышав эти слова, а твой отец, выхватив свой меч и желая снести Року голову с плеч, бросился на него. Но я развел их в разные стороны.

После этого Рок вновь подошел к телу своего сына, держа в руке волшебную палочку; он прикоснулся ею к телу маль­чика и превратил его в огромного зеленого кабана без хвоста и без ушей. И, став перед этим кабаном, Рок произнес:

«Предрекаю, что тебе отпускается такой же срок жизни, как и Диармайду О'Дуйвне, и что ты будешь причиною его смерти».

После этого зеленый кабан вскочил и, хрюкнув, выбежал в открытую дверь.

Когда Ангус из Бруга на Бойпе услышал это заклятие, на­ложенное на тебя, он опечалился и предостерег тебя от охоты на диких кабанов.

«Ты никогда не должеи охотиться на них», - сказал Ангус.

И тот зеленый кабан, о котором я сейчас рассказал тебе, и был именно банн-гульбайнским кабаном. И тебе не сулит ничего хорошего погоня за ним.

- Я ничего не слыхал об этом заклятии, которое было на­ложено на меня,- сказал Диармайд.- Но я не уйду с этого холма из страха перед ним. А ты, Финн, прошу тебя, одолжи мне своего пса Брана в помощь моему мечу.

- Нет, - отвечал Финн, - я не дам тебе моего пса, ибо очень часто дикий кабан убегал от него.

После этого Финн, сын Кумала, пошел своей дорогой, оста­вив Диармайда одного без всякой помощи на вершине холма.

- Клянусь словом воина, - воскликнул Диармайд, - ты нарочно подстроил эту охоту, о Финн, чтобы я погиб на ней, ибо ты думал, что, если кабана загонят сюда, я не смогу защитить себя и спастись от него!

В это время дикий кабан показался на вершине холма, и травившие его феннии гнали его прямо на Диармайда О'Дуйвне.

Диармайд вынул из ножеи свой меч и замахнулся им на кабана. Но ударить зверя ему не пришлось, ибо, как только кабан приблизился к Диармайду, меч выпал у него из рук.

«Горе тому, кто не слушает совета доброй жены, - с пе­чалью подумал Диармайд, - ведь мудрая Грайне говорила мне сегодня утром, чтобы я взял с собой меч Моральтах и копье Га-Дарг». Диармайд просунул свой белый как снег палец в шелковую петлю копья Га-Буйде и, нацелившись в кабана, метнул в него копье с такой силой, что оно вонзилось в самую середину его морды, но тут же отскочило, не причинив кабану ни малейшей раны или царапины и, не повредив ни одной ще­тинки.

Мужество Диармайда от этого поколебалось, но все же он выхватил свой кинжал Баг-Альтах из ножен, в которых тот находился, и нанес дикому кабану несколько ударов по его хребту; но так же, как и от удара копьем, и на этот раз ни одна щетинка кабана не пострадала, зато кинжал Диармайда разломился пополам. А дикий кабан, хоть и не получил ни раны, ни царапины, все же взревел в лютой злобе и, стремительным прыжком вскочив Диармайду на плечи, повалил его на землю и подмял под себя. А когда Диармайд попытался встать на поги, оказалось, что его голова была прижата к земле задними лапами кабана, а его ноги были распластаны под передними лапами зверя. Диармайд тогда вцепился в кабана, который, стараясь стряхнуть его с себя, прыгнул вниз с обрыва и, скрывшись от наблюдавших все это фенниев, помчался вперед и бежал, пока не достиг Эас (Аида) Руайда-мик-Бадайрн, и, добежав до красного потока, сделал там три стремительных прыжка в разных направлениях над водопадом. Но все же и на этот рал он не мог сбросить с себя Диармайда. Тогда он понесся назад тем же путем и бежал, пока не достиг вершины банн-гульбайнского холма, и здесь, наконец, он скинул с себя Диармайда.

Когда Диармайд упал на землю, кабан яростно накинулся на него и вспорол ему живот, так что его внутренности выпали наружу.

