Беовульф (21 - 30)

  21

Хродгар промолвил,
   защита Скильдингов:
"Речь не о счастье! -
   Вновь посетили
датчан печали:
   мертв Эскхере,
первый из братьев
   в роду Ирменлафов,
мудрый старейшина,
   столп совета,
с кем мы конь о конь
   скакали в сечах,
прикрыв друг друга,
   рубили вепрей
на вражьих шлемах,-
   да будет примером
каждому ратнику
   слава Эскхере.
Тварью грозной,
   забредшей в Хеорот, 1330
был убит он,
   и я не знаю,
с поживой, жадная,
   куда бежала,
в какое место.
   На месть возмездием
она ответила,
   на бой полночный,
в котором с Гренделем
   ты сквитался,
воздав за гибель
   и долгострадание
народа нашего,-
   недруг страшный
лишился жизни;
   теперь явилась
ему на смену
   эта зломыслая
кровью выместить
   смерть сыновнюю,- 1340
так полагает
   любой из героев,
скорбящих в сердце
   о верном соратнике.
Смотри! Вот Эскхере
   рука, что щедро
деяния добрые
   для всех творила!
Я слышал - старейшины
   мне поведовали,
также и люди,
   окрест живущие,
что им случалось
   видеть воочию
двух на пустоши
   воров крадущихся,
существ кромешных,
   и будто бы первой -
так им казалось -
   тварь выступала 1350
в обличий женском,
   а следом - поганый
шел отверженец
   тропой изгнанников,
муж, что огромней
   любого смертного,-
народ издревле
   нарек его Гренделем,-
но кем зачат он,
   и чьи они чада,
и кто был их предком
   из темных духов,
и где их жилище -
   люди не знают;
по волчьим скалам,
   по обветренным кручам,
в тумане болотном
   их путь неведом,
и там, где стремнина
   гремит в утесах, 1360
поток подземный,
   и там, где, излившись,
он топь образует
   на низких землях;
сплетает корни
   заиндевелая
темная чаща
   над теми трясинами,
где по ночам
   объявляется чудо -
огни болотные;
   и даже мудрому
тот путь заказан;
   порой бывает,
что житель пустошей,
   гонимый сворой,
олень гордорогий,
   спасая голову,
стремится к лесу,
   но, став на опушке, 1370
он жизнь скорее
   отдаст охотнику,
нежели ступит
   в темные чащи,
страшное место! -
   когда же буря
тлетворным ветром
   дышит над водами,
вздымаются волны,
   мрачнеет воздух,
небо плачет.
   И вновь на тебя лишь
мы уповаем!
   Подвигнись на поиск,
если отважен,
   найди злотворящую
в землях неведомых,
   в краю незнаемом!
Я же за службу
   воздам, как прежде, 1380
древним золотом
   кольцесокровищниц,
коль скоро с победой
   в живых вернешься!"
  
  22

Беовульф молвил,
   потомок Эггтеова:
"Мудрый! не стоит
   печалиться! - должно
мстить за друзей,
   а не плакать бесплодно!
Каждого смертного
   ждет кончина!
пусть же, кто может,
   вживе заслужит
вечную славу!
   Ибо для воина
лучшая плата -
   память достойная!
Встань же, державный!
   Не время медлить! 1390
Пойдем по следу,
   и матерь Гренделя
не сможет скрыться -
   вот мое слово! -
ни на пустоши,
   ни в чащобе,
ни в пучине,-
   нет ей спасения!
Ты же нынче
   скорбящее сердце
скрепи надеждой,
   ибо я знаю твое желанье!"


Старец воспрянул;
   благословил он
Бога за речи
   храброго мужа.
Был скоро для Хродгара
   конь оседлан,
скакун волногривый.
   Правитель мудрый 1400
ехал, державный,
   и с ним дружина,
его щитоносцы.
   Ног отпечатки,
тропа тореная
   вела по равнине,
путь указуя
   в лесную чащу,
к Сумрачным топям
   (лучшего витязя
мертвое тело
   там волокла она,
друга Хродгара
   и его соправителя).
Дальше направились
   высокородные
к скалам гранитным,
   к теснинам темным, 
где меж утесов
   стези кремнистые 1410
шли над ущельем,
   кишащим нечистью;
вождь - впереди,
   а старейшины ехали
сзади, дабы
   не сбиться со следа,-
вдруг перед ними
   явились кручи,
склоны, поросшие
   мрачным лесом,
камни замшелые,
   а ниже - волны,
кипящие кровью.
   Горько оплакивали
скорбные даны
   долю Скильдингов,
горький жребий,
   судьбу героя,
когда сыскали
   меж валунами 1420
на побережье
   голову Эскхере.
Видели воины,
   как омут вспенивался
горячей кровью
   (рог боевую
пел погудку);
   спешившись, конники
тут же приметили
   червоподобных
подводных чудищ,
   игравших в зыбях,
лежавших на отмели,
   морских драконов
из тех, что часто
   в час предрассветный
парусу путь
   преграждают в море,
ища поживы;
   хлынула нечисть 1430
прочь, злобесная,
   едва заслышала
звуки рога;
   тут воин гаутский
стрелой из лука
   пресек на водах
жизнь пучеглазого -
   прямо в сердце
вошло стрекало,-
   и змей, влекомый
потоком в море,
   смертельно раненный,
все тише бился;
   кабаньими копьями,
крюками острыми
   его забагрили
и скоро вытянули
   на сушу диковинного
волноскитальца,
   выходца бездны. 1440

Беовульф к бою,
   страха не знающий,
надел кольчугу,
   доспех, сплетенный
руками искусников,
   наряд, который
должен был в бездне
   служить дружиннику,-
ратнику нужен
   покров нагрудный,
хранящий в сечах
   мечедробящих
сердце от раны,
   жизнь от смерти;
и шлем сверкающий
   нужен воину
в бучиле темных
   водоворотов,
кров надежный,
   увитый сетью 1450
и золоченым
   вепрем увенчанный
(так он умельцем
   лет незапамятных
был выкован дивно,
   что ни единый
удар в сражении
   ему не страшен).
Также герою
   стало подспорьем
то, что вручил ему
   вития Хродгаров:
меч с рукоятью,
   старинный Хрунтинг,
лучший из славных
   клинков наследных
(были на лезвии,
   в крови закаленном,
зельем вытравлены
   узорные змеи); 1460
в руке героя,
   ступить решившегося
на путь опасный,
   на вражью землю,
тот меч не дрогнет -
   не раз бывал он,
клинок остреный,
   в работе ратной.
Теперь, отдавая
   оружие воину,
его сильнейшему,
   не хвастал сын Эгглафа
своей могучестью,
   как прежде случилось,
когда упился он
   брагой на пиршестве,-
не он ведь решился,
   жизнью рискуя,
на подвиг в пучине,
   чем честь и славу 1470
свою поущербил!
   Но не таков был
герой, надевший
   одежды битвы.
  
23

И молвил Беовульф
   сын Эггтеова:
"Славный! припомни,
   наследник Хальфдапа,
теперь, даритель,
   когда я в битву
иду, о всемудрый,
   что мне обещано:
коль скоро, конунг,
   я жизнь утрачу,
тебя спасая,
   ты не откажешься
от слова чести,
   от долга отчего,
и будешь защитой
   моим сподвижникам, 1480
дружине верной,
   коль скоро я сгибну;
а все сокровища
   твои, о Хродгар,
дары, за море
   послать должно Хигелаку -
пусть он узнает,
   гаут державный,
поймет сын Хределя,
   взглянувши на золото,
что встретил я
   щедрого кольцедарителя
и этим богатством
   владел до срока;
а меч мой наследный
   отдайте Унферту -
пускай муж сильный
   моим владеет
клинком каленым.
   Я же стяжаю 1490
победу Хрунтингом
   или погибну!"
Завет измолвив,
   не стал ждать ответа,
но прянул прямо
   в бурлящие хляби
вождь гаутский -
   морские воды
над ним сомкнулись.
   Ко дну он канул
(был переходу
   дневному равен
путь через бездну),
   а там злобесная,
вод владычица,
   бурь хозяйка
встретила, лютая,
   героя, дерзнувшего
проникнуть сверху
   в ее пределы; 1500
и, выпустив когти,
   в охапку воина
она схватила,
   но был в кольчуге,
в наряде ратном
   неуязвим он -
не по зубам ей,
   кровавогубой,
сбруя железная,
   сеть нагрудника,-
и потащила
   пучин волчица
кольцевладельца
   в свой дом подводный,
и зря он пытался,
   страха не знающий,
достать врагиню,
   его влекущую,
мечом ужалить;
   морские чудища, 1510
клыками лязгая,
   грызли железо.
Так в скором времени
   он оказался
в неведомом зале,
   который кровлей
был отмежеван
   от вод прожорливых,
от бездн холодных,
   чертог обширный;
и там при свете
   огня, в сиянье
лучистого пламени
   пред ним предстала
пучин волчица,
   женочудовище.
Тогда он с размаху,
   сплеча обрушил
железо тяжкое -
   запело лезвие 1520
о голову чудища
   погудку бранную,-
но тут же понял он,
   что луч сражений
над ней не властен,
   ее не ранит
меч остролезвый,
   он бесполезен
здесь, в этой битве,
   шлемодробитель,
издревле слывущий
   острейшим в сечах,
всесокрушающий -
   впервые слава
меча лучистого
   тогда помрачилась!
Но тверд был духом
   и помнил о славе
вершитель подвигов,
   родич Хигелака: 1530
он прочь отбросил
   искуснокованый,
наземь кинул
   клинок свой бесценный,
и сам, разгневанный,
   себе доверился,
мощи рук своих.
   (Так врукопашную
должно воителю
   идти, дабы славу
стяжать всевечную,
   не заботясь о жизни!)
Не устрашился
   гаутский витязь:
схватил за плечи
   родитель Гренделя
и, гневом кипящий,
   швырнул врагиню,
тварь смертоносную
   метнул на землю; 1540
она ж немедля
   ему ответила:
в него кровавыми
   впилась когтями
и тут, уставший,
   он оступился,
муж могучий,
   он рухнул наземь.
Уже, пришельцу
   на грудь усевшись,
она готовилась
   ножом широким
воздать за сына;
   но были доспехом
покрыты прочным
   плечи героя,
была кольчуга
   ножу преградой,
и сгинул бы воин,
   потомок Эггтеова, 1550
вождь гаутский,
   в водной пучине,
когда б не спасла его
   сбруя ратная,
сеть боевая,
   когда б Всевышний.
Правитель Славы,
   его покинул;
но Бог справедливо
   судил - и витязь
воспрянул, ратник
   сильный, как прежде.
 