Но в тот момент, когда банн-гульбайнекпй кабан уже по­кидал вершину холма, Диармайд О'Дуйвне напряг свои послед­ние силы и сделал победоносный ответный удар копьем (которое, по счастью, оказалось у него в руке) в голову кабана. От этого удара вытекли мозги у кабана, и он замертво свалился на землю. Поэтому место, где все это произошло, называется Местом Бед.

Вскоре после этого пришли сюда ирландские феннии и Финн, сын Кумала, и увидели умирающего Диармайда О'Дуйвне.

- Рад я видеть тебя в таком состоянии, Диармайд! - воскликнул Финн, сын Кумала.- И жаль мне, что все женщины Ирландии не могут увидеть тебя сейчас, ибо твоя удивитель­ная красота обратилась теперь в безобразие и сам ты стал лишь подобием человека.

- Но в твоей власти исцелить меня, о Финн,- сказал Диармайд,- ибо когда тебе был дан на войне великий дар вершить человеческие судьбы, тебе была дана также способность исцелять каждого, кому бы ты ни дал испить глоток воды из своей ладони. И глоток этот сможет вернуть такому человеку молодость и здоровье.

- Ты не заслужил от меня того, чтобы я дал тебе такой глоток,- отвечал Финн.

- Это неправда,- воскликнул Диармайд,- я вполне за­служил его от тебя! Ибо когда ты пришел на веселый пир и пышное празднество в дом Дарка, сына Доннартада, и с тобой были вожди, знатные люди и прославленные воины Ирландии, Кайрпре Лифехайр, сын Кормака, сына Арта, и мужи из Брагмахта, и из Миды, и из Кармна, и самые сильные люди из Темры пришли в Бруйган и, став против тебя, прокричали тебе троекратный вызов и бросили в дом огонь и пылающий хворост; после этого ты встал и хотел уйти оттуда, но я посове­товал тебе остаться на пышном пиру, где нас развлекали и уго­щали очень гостеприимно. А затем я покинул дом Дарка, где вы весело пировали, и погасил пожар, обведя Бруйган тремя мертвыми кругами. И, проводя каждый круг, я убивал по пять­десят вражеских воинов. А расправившись с ними, я вошел в дом, не получив ни раны, ни царапины. И ты был рад и счаст­лив, о Финн, и похвалил меня за храбрость, проявленную мною в тот вечер,- продолжал Диармайд,- и тогда-то я попросил тебя за оказанную тебе услугу дать мне испить глоток воды из твоей ладони, когда мне это понадобится. И ты обещал мне исполнить мою просьбу. Но лишь сегодня я обращаюсь к тебе за нею и прошу тебя исполнить обещанное, ибо за все это время не было случая, чтобы я нуждался в твоей помощи, о Финн!

- Это не так,- возразил Финн, сын Кумала,- ты не за­служил от меня ничего хорошего, и я не обязан делать тебе добро и давать испить глоток из моей ладони. Ты думаешь, я забыл тот вечер, когда ты пришел со мной в Темру и в присут­ствии всех великих мужей Ирландии увел от меня Грайне, в то время как ты сам был моим стражем и в ту ночь должен был охранять Грайне?

- Не на мне лежит вина за это, о Финн,- промолвил Диармайд,- ибо Грайне сама избрала меня. Она наложила на меня зарок, и я не мог избавиться от него ни за какие сокро­вища мира и не мог поступить иначе, о Финн. А все твои воз­ражения - это ложь, и ты отлично знаешь, что я заслужил от тебя это исцеление и ты должен дать мне испить глоток воды из твоей ладони. Разве ты забыл тот день, когда Миодах, сын Колгана, устроил для тебя пир в Бруйгане-ан-Хаортайне. Мио­дах, сын Колгана, владел не только Бруйганом-ан-Хаортайне, что находился на морском берегу, но и Бруйганом на острове. В Бруйган на острове он пригласил верховного короля и трех королей острова Туйле, и там они порешили срубить тебе го­лову.

Празднество было устроено в Бруйгане на морском берегу, и Миодах, сын Колгана, пригласил тебя явиться туда с семью отрядами фенниев, чтобы порадовать собравшихся в Бруйгане-ан-Хаортайне. И ты отправился туда, о Финн, и многие вожди фенниев пошли с тобой попировать в Бруйгане-ан-Хаортайне.

Миодах же приказал нескольким простым людям с острова Туйле спрятаться под скамьей, где тебе было приготовлено ме­сто, с тем чтобы, как только ты сядешь на нее, прижать твои ноги к земле и скрутить тебе руки.

Так и было сделано.

Как только верховному королю стало известно, что ты свя­зан, он немедля послал предводителя одной своей сотни, чтобы он срубил тебе голову и принес ему.

Но в это время ты крепко закусил свой палец, о Финн, и это колдовство открыло тебе истину.

Как раз в это мгновение я прибыл в Бруйган-ан-Хаортайне, и как только я вошел в дом, ты сразу же увидел меня н, сделав мне знак приблизиться, рассказал, что верховный ко­роль и три короля острова Туйле, находящиеся в Бруйгане на острове, послали одного из своих людей в Бруйган-ан-Хаор-тайне и что вскоре он явится сюда, чтобы срубить тебе голову.

Когда я узнал все это, я взял тебя под защиту своей силы и храбрости и охранял твою жизнь, пока не забрезжил рассвет следующего дня, и тогда я стал у твердыни Бруйгана, чтобы защищать ее.

И неделю я пробыл там, когда увидел приближающегося к крепости предводителя сотни и сопровождавших его людей верховного короля. Я сразился с ним, и он вскоре пал с отруб­ленной головой, после чего я перебил поодиночке всех явившихся с ним людей. Затем я взял с собой голову предводителя сотни и отправился с нею в Бруйган на острове, где пировали верховный король и три короля острова Туйле, услаждая себя хмельным вином и крепким медом. Я срубил им головы и, бро­сив их в мешок, взял в левую руку драгоценный золотой кубок, полный старого меда, что стоял перед верховным королем, а в правой руке я загнал свой острый меч и, рубя им направо и налево, стал прокладывать себе обратный путь.

Моя отвага вывела меня из Бруйгана на острове и при­вела в Бруйган на берегу, куда я принес свою военную добычу.

Я положил перед тобой мертвые головы, протянул тебе драгоценный кубок, добытый моей храбростью и силой, и окро­пил тебя и твоих фенниев красной кровью убитых королей, а затем помазал ею все те места, где ты был связан, и этим воз­вратил тебе твою былую силу, вновь придал крепость твоим онемевшим рукам и твердость твоим затекшим ногам.

И в тот раз я снова попросил у тебя глоток воды, и ты по­обещал дать мне испить ее из твоей ладони.

Немало трудностей бывало у тебя и ирландских фенниев за то время, что я находился среди вас, начиная с первого дня моего прихода к фенниям. И в этих трудностях я не раз под­вергал опасности свое тело и готов был пожертвовать жизнью ради тебя, о Финн. И потому ты не должен поступать со мною так вероломно и предательски. Много великих воинов и благо­родных героев пали от твоей руки, о Финн, и не один еще будет убит тобою.

Великие беды обрушатся на фенннев, и эти беды истребят их самих и не пощадят их потомков.

И не за тебя я болею душою, о Финн, а за Ойсина, и Осгара, и за других моих славных боевых товарищей. Скажу тебе на прощание, о Ойсин, что останешься ты один и будешь опла­кивать погибших фенниев. А ты, Финн, еще не раз пожалеешь обо мне, так как тебе будет недоставать моей твердой руки и верной поддержки.

Тогда воскликнул Ойсин:

- О Финн, хоть ты мне по крови ближе, чем Диармайд О'Дуйвне, я не пощажу тебя, если ты не дашь испить Диармайду глоток воды из твоих ладоней. И клянусь, что, как бы ни была сильна твоя рука и велика твоя власть в мире, я не допущу, чтобы ты учинил такое предательство Диармайду О'Дуйвне, и заставлю тебя без задержки принести ему в ладонях глоток воды.

- Но я не знаю ни одного родника на этой горе,- сказал Финн.

- Это не так,- возразил Диармайд О'Дуйвне,- ибо в де­сяти шагах от тебя струится родник самой чистой и прозрач­ной воды в мире.

Тогда Финн отправился к роднику и опустил ладони своих обеих рук в его прозрачную холодную воду; но не прошел он и половины обратного пути к Диармайду О'Дуйвие, как раздви­нул пальцы и пролил воду на землю. А потом сказал, что не мог донести воду.