  24

Тогда он увидел
   среди сокровищ
орудие славное,
   меч победный,
во многих битвах
   он был испытан,
клинок - наследие
   древних гигантов; 1560
несоразмерный,
   он был для смертного
излишне тяжек
   в игре сражений,
но ухватился
   герой за черен,
посланец Скильдинга,
   страха не знающий,
сплеча ударил
   и снес ей голову,-
шею рассекши,
   разбив хребтину,
пронзило лезвие
   плоть зломерзостную;
тварь издохла;
   клинок окровавился"
герой возрадовался!
   И тут победный
меч изнутри
   озарился светом 1570
так ранним утром
   горит на тверди
свеча небесная.
   Вдоль стен по залу
прошел воитель,
   кипящий яростью
дружинник Хигелака,
   держа оружие
наизготове,-
   тот меч герою
еще был нужен! -
   воздать он задумал,
как должно, Гренделю
   за то, что чудовищный
ходил еженощно
   войной на данов
и не единожды,
   но многократно
крал из Хеорота
   родичей Хродгара, 1580
спящих дружинников
   губил без жалости -
пятнадцать сожрал он
   мужей датских,
без счета прочих
   ему досталось
людей в поживу;
   за те злодейства
он поплатился! -
   сыскал отмститель
труп Гренделя в зале,
   плоть изувеченную,-
таким, спасаясь,
   бежал враг из Хеорота,
с места схватки;
   далеко отпрянула
мертвая туша,
   когда от тулова
отъяло лезвие
   огромную голову. 1590
Тогда-то ратники
   из дружины Хродгара,
на страже ставшие,
   дозором над заводью,
увидели воины,
   как воды вспучились,
покрылись зыби
   кровавой пеной;
тогда же старцы
   седоголовые
совет держали,
   решили мудрейшие,
что не вернется
   дерзкий воитель,
вновь не явится
   перед владыкой:
победу празднует -
   так рассудили -
пучин волчица;
   и в час девятый 1600
всеславный Скильдинг,
   златодаритель,
ушел с дружиной
   домой, а на взморье
одня остались
   гауты, гости,
скорбели и ждали
   и не надеялись
в живых увидеть
   вождя любимого.


И тут меч, смоченный
   в крови зломерзких,
клинок, как ледышка,
   в руках стал таять -
то было чудо:
   железо плавилось,
подобно льдинам,
   когда оковы
зимы на море
   крушит Создатель, 1610
Судеб Владыка,
   Повелитель Времени.


Из всех сокровищ,
   какие видел
гаутский воин
   в подводном доме,
лишь вражью голову
   да еще самоцветный
взял чудо-черен,
   меча огарок
(истлила лезвие,
   сожгла железо
кровь ядовитая
   врагов человеческих);
и в путь обратный
   он, невредимый
чудищеборец,
   пустился в пучинах;
и были чисты
   бурные воды, 1620
пустынны хляби,
   где прежде властила
тварь злотворная,
   в схватке сгибнувшая.
Добродоблестный
   к спасительной суше
выплыл воин
   и вынес на берег
добычу победы,
   дань битвы;
а там уж встретила
   вождя дружина,
Господу в радости
   благодарствующая
за спасение витязя,
   в живых возвращенного;
и от бремени шлема
   свободили его,
от нагрудника тяжкого;
   и тогда успокоились 1630
воды в том омуте
   окровавленном.