- Клянусь,- сказал Диармайд,- что ты сам, по своему собственному желанию, пролил воду.

Финн второй раз отправился к роднику и вновь погрузил ладони своих рук в его прозрачную холодную воду, но не про­шел он и половины обратного пути, как снова раздвинул паль­цы и пролил воду на землю, ибо подумал он в это время о Грайне.

Когда Диармайд увидел, что вода опять пролита, он испу­стил тяжкий вздох, полный боли и страдания.

- Клянусь моей рукой, о Финн,- воскликнул Осгар,- если ты сразу же не принесешь Диармайду воду, то неизвестно, кто из нас первым навсегда покинет вершину этого холма - ты или я!

Финн вновь в третий раз пошел к роднику, ибо слова Осгара заставили его сделать это, и на этот раз он не пролил воду, а донес ее в своих ладонях до Диармайда, но шел он к нему так медленно, как только мог, и когда добрался до Диармайда, тот уже распрощался с жизнью.

Тогда у всех ирландских фенниев, находившихся там, вы­рвались три тяжких и глубоких вздоха печали, которые потряс­ли воздух.

Благородный Осгар, сын бесстрашного Ойсина, с нена­вистью и гневом посмотрел на Финна и, обращаясь к нему, сказал:

- Великое горе постигло фенниев по твоей вине, о Финн, и я жалею, что не ты, а Диармайд О'Дуйвпе должен был уме­реть. Ибо для всех нас было бы легче видеть тебя на его ме­сте. Мы потеряли верного боевого товарища, наш оплот в боях с врагами.

А Финн сказал:

- Давайте покинем скорее этот холм, ибо Ангус из Бруга на Бойне и воины племени Туата Де Дананн захватят нас здесь. И хотя мы не принимали участия в убийстве Диармайда О'Дуйвне, никто из них не поверит нам.

- Клянусь,- воскликнул Осгар,- что ради Диармайда, намереваясь убить его, устроил ты охоту на дикого банн-гуль-байнского кабана. В противном случае ты ни за что не затеял бы этого, о Финн!

Затем Финн, сын Кумала, и ирландские феннии покинули вершину холма и направились своей дорогой. Финн шел, неся на себе походное оружие Диармайда, и охотничий пес Диар­майда Мак-ан-Куйл брел с ним.

Но Ойсин, Осгар, Кайрпре Лифехайр и Дубтах, сын Лугай-да, вернулись обратно на вершину холма и там накрыли че­тырьмя своими плащами бездыханное тело Диармайда, и лишь после этого они снова присоединились к Финну.

Ничего не известно о том, как они шли, пока не достигли Рат-Грайнана, где Грайне взошла на крепостной вал, желая поскорее узнать новости о своем муже и милом супруге Диармайде О'Дуйвне. В это время она увидела Финна и ирландских фенниев, приближающихся к крепости.

- Будь Диармайд жив, Финн никогда не мог бы вести с собой Мак-ан-Куйла! - воскликнула она и в великом горе упала на месте.

Когда Ойсин увидел Грайне в таком состоянии, он попро­сил Финна и ирландских фенниев удалиться оттуда и не при­ближаться к крепостному валу. Но когда Финн и ирландские феннии уже собрались уходить, Грайне подняла голову и по­требовала от Финна, чтобы он оставил ей Мак-ан-Куйла. Но Финн ответил, что не отдаст его Грайне, ибо находит, что не очень большое наследство получил он от сына О'Дуйвне и что пес этот по справедливости должен принадлежать ему.

Но когда Ойсин услышал эти слова, он отобрал Мак-ан-Куйла от Финна и отдал его Грайне, а затем присоединился к своим людям.

Тогда Грайне убедилась в смерти своего мужа и милого супруга Диармайда и издала такой громкий вопль отчаяния, что он донесся до самых отдаленных уголков крепости. И ее женщины и все прочие люди, жившие в крепости, прибежали к ней и спросили:

- Что повергло тебя в такую печаль, о Грайне?

Грайне отвечала им, что Диармайд О'Дуйвне убит диким банн-гульбайнским кабаном на охоте, которую устроил Финн, сын Кумала.