От скал приморских
   тропой знакомой,
дорогой хоженой
   шли дружинники,
в сердце радуясь,
   и несли с побережия
неподъемную
   мертвую голову,
череп чудища,
   отягчавший им
плечи, сильным,
   всем по очереди,-
так, по четверо,
   волокли с трудом
на древках копий
   голову Гренделя
к золотому чертогу;
   все четырнадцать 1640
выступали в ряд,
   впереди же всех
по лугам шагал
   вождь могучий,
из них сильнейший.
   И явились в хоромину;
и направился он,
   достославный,
отважный в битве,
   предводитель их,
прямо к Хродгару,
   к престолу конунга,
а за ним внесли
   притороченную за волосы
к древкам ясеневым
   голову Гренделя
в зал для пиршеств
   на страх пирующим,
и хозяйке-владычице
   напоказ чудо-голову. 1650
  
  25

Молвил Беовульф,
   отпрыск Эггтеоваз
"Вот, гляди, тебе,
   сын Хальфдана,
дань с морского дна,
   владыка Скильдингов,
в знак победы
   сюда принесли мы!
То была не простая
   служба ратная,
но подводная битва,
   непосильный труд,-
шел на смерть я,
   на верную гибель
в бурной бездне,
   да Бог упас!
Острый Хрунтинг -
   хотя и вправду
меч отменный -
   мне не сгодился, 1660
но другое Создатель
   дал мне орудие:
меч гигантов,
   клинок светозарный,
там висел на стене -
   так хранит Господь"
смертных в бедствии!
   Этим лезвием,
с помощью Божьей
   удалось одолеть мне
вод владычицу;
   но растаял клинок -
то железо расплавила
   кровь горячая,
битвы испарина,-
   мне ж достался
огарок - черен.
   За датчан сполна
я воздал 1670
   ярой нечисти
и клянусь, что отныне
   ты с дружиной,
со старейшинами,
   с домочадцами
сможешь в Хеороте
   спать бестревожно,
ибо адские выходцы,
   силы дьявольские,
твои земли покинули,
   конунг Скильдингов,
прежние скорби
   не воротятся!"


И тогда золотую
   рукоять меча,
исполинов наследье,
   он вручил седовласому
старцу-воину,
   и до веку владел
вождь датчан
   той диковиной - 1680
после гибели
   богопротивников,
после смерти зломерзких
   сына и матери,
драгоценность
   искусно выкованная
отошла во владение
   к наилучшему
на земле междуморской,
   к достойнейшему
из дарителей золота,
   к датскому конунгу.
Хродгар вымолвил
   (он разглядывал
древний черен,
   искусно чеканенный,
на котором означивалось,
   как пресек потоп
великаново семя
   в водах неиссякаемых,- 1690
кара страшная! -
   утопил Господь
род гигантов,
   богоотверженцев,
в хлябях яростных,
   в мертвенных зыбях;
и сияли на золоте
   руны ясные,
возвещавшие,
   для кого и кем
этот змееукрашенный
   меч был выкован
в те века незапамятные
   вместе с череном,
рукоятью витой)
   слово мудрое
сына Хальфдана
   (все безмолвствовали):
"Вождь, творящий
   справедливый суд, 1700
старец-землевластитель,
   многое помнящий,
утверждает: рожден
   этот воин
для славы всеземной!
   Да! молва о тебе
в племенах человеческих
   далеко разнесется,
благороднейший друг мой Беовульф!
   Мудромыслием, доблестью
ты стяжал теперь
   нашу дружбу
и назван сыном;
   ты же в будущем
над народом твоим
   утвердишься (известно мне!)
добродетелями,
   не как Херемод,
наследник Эггвелы,
   что над Скильдингами 1710
гордо властвовал
   не во благо им,
но к погибели
   племени датского.
Он, исполненный лютости,
   домочадцев разил,
сотрапезников,
   и покинул мир,
вождь неправедный,
   в одиночестве;
и хотя Творец
   одарил его
всемогуществом
   и возвысил его
над народами,
   все равно в душе
жаждал он кроволития,
   и не кольцами
данов радовал,
   но безрадостные 1720
длил усобицы,
   распри ратников
во владеньях своих.
   Вот урок тебе,
мудрая притча,
   слово старца,
вождя многозимнего:
   то не чудо ли,
что всесильный Господь
   от щедрот своих
наделяет людей
   властью и мудростью,
возвышает их,-
   Бог, он всем вершит! -
он же в сердце
   высокородного
поселяет страсть
   любостяжания
и возводит его
   на наследный престол, 1730
ставит сильного
   над дружиной,
над селеньями
   и над землями
столь обширными,
   что немудрому мнится,
будто нет пределов
   владеньям его;
и богатство его возрастает,
   и ни старость, ни хвори
не вредят ему,
   беды и горести
пе мрачат души,
   и мечи врагов
не грозят ему,
   ибо целый мир
под пятой у него.
  