- И поистине мое сердце разрывается,- прибавила она,- оттого что я сама не могу сразиться с Финном. Ибо будь я мужчиной, я не позволила бы ему уйти живым отсюда!

Услышав весть о смерти Диармайда О'Дуйвне, все окру­жавшие Грайне издали три тяжких и глубоких вздоха печали, которые потрясли облака, и небо, и просторы вселенной.

Тогда Грайне приказала собрать пять отрядов воинов, ко­торые были при ее доме, и велела им отправиться на банн-гульбайнский холм и принести оттуда тело ее мужа и милого супруга Диармайда О'Дуйвне.

В это самое время Ангус из Бруга на Бойне узнал, что Диармайд был убит банн-гульбайнским кабаном,- а случи­лось это оттого, что именно в ту ночь он не охранял Диармайда. Ангус призвал чистый и прохладный ветер, который понес его к тому месту, где находился баин-гульбайнский холм и к которому приближались пять отрядов, посланных Грайне.

И когда воины Грайне увидели Ангуса из Бруга на Бойне, они повернули свои боевые щиты другой стороной, чтобы Ангус не принял их за врагов и узнал, что идут они к нему с миром. И Ангус понял это. А надо сказать, что прибыл Ангус туда не один, а также со своими людьми. И вскоре отряды Грайне и Ангуса встретились на вершине холма. Там увидели они мертвое тело Диармайда О'Дуйвие и издали три тяжелых и глубо­ких вздоха печали, которые потрясли облака небесные и вер­шины гор и долетели до самых далеких морских островов и были услышаны в самых отдаленных уголках зеленой Ирландии.

Тогда заговорил Ангус из Бруга на Бойне и, обращаясь ко всем собравшимся, молвил такое слово, полное печали и скорби:

- С тех пор как девятимесячным младенцем взял я тебя в мой Бруг на Бойне, не было ночи, чтобы я не охранял тебя и не берег как зеницу ока, кроме прошлой ночи. Увы! Низкое предательство Финна, сына Кумала, сгубило тебя, о Диармайд О'Дуйвне, хотя и был ты в мире с ним. И пропел он такую песнь:

- Увы, благородный и бесстрашный герой, 
 О ты, славный воин Диармайд О'Дуйвне, 
 Белозубый, розовощекий, с блестящими глазами, 
 Прославленный во всей Ирландии своими подвигами. 
 Увы, мы повергнуты в горькую печаль 
 Оттого, что пролилась твоя алая кровь, 
 Что ею окрашено твое боевое оружие, 
 Что кровью твоего тела обагрен враг. 
 Увы, пронзил твое тело насмерть 
 Страшный клык дикого кабана. 
 Острый, как меч, смертоносный, несгибаемый, 
 Он пронзил тебя глубоко и жестоко. 
 Увы, ты погиб от клыка кабаньего, 
 Погиб от подлой, вероломной хитрости; 
 Один неверный, злокозненный друг 
 Подстроил тебе хитрую западню. 
 Смертельпый яд проник в твои раны. 
 На холме банн-гульбайнском ты нашел свою смерть. 
 Свирепый и лютый банн-гульбайнский кабан 
 Поверг на землю светлоликого Диармайда. 
 Так вознесем же мы хвалу великую, 
 Воздадим герою славу немеркнущую. 
 По всей Ирландии, от моря до моря, 
 Пусть никто не дерзнет омрачить его память. 
 Пусть будет перенесено его тело 
 В ласковый Бруг из скал нетленных. 
 Поистине всех нас, сынов Ирландии, 
 Постигло великое горе! Горе! 

Окончив свою песнь, Ангус спросил воинов Грайне, куда думают они направиться с этого холма. Они отвечали ему, что Грайне их послала за телом Диармайда О'Дуйште, приказав перенести его в Рат-Грайнан. Но Ангус возразил им, что не позволит прикоснуться к телу Диармайда, ибо сам намерен унести его в свой Бруг на Бойне.

- И хоть не в моих силах вернуть ему жизнь, я вселю в него душу,- сказал Ангус,- и он сможет разговаривать со мной каждый день.

Ангус приказал положить тело Диармайда на носилки вме­сте со всеми доспехами, затем направился своей дорогой и пе­чально шел до тех пор, пока не достиг Бруга на Бойне.