  26

   Он же не ведает,
что, покуда в нем 1740
   расцветала страсть
да гордыня росла,
   в его сердце страж,
охранитель души.
   задремал, почил,
сном пересиленный,
   а губитель уже
тайно лук напряг
   и направил стрелу,
от которой душа
   под кольчугой не спрячется,
под железною броней,-
   нет спасенья
от посланницы адских
   вредотворных сил
станет мало
   ему, ненасытному,
всех имений его,
   станет он гневлив
и на кольца скуп,
   и, презрев Судьбу, 1750
он отвергнется
   от Бога благостного,
ниспославшего ему
   власть и золото;
между тем к окончанью
   жизнь клонится,
обращая в прах
   тело бренное,
плоть ветшающую;
   а на смену отжившему
придет конунг,
   на рать расточающий
все богатства предместника
   щедрой рукой.
Берегись же и ты,
   милый мой Беовульф,
этих помыслов пагубных,
   но ступи на путь
блага вечного
   и гордыню, воитель, 1760
укроти в себе,
   ибо ныне
ты знатен мощью,
   но кто знает, когда
меч ли, немочь ли
   сокрушат тебя,
иль объятия пламени,
   или пасть пучины,
или взлет стрелы,
   или взмах меча,
или время само -
   только свет помрачится
в очах твоих,
   и тебя, как всех,
воин доблестный,
   смерть пересилит!
Пять десятков зим
   я под сводом небесным
правил данами,
   утверждая оружием 1770
их могущество
   в этом мире
между многих племен,
   и тогда возомнил,
будто нет мне
   под небом недруга.
Но пришла беда! -
   разоренье и скорбь
после радости! -
   Грендель, выходец адский,
объявился, враг
   в дом мой повадился!
И от злобы его
   много я претерпел
мук и горестей;
   но слава Господу
Небоправителю,
   что продлил мои дни,
дабы ныне
   эту голову изъязвленную 1780
я увидел воочию
   после долгостраданий моих!
Время! сядем за пир!
   Винопитием
усладись, герой!
   На восходе, заутра
я с тобой
   разделю сокровища!"


Слову мудрого радуясь,
   воин гаутский
занял место
   в застолье праздничном:
и дружине,
   и стойкому в битвах
лучше прежней была
   изобильная трапеза
приготовлена снова.


   Ночь шеломом
накрыла бражников,
   и дружина повстала: 1790
сребровласого
   старца Скильдинга
одолела дрема,
   да и гаута сон,
щитобойца-воителя,
   пересиливал,
и тогда повел
   к месту отдыха
гостя, воина,
   издалека приплывшего,
истомленного ратника,
   домочадец,
слуга, обиходивший
   по обычаям древним
мореходов и путников
   в этом доме.
Уснул доброхрабрый;
   и дружина спала
под высокою кровлей
   зала златоукрашенного 1800
А когда в небесах
   ворон черный
зарю возвестил,
   солнце светлое
разметало мрак,
   встали ратники,
меченосцы,
   в путь изготовились,
дабы вел их вождь
   к водам, странников,
на корабль свой,
   опытный кормчий.
И тогда повелел он
   Хрунтинг вынести,
остролезвое
   железо славное,
и вернул сыну Эгглафа
   с благодарностью,
молвив так:
   этот меч - 1810
лучший в битве друг!
   (и ни словом худым
о клинке не обмолвился
   добросердый муж!);
а потом с нетерпением
   рать снаряженная
дожидалась его,
   поспешившего
в золотые чертоги,
   где предстал герой,
полюбившийся данам,
   перед Хродгаром.
 
  27

Молвил Беовульф,
   сын Эггтеова:
"Ныне водим мы,
   морестранники,
возвратиться
   в державу Хигелака.
Ты приветил нас,
   дал нам пристанище, 1820
был хозяином
   щедрым и ласковым;
и коль скоро случится
   мне на этой земле
ради дружбы твоей
   сделать большее,
чем уже свершил,
   о народоводитель,
буду рад я
   работе ратной;
и коль скоро за море
   донесет молва,
что соседи
   тебя тревожат,
как бывало уже,
   угрожая набегами, -
я пошлю тебе войско
   в тысячу воинов,
рать на выручку,
   ибо знаю, что Хигелак, 1830
хоть и молод
   правитель гаутский,
он поможет мне
   словом и делом,
я, как должно, в сраженье
   послужу тебе,
и добуду победу
   с древом битвы в руках,
и пополню
   твою дружину.
Если ж Хредрик,
   наследник державный,
к нам наведается,
   в земли гаутские,
встретит он друзей,-
   страны дальние
хороши для того,
   кто и сам неплох!"


Тут, ответствуя,
   Хродгар промолвил: 1840
"Слово это
   вложил в твое сердце
сам всемудрый Бог,
   ибо разума большего
в людях столь молодых
   не встречал я!
Ты крепок телом,
   сердцем праведен
и в речах правдив!
   Я же чаю,
что случай выпадет
   сыну Хределя
от меча ли погибнуть,
   от копья-стрелы,
от железа, болезни ли.
   но любезный твой
вождь упокоится,-
   ты же выживешь!
и тогда-то уж гаутам
   не сыскать среди знатных 1850
достойнейшего,
   кто бы лучше
управил державу,-
   лишь бы сам ты
престол не отринул!
   А еще по душе,
милый Беовульф,
   мне твое благомыслие,
ибо ты учинил
   в наших землях мир
и согласье
   в гаутах с данами,-
и отныне меж нами
   не бывать войне,
и усобицы прежние,
   распри забудутся!
И покуда я властен
   в державе моей,
я сокровищниц не закрою -
   пусть из края в край, 1860
от друзей к друзьям,
   лебединой дорогой
по равнине волн
   корабли кольцегрудые
перевозят дары!
   Знаю я, мои подданные
должным образом,
   доброчестным обычаем
встретят недругов
   и приветят друзей!"


Тут двенадцать даров
   друг дружины,
сын Хальфдана,
   поручил мореплавателю,
дабы эти сокровища
   свез он родичам
в земли отчие
   да скорей бы к нему возвращался;
и тогда благородного
   крепко обнял 1870
владыка Скильдингов
   на прощание,
лобызая воителя,-
   и сбежала слеза
по щеке седовласого,
   ибо старец,
гадая надвое,
   не надеялся
вновь увидеть
   в своем чертоге
и услышать вождя,
   так ему полюбившегося,
что не смог он сдержать
   в сердце бурю слез;
и не раз потом
   грустью полнилась
грудь правителя -
   вспоминался ему
воин избранный.


   Вышел Беовульф 1880
из хором на луга,
   славным радуясь
золотым дарам
   (а уж конь морской
ждал хозяев,
   корабль на якоре);
шли герои,
   расхваливали
подношения Хродгаровы:
   он воистину
вождь безупречный} -
   только старость
его и осилила,
   как и всякого смертного.
  
  28

Шла дружина
   мужей доспешных
к побережию,
   и сверкали на воинах
сбруи ратные,
   кольцекованые. 1890
Страж прибрежный
   следил с утеса,
как и прежде;
   дивясь на воинство
потрясал он копьем,
   не грозя, но приветствуя
вот идет на корабль свой
   рать сверкающая,
гордость гаутов!
   И взошли они
на корму круто выгнутую,
   нагрузили
ладью на отмели
   и казною, и конями,
и припасами воинскими,
   и дарами бесценными
из сокровищниц Хродгара
   переполнили.
Корабельного Беовульф
   одарил караульщика 1900
золоченым мечом,
   дабы этим отличием,
древним лезвием,
   страж гордился
в застольях бражных.


   И отчалили корабельщики,
и отплыли, покинули
   землю данов;
взвился на мачте
   парус, плащ морской,
к рее крепко привязанный,
   древо моря
скользнуло по волнам -
   и помчалось;
ни разу над водами
   непопутного не было
ветра плавателям,
   и летел через хляби соленые
прочно сбитый борт
   по равнине бурь; 1910
скалы гаутские
   показались вблизи,
берег знаемый,-
   быстро к пристани,
подгоняемый ветрами,
   побежал корабль!
А уж там их
   встречал дозорный
страж, высматривавший
   в океанской дали
возвращающихся
   морестранников;
привязал он
   широкореброго
вервью к берегу,
   чтобы дерево плаваний
в хляби водные
   не увлек отлив.