Вернемся теперь к воинам Грайне. Они возвратились в Рат-Грайнаи и рассказали Грайне о том, что Ангус не позволил им взять тело Диармайда, а унес его с собой на носилках в Бруг на Бонне, где намерен вселить в него душу и беседовать с ним каждый день. Услышав это, Грайне ответила, что она не в силах изменить решение Ангуса.

Затем она послала гонца с этой печальной вестью в волость Корка-Уй-Дуйвне, где воспитывались и обучались дети Диар­майда О'Дуйвне.

Теперь у каждого из сыновей Диармайда был там отдель­ный дом и свои слуги, и каждый из них имел свою особую во­лость.

Старшему сыну Диармайда, который звался Доннхадом, были подчинены все остальные - Эохайд, Коннла, Сейльвсхарках и Оллан Длиннобородый, который был сыном Диармайда О'Дуйвне и дочери короля Лагенского. А надо сказать, что ни к одному из своих собственных сыновей Грайне не питала та­кую сильную любовь, как к Оллану.

Гонцы помчались с этим поручением и скакали до тех пор, пока не достигли места, где находились эти юноши. Там они рассказали им о цели своего путешествия и обо всем том, что произошло, от начала до конца. Юноши собрали всех своих вои­нов со всех своих волостей. И тут старейшины спросили их, что они намерены делать, ибо их военачальники собираются затеять войну и устраивать засады Финну, сыну Кумала, и ирландским фенниям. Доннхад, старший сын Диармайда О'Дуйвне, приказал им оставаться на прежних местах и сказал, что он заключит мир с Финном и его люди не должны опасаться войны. А если нет, то он предоставляет им право решать самим - стать ли им на сторону Финна, сына Кума­ла, или присоединиться к своим собственным вождям и воена­чальникам.

Затем сыновья Диармайда О'Дуйвне и гонцы кратчайшими дорогами направились в Рат-Грайнан. И нам ничего не извест­но о том, как они шли, пока не достигли Рат-Грайнана, где Грайне приняла их с почетом и лаской, расцеловав каждого из них и особенно нежно - сына дочери короля Лагенского.

Они вместе вошли в Рат-Грайнаи и уселись на скамьях в королевском Брунгане, согласно нх званию, положению и воз­расту.

Каждому из них было подано богатое угощение и разные напитки - хмельной мед, душистое пиво и крепкие вина - в драгоценных кубках, и, отведав их, они развеселились. Тогда мудрая Грайне обратилась к ним и своим ясным и чистым го­лосом сказала сыновьям Диармайда О'Дуйвне:

- О дорогие дети, ваш отец - славный воин, не знавший страха герой - предательски убит Финном, сыном Кумала, ко­торый нарушил условия мира, заключенного им с вашим отцом, воспользовавшись тем заклятием, которое было положено на ва­шего отца и моего мужа и милого супруга. И теперь коварный Финн будет преследовать вас, о дети Диармайда О'Дуйвне, а я знаю, как он умеет это делать. Но когда вы подниметесь, как могучие дубы, вы сможете отомстить Финну, сыну Кумала, за смерть вашего отца, однако надо выждать время.

- Теперь,- продолжала Грайне,- вы должны знать, ка­кое наследство досталось вам от вашего отца. Посмотрите на это оружие: вот его воинские доспехи, вот многочисленные острые мечи и кинжалы, от удара которых не мог спастись ни один враг; вот копья, обладающие чудесной силой,- они не раз выручали из беды вашего отца и охраняли Финна, сына Кума­ла, в ту пору, когда ваш отец верно служил ему. Это оружие - свидетель его храбрости и неповторимых подвигов, равных ко­торым нет и не будет во всей Ирландии. Я сама разделю между вами его оружие, и я верю, что обладание им не раз принесет вам успех в вашей борьбе с врагами. Себе же я оставлю кубки и рога для питья меда, а также резные чаши, разукрашенные золотом, и сохраню я себе стада коров и табуны коней. Все это безраздельно останется мне.

И тут Грайне спела такую песнь:

- Так встаньте и поднимите ваши головы, 
 Могучие дети славного Диармайда, 
 Выступите вперед, подойдите ближе 
 И послушайте то, что скажу я вам! 
 Знаю: ваше смелое и опасное путешествие, 
 Предпринятое вами ради великих дел, 
 Принесет вам удачу на всех путях, 
 Направляя вас, как попутный ветер. 
 Пусть в ваших битвах с врагами жестокими 
 Помогает вам оружие Диармайда. 
 Досталось вам, о потомки О'Дуйвне, 
 Славное оружие благороднейшего из мужей. 
 Так пусть же получит смелый Доннхад 
 Меч, обагренный вражеской кровью; 
 Пусть меч, которым владел Диармайд, 
 Перейдет по праву к его старшему сыну. 
 Пусть сын второй, не менее славный, 
 Сильный, статный, светлоликий Эохайд, 
 Получит в наследство копье Га-Дарг - 
 Не будет он знать пораженья в бою. 
 Не случайно отдала я Доннхаду и Эохайду 
 Лучший из мечей и копье Га-Дарг - 
 Они всякий раз возглавляют войско 
 И отважно всегда рвутся вперед. 
 А эти благородные и непроницаемые доспехи, 
 Спасающие жизнь тому, кто наденет их, 
 Возьми себе, милый Оллан, 
 И пусть никогда не прольется твоя кровь. 
 Драгоценные кубки резной работы, 
 Чаши, расписанные блестящим золотом, 
 Рога для меда и блюда тяжелые 
 Безраздельно сохраню я в своем собственном доме. 
 Ведь это все - лишь богатство женщин, 
 До которого нет дела мужчине-воину. 
 Я буду одна владеть всем этим 
 И распоряжаться им, как сочту нужным. 
 Будьте безжалостны к своим врагам, 
 Никому не давайте пощады и милости, 
 Убивайте и женщин, и детей малых 
 Из ненависти лютой к своим врагам. 
 Будьте благородны в своих поступках, 
 Никогда не пускайтесь на обмаи и хитрость. 
 Пусть не запятнает вас низкое предательство. 
 А теперь поспешим расстаться. Прощайте! 

После этой песни Грайне велела им отправиться в путь и хорошенько изучить все тонкости воинского искусства.

- Будьте смелы и непоколебимы, научитесь владеть ору­жием. И учитесь этому, пока не почувствуете, что набрались силы и никто не сможет одолеть вас,- сказала Грайне.- А на несколько лет спуститесь в кузню Боллана и постарайтесь овладеть его подземным искусством.

Затем эти благородные юноши, сыновья Диармайда О'Дуйвне, распрощались с разумной Грайне и отправились в свое странствие, пожелав Грайне и ее людям доброго здоровья и всяких удач. Грайне и ее люди ответили им тем же. После этого сыновья Диармайда расстались с ней и двинулись в путь, намереваясь выполнять ее заветы.

Они ходили по свету и набирались ума-разума. Нигде, даже в самых отдаленных уголках мира, не было ни одного воина, ни одной женщины-воительницы, ни одного умудрен­ного жизнью старца, от которого они не научились бы полезно­му делу и не усовершенствовали бы свое воинское искусство. И когда они почувствовали, что постигли все, что только воз­можно постичь в этом мире, и стали так сильны, что никто не может одолеть их, они спустились в кузницу Боллана и провели там три года.

Теперь возвратимся к Финну, сыну Кумала. Когда ему стало известно, что все четыре сына Диармайда О'Дуйвне по­бывали у Грайне, а после этого отправились странствовать, сердце его наполнилось злобой, и он почувствовал неодолимый страх перед сыновьями Диармайда О'Дуйвне.

Тогда призвал он по семь отрядов фенниев из каждой пятипы Ирландии, и когда они приходили к нему, он обращался к ним и громким, ясным голосом рассказывал им о том стран­ствии, в которое Грайне послала четырех сыновей Диармайда. А после этого он спрашивал собравшихся, что ему следует теперь делать.

- Ибо чует мое сердце,- сказал Финн,- что в это странствие они отправились для того, чтобы набраться сил и, восстав против меня, отомстить за смерть своего отца, Диармайда О'Дуйвне.