Повелел тогда
   людям Беовульф, 1920
благо путь недалекий,
   на плечах снести
золотую кладь
   к дому Хигелака,
сына Хределя,-
   на приморском холме
вождь с дружиной
   сидел в хоромах.
Был дворец тот обширен,
   владыка могуч,
а жена его, Хюгд,
   и юна, и разумна,
и ласкова,
   хоть и мало зим
провела она
   в этом доме,
дочь Хереда,
   наделяя без робости
гаутских воинов
   драгоценностями 1930
от щедрот своих.
   Ни гордыней, ни хитростью
не подобилась Хюгд
   Трюд-владычице,
той, на чье лицо
   заглядеться не осмеливался
ни единый
   из лучших воителей,
кроме конунга,
   ибо каждый знал:
страшной каре
   повинный подвергнется,
смертным узам,
   и меч, не мешкая,
огласит над злосчастным
   приговор Судьбы -
и без жалости
   смертоносное лезвие
сокрушало жизнь.
   Не к лицу то властительнице, 1940
не пристало то женщине,
   даже лучшей из жен,
прях согласья,
   по злобе, наветами
лишать жизни
   мужей неповинных!
Родич Хемминга, Оффа,
   укротил ее;
и за чашей медовой
   люди сказывали,
что смирилась,
   притихла злочинная
с той поры, как взял
   юный вождь
деву златоукрашенную
   в жены за море,
конунг Оффа
   в свои чертоги,-
там по воле отцовской,
   за желтыми водами, 1950
зажила она,
   с той поры добронравная,
многовластная
   благоденствовала,
и была ей ниспослана
   доля радостная,
и любил ее
   вождь дружинный,
герой досточестный,
   из сынов земли
всеизвестнейший, -
   так я слышал,-
от моря до моря
   Оффа славился
и победами ратными,
   и подарками щедрыми
копьеносцам-дружинникам,
   и в державе своей
мудровластием;
   и таким же, как он, 1960
был внук Гармунда,
   родич Хемминга,
в битвах яростный Эомер,
   покровитель воителей.
  
  29

Предводитель шел,
   и дружина за ним,
от приморских песков
   по знакомой дороге,
прочь от берега,-
   светоч небесный,
солнце с полдня
   тропу озаряло.
Ускоряя шаг,
   поспешала рать
ко дворцу, где сидел
   юный конунг,
хранитель державы,
   щедросердый вождь,
победитель Онгентеова.
   Прежде них добежала 1970
весть до Хигелака
   о пришествии Беовульфа:
он вернулся
   живой, невредимый
с бранных игрищ, -
   уже приближается
ко дворцу друг щита,
   к дому отчему!
Тотчас было
   владыкой поведено
во дворце чертог
   приготовить для странников,
и воссели там
   родич с родичем,
вождь с героем,
   из похода вернувшимся,
и, как должно,
   хозяина доброго
витязь приветствовал.
   Обходили стол 1980
чаши с брагою:
   честных ратников
медом потчевала,
   мореходов,
дочь Хереда;
   тут же Хигелак,
в зале пиршественном,
   их расспрашивал,
ибо знать желал,
   что морская рать,
что дружина гаутская
   на чужбине изведала:
"Ты покинул нас,
   родич Беовульф,
обуянный желанием
   испытать себя
за солеными хлябями
   битвой в Хеороте,-
что же было потом?
   Спас ли Хродгара ты, 1990
досточтимого конунга,
   от напасти
всеземноизвестной?
   Я не верил в успех,
сокрушался в душе
   и, страшась твоих
дерзких замыслов,
   друг возлюбленный,
умолял не искать
   встречи с чудищем,
но понудить самих
   южных данов
соперничать с Гренделем.
   Слава Господу,
что хранил тебя
   и вернул в живых!"


Молвил Беовульф,
   отпрыск Эггтеова:
"То известно
   вождь мой Хигелак 2000
многим людям,
   нам повстречавшимся,
как я с Гренделем
   переведался
в том чертоге,
   в ночной хоромине,
в доме Скильдинга,
   где бесчинствовал
адский выходец,-
   так воздал я ему,
что соотчичи Гренделя,
   твари гнусные,
искони прозябающие
   в прахе, проклятые,
никогда не похвалятся
   этой битвой
и воплем заутренним!
   Гостем Хродгара
я вошел во дворец,
   в зал для пиршеств, 2010
где сын Хальфдана,
   как услышал
мое прозвание,
   удостоил меня
местом возле
   престолонаследника.
Ликовала дружина -
   в жизни я не видал
большей радости
   в бражном застолье;
там хозяйка державная,
   миротворица,
не воссев еще
   за веселый стол,
высылала в зал
   юным дружинникам,
им на радость,
   витое золото;
подносила воителям
   дочь Хродгара 2020
чаши с медом,
   и я услышал
имя - Фреавару;
   так ее называли,
пряху мира,
   герои, одаренные
кубком дивноукрашенным.
   Златоубранная
эта дева обещана
   сыну Фроды, счастливцу:
за благо счел
   мудрый Скильдинг,
хранитель державы,
   избежать войны,
выдав деву
   замуж за недруга.
Только редко где
   после гибели кольцедробителя
опускаются копья,
   смерть несущие,- 2030
и невесте желанной
   не упрочить согласия,
ибо вождь хадобардов
   не возрадуется,
ни дружина,
   ни его сородичи,
когда он войдет
   с молодой женой
в отчий дом - и увидит
   гордых данов
посланников,
   а на них златокованую
сбрую древнюю,
   достояние хадобардское,
родовое оружие,
   им служившее
до поры, пока
   в мечевой игре
не похищено было
   вместе с воинами. 2040
  