На это ему так ответил Ойсин:

- Лишь ты один повинен в этом убийстве, о Финн. И мы не пойдем с тобою, и не станем охранять тебя в бою, и не будем отвечать за то поступки, которых мы не совершали. Бесчестно то низкое предательство, которое ты совершил, чтобы убить Диармайда О'Дуйвие, в ту пору, когда был ты с ним в мире и когда Кормак, король Ирландии, предлагал тебе в жены свою другую дочь; а потому не смел ты вносить в дом Диармайда ни хитрость, ни обман, ни предательство.

Финн был весьма опечален этими словами Ойсина, хотя он и не мог помешать ему держать такие речи.

Когда Финн увидел, что и Ойсин, и Осгар, и все воины из племени Байсгне покинули его, он хорошо понял, что один он не сможет отвратить ту опасность, которая будет грозить ему, если не удастся ему привлечь на свою сторону Грайне. И, не теряя времени, он немедленно отправился в Рат-Грайнан.

Но он пошел туда, не сказав никому о своем хитроумном плане, не попрощавшись с ирландскими фенниями и не получив от них добрых пожеланий на дорогу.

И мы ничего не знаем о том, как он шел, пока не достиг Рат-Грайнана. Там он застал Грайне и приветствовал ее ла­сковыми словами и сладкими речами. Но Грайне не только не поддалась на его хитрость, но даже и слушать его не за­хотела, а встала со своего места и велела Финну тотчас же покинуть Рат-Грайнаи и уйти прочь с ее глаз. А, кроме того, она высказала ему все, что думала о нем, и наговорила ему немало горьких и ядовитых слов своим острым языком. Од­нако Финн, не обращая внимания на ее речи, продолжал расточать ей свои льстивые похвалы и любовные слова. И он твердил все это до тех пор, пока не склонил Грайне на свою сторону.

После этого Финн и Грайне пошли своей дорогой и шли так до тех пор, пока не достигли места, где находились ир­ландские феннии. И когда феннии увидели Финна, который прикидывался влюбленным в Грайне, идущую рядом с ним, они потрясли воздух своими возгласами, издеваясь над Грайне и вы­смеивая ее. А Грайне низко склонила голову от стыда и уни­жения.

- Мы надеемся, о Финн,- сказал Ойсин,- что ты будешь хорошо и достойно обращаться с Грайне, раз взял ее себе в жены и милые супруги.

Что касается сыновей Диармайда, то после семилетних скитаний и трехлетнего пребывания в кузнице Боллана они стали могучими воинами и возвратились домой из дальних краев.

Нам ничего не известно о том, как они шли, пока не достигли Рат-Грайнана. Там они узнали, что Грайне ушла с Финном, не сказав об этом ни им, ни своему отцу Кормаку, королю Ирландии. И они объявили, что ничего не могут тут поделать. После этого они отправились в Альмайн Лагенский, чтобы разыскать там Финна и фенниев и объявить Финну войну, передав ему грозный вызов.

- Поднимись, Диорруйнг, подойди к ним и спроси, чего они хотят от меня,- сказал Финн.

Диорруйнг пошел и спросил их.

- Мы требуем, чтобы было выставлено сто воинов против нас или же единоборства с Финном,- ответили они.

Финн послал сто воинов против них, и сыновья Диармайда сразились с ними и прошли сквозь их ряды, сделав из них три груды: одну из их голов, другую из их тел и третью из их оружия.

- Наше войско скоро все будет истреблено, если каждый день мы будем терять по сто человек,- сказал Финн.- Как по-твоему, Грайне, мы должны поступить с такими юношами?

- Я выйду к ним и попытаюсь сделать все, что в моих си­лах,- ответила Грайне.- Может быть, я налажу мир между тобой и ими.

- Я был бы очень рад этому,- сказал Финн,- и охотно дал бы им полную свободу, вернув им места их предков и обес­печив безопасность каждому из них.

Грайне вышла к ним, приветливо встретила их и убедила принять предложения Финна, сына Кумала.

После этого им были возвращены места их предков и обес­печены полная свобода и безопасность.

Затем был устроеи большой пир, на котором сыновья Диармайда О'Дуйвне, напившись сладкого вина и крепкого меда, сильно развеселились.

А Финн и Грайне жили дальше вместо до конца своих дней. Тут кончается повесть о Диармайде и Грайне.