  30

Там, за чашей медовой,
   седой боец,
не забывший убитых
   своих соратников,
он, печальный,
   глядя сумрачно
на знакомый клинок,
   станет сердце
юного витязя
   бередить да испытывать,
разжигая в нем
   пламя кровоотмщения:
"Узнаешь ли ты, друг,
   меч прославленный,
твоего отца
   драгоценный клинок,
послуживший ему
   в том сражении,
где он пал,
   шлемоносец-воитель, 2050
в сече с данами,
   где, разбив нашу рать,-
без отмщенья погибшую,-
   беспощадные Скильдинги
одержали верх?
   А теперь в этом зале
сын убийцы сидит,
   той добычей кичащийся,
окровавленным лезвием,
   тем наследьем,
что по праву
   тебе причитается!"
И такими речами
   распаляет он воина,
подстрекает, покуда
   за дела отца
сын не поплатится,
   не падет окровавленный
под ударами лезвия
   дан-пришелец, 2060
слуга Фреавару;
   хадобард же спасется,
ибо знает он
   все дороги
в краю отеческом.
   И пойдет разлад:
клятвы нарушатся,
   вспыхнет ярость
в сердце Ингельда,
   пыл воинственный,
а любовь к жене
   охладеет в нем.


Хадобардам
   я не верил бы -
ни в их верность,
   ни в дружбу с данами,
ни в согласье бессрочное!
   А теперь пора,
о даритель сокровищ,
   рассказать и о Гренделе; 2070
я поведаю,
   как сошлись мы
с ним врукопашную:
   чуть запал за пригорки
самоцвет небес,
   к нам ворвалось
злое чудище,
   лютый недруг,
в дружинный зал,
   где мы стражу держали;
первым Хандскио
   пал от рук его,
муж, Судьбою-владычицей
   обреченный на смерть, -
и, припав к нему
   мечезубым ртом,
Грендель мерзостный
   соплеменника нашего
разодрал в куски
   и насытился человечиной; 2080
но прожорливый
   из чертога дружинного
не спешил бежать
   сыроядец, вор
без поживы,
   с пустой котомкой,-
и ко мне протянул он
   руку грозную,
лапу острокогтистую;
   на груди у него
пребольшой висел
   крепко сшитый мешок,
хитроумно сработанный
   адской тварью,
кошель необъятный
   из драконьих кож,-
и вот в ту мошну
   он наморился
затолкать и меня,
   безоружного, 2090
как и прочих,-
   да попятился,
ибо в ярости
   я встал на ноги!


Долго сказывать,
   как я сквитывался
с людоедом,-
   но этой битвой
преумножил я,
   о народоправитель,
славу нашего племени!
   Враг успел бежать -
но не долго жить
   оставалось ему,
ибо в Хеороте
   он утратил
плечо с предплечьем,-
   обессиленный
в омут кинулся
   адский выходец. 2100
Нас на радости
   Скильдинг державный
наградил золотыми пластинами
   и несметной казной,
и воссели мы поутру
   за веселый пир -
пело воинство,
   ликовала рать;
сам же Скильдинг
   седой, многоопытный
нам поведывал
   о былых временах -
и словам его
   арфа вторила,
сладкозвучное дерево, -
   то он пел нам
песни безрадостные,
   то предания сказывал
чудо-истинные,
   властитель милостивый, 2110
то с тоской вспоминал
   годы минувшие,
силу юности,
   сокрушенную временем,-
сердце старца
   печалью полнилось,
горькой скорбью
   по невозвратимому.
Так с утра
   пировали мы,
пили брагу до вечера,
   а когда над хороминой
тьма распростерлась,
   матерь Гренделя
вознамерилась
   кровью выместить
смерть единственного
   сына, павшего
в схватке с гаутами;
   и средь ночи 2120
это женочудовище
   погубило героя
неповинного -
   жизнь покинул
старейшина ратный,
   старый Эскхере,-
и не было поутру
   тело мужа
пламени предано,
   и, оплакав сородича,
даны горестные
   не могли на костер
возложить его,
   ибо жертву свою
в горный водоворот
   утащила врагиня
кроваворукая.
   То для Хродгара,
о народе пекущегося,
   было скорбью, 2130
горем великим;
   стал он жизнью твоей
заклинать меня
   вновь подвигнуться
на деяние воинское:
   и для славы,
и ради награды
   в хлябях ратовать.
Там, на дне морском,
   отыскал я
злоизвестную
   вод владычицу,
и схватились мы с ней
   один на один:
океан окровавился,
   как в подводном чертоге
снес я чудо-мечом
   голову чудищную,
избежал я
   когтей остролезвых - 2140
знать, иная
   мне смерть начертана! -
и воздал мне вождь,
   сын Хальфдана,
щедрой платой,
   дарами несметными